Маккарти Продакшнс представляет: «Красная угроза» (1949)
После того, что советские архивы показали о Коммунистической партии США (спасибо, Горби), этот фильм бьет как гвоздь в голову. В этом фильме показаны все приемы, которые коммунисты использовали для того, чтобы набирать себе членов, как, например, женщины-партийки, спящие с завлекаемыми в партию мужчинами, а также показано, какие препятствия они чинили сомневающимся (с).
Фильм «Красная угроза» (другое название - «Underground Spy»), выпущенный кинокомпанией средней руки Republic Pictures, специализировавшейся в основном на вестернах, малобюджетных комедиях, а потом на телесериалах - вошел в историю не благодаря своим художественным достоинствам (коих у него немного), а благодаря тому, что особенно ярко отразил антикоммунистическую пропаганду эпохи «красной истерии». Не зря же даже его название было политическим лозунгом той эпохи. Он вышел тогда, когда процесс выпуска такой пропаганды в голливудском кино еще только разворачивался и из сколько-нибудь заметных экземпляров можно было назвать только «Железный занавес» (1948) и пару шпионских триллеров - эпигонов успешного шпионского фильма «Дом на 92-й улице» - «София» (1948) и «Идти преступным путем» (1948). Однако 1949 год стал для Голливуда прорывным - появились «Я была замужем за коммунистом», «Красный Дунай», целый ряд новых шпионских триллеров и даже две пропагандистских картины о христианстве в борьбе с коммунизмом - «Guilty of Treason» и «The Sickle or the Cross». Но даже на таком фоне этот фильм заметно выделялся, в итоге попав во все сочинения об эпохе маккартизма как один из самых ярких образцов такого рода. Сегодня мы узнаем, за счет чего: и нас не остановит даже отсутствие перевода этого фильма на русский.
Фильм, посвященный щупальцам коммунистического монстра, опутавшего собой весь мир, начинается соответственно - просветительским рисунком этого спрута на карте и зловещей коммунистической музыкой на фоне: маршем «Интернационал».
И я не шучу. Более того, обработанный под страшную музыку «Интернационал» будет регулярно использоваться в фильме в самых напряженных местах, символизируя весь страх этого коммунистического триллера.
А то, что это именно триллер, подтверждает уже заглавная сцена. По темной ночной дороге в Аризоне едет автомобиль с сидящими внутри мужчиной и женщиной. Они убегают из города от некой угрозы. Они боятся за свою жизнь настолько, что девушка колеблется даже остановиться на бензоколонке. Когда все же ее спутник останавливается и заливает бензин, то пара срывается с места, не взяв сдачу, потому что хозяина заправки позвали к телефону.
Что же тревожит эту до позорного стереотипную нуарную пару беглецов? - спрашивает голос за кадром, традиционно в те времена отвечающий за создание впечатления документальности фильма. Ответ прост - они спасаются от КОММУНИСТОВ, для чего бегут в Мексику. Мы, правда, знаем, что от коммунизма в то время надо было бежать, например, в фашистскую Испанию, но и Мексика сойдет.
Итак, нам рассказывают предшествующую историю этих героев. Красивый молодой мужчина за рулем - это простой американский джи-ай с простым американским именем Билл Джонс. После увольнения из армии он пытается получить разрешение на постройку дома от государства - проблема жилья для ветеранов была тогда популярной темой - но его надеждам не суждено сбыться. Увы, Джонс стал жертвой махинаций риелторов и на нужной ветеранам земле будут построены другие здания, и соответствующие органы только разводят руками. Эх, не было тогда реновации... Взбешенный Билл произносит в приемной возмущенные речи о том, что страна не ценит крови ветеранов, за что боролись, деды воевали и т.д. - и уходит в ярости на улицу. Там с ним знакомится внимательно наблюдавший за этим через конспиративную газету прохожий Джек Тайлер. Он говорит, что хочет помочь отставнику и приводит его в небольшой клуб «для своих». Там он покупает ему выпивку и сводит со своей подружкой, смазливой блондинкой Молли, которая почему-то напомнила мне Лену из команды КВН «Утомленные солнцем». Вместе они разговаривают о том, что государство не уважило бедного Билла. Билл с печалью смотрит в свой стакан и не знает, что делать. Но на помощь приходит Джек! Выход есть! - говорит он. Вам поможет наркологическая клиника доктора Маршака! Семь-восемь-восемь, ноль-шесть-ноль-восемь - нариков в беде не бросим! У меня есть друзья, которые могут тебе помочь. Заинтересованный Билл договаривается о встрече назавтра.
