«Русские идут!» Образ России и СССР в западном кино.
Оригинал взят у zina_korzina в «Русские идут!» Образ России и СССР в западном кино.
На экранах кинотеатров - фантастический боевик «Тихоокеанский рубеж». Сюжет пересказывать не буду - он достаточно стандартен и сводится к тому, что сильный, добрый, мускулистый американец опять спасает мир от всяческих монстров. Но есть в фильме весьма примечательная деталь - парочка русских супер - воинов, точнее брат с сестрой - Алексей и Саша Кайдановские. Сразу становится ясно, что автор сценария хорошо знаком со «Сталкером», где одну из ролей играет Александр Кайдановский. Московиты - белокуры, хотя, и крашены, мужчина - с непременной, я б сказала, хрестоматийной бородой. И ещё в одном из диалогов звучит многозначительная фраза: «Русские могут достать всё». Речь шла вовсе не о каких-то там тривиальных шмотках и даже не о еде, а, собственно, о ядерной бомбе. Итак, Россия и русская тема на экране. Что знает о нашей стране среднестатистический, более-менее образованный американец? Или, скажем, европеец? Достоевский - Дягилев - Гагарин. «Война и мир», «Лебединое озеро», «Солярис». И ещё - мифы о спасшейся царевне Анастасии, кровавые страшилки о товарище Сталине и легенды, связанные с Сибирью. Что больше всего удивляет и пугает иностранца? Прежде всего, пространства. Даже с точки зрения жителя США, привыкшего к своим ковбойским прериям, «русское поле» - это нечто невообразимое. А житель маленькой, уютно-кукольной Европы и вовсе пугается, особенно зимой.
Кадр из фильма «Тихоокеанский рубеж».
Рисуя образ русского человека, западный литератор или, скажем, автор сценария, чаще всего опирается на мифотворчество. Англичанка Вирджиния Вульф в романе «Орландо» описывает любовь своего героя и русской боярышни, прибывшей с отцом-дипломатом на коронацию Иакова I. Имя девушки - изумительно, как и сама ситуация: «Маруся Станиловска Дагмар Наташа Лиана из рода Романовых», которую для краткости называют почему-то... Сашей. Итак, перед нами Лондон начала XVII века. Страсть к московитке возможна только на фоне жестокого мороза и лютого холода, которого ещё не знала Англия. Россия = Зима. И снова мы видим высокие шапки, бессчётное, немыслимое богатство, смесь лесной дикости и аристократического изящества в духе Наташи Ростовой. Писательница, совершенно не зная Россию, привычно смешивала те сказки-символы, которые были ей хорошо известны по книгам или же по сплетням. Она наделяет московскую дворянку странными умениями: «Саша не любила говорить о своей прежней жизни, а тут рассказала, как зимой в России слышала дальний волчий вой и продемонстрировала, как это звучит». Россия - страна оживших, точнее, никогда и не умиравших сказок. И - невероятной дикости. Девушка Саша не прочь закусить свечкой. В кинофильме авторы сценария смягчили маразм Вирджинии Вульф и образ московской леди получился трогательным и - стильным.
Кадр из фильма «Орландо».
Интересно, что на Западе хорошо знают и любят Екатерину II, но, при этом, для них она - не более чем собирательный образ «русской царицы». Если проанализировать все экранизации, посвящённые ей, то можно заметить, что в этой фигуре иной раз очень много от Елизаветы Петровны (спонтанность, безалаберность, страсть к ночным застольям и возлияниям). Это - некая обобщённо-приблизительная zarina, роскошная, распутная и при этом - по-мужски смелая. История матушки-Екатерины глазами иностранного автора - это всегда love-story на грани фола, на грани приличия. В этой связи интересен старый фильм «Орёл» с участием ярчайшей звезды немого кино - Рудольфа Валентино. Это - вольная экранизация пушкинского «Дубровского», где главный герой носит черкеску, не забывая, впрочем, и о фраке. Так вот, одно из действующих лиц картины - некая царица, zarina. По ухваткам - нечто среднее между Елизаветой и Екатериной, носит военную форму, но в сочетании с длинной юбкой (отсылка к екатерининским мундирным платьям). При этом действие картины происходит именно в пушкинскую эпоху, то есть исторически - во времена Александра I или же Николая I. Но поскольку Россия - это фантазийное пространство, то и zarina в фильме придуманная, сказочная. Как, например, король в «Золушке» или царь Салтан.
Марлен Дитрих - одна из многочисленных Екатерин западного кино...
Кадр из фильма «Орёл».
