Посещение архива на Фульде
Автор eugen_von_arent
6.июля 484 Года. Космопорт планеты Фульда
Пока корабль плавно приближался к планете, Ульрих Кеслер еще раз прикинул, что и в каком порядке он будет делать: подтвердить бронь на завтрашний рейс, заехать в гостиницу, где он проведет меньше суток, затем в архив, после этого можно осмотреть достопримечательности. Ему предстояло провести на планете около двадцати трех часов - шаттл к месту его отдыха полчаса назад ушел.
Космопорт на Фульде ничем не отличался от сотен подобных космопортов на небольших планетах. Обычная суета. Возбужденные или раздраженные люди.
У стойки регистрации Кеслер еще раз осмотрелся и не увидел никого из своих попутчиков с Одина. Это его несколько успокоило. У соседней стойки он заметил интересную брюнетку. Пожалел про себя, что за те часы, что он будет на планете, он вряд ли успеет с ней познакомиться. Взял такси и поехал в гостиницу.
Есть мнение что, любой отпуск для человека военного - это свобода и счастье, которое начинается с получения отпускного свидетельства и облачения в гражданское платье. С другой стороны, форма во многих ситуациях удобна: сразу становится ясно, что за человек перед тобой, и как себя с ним вести. По крайней мере, на первых порах. Впрочем, с некоторых пор эта иллюзия простоты, создаваемая официальной и очевидной иерархией, улетучилась для бравого капитана, как дым. Но и радоваться этой неделе свободы, как школяр, сбежавший с урока, Кесслер не мог. Что-то мешало. Ощущения свободы не было. Нет, ему не казалось, что за ним следят. Впрочем, если бы и следили… Поручение давило, как камень на душу. Все было не так. Если бы Ульрих Кеслер сам выбирал гостиницу, он выбрал бы «Космопортотель» на окраине города, рядом с космопортом. Современный, удобный, без всяких излишеств. Но номер был забронирован в «Кайзер-Рудольф-резиденц», лучшей гостинице города, расположенной прямо в центре. До здания архива оттуда было десять минут пешком.
Лучшая гостиница оказалась громоздким ярко-желтым зданием, на котором было слишком много декоративных элементов и лепнины. Кеслер вошел. Вычурный уют, стилизованные под старину звонки и кнопки - все раздражало. На то чтобы привести себя в порядок после дороги понадобилось около четверти часа. Так что в 10:30 фрегаттенкапитан Ульрих Кеслер уже шел к зданию архива.
Пересекая площадь, Кеслер заметил знакомую фигуру - Найхард Мюллер! Это был приятный сюрприз. Они не были друзьями, но были знакомы. За несколько месяцев до того как Кеслера перевели в военную полицию, на базу Werder - VI на забытой богами планетке в Изерлонском коридоре перевели старшего лейтенанта Мюллера. Необычного в этом ничего не было - стандартная ротация в армии. Он был, чуть ли не на десять лет моложе Кеслера и своим оптимизмом и упорством напоминал щенка спаниеля. Для человека без приставки «фон» он довольно быстро продвигался по службе. Впрочем, это было легко понять: до капитанских званий хватало таланта и удачи, подняться дальше было уже труднее. Именно поэтому Кеслер обрадовался, увидев бывшего сослуживца в новеньком мундире корветтенкапитана. Мюллер заметил его несколько позже и узнал лишь присмотревшись. Платье все же меняет человека, а Кеслер был в штатском. Молодые люди лишь перекинулись парой слов, отложив подробные разговоры на потом - Кеслер хотел выполнить не самое приятное поручение как можно быстрее. Они договорились вместе пообедать.
Что ж, эта неожиданность хотя бы приятная.
Архив был расположен в большом сером здании, украшенном аллегорическими барельефами, единственное, что несколько смягчало впечатление от этого монструозного строения, был плющ, скрывавший половину фасада. В просторном вестибюле сидел дежурный, который тихим невыразительным голосом объяснил, что начальника архива на месте нет, но его заместитель, господин фон Батц, безусловно, сумеет помочь. Еще через пару минут Кеслер был в приемной фон Батца, где познакомился с его секретарем, или точнее секретаршей. Фройляйн Юльхен оказалась очень разговорчивой особой, а может, ей было очень скучно и хотелось поговорить. К тому моменту, когда господин фон Батц освободился, Кеслер уже знал, что начальник архива, фон Ризе, дальний родственник кого-то из родни Брауншвайга («Седьмая вода на киселе», - прокомментировала фройляйн Юльхен, презрительно оттопырив губу), что в архиве он почти не бывает, а всеми делами заправляет его заместитель, господин фон Батц.
Сам фон Батц был подполковником в отставке. Фройляйн Юльхен собралась было углубиться в подробности его биографии, но тут загудел коммутатор, и она, словно птичка, упорхнула в кабинет. Оказалось, что господин заместитель начальника архива готов принять столичного гостя немедленно. Кеслер еле сдержал облегченный вздох. Как оказалось, рано радовался.