Как вы уже поняли, на самом деле это - хитрые КОММУНЯКИ! Именно так они завлекают людей в свою партию, выпивкой, женщинами и сигаретами. Странно, что не раздают бесплатных грампластинок и брошюрок, где под видом прикольных анекдотов распространяют идеи Маркса! Джек приходит в здание напротив, где находится его партком и заходит к своему начальству - мистеру Пэтриджу. Это совершенно типичный коммунист - в дорогом костюме, шляпе, с тростью и тучный как капиталисты на советских плакатах. Да, если вы не знали, каждый коммунистический функционер в Америке так и выглядит, как Ниро Вульф на выезде. Ему-то Джек и рассказывает, что охомутал отставного джи-ай, благодаря чему они быстро завоюют влияние в этой среде.
А Билл приходит на квартиру Молли и картинно удивляется ее богатым апартаментам.
Как сказал бы камрад Гузенко из «Железного занавеса»...
Пока Молли наливает уиски - Билл замечает на полке у нее коммунистические труды of classics.
Билл, как типичный американец, равнодушно листает какой-то том, оценивает количество страниц и делает такое лицо, что сразу понятно - он это не то что прочитать, пересчитать не сможет. Неужто, мол, это весело? - спрашивает Билл, человек, чьим пределом освоения литературы, судя по лицу деревенщины, была юмористическая колонка в газете на прошлой неделе. Молли воспринимает все это всерьез и горячо рассказывает о том, что коммунизм это великое демократическое учение, которое борется за лучший мир. А Билл слушает да пьет... уиски... В итоге парочка танцует под джаз, Молли проника-а-ается, но приходит в себя и говорит - э, вам лучше пойти домой, Билл. Возьмите, можете почитать! Но Билл против такой антиамериканской штуки как чтение!
Он привлекает ее к себе и страстно целует с уводом камеры на стол. Рыдаю от умиления перед этим сеансом партийной мелодрамы. Ждем, когда Билл ради любви к Молли прочитает все ПСС Ленина, отрастит усы как у Сталина и будет петь на его тексты серенады под ее окном.
В следующей сцене к Молли приходит ее старенькая матушка, которая проводит с ней тяжелый разговор. Я не совсем понял, о чем именно, но нам достаточно знать, что глубоко верующая мать не одобряет ее коммунистические взгляды и едва не рвет из-за этого отношения с дочуркой.
Давайте лучше познакомимся с местной партячейкой, которая заодно руководит редакцией партийной газеты «The Toiler». Кроме Джека и мистера Пэтриджа тут собрался полный интернационал - литературный поденщик, юноша хагактегной евгейской внешности Генри Соломон, чернокожий секретарь Сэм, комиссарша Ивонн Крауз, какой-то безликий редактор, возможно, секретарь парткома, они вечно так выглядели. В общем, теперь вы видите, кто эти коммуняки - сплошь бабы, жиды и нигеры. Но в кураторы Биллу выделяют не их, а молодую симпатичную активистку-эмигрантку с обычным русским именем Nina Petrovka.