Что ещё популярно? Роман Льва Толстого «Анна Каренина» - один из самых востребованных сюжетов в истории кинематографа. По количеству кино-воплощений (около 30) с ним могут сравниться, разве что, «Гамлет» или, скажем, «Три мушкетёра». В разные годы Анну Каренину играли ведущие актрисы - Грета Гарбо, Вивьен Ли, Софи Марсо, Жаклин Биссет, Кира Найтли. Безусловно, мир, показываемый во всех этих картинах, весьма далёк от описанной Львом Толстым реальности, а глубокая философия романа легко и без потерь для западного зрителя сводится к личной трагедии главной героини. Последняя экранизация - с Кирой Найтли - и вовсе выглядит, как шикарная театральная постановка, где место действия ещё более условно, чем даже какое-нибудь Средиземье или, к примеру, Нарния. Интересна и парадоксальна экранизация «Евгения Онегина» с Рэйфом Файнсом. С виду - обычный костюмный проект, при этом, как всегда безграмотный. Так, не удовлетворившись надоевшими, примелькавшимися «Калынками-малынками», авторы включают в повествование… советскую песню «Ой, цветёт калина» - Татьяна и Ольга Ларины поют её в качестве салонного романса. Но, вместе с тем, создатели фильма разворачивают перед нами вовсе не сказочно-мифический, а реалистичный, европейский мир, как если бы это была экранизация романов Джейн Остен или Шарлотты Бронте. И Онегин тут не «как денди», а самый настоящий денди. Не подражатель, каковыми были русские баре-англоманы, а реальный носитель дендистских привычек и представлений о жизни.
Вивьен Ли - пожалуй, самая красивая Анна Каренина.
Вспомним теперь сюжеты кинофильмов Третьего Рейха, посвящённые «русской теме». Так, на геббельсовской студии UFA были экранизированы «Крейцерова соната» и «Станционный смотритель» (бороды, водка и гусарские ментики, разумеется, имеют место). Большой популярностью пользовался фильм «Фаворит императрицы», посвящённый, кстати, Елизавете Петровне, а биографическая лента «Эта упоительная бальная ночь…» приурочивалась к столетию со дня рождения Петра Ильича Чайковского. Смысл всех этих фильмов - показать, что человек с тонкой душой и значительными талантами обречён на муку в славянском, русском мире. Это точно соотносилось с учением Альфреда Розенберга о «нордическом компоненте», как о двигателе прогресса в области наук и искусств. Поэтому роль страдающего Чайковского сыграл эталонный германский красавец Ханс Штюве. В своё время, в рамках экспозиции «Москва-Берлин» 1996 года было выпущено много статей на немецком языке, посвящённых нацистскому восприятию русской культуры. К примеру, немецкая публицистка давала характеристику театральным постановкам пьес Чехова, осуществлявшихся в нацистский период. Так, центральным действующим лицом спектакля «Три сестры» сделался «ариец» барон Тузенбах, которого буквально убивает «славянский хаос» в лице штабс-капитана Солёного.
Кадр из фильма «Эта упоительная бальная ночь…».
В период Холодной Войны было создано много знаковых картин о противостоянии жестоких, пустоголовых, неистовых хомо-советикусов и светлых, чистых, дерзновенно-патриотичных американцев. То была прямолинейная, лозунговая пропаганда, а она попросту не имеет права на изысканные оттенки и тонкие нюансы. Жителей США планомерно учили ненавидеть и бояться «красных» - диких полулюдей, размахивающих знамёнами и ядерной бомбой. Итак, советский боксёр Иван Драго в «Рокки-IV» - это смесь жестокого, бездушного робота с плакатным комсомольцем. Белокурый, мощный, беспощадный, со стальным взглядом, устремлённым в Светлое Будущее, супермен Драго, тем не менее, проигрывает на ринге «простому американскому парню». Советский боксёр в исполнении Дольфа Лундгрена твёрд, тупо агрессивен и похож на запрограммированную машину-убийцу, потому и обречён на провал. Создатели хотели показать, что русский, социалистический мир - это такой же колосс на глиняных ногах, как и Драго. Агрессии - много, смысла - мало. Перестроечная «оттепель» и сближение Америки с СССР отразилось и на создаваемых кино-образах. Тут же возник положительный красавец - милиционер Иван Данко из «Красной жары»…
Кадр из фильма «Рокки-IV».
Впрочем, снятый в конце 1990-х, «Армагеддон» показывает нам пьяного, заросшего …космонавта Льва Андропова в характерной шапке-ушанке и в несвежей футболке с красной звездой. Он вовсе не похож на гордого покорителя звёздных пространств. Перед нами, скорее, образ не протрезвевшего сантехника, управляющего всей своей бортовой техникой при помощи гаечных ключей и увесистого кулака. Что ж, это была своеобразная реакция Голливуда на коллективное самоуничижение, принятое в ельцинской России. Разумеется, требовать от американских и французских кинематографистов или, скажем, от английских писательниц досконального знания русской культуры и советских реалий было бы не вполне корректно. Да, у каждого народа есть своё видение и свои мифы - мы тоже иной раз думаем, что все американцы кладут ноги на стол, а немцы надуваются пивом и пиликают «Милого Августина». И тот факт, что в блокбастере «Тихоокеанский рубеж» брат и сестра Кайдановские выглядят типичными голливудскими сверхлюдьми, не может не радовать - всё-таки не чудовища, от которых опять надо спасать мир и не забубённые пьяницы, управляющие ракетой под стопарик водки...
