К Ройенталю в фэндоме принято хорошо относиться. Даже говоря о его мятеже, применяют мягкие формулировки, различные извинительные обстоятельства
( Read more... )
Предполагать - ещё не значит иметь повод действовать. Всякому на месте Райнхарда было бы интересно, что в человеке победит - дурные амбиции или человечность. Вот он и подкидывал интересные ситуации - раз за разом.
Там не просто было. Там был голимый диктат Оскара - я тебя вытащил из тюряги, ты мне обязан весь. Мюзель тут так, недостижимое светило, посторонний человек. Посмотрите, КАК эта пара у Вермиллиона разговаривает - Оскар же не таясь говорит о неком третьем лице, что может оказаться вместо Лоэнграмма и очень скоро там окажется. Он настолько уверен, что Вольф никуда не денется и не перебежит к Райнхарду, что уже ничего не боится.
И вдруг - Хильда, к Вольфу... кабы тот не хотел сбежать из-под опеки своего импозантного друга, он бы ни за что не принял её план. А так он понял, что шанс есть. Пересмотрите, как он рад искренне удаче Вольф и как зол и пьян Оскар. ТАК этого честолюбца ещё не роняли. А как зол на героя Пауль, с каким выражением на Хайнессене он отвечает Фернеру на его логичный вопрос? И ПОЧЕМУ Райнхард не кидается нигде на шею своим фактическим спасителям? Он просто знает, что расклад был не в их пользу, и эта верность не настоящая.
С мятежом ситуация для Вольфа гибельная. Он не верит, что поверят ему, а косвенных сентенций собрать не проблеми. Но Райнхард никакими кадрами не бросается и всё помнит. Он столь великодушен (так, Паулю бы он помог и без всяких просьб, как известно), что не требует взамен никаких жертв. Не хочешь колбасить Оскара - ну, я сам могу, я боец не хуже... И Вольф кидается к ручке - нет, я сам... Кроме того, Оскар его уже достал за эти годы, реально. А уж последний разговор, когда пришлось убедиться, что от человека там ничего не осталось, напугал бы кого угодно, вообще-то. ЭТО - нечеловеческое, полагалось уничтожить, и Вольф был только рад, что порезвиться ему дадут.
Там не просто было. Там был голимый диктат Оскара - я тебя вытащил из тюряги, ты мне обязан весь. Мюзель тут так, недостижимое светило, посторонний человек. Посмотрите, КАК эта пара у Вермиллиона разговаривает - Оскар же не таясь говорит о неком третьем лице, что может оказаться вместо Лоэнграмма и очень скоро там окажется. Он настолько уверен, что Вольф никуда не денется и не перебежит к Райнхарду, что уже ничего не боится.
И вдруг - Хильда, к Вольфу... кабы тот не хотел сбежать из-под опеки своего импозантного друга, он бы ни за что не принял её план. А так он понял, что шанс есть. Пересмотрите, как он рад искренне удаче Вольф и как зол и пьян Оскар. ТАК этого честолюбца ещё не роняли. А как зол на героя Пауль, с каким выражением на Хайнессене он отвечает Фернеру на его логичный вопрос? И ПОЧЕМУ Райнхард не кидается нигде на шею своим фактическим спасителям? Он просто знает, что расклад был не в их пользу, и эта верность не настоящая.
С мятежом ситуация для Вольфа гибельная. Он не верит, что поверят ему, а косвенных сентенций собрать не проблеми. Но Райнхард никакими кадрами не бросается и всё помнит. Он столь великодушен (так, Паулю бы он помог и без всяких просьб, как известно), что не требует взамен никаких жертв. Не хочешь колбасить Оскара - ну, я сам могу, я боец не хуже... И Вольф кидается к ручке - нет, я сам... Кроме того, Оскар его уже достал за эти годы, реально. А уж последний разговор, когда пришлось убедиться, что от человека там ничего не осталось, напугал бы кого угодно, вообще-то. ЭТО - нечеловеческое, полагалось уничтожить, и Вольф был только рад, что порезвиться ему дадут.
Reply
Leave a comment