Как вы понимаете, нетрудно предугадать, что в конечном счете она полюбит Билла и из-за него разочаруется в коммунизме без видимых причин. Такая схема была совершенно стандартной в те времена и отработана в целой куче фильмов: «Ниночка», «Товарищ Х», «Летчик», «Железная нижняя юбка», «Жарковато для июня», «Ночь любви в тайге» и еще до черта примеров. Например, в 1954 г. этой теме был посвящен комикс «Коммунистические поцелуи» серии «Confessions of the Lovelorn». Совершенно избитая тема - идейную коммунистку подсылают шпионить за американским дипломатом, тот ее влюбляет, очаровывает танцами, шампанским и тряпками и она бежит с ним на Запад. Звали ее, кстати, не хуже Нины Петровки - Соня Лубянка. Уверен, где-то была и Мария Ильинка.
Вместе с Биллом активисты выходят на митинг ветеранов войны. Ветераны протестуют возле здания конторы по недвижимости. Билл, Джек, Молли и Нина активно распространяют среди них листовки. Ивонн накручивает толпу из шахидагитмобиля. Голос за кадром гневно возмущается, что коммуняки используют жажду мести ветеранов, чтобы сокрушить Эту Страну и занимаются предательством народа и «марксистским рэкетом». Ох уж эти коммунистические рэкетиры, эти красные риэлторы... Разошедшиеся рабочие в итоге устраивают жестокий погром здания. Жестокий погром выразился в том, что со здания сорвали две вывески и разбили камнем окно. На большее бюджета фильма не хватило.
Тут приезжает полиция, Нина, бросив листовки, берет Билла за ручку, и они оперативно линяют - а остальные члены партии зачем-то остаются на месте. Заметая следы, наши герои переходят ровно на другую сторону улицы и прячутся на колесе обозрения, где ведут романтическо-партийные разговоры.
Оцените всю гениальность диалогов!
Нина Петровка: Просто предположим, что я спрошу вас, что такое коммунизм.
Билл Джонс: Ну ... Это учение о том, чтобы все делились вещами одинаково, не так ли?
Нина Петровка: [посмеивается] Это обычное американское мнение. Тебе лучше посетить мои занятия и открыть себе глаза.
Билл Джонс: Я думал, что ты просто холодный школьный учитель... Но ты человек, из плоти и крови.
Короче, неудивительно, что теперь Билл хочет сунуть свой партбилет в партячейку Нины, а не какой-то тощей и политически слабой Молли - и его можно понять.
А теперь время узнать еще о методах политического образования компартии. Если вы не знали, свои лекции по партийной науке коммунисты проводят в темных закрытых подвалах, почти бункерах, в которых выступают перед своими членами.
Так как о идеологии коммунистов сценаристы не знали чуть менее, чем ничего, то на этих лекциях за них говорил закадровый голос, который опять начинал кудахтать, что, мол, коммуняки отрицали демократию и воспитывали неофитов на основе бесчеловечных формул Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. Того самого Сталина, чье известное изречение о безграничной диктатуре как залоге успеха украшает стены местного лекционного бункера.
Дискуссии в этом месте были не менее интересны. Так, когда комиссарша Ивон начала последовательно обличать фашистскую суть всех без исключения институтов американского общества, один из слушателей, итальянец Ричи, с места начал задавать тупые вопросы - мол, если демократия - это власть народа, то как она соотносится с диктатурой пролетариата? Дескать, власть одного класса - это не демократия. Ох уж эти меньшевистские уклонисты... Комиссарша ведет себя вполне адекватно для коммунистического активиста - бесится, орет, что такие элементарные вещи должны быть понятны каждому, кто стоит на позициях правды, ибо «существует только одна правда - правда коммунистической партии, какой ее видят Маркс, Ленин и Сталин!» (с) Демократии они еще покажут кузькину мать, когда устроят террор и насилие во все поля против несогласных. Ведь «это потребуется для освобождения миллионов таких молокососов, как ты!» (с) Слушатель кричит, мол, вот и раскрылось ваше подлое коммунистическое мурло - но его тут же хватают дежурившие на охране зала дружинники, похожие на обычных гангстеров, вытаскивают на улицу и решают дискуссию старым проверенным методом хунвейбинов.
