(no subject)

Jan 03, 2015 21:05

1.

Слушай: в небытии одинаковом, то сжимаясь, то щерясь навзрыд,
дура-юность, что ласковый вакуум в стеклодувном шедевре горит -
только делится счастьем с которыми голосят без царя в голове,
с дребезжащими таксомоторами, что шуршат по январской Москве -
и принижен, и горек он, и высок - мир, ушедший в тарусский песок -
строк, ирисок, ржавеющих вывесок, лёгких подписей наискосок…

А земля продолжается, вертится, голубая, целебная грязь…
так любовь, её дряхлая сверстница, в высоту отпускает, смеясь,
детский шарик на нитке просроченной - как летит он, качаясь, пока
по опасным небесным обочинам просят милостыни облака!
Как под утро, пока еще светится зимних звёзд молодое вранье,
серой крысой по Сретенке мечется суеверное сердце мое!

2.

Хорошо вдалеке от обиженных, огорченных отеческих сёл
в телевизор глядеть обездвиженный, попивать огуречный рассол,
вспоминая горящих и суженых, чтобы ласково чайник кипел,
чтобы голос - пристыженный труженик - уголовную песню хрипел.
Серый выдох стал сумрачным навыком - но в апреле, детей веселя,
по наводке рождается паводок и неслышно светлеет земля.

Се - с косичками, в фартучке - учится несравненной науке строки
незадачливая лазутчица - легче воздуха, тоньше муки,
мельче пыли в квартире у Розанова, невесомее - ах, погоди…
свет озоновый времени оного - будто боль в стариковской груди -
дай ей, Господи, жить без усилия - пусть родной её ветер несет,
мощью гелия - или виргилия - достигая безлунных высот.

Бахыт Кенжеев, <2008>

200х, Кенжеев

Previous post Next post
Up