Малевич и русский авангард - из США в Екатеринбург
«Я хочу быть делателем новых знаков моего внутреннего движения, ибо во мне путь мира, и не хочу копировать и искажать движение предметов и других разновидностей форм природы».
Казимир Малевич
«О новых системах в искусстве»
В Екатеринбурге с большим успехом прошла выставка «Русский авангард и его национальные истоки», посвященная двум уникальным явлениям искусства - невьянской иконе и искусству русского авангарда. Предлагаем вашему вниманию эксклюзивное интервью с нью-йоркским коллекционером Эдиком Натановым.
«Музей мне представляется местом, где стоит в целом собрании человек, где бы каждый мог видеть видоизменение, рост и развитие целого организма, не рассматривать каждую деталь общего в отдельных складах. Причем составить образ человека только современной формы его последнего видоизменения и не натаскивать на его плечи плащи и тоги прошлого».
Казимир Малевич
«Ось цвета и объема»
Наталья Машьянова: Эдик, это не первая выставка вашей коллекции. Расскажите о своей первой выставке?
Эдик Натанов: Самая первая выставка состоялась в Белоруссии, в Минском музее. Тогда я ездил всюду, где была зацепка, что-то связанное с картинами, которые есть в моей коллекции. И, разумеется, я поехал в Витебск, в город, связанный с деятельностью Малевича. Так родилась идея организовать маленькую выставочку в Минске. Но так сложилось, что я не участвовал в своей первой выставке.
Почему?
Белоруссия - закрытая страна.
Хорошо, перейдем к Екатеринбургу. Насколько мне известно, вы уже бывали в Екатеринбурге. Что, на ваш взгляд, изменилось за все это время?
Город расцвел и вырос. Появилось много интересных и красивых новых зданий. В музейном деле… Видите ли, я вообще люблю ваш Музей (речь идет о Музее изобразительных искусств), и я всегда рад сотрудничеству с ним. Что касается изменений - мне сложно сравнивать, потому что прошлую выставку мы организовывали в Малом зале, экспозиция была не так разнообразна, у той выставки был другой замысел… Но и тогда, и сейчас организация была великолепной. Если говорить конкретно об этой выставке, - кстати, это моя десятая выставка, - то сотрудники музея выполнили свою работу исключительно хорошо. Все продуманно, экспозиция очень правильная и красивая. Я доволен.
Расскажите, пожалуйста, об истории коллекции.
В 1995 году я получил наследство от дедушки. Я жил в Израиле, и отец привез мне две работы, о которых мы ничего не знали. Я поехал в Москву, чтобы определить, что это. И тогда было очень большое удивление - откуда, что? Это были работы Надежды Удальцовой. Я познакомился с экспертами Третьяковки: с доктором искусствоведения Коваленко Георгием Федоровичем, со Стригалевым Анатолием Анатольевичем, Голиковым Валерием Платоновичем, с Демосфеновой Галиной Леонтьевной, Азизян Ириной Атыковной, Любавской Еленой Александровной, Светой Джафаровой, Марией Валяевой, с профессором Геннадием Николаевичем Поспеловым и с профессором Валерием Стефановичем Турчиным, с заведующей отделом экспертизы Третьяковской галереи Лидией Ивановной Гладковой… Химический анализ делала доктор наук Элизабет Егерс. Мы стали работать над коллекцией, и я услышал много теплых слов, о том, что такие работы есть у меня в семье.
«Интуиция толкает волю к творческому началу. А чтобы выйти к нему, необходимо отвязаться от предметного, нужно создавать новые знаки, а заботу о предметности возложить на новое искусство, фотографию, кинематограф. Мы же должны творить, как и вся наша техническая жизнь».
Казимир Малевич
«О новых системах в искусстве»
Поговорим о времени создания этих произведений?
Все эти работы созданы в 10-20 годы XX века, во время революций, - в науке, в обществе, в искусстве. Я по-своему проникаюсь этим временем, проникаю в эти работы, я даже знаю, как они писались, по какой системе…
По какой?
Как вы знаете, Казимир Малевич писал не просто квадратики, крестики и нолики. Он покрывал холст одним цветом, потом другим, и, вот этими слоями краски выявлял на холсте геометрические фигуры. Постепенно, слой за слоем, - поэтому и называется супремат. Это очень сложная работа.
А концептуальная сторона вопроса? Для чего, для каких объектов был выбран именно такой способ? Каждая эпоха дает свой ответ…
Я не думаю, что здесь дело в эпохе. Все-таки, как мне кажется, художники пишут то, что чувствуют, и при этом они могут отложить работу и взяться за что-то другое, а потом вернуться к этой же работе, но спустя некоторое время. Вот, посмотрите, «Военный портной» - и генеральская форма, «Музыкант» - и вот скрипичный ключ, пошел нотный стан. Все это говорит, как мне кажется, скорее об индивидуальности, чем об эпохе. И если говорить о моем личном восприятии - то, на мой взгляд, важнее всего то, что ощущают сами художники, - в тот момент, когда пишут работу.