Рисуя образ русского человека, западный литератор или, скажем, автор сценария, чаще всего опирается на мифотворчество. Англичанка Вирджиния Вульф в романе «Орландо» описывает любовь своего героя и русской боярышни, прибывшей с отцом-дипломатом на коронацию Иакова I. Имя девушки - изумительно, как и сама ситуация: «Маруся Станиловска Дагмар Наташа Лиана из рода Романовых», которую для краткости называют почему-то... Сашей. Итак, перед нами Лондон начала XVII века. Страсть к московитке возможна только на фоне жестокого мороза и лютого холода, которого ещё не знала Англия. Россия = Зима. И снова мы видим высокие шапки, бессчётное, немыслимое богатство, смесь лесной дикости и аристократического изящества в духе Наташи Ростовой. Писательница, совершенно не зная Россию, привычно смешивала те сказки-символы, которые были ей хорошо известны по книгам или же по сплетням. Она наделяет московскую дворянку странными умениями: «Саша не любила говорить о своей прежней жизни, а тут рассказала, как зимой в России слышала дальний волчий вой и продемонстрировала, как это звучит». Россия - страна оживших, точнее, никогда и не умиравших сказок. И - невероятной дикости. Девушка Саша не прочь закусить свечкой. В кинофильме авторы сценария смягчили маразм Вирджинии Вульф и образ московской леди получился трогательным и - стильным.
Интересно, что на Западе хорошо знают и любят Екатерину II, но, при этом, для них она - не более чем собирательный образ «русской царицы». Если проанализировать все экранизации, посвящённые ей, то можно заметить, что в этой фигуре иной раз очень много от Елизаветы Петровны (спонтанность, безалаберность, страсть к ночным застольям и возлияниям). Это - некая обобщённо-приблизительная zarina, роскошная, распутная и при этом - по-мужски смелая. История матушки-Екатерины глазами иностранного автора - это всегда love-story на грани фола, на грани приличия. В этой связи интересен старый фильм «Орёл» с участием ярчайшей звезды немого кино - Рудольфа Валентино. Это - вольная экранизация пушкинского «Дубровского», где главный герой носит черкеску, не забывая, впрочем, и о фраке. Так вот, одно из действующих лиц картины - некая царица, zarina. По ухваткам - нечто среднее между Елизаветой и Екатериной, носит военную форму, но в сочетании с длинной юбкой (отсылка к екатерининским мундирным платьям). При этом действие картины происходит именно в пушкинскую эпоху, то есть исторически - во времена Александра I или же Николая I. Но поскольку Россия - это фантазийное пространство, то и zarina в фильме придуманная, сказочная. Как, например, король в «Золушке» или царь Салтан.
Что ещё популярно? Роман Льва Толстого «Анна Каренина» - один из самых востребованных сюжетов в истории кинематографа. По количеству кино-воплощений (около 30) с ним могут сравниться, разве что, «Гамлет» или, скажем, «Три мушкетёра». В разные годы Анну Каренину играли ведущие актрисы - Грета Гарбо, Вивьен Ли, Софи Марсо, Жаклин Биссет, Кира Найтли. Безусловно, мир, показываемый во всех этих картинах, весьма далёк от описанной Львом Толстым реальности, а глубокая философия романа легко и без потерь для западного зрителя сводится к личной трагедии главной героини. Последняя экранизация - с Кирой Найтли - и вовсе выглядит, как шикарная театральная постановка, где место действия ещё более условно, чем даже какое-нибудь Средиземье или, к примеру, Нарния. Интересна и парадоксальна экранизация «Евгения Онегина» с Рэйфом Файнсом. С виду - обычный костюмный проект, при этом, как всегда безграмотный. Так, не удовлетворившись надоевшими, примелькавшимися «Калынками-малынками», авторы включают в повествование… советскую песню «Ой, цветёт калина» - Татьяна и Ольга Ларины поют её в качестве салонного романса. Но, вместе с тем, создатели фильма разворачивают перед нами вовсе не сказочно-мифический, а реалистичный, европейский мир, как если бы это была экранизация романов Джейн Остен или Шарлотты Бронте. И Онегин тут не «как денди», а самый настоящий денди. Не подражатель, каковыми были русские баре-англоманы, а реальный носитель дендистских привычек и представлений о жизни.
Вспомним теперь сюжеты кинофильмов Третьего Рейха, посвящённые «русской теме». Так, на геббельсовской студии UFA были экранизированы «Крейцерова соната» и «Станционный смотритель» (бороды, водка и гусарские ментики, разумеется, имеют место). Большой популярностью пользовался фильм «Фаворит императрицы», посвящённый, кстати, Елизавете Петровне, а биографическая лента «Эта упоительная бальная ночь…» приурочивалась к столетию со дня рождения Петра Ильича Чайковского. Смысл всех этих фильмов - показать, что