На прошлый Новый Год шел дождь - такой, какой бывает только в муссонный сезон на экваторе, густой и гулкий, падающий
с неба сплошной стеной, так что деревья и дома по ту сторону дороги сливаются в одно размытое коричневато-зеленое пятно. Мы сидели на террасе, пережидая "сердце дождя", когда дороги превращаются в реки и ехать в город никак нельзя, потому что не видно ничего, от слова "совсем". На машине - еще куда ни шло, а на скутере, даже в плаще - не получится.
Я ждала кофе, Селамат курил крепкие индонезийские сигареты и уговаривал курицу вести себя хорошо.
Понятное дело - им же буквально сейчас на рынок ехать, в люди.
Вообще-то по паспорту Селамата звали вовсе не Селаматом, но настоящего его имени, длинного и жутко замороченного, я все равно не запомнила. И, собственно, не очень-то это было нужно.
- Ты первый раз в Сараваке? - спросил он.
Я кивнула.
- Нравится?
- Очень нравится, - подтвердила я.
- У нас хорошо отдыхать, очень хорошо! - он энергично помахал руками в сторону горы. Сквозь струи дождя было видно, как с ее вершины стекает туман. - Обязательно возвращайся еще, потом.
Его английский был примерно таким же плохим, как и мой, поэтому мы прекрасно понимали друг друга.
- Постараюсь, - я кивнула. - Когда-нибудь я действительно приеду сюда отдыхать, а не работать.
-
Источник