Все это видит подглядывавшая Нина, но она не может ничего сделать. Под зловещий «Интернационал» заметки о смерти слушателя от рук врагов партии появляются в партийной печати - не пропадать же добру, tovaristch!
Это так действует на Нину, что она делает то же, что и каждый типичный член партии - звонит председателю парткома и говорит, что не может прийти на митинг, ну, типа заболела; а сама вечером идет в Биллом пить водку в чебуречной вино во французском ресторанчике. За разговором Нина между делом упоминает, что ее отец был расстрелян коммунистами. «О, мне жаль, Нина», - говорит Билл. Да ерунда, у советских коммунистов это обычное дело. Это ж не повод выходить из партии, правильно? Там-то их, ясное дело, и накрывает комиссарша Ивон, которая потом излагает парткому свои подозрения в лояльности этой парочки.
После этого фильм, как это не удивительно, забывает о наших героях почти до самого конца, и зритель следит за судьбой Генри Соломона и Молли! Сначала он к своему недоумению видит, что Генри и Молли любят друг друга и даже рассчитывают жить вместе. Учитывая недавнюю сцену Молли и Билла, что он должен подумать о девушке?
Но тут приходит добродушный священник от мамы Молли, которая попросила его вразумить дочь и отвести от безбожного коммунизма. Поэтому он просит у Генри доллар, показывает на надпись «In God We Trust» и на основании этого проводит длинную нудную лекцию о христианстве и свободе, которую не любят клятые коммуняки. А потом уходит с улыбкой от пораженной парочки. Доллар, что интересно, не отдал. Видно, что священник опытный.
Предсказание долбанного оракула сбылось. Сразу после этого мистер Пэтридж проводит заседание партячейки, на котором прорабатывают лично Генри. Ведь партия недовольна поэмой Генри о Марксе.
Тот пытается оправдаться, что он хотел показать демократическое содержание его идей, но Партия обрывает его - Партии нужен порядок и дисциплина, а не измышления о демократии. Поц интересуется, комитет ли партии признал поэму нежелательной или какой-то руководящий орган за пределами страны? В ответ он вынужден выслушивать, мол, ты, гадина такая, написал, что Маркс развил идеи других, а не создавал свое собственное учение. Генри тут же пытается оправдаться, что Маркс позаимствовал мысли у Гегеля, который развивал идеи древнегреческой демократии (сценарист, как видите, экзамен по диамату бы не сдал... ). Но Патридж настаивает, что мерзостный уклонист должен следовать коммунистической концепции истории. Это становится для Генри откровением, которое тут же открывает ему глаза! Он понимает, что служил не тому делу! Он говорит яркую обличительную речь против коммунизма, разоблачает его неприятие демократии и в довершение всего даже рвет свой партбилет, а потом уходит с разочарованным лицом, на котором застыло выражение типа «В деревню, в глушь, в Саратов! Сюда я больше не ездок!» Теперь уже удручен партком, который тоже расходится. В партийной газете же пишут, что поэт-контрреволюционер был вовремя разоблачен и исключен из партии.
После этого в жизни диссидента Солже... Соломона наступают черные времена, которые охотно комментирует голос за кадром. О его членстве в партии узнали на работе, после чего, конечно, совершенно демократично уволили - во имя той самой свободы, о которой нам свистят весь фильм. Потерянный и удрученный Генри ведет себя как типичный герой нуара - ходит в депрессии по ночным улицам города на фоне светящихся вывесок и страдает. В какой-то момент он встречает совершенно случайно идущую ему навстречу Молли - и прячется от нее за углом. Но тут совершенно случайно шедшая ему навстречу Молли совершенно случайно встречает совершенно случайно идущего ей навстречу Джека и прячется за тем же совершенно случайным углом, где совершенно случайно натыкается на совершенно случайно оказавшегося здесь Гитлера Генри. Генри пытается убежать, Молли хватает его за торс, просит остаться - но Генри понимает, что с ним ей будет хуже, поэтому он ее страстно обнимает и убегает спешно в ночь, как неплательщик алиментов! Но надо ж было такому случиться, чтобы совершенно случайно проходивший мимо Джек совершенно случайно остановился у этого закутка и все заранее подслушал! Чертово Его Величество Совпадение!
