Н. Гоголь. Страшная месть.
- Не люблю я этих галушек! - сказал пан отец, немного поевши и положивши ложку, - никакого вкуса нет!
«Знаю, что тебе лучше жидовская лапша», - подумал про себя Данило.
- Отчего же, тесть, - продолжал он вслух, - ты говоришь, что вкуса нет в галушках? Худо сделаны, что ли? Моя Катерина так делает галушки, что и гетьману редко достается есть такие. А брезгать ими нечего. Это христианское кушанье! Все святые люди и угодники Божии едали галушки.
Ни слова отец; замолчал и пан Данило.
Подали жареного кабана с капустою и сливами.
- Я не люблю свинины! - сказал Катеринин отец, выгребая ложкою капусту.
- Для чего же не любить свинины? - сказал Данило. - Одни турки и жиды не едят свинины.
Еще суровее нахмурился отец.
Только одну лемишку с молоком и ел старый отец и потянул вместо водки из фляжки, бывшей у него в пазухе, какую-то черную воду.
«Знаю, что тебе лучше жидовская лапша», - подумал про себя Данило.
- Отчего же, тесть, - продолжал он вслух, - ты говоришь, что вкуса нет в галушках? Худо сделаны, что ли? Моя Катерина так делает галушки, что и гетьману редко достается есть такие. А брезгать ими нечего. Это христианское кушанье! Все святые люди и угодники Божии едали галушки.
Ни слова отец; замолчал и пан Данило.
Подали жареного кабана с капустою и сливами.
- Я не люблю свинины! - сказал Катеринин отец, выгребая ложкою капусту.
- Для чего же не любить свинины? - сказал Данило. - Одни турки и жиды не едят свинины.
Еще суровее нахмурился отец.
Только одну лемишку с молоком и ел старый отец и потянул вместо водки из фляжки, бывшей у него в пазухе, какую-то черную воду.