Бывают люди, которые раздражают собеседника если не сразу, с момента встречи, то уж с первых же произнесенных ими слов. Одним из них и оказался господин фон Батц. Отставной подполковник всем своим видом пытался изобразить бывалого вояку, при невысоком росте, приличном брюшке и полном отсутствии выправки получалось это весьма комично. Кеслер бы и посмеялся, разумеется, про себя, но эта пародия на военного с первого же момента стала верещать о долге воинов, полях битв и прочем, да еще и подвывая, вероятно, для эпичности.
Кеслеру пришлось напомнить себе о поручении. Некоторое время он старательно не слушал своего собеседника, волна раздражения постепенно схлынула, на губах Кеслера появилась вежливая улыбка, и он как бы со стороны услышал свой голос:
- Полностью с вами согласен, господин фон Батц, но поручение его превосходительства вице-адмирала фон Гримельсхаузена…
- Да-да, конечно! - перебил его фон Батц, коротко ткнулся взглядом в письмо, вызвал фройляйн Юльхен и попросил подобрать бумаги. Следующую тираду Кеслер не прерывал - все равно ждать. Выражение лица держалось, как приклеенное, а капитан размышлял о том, что со времени военной полиции отвык от подобных бесед, что у Гриммельсхаузена он этим «ценным навыком» не пользовался. Минут через десять-пятнадцать фройляйн Юльхен принесла тоненькую серую папочку. Просмотрев бумаги и подписав некоторые из них, фон Батц достал большую круглую печать учреждения, приложил ее, подождал, пока высохнет, и протянул папку Кеслеру. Все это время он продолжал говорить.
Теперь только убраться отсюда. Но расслабляться рано. Из разговора надо еще выйти. Как удачно старик вспомнил про речь Рудольфа.
Дождавшись паузы в пламенных речах, капитан Кеслер чуть застенчиво поинтересовался:
- Правда ли, что знаменитая речь императора Рудольфа все еще хранится здесь? И что ее можно не только увидеть, но и сфотографировать?
Круглое лицо расплылось в гордой улыбке, будто наличие здесь этой речи и возможность ее сфотографировать были личными достижениями господина заместителя начальника архива.
"Он же меня сейчас провожать увяжется", - с ужасом подумал Кеслер. На его счастье у господина фон Батца были другие планы, о которых ему вовремя напомнила фройляйн Юльхен. Уже покидая гостеприимный кабинет, Кеслер услышал за спиной:
- Какой славный молодой человек, этот господин капитан, сразу видно - военный. И бойко поддакнувшую начальству фройляйн Юльхен. На душе было гадко.
Хотелось отмыться от этой грязи. А потом напиться.
6.июля 484 Года. Космопорт планеты Фульда
Пока корабль плавно приближался к планете, Ульрих Кеслер еще раз прикинул, что и в каком порядке он будет делать: подтвердить бронь на завтрашний рейс, заехать в гостиницу, где он проведет меньше суток, затем в архив, после этого можно осмотреть достопримечательности. Ему предстояло провести на планете около двадцати трех часов - шаттл к месту его отдыха полчаса назад ушел.
Космопорт на Фульде ничем не отличался от сотен подобных космопортов на небольших планетах. Обычная суета. Возбужденные или раздраженные люди.
У стойки регистрации Кеслер еще раз осмотрелся и не увидел никого из своих попутчиков с Одина. Это его несколько успокоило. У соседней стойки он заметил интересную брюнетку. Пожалел про себя, что за те часы, что он будет на планете, он вряд ли успеет с ней познакомиться. Взял такси и поехал в гостиницу.
Есть мнение что, любой отпуск для человека военного - это свобода и счастье, которое начинается с получения отпускного свидетельства и облачения в гражданское платье. С другой стороны, форма во многих ситуациях удобна: сразу становится ясно, что за человек перед тобой, и как себя с ним вести. По крайней мере, на первых порах. Впрочем, с некоторых пор эта иллюзия простоты, создаваемая официальной и очевидной иерархией, улетучилась для бравого капитана, как дым. Но и радоваться этой неделе свободы, как школяр, сбежавший с урока, Кесслер не мог. Что-то мешало. Ощущения свободы не было. Нет, ему не казалось, что за ним следят. Впрочем, если бы и следили… Поручение давило, как камень на душу. Все было не так. Если бы Ульрих Кеслер сам выбирал гостиницу, он выбрал бы «Космопортотель» на окраине города, рядом с космопортом. Современный, удобный, без всяких излишеств. Но номер был забронирован в «Кайзер-Рудольф-резиденц», лучшей гостинице города, расположенной прямо в центре. До здания архива оттуда было десять минут пешком.
Лучшая гостиница оказалась громоздким ярко-желтым зданием, на котором было слишком много декоративных элементов и лепнины. Кеслер вошел. Вычурный уют, стилизованные под старину звонки и кнопки - все раздражало. На то чтобы привести себя в порядок после дороги понадобилось около четверти часа. Так что в 10:30 фрегаттенкапитан Ульрих Кеслер уже шел к зданию архива.