Генри подкидывают газету, из которой он в ужасе узнает, что за связь с ним осудили и Молли! Боже мой, эти коммунисты исключают из партии за знакомства с неугодными! Они поистине безжалостные люди! Пораженный Генри приходит в редакцию в решимости пойти до конца. Он оставляет письмо для Молли у чернокожего секретаря Сэма, а потом проходит к мистеру Пэтриджу и умоляет его пощадить хотя бы Молли! Твоя жизнь уже не принадлежит тебе! - мстительно говорит тот. Партия всегда права! Пораженный Генри понимает, что у него нет другого выхода - и прыгает в окно, разбившись о мостовую!
Я был исключен из партии. Не повторяйте моих ошибок!
Вбегает пораженный Сэм, кричит, мол, но как, Бэрримор? Мистер Пэтридж только пожимает плечами - мол, мы просто разговаривали, а потом он выпрыгнул из окна как мистер Форрестел. Бывает. Наверно, не смог пережить жизни без партии. А потом берет зонтик и спокойно идет домой - подумаешь, человек из окна выпрыгнул, такое здесь каждый день со времен Великой депрессии. Полиции давать показания тоже не придется, полиция в Америке для других дел существует. Митинги там разгонять, например - кому дохлый поэт нужен?
Пораженный Сэм выполняет последнюю волю покойного и передает его предсмертное письмо Молли, в котором дохлый поэт пишет стихотворение-прощание собственной кровью любимой, чтобы она вернулась к своей семье. Молли плачет и идет прямо в церковь, где благодарит священника за его добрые слова и встречается с радостной матушкой! Ура, воссоединение семьи, я один проливаю на этой сцене больше слез, чем массовка в передаче «Жди меня», а уж зрители в кинотеатрах, уверен, вообще рыдали, кричали, падали на пол и утирали слезы. От трогательности, да.
Но этого мало, этого мало! Сэм пишет некролог о дохлом поэте, типа, в этой жизни умирать нетрудно, сделать жизнь значительно трудней... Ну, то есть, редактор его заставляет написать о смерти контрреволюционера. Но тут приходит папаша Сэма с глазами, добрыми как у Моргана Фримена или Билла Косби, который 30 лет насиловал женщин с помощью снотворного, а сам снимался в семейных комедиях. В общем, он говорит сыночку еще одну патриотическую речь, пораженный сын, недолго подумав, пишет некролог о Генри как о необыкновенном герое нашего времени, и они, радостные, как дети на ярмарке, бегут публиковать его в журнал «Дружба народов».
Ну, а теперь вернемся к истории Билла и Нины - ведь вы же так ею заинтересованы, да? Даже больше, чем сами сценаристы, да?
Билл приходит домой к Нине и расспрашивает ее о делах. Та говорит ему, что она в печали, раскрывает, что коммунисты - это кучка жестоких фанатиков, которая идет на любые средства, чтобы расширить свою власть. Такая уж вещь Партия - войти легко, выйти невозможно. А потом, не особо беспокоясь, говорит ему, что бросила тень на свою партийную репутацию, так что за ней следят партийные дружинники, и показывает их в окно. Билл поражен, но ради своей любимой он готов на все и предлагает ей сбежать ей от партии в Мексику. Тупая девочка плохо учила историю партии, иначе знала бы, что Льву Давыдовичу это не помогло - поэтому она с радостью соглашается. Пара в экстренном порядке собирает чемоданы и бежит к машине Нины. Но вот незадача - тупая Нина напоследок выключила свет, и двое дружинников, которые сторожили окна дамы, как Лелик и Козодоев в «Бриллиантовой руке», понимают - пора! Они настигают пару на парковке, и тогда Билл вступает в схватку с ними и расшвыривает обоих мужиков. План по обязательной драке в фильмах 40-50-х перевыполнен вдвое!