По какому принципу вы подбираете коллекцию?
Я не подбираю и не пополняю коллекцию. Мне достаточно тех работ, которые у меня уже есть.
«Если развесить ряд однообразных работ на плоскости, то мы получим орнаментальную линию, что аннулирует силу, которая смогла бы выявить<ся> среди разнообразных сопоставлений.
Поэтому самым выгодным является развеска в порядке: икона, Кубизм, Супрематизм, классики, футуризм - живописное восприятие».
Казимир Малевич
«Ось цвета и объема»
Почему произведения художников-авангардистов, новаторов, соседствуют с иконописными произведениями и предметами народного быта?
Многие представители авангарда вдохновлялись иконописью и народным творчеством. На мой взгляд, исторически правильно подчеркнуть, что все это взято именно из иконописи. Художники вдохновлялись иконописью, переходили на коллажи из дерева, а потом они творили такое вот чудо. Для меня это - чудо. Здесь каждая работа - музейная ценность.
Считается, что авангард - это интеллектуальное искусство. Как вы считаете, такая форма выражения помогала художнику искать свой замысел, или у художника уже был замысел, и эта форма - его воплощение?
Я думаю, что замысел был. Художник шел к заведомо осознаваемому результату. Но, все же, согласитесь, нам, зрителям, сложно судить, что было у художника в голове на тот момент. Я люблю не только картины, но и историю их создания, художника, его биографию. Я знаю историю каждого художника - как он к этому шел, как он жил. Я не могу знать состояния души художника, но я могу предполагать, и это очень интересно, серьезно. Для меня это - всегда момент открытия, момент прозрения. Как в картинах Павла Филонова. Я его очень люблю. К сожалению, у меня нет ни одной его работы, и его работ нет в продаже. Видимо, такая фантазия у меня, мечта…
«цель музыки - молчание».
Казимир Малевич
«Цель музыки - молчание»
Многие авангардисты воплощали свои идеи не только в полотнах, но и в статьях, в эстетических программах, в манифестах… Как вы полагаете, такому художнику, как Казимир Малевич, - нужен манифест или нет? Или художник в своих работах уже все сказал?
Я думаю, что работы каждого художника говорят сами за себя.
Вопрос касается реставрации работ. Работы, выполненные красками начала века считаются нестойкими… Много усилий приходится затрачивать на реставрацию?
Я просто над ними трясусь. Трясусь, наверное, так, как в музее не трясутся. Обратите внимание, - работа Любови Поповой, она впервые в экспозиции. Мы ее спасли.
Она была полностью развалена. Мы ее реставрировали, кстати, если вы заметили, я запрещаю делать очень сильную реставрацию, для того, чтобы все оставалось в натуральном виде. Я соблюдаю климат, все как положено, картины у меня всегда завернуты, упакованы красиво, если надо перевезти - то перевожу только специальным транспортом, специально занимаюсь этим… Потому что это не только живопись, но и деньги.
Считается, что вложения в искусство приносят определенный доход. Так ли это?
Я дохода не видел и не вижу, только убытки и немалые. Содержание, перевозка, нервы…
Тогда что заставляет вас заниматься этой деятельностью?
Я получаю наслаждение. Я занимаюсь коллекцией с 1995 года, и я действительно получаю наслаждение.
Но ведь это очень сложно - вы тратите массу времени, массу средств, массу нервов, массу усилий… Везти уникальные картины, через несколько границ…
Сразу скажу, что это и очень страшно, и очень опасно, - во всех отношениях. Очень страшно, потому что на тебя уже так смотрят - о, коллекционер. И ты начинаешь охранять дом… Ты по-другому смотришь на мир, слишком многого приходится остерегаться, и, кстати, именно по этой причине очень и очень немногие коллекционеры выставляют свои работы.
А вы понимаете, что идете на риск?
Да. Я знаю, что я рискую. И я иду на это.
Такова ваша миссия?
Это мой адреналин. По поводу миссии - не знаю. Это уже пусть судят потом, в истории. Лет через пятьдесят - вспомнят, может быть. Вспомнят, что было сделано и какими трудами.
Спасибо за интервью!
С Эдиком Натановым беседовала сценарист, кинокритик Наталья Машьянова
Материал проиллюстрирован экспонатами выставки "Русский авангард и его национальные истоки" (коллекция Эдика Натанова):
(по порядку)
1. Казимир Малевич "Кубист"
2. Казимир Малевич "Косарь"
3.Казимир Малевич "Военный портной"
4. Казимир Малевич "Кубофутуризм"
5. Любовь Попова "Натюрморт"
6. Эль Лисицкий "Проун"
Казимир Малевич
«О новых системах в искусстве»
В Екатеринбурге с большим успехом прошла выставка «Русский авангард и его национальные истоки», посвященная двум уникальным явлениям искусства - невьянской иконе и искусству русского авангарда. Предлагаем вашему вниманию эксклюзивное интервью с нью-йоркским коллекционером Эдиком Натановым.
«Музей мне представляется местом, где стоит в целом собрании человек, где бы каждый мог видеть видоизменение, рост и развитие целого организма, не рассматривать каждую деталь общего в отдельных складах. Причем составить образ человека только современной формы его последнего видоизменения и не натаскивать на его плечи плащи и тоги прошлого».
Казимир Малевич
«Ось цвета и объема»
Наталья Машьянова: Эдик, это не первая выставка вашей коллекции. Расскажите о своей первой выставке?
Эдик Натанов: Самая первая выставка состоялась в Белоруссии, в Минском музее. Тогда я ездил всюду, где была зацепка, что-то связанное с картинами, которые есть в моей коллекции. И, разумеется, я поехал в Витебск, в город, связанный с деятельностью Малевича. Так родилась идея организовать маленькую выставочку в Минске. Но так сложилось, что я не участвовал в своей первой выставке.
Почему?
Белоруссия - закрытая страна.
Хорошо, перейдем к Екатеринбургу. Насколько мне известно, вы уже бывали в Екатеринбурге. Что, на ваш взгляд, изменилось за все это время?
Город расцвел и вырос. Появилось много интересных и красивых новых зданий. В музейном деле… Видите ли, я вообще люблю ваш Музей (речь идет о Музее изобразительных искусств), и я всегда рад сотрудничеству с ним. Что касается изменений - мне сложно сравнивать, потому что прошлую выставку мы организовывали в Малом зале, экспозиция была не так разнообразна, у той выставки был другой замысел… Но и тогда, и сейчас организация была великолепной. Если говорить конкретно об этой выставке, - кстати, это моя десятая выставка, - то сотрудники музея выполнили свою работу исключительно хорошо. Все продуманно, экспозиция очень правильная и красивая. Я доволен.
Расскажите, пожалуйста, об истории коллекции.
В 1995 году я получил наследство от дедушки. Я жил в Израиле, и отец привез мне две работы, о которых мы ничего не знали. Я поехал в Москву, чтобы определить, что это. И тогда было очень большое удивление - откуда, что? Это были работы Надежды Удальцовой. Я познакомился с экспертами Третьяковки: с доктором искусствоведения Коваленко Георгием Федоровичем, со Стригалевым Анатолием Анатольевичем, Голиковым Валерием Платоновичем, с Демосфеновой Галиной Леонтьевной, Азизян Ириной Атыковной, Любавской Еленой Александровной, Светой Джафаровой, Марией Валяевой, с профессором Геннадием Николаевичем Поспеловым и с профессором Валерием Стефановичем Турчиным, с заведующей отделом экспертизы Третьяковской галереи Лидией Ивановной Гладковой… Химический анализ делала доктор наук Элизабет Егерс. Мы стали работать над коллекцией, и я услышал много теплых слов, о том, что такие работы есть у меня в семье.
«Интуиция толкает волю к творческому началу. А чтобы выйти к нему, необходимо отвязаться от предметного, нужно создавать новые знаки, а заботу о предметности возложить на новое искусство, фотографию, кинематограф. Мы же должны творить, как и вся наша техническая жизнь».
Казимир Малевич
«О новых системах в искусстве»
Поговорим о времени создания этих произведений?
Все эти работы созданы в 10-20 годы XX века, во время революций, - в науке, в обществе, в искусстве. Я по-своему проникаюсь этим временем, проникаю в эти работы, я даже знаю, как они писались, по какой системе…
По какой?
Как вы знаете, Казимир Малевич писал не просто квадратики, крестики и нолики. Он покрывал холст одним цветом, потом другим, и, вот этими слоями краски выявлял на холсте геометрические фигуры. Постепенно, слой за слоем, - поэтому и называется супремат. Это очень сложная работа.
А концептуальная сторона вопроса? Для чего, для каких объектов был выбран именно такой способ? Каждая эпоха дает свой ответ…
Я не думаю, что здесь дело в эпохе. Все-таки, как мне кажется, художники пишут то, что чувствуют, и при этом они могут отложить работу и взяться за что-то другое, а потом вернуться к этой же работе, но спустя некоторое время. Вот, посмотрите, «Военный портной» - и генеральская форма, «Музыкант» - и вот скрипичный ключ, пошел нотный стан. Все это говорит, как мне кажется, скорее об индивидуальности, чем об эпохе. И если говорить о моем личном восприятии - то, на мой взгляд, важнее всего то, что ощущают сами художники, - в тот момент, когда пишут работу.