Пересекая площадь, Кеслер заметил знакомую фигуру - Найхард Мюллер! Это был приятный сюрприз. Они не были друзьями, но были знакомы. За несколько месяцев до того как Кеслера перевели в военную полицию, на базу Werder - VI на забытой богами планетке в Изерлонском коридоре перевели старшего лейтенанта Мюллера. Необычного в этом ничего не было - стандартная ротация в армии. Он был, чуть ли не на десять лет моложе Кеслера и своим оптимизмом и упорством напоминал щенка спаниеля. Для человека без приставки «фон» он довольно быстро продвигался по службе. Впрочем, это было легко понять: до капитанских званий хватало таланта и удачи, подняться дальше было уже труднее. Именно поэтому Кеслер обрадовался, увидев бывшего сослуживца в новеньком мундире корветтенкапитана. Мюллер заметил его несколько позже и узнал лишь присмотревшись. Платье все же меняет человека, а Кеслер был в штатском. Молодые люди лишь перекинулись парой слов, отложив подробные разговоры на потом - Кеслер хотел выполнить не самое приятное поручение как можно быстрее. Они договорились вместе пообедать.
Что ж, эта неожиданность хотя бы приятная.
Архив был расположен в большом сером здании, украшенном аллегорическими барельефами, единственное, что несколько смягчало впечатление от этого монструозного строения, был плющ, скрывавший половину фасада. В просторном вестибюле сидел дежурный, который тихим невыразительным голосом объяснил, что начальника архива на месте нет, но его заместитель, господин фон Батц, безусловно, сумеет помочь. Еще через пару минут Кеслер был в приемной фон Батца, где познакомился с его секретарем, или точнее секретаршей. Фройляйн Юльхен оказалась очень разговорчивой особой, а может, ей было очень скучно и хотелось поговорить. К тому моменту, когда господин фон Батц освободился, Кеслер уже знал, что начальник архива, фон Ризе, дальний родственник кого-то из родни Брауншвайга («Седьмая вода на киселе», - прокомментировала фройляйн Юльхен, презрительно оттопырив губу), что в архиве он почти не бывает, а всеми делами заправляет его заместитель, господин фон Батц.
Сам фон Батц был подполковником в отставке. Фройляйн Юльхен собралась было углубиться в подробности его биографии, но тут загудел коммутатор, и она, словно птичка, упорхнула в кабинет. Оказалось, что господин заместитель начальника архива готов принять столичного гостя немедленно. Кеслер еле сдержал облегченный вздох. Как оказалось, рано радовался.
Бывают люди, которые раздражают собеседника если не сразу, с момента встречи, то уж с первых же произнесенных ими слов. Одним из них и оказался господин фон Батц. Отставной подполковник всем своим видом пытался изобразить бывалого вояку, при невысоком росте, приличном брюшке и полном отсутствии выправки получалось это весьма комично. Кеслер бы и посмеялся, разумеется, про себя, но эта пародия на военного с первого же момента стала верещать о долге воинов, полях битв и прочем, да еще и подвывая, вероятно, для эпичности.
Кеслеру пришлось напомнить себе о поручении. Некоторое время он старательно не слушал своего собеседника, волна раздражения постепенно схлынула, на губах Кеслера появилась вежливая улыбка, и он как бы со стороны услышал свой голос:
- Полностью с вами согласен, господин фон Батц, но поручение его превосходительства вице-адмирала фон Гримельсхаузена…
- Да-да, конечно! - перебил его фон Батц, коротко ткнулся взглядом в письмо, вызвал фройляйн Юльхен и попросил подобрать бумаги. Следующую тираду Кеслер не прерывал - все равно ждать. Выражение лица держалось, как приклеенное, а капитан размышлял о том, что со времени военной полиции отвык от подобных бесед, что у Гриммельсхаузена он этим «ценным навыком» не пользовался. Минут через десять-пятнадцать фройляйн Юльхен принесла тоненькую серую папочку. Просмотрев бумаги и подписав некоторые из них, фон Батц достал большую круглую печать учреждения, приложил ее, подождал, пока высохнет, и протянул папку Кеслеру. Все это время он продолжал говорить.
Теперь только убраться отсюда. Но расслабляться рано. Из разговора надо еще выйти. Как удачно старик вспомнил про речь Рудольфа.
Дождавшись паузы в пламенных речах, капитан Кеслер чуть застенчиво поинтересовался:
- Правда ли, что знаменитая речь императора Рудольфа все еще хранится здесь? И что ее можно не только увидеть, но и сфотографировать?
Круглое лицо расплылось в гордой улыбке, будто наличие здесь этой речи и возможность ее сфотографировать были личными достижениями господина заместителя начальника архива.
"Он же меня сейчас провожать увяжется", - с ужасом подумал Кеслер. На его счастье у господина фон Батца были другие планы, о которых ему вовремя напомнила фройляйн Юльхен. Уже покидая гостеприимный кабинет, Кеслер услышал за спиной:
- Какой славный молодой человек, этот господин капитан, сразу видно - военный. И бойко поддакнувшую начальству фройляйн Юльхен. На душе было гадко.
Хотелось отмыться от этой грязи. А потом напиться.
Click to view