А пока идет эта длинная драка с переворачиванием противника, что, вы думаете, делала Нина? Что и положено женщинам в тогдашних фильмах - тупо сидела в салоне и смотрела на это с выражением легкого беспокойства на лице...
Но вот наконец враги повержены, и пара уходит на автомобиле к мексиканской границе через пол-Аризоны. А значит, самое время обратиться к... истории Ивонн Крауз! Да, ведь вам же всем хочется знать о судьбах всех без исключения персонажей! С Ивонн получилось неожиданно - она привлекла слишком много внимания своими угрозами тогда в ресторане, из-за чего за ней СОВЕРШЕННО СЛУЧАААААААААЙНО увязался какой-то человек. И в итоге теперь, через полфильма, ее хватают и увозят на допрос подтянутые агенты ФБР ЦРУ полиции Федеральной миграционной службы. В кабинете ее допрашивают и добиваются признания, что она немка, рожденная в Нью-Йорке отцом-эмигрантом. Что ж, спасибо, почти каждый маккартистский фильм того времени лепил как минимум одного коммуниста с немецким именем, но только этот сверхжизнеподобный, архиосторожный и ультратонкий, как прокладка Always, фильм это не просто показал, а еще и в глотку зрителю запихнул.
У Ивонн добиваются подписи в признании и тут же разоблачают ее уверения, показав, что ее подпись не совпадает с той, что в паспорте, а значит, она приехала в США по поддельным документам. От такой мощи доказательств Ивонн начинает натурально сходить с ума. У нее буквально начинаются галлюцинации - она слышит в голове барабанный бой сталинских колонн пролетариата и начинает орать, что она Бэтмен комиссар Блэк, что они убили настоящую Ивонн Крауз и убьют всех, что они все станут комиссарами в этой стране и истерично хохочет в припадке под конец. Похоже, опытный конспиратор решил закосить под больного и избежать тюрьмы - одобряю.
Арест мистера Пэтриджа и иже с ними остался за кадром, в оставшиеся шесть минут нам показывают конец приключений Билла и Нины. Итак, они долго едут через юг и наконец прибывают в какой-то городок, где Билл останавливается у офиса шерифа. Происходит ключевой диалог фильма.
- Билл, почему мы остановились?
- Знаешь, я тут подумал, Нина... Это же Соединенные Штаты, а не полицейское государство!
Да, это не полицейское государство, безусловно! Расскажите это заодно Генри, которого уволили за партбилет, и Ивонн, которая привлекла подозрение невнятными угрозами в кафе первого попавшегося спецагента. А заодно тем тысячам уволенным, прошедшим проверку в Комиссиях по аниамериканской деятельности, попавшим в черные списки всевозможных организаций, миллиону выгнанных из профсоюзов, ...
https://www.clarkchargers.org/ourpages/auto/2013/7/26/49580398/Chapter_23.pdf
Один комментатор описал Вашингтон, как город, который наполнен «шпионажем, подозрением, [и] клеветническими слухами», где «демократические свободы под угрозой, поскольку власть попала в руки тех, чьи ценности заключаются в диктатуре и методы которых являются методами
полицейского государства»
Пара идет к шерифу и всю ночь рассказывает ему свою историю. Под утро добродушный шериф с большими усами, выслушав их, говорит, что хорошо, все будет хорошо, он это знает, злых коммуняк уже переарестовали, а нормальных коммуняк простили - так что Биллу и Нине ничего не будет, достаточно настучать на своих бывших однопартийцев. Радостная парочка просто тает, особенно Нина, которая улыбается сраной улыбкой Белоснежки. Добрый шериф надевает на себя ремень с револьвером и с улыбкой отпускает их восвояси - действительно, зачем снимать показания и выслушивать разную ерунду - полиция в Америке ведь для других дел существует!
