КАК ПОКАЗАТЬ ОСЕНЬ, Юрий Левитанский
Ещё не осень - так, едва-едва.
Ни опыта ещё, ни мастерства.
Она ещё разучивает гаммы.
Не вставлены ещё вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
ещё монументальны, как скульптура.
Ещё упруга их мускулатура,
но день-другой -
и всё пойдёт на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдёт плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись «Осторожно, листопад!»,
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать, будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своём родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идёт о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА № 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснуться нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже - в полной тишине.