По какому принципу вы подбираете коллекцию?
Я не подбираю и не пополняю коллекцию. Мне достаточно тех работ, которые у меня уже есть.
«Если развесить ряд однообразных работ на плоскости, то мы получим орнаментальную линию, что аннулирует силу, которая смогла бы выявить<ся> среди разнообразных сопоставлений.
Поэтому самым выгодным является развеска в порядке: икона, Кубизм, Супрематизм, классики, футуризм - живописное восприятие».
Казимир Малевич
«Ось цвета и объема»
Почему произведения художников-авангардистов, новаторов, соседствуют с иконописными произведениями и предметами народного быта?
Многие представители авангарда вдохновлялись иконописью и народным творчеством. На мой взгляд, исторически правильно подчеркнуть, что все это взято именно из иконописи. Художники вдохновлялись иконописью, переходили на коллажи из дерева, а потом они творили такое вот чудо. Для меня это - чудо. Здесь каждая работа - музейная ценность.
Считается, что авангард - это интеллектуальное искусство. Как вы считаете, такая форма выражения помогала художнику искать свой замысел, или у художника уже был замысел, и эта форма - его воплощение?
Я думаю, что замысел был. Художник шел к заведомо осознаваемому результату. Но, все же, согласитесь, нам, зрителям, сложно судить, что было у художника в голове на тот момент. Я люблю не только картины, но и историю их создания, художника, его биографию. Я знаю историю каждого художника - как он к этому шел, как он жил. Я не могу знать состояния души художника, но я могу предполагать, и это очень интересно, серьезно. Для меня это - всегда момент открытия, момент прозрения. Как в картинах Павла Филонова. Я его очень люблю. К сожалению, у меня нет ни одной его работы, и его работ нет в продаже. Видимо, такая фантазия у меня, мечта…
«цель музыки - молчание».
Казимир Малевич
«Цель музыки - молчание»
Многие авангардисты воплощали свои идеи не только в полотнах, но и в статьях, в эстетических программах, в манифестах… Как вы полагаете, такому художнику, как Казимир Малевич, - нужен манифест или нет? Или художник в своих работах уже все сказал?
Я думаю, что работы каждого художника говорят сами за себя.
Вопрос касается реставрации работ. Работы, выполненные красками начала века считаются нестойкими… Много усилий приходится затрачивать на реставрацию?
Я просто над ними трясусь. Трясусь, наверное, так, как в музее не трясутся. Обратите внимание, - работа Любови Поповой, она впервые в экспозиции. Мы ее спасли.
Она была полностью развалена. Мы ее реставрировали, кстати, если вы заметили, я запрещаю делать очень сильную реставрацию, для того, чтобы все оставалось в натуральном виде. Я соблюдаю климат, все как положено, картины у меня всегда завернуты, упакованы красиво, если надо перевезти - то перевожу только специальным транспортом, специально занимаюсь этим… Потому что это не только живопись, но и деньги.
Считается, что вложения в искусство приносят определенный доход. Так ли это?
Я дохода не видел и не вижу, только убытки и немалые. Содержание, перевозка, нервы…
Тогда что заставляет вас заниматься этой деятельностью?
Я получаю наслаждение. Я занимаюсь коллекцией с 1995 года, и я действительно получаю наслаждение.
Но ведь это очень сложно - вы тратите массу времени, массу средств, массу нервов, массу усилий… Везти уникальные картины, через несколько границ…
Сразу скажу, что это и очень страшно, и очень опасно, - во всех отношениях. Очень страшно, потому что на тебя уже так смотрят - о, коллекционер. И ты начинаешь охранять дом… Ты по-другому смотришь на мир, слишком многого приходится остерегаться, и, кстати, именно по этой причине очень и очень немногие коллекционеры выставляют свои работы.
А вы понимаете, что идете на риск?
Да. Я знаю, что я рискую. И я иду на это.
Такова ваша миссия?
Это мой адреналин. По поводу миссии - не знаю. Это уже пусть судят потом, в истории. Лет через пятьдесят - вспомнят, может быть. Вспомнят, что было сделано и какими трудами.
Спасибо за интервью!
С Эдиком Натановым беседовала сценарист, кинокритик Наталья Машьянова
Материал проиллюстрирован экспонатами выставки "Русский авангард и его национальные истоки" (коллекция Эдика Натанова):
(по порядку)
1. Казимир Малевич "Кубист"
2. Казимир Малевич "Косарь"
3.Казимир Малевич "Военный портной"
4. Казимир Малевич "Кубофутуризм"
5. Любовь Попова "Натюрморт"
6. Эль Лисицкий "Проун"