бабушке не говори
В крошечной итальянской пекарне на Доминикону стоят два столика для желающих перекусить на месте; там сегодня
ели лазанью дедушка и внучка. Ну, то есть, выглядели они именно как дедушка и внучка, а так-то могли быть кем угодно, да хоть замаскировавшимися инопланетянами.
Дед был импозантен, как сто тысяч дирижеров - седая львиная грива, сияющие темные глаза, выразительные летающие руки. У семилетней (примерно) внучки были две косички, лиловая куртка, розовые сапожки и полупрозрачный чемоданчик с каким-то сложным внутренним миром - в утробе его дивным образом переплетались расчлененная Барби, игрушечные автомобильчики и детали конструктора «лего». Эти двое выглядели большими друзьями, очень серьезно обсуждали какой-то неизвестный мне мультфильм, а лазанью уписывали так, что хоть рекламный ролик снимай; с другой стороны, на кой итальянской пекарне рекламный ролик, там и без него ближе к вечеру все разбирают, хоть плачь.
- Ты только бабушке не говори, что мы с тобой в кафе ели, - серьезно сказал старик, кутая внучку в шарф.
- А то нам попадет! - тоном человека, знающего жизнь, подхватила она.
И мне сперва, конечно, подумалось - вот оно, счастливое детство. Дедушка-друг, нелегальное посещение кафе, общие тайны от остальных взрослых. Чего еще желать.
У нас с папой тоже так было, только ходили мы не в кафе, а в биллиардную. Папа брал меня под мышку, объявлял, что идет выгуливать ребенка к морю, и мы действительно шли к морю. Потому что биллиардная стояла на берегу.
Мне было там безумно интересно: зеленые столы, белые шары, взрослые дядьки с длинными палками в руках. Мой папа пользовался там огромным авторитетом и регулярно выигрывал. То есть, я точно не знаю, но думаю, что выигрывал, уж больно довольным он выглядел всякий раз после игры, примерно час спустя. Или больше, или меньше. Понятия не имею, как шло там время, помню только, что надоесть мне не успевало, не то что в магазинах или в гостях.
После игры папа неизменно покупал мне мороженое, а себе пиво, говорил - чтобы отметить. Видимо, и правда, выигрывал.
И, конечно, это был наш общий секрет. Мама об этих походах в биллиардную не должна была узнать ни в коем случае. И вообще никто. Я умею хранить тайны; собственно, сегодня я рассказываю эту историю всего в третий раз. Впрочем, первые два раза (устные) тоже были после смерти обоих родителей, а значит, не считаются.
И, с одной стороны, это было прекрасно - иметь такую общую тайну. Очень оживляло детскую жизнь.
А с другой стороны. Вот все эти бабушки и мамы (в других случаях дедушки и папы), от которых непременно надо скрывать какие-то простые, незначительные поступки: поели в кафе, сходили в биллиардную. А не скроешь, поднимется вой, еще и гулять вместе больше не пустят преступников - взрослого и ребенка, которым приходится становиться сообщниками вместо того, чтобы просто радоваться.
Запреты, принуждение, ложь - это, кажется, норма даже для очень счастливых, дружных семей, да?
Ужас-то какой, честно говоря.
Источник