Радостная пара выходит на озаренную солнечным светом улицу и говорит - мол, какой замечательный человек! А заметив проходящего мимо мальчонку в прикиде ковбоя и с игрушечным револьвером, спрашивает, мол, мальчик - а как зовут этого шерифа? Мальчик характерно задумывается, а потом говорит тонким человеческим голосом: не знаю, мы зовем его просто - дядя Сэм! И уходит, насвистывая, пока радостные молодые целуются, а я от такого СОВЕРШЕННО СЛУЧААААААЙНОГО совпадения падаю на пол и начинаю кататься от смеха!
Но этого мало, этого, твою мать, мало! Напоследок нам показывают крупный план НА СТАТУЮ СВОБОДЫ ПОД АМЕРИКАНСКИЙ ГИМН, что заставляет уже просто рыдать из последних сил! И только после этого сей очень логичной и глубокой истории приходит конец.
«Красная угроза» - это глупый, ходульный, примитивный фильм. По форме это смешение сразу двух жанров - лобовой политической агитки и нуарного фильма. В те времена это было обычным делом - можно назвать не менее известные «Я был агентом для ФБР» или «Я была замужем за коммунистом». Но если первый фильм был чистой пропагандой с нуарными приемами, а второй - стандартным нуаром о гангстерах, в котором их механически заменили на коммунистов - то «Красная угроза» находится ровно на перепутье между ними. По форме это типичная для тех лет нуарная история о том, как человек вовлекается в преступное сообщество, из которого вынужден бежать. Как и в указанных выше фильмах это партия демоноподобных коммунистов, изображенных как кучка фанатиков, диктаторов и просто буйнопомешанных. Они завлекают в свои сеть всех потенциально недовольных американским государством - евреев-интеллигентов, негров-клерков, феминисток-атеисток, даже отставных ветеранов войны, лишенных льгот - а потом ухитряются их потерять благодаря собственной неприкрытой жестокости и фанатизму. Причем сюжет судорожно мечется между этими персонажами, пытаясь уделить внимание каждому. Из-за этого формально главная линия влюбленных героев полфильма вообще отсутствует на экране. Зато действие щедро эксплуатирует наработки нуарных фильмов. Тут вам и коварные замаскированные злодеи; и роковые женщины с выпивкой и музыкой у себя дома; и коммунисты, внешне ничем не отличающиеся от мафиози; и нуарные штампы типа драк, убийств, преследований, прыжков в окна и тревожных проходов по ночному городу; и даже такие мелочи как поблескивающие колье на шеях женщин в разговорах. Это, пожалуй, одна из самых нуарных маккартистских поделок, которые я видел - в основном за счет бездумного копирования. Все это восхитительное в своей целлулоидной тупой наивности зрелище невольно заставляет просто хохотать. За эту густоконцентрированную нуарность в некоторых сценах и непосредственность сценария, на которую нельзя всерьез злиться, я ставлю фильм, несмотря на всю глупости, выше других собратьев по цеху - совсем уже беспомощных «Я был агентом для ФБР», «Я была замужем за коммунистом», «Большой Джим Макклейн» - и толпы второсортных шпионских боевиков, одинаковых и скучных, как наборы носков в магазине.
Мое уважение к картине выросло еще больше, когда я узнал, что этот фильм, внешне выглядевший не хуже прочих, делался в гораздо более сложных условиях. На IMDB потомок режиссера выложил пару слов об этом. Автором этого фильма был Роберт Дж. Спрингстин - околачивающийся в кино еще с 1920-х режиссер категории B, который дебютировал в 1945 г., а в тот момент работал на Republic Pictures по контракту и снимал для нее вестерны, из-за чего вся его ранняя фильмография этак на тридцать картин читается как содержание литературного журнала для ковбоев. В следующем году он выпустил весьма успешный вестерн-мелодраму «Belle of Old Mexico». Но в тот момент все пришлось делать на ходу - режиссер был вынужден по заказу студии попробовать себя на поле пропаганды. Маккартизм, как считали заказчики, долго не продлится, поэтому режиссеру дали шесть недель подготовки и 100.000 долларов бюджета - просто невообразимые даже по тем временам гроши. Причем у него не было ничего - ни команды, ни кастинга, ни даже сценария. Режиссер бросился обзванивать знакомых актеров. Кое-кого он таки набрал, а сценарист Альберт ДеМонд оперативно наваял сценарий, какой мог - хотя потом на середине ушел из проекта, и его пришлось доделывать самому режиссеру с подручными. Очевидно, с этим связаны настолько наглые копирования нуарных приемов и столь обширные логические провалы во второй половине фильма, поскольку члены съемочной группы каждый день сами не знали, что будут снимать и дописывали все на ходу. Кроме того, при конвейерном потоке Спрингстин снимал параллельно еще кучу лент и в итоге в 1949 г. выпустил, кроме «Красной угрозы», еще аж целых пять картин - четыре вестерна и одну криминальную мелодраму. Неудивительно, что получилось такое стыдобище, что даже режиссер потом не раз повторял, что это худший фильм, который он когда-либо делал.
И тем не менее, по связности сценария фильм, как я уже говорил, был не хуже своих последователей, у которых все было в порядке и с бюджетом, и с поддержкой. К тому же надо отдать должное - технически фильм не отличался от прочих, да и актеры для такого образца кинопродукта категории B отыграли на удивление прилично... хотя, правда, особо стараться для таких одномерных ролей им было и не нужно. Все же для кастинга, который поголовно состоял из начинающих актеров, прочно связавших потом жизнь с ролями на телевидении и озвучкой, сыграли все вполне сносно. Роль Билла Джонса исполнил Роберт Роквелл - тоже сыгравший в «Belle of Old Mexico», кстати, реальный отставник ВМС США. Получилась вполне нормальная роль простоватого и не очень умного, но честного джи-ай. Роль для него была вполне типична - он позже стал известен в роли красивого, но неловкого учителя биологии Филиппа Бойнтона в радиотелевизионном сериале 1950-х «Наша мисс Брукс». Шепард Менкен в роли трагичного еврейского интеллигента сыграл даже слишком хорошо для такого фильма, особенно учитывая, что это был его дебют в кино. Зрители также оценили харизматичную игру Бетти Лу Герсон в роли бешеного комиссара Ивонн - орала старательно, не зря ее потом взяли на озвучку Крузе де Вилль в «101 далматинец» (1961). Молли вполне себе сносно была отыграна Барброй Фуллер, для которой это был дебют на киностудии, хотя меня после просмотра не удивляет, что в ее послужном списке есть и роли у Эда Вуда. Слабее всех была немка Ханнелора Аксман в роли Нины Петровки, которая весь фильм просто строила трогательную невинность с большими глазами и играла так, чтобы не заработать морщины. За красивые глаза ее, видимо, и взяли - после нескольких лет съемок в кино, в том числе в эпизодичных ролях в шпионских детективах «Пять пальцев» (1952) о злых нацистах и «Назначение: Париж» (1952) о злых коммунистах она вернулась в Германию, где вскоре от актерского ремесла отошла.
Вот таким был один из самых ярких образцов кинопропаганды эпохи. Дальше будет хуже, так что оставайтесь на нашей радиочастоте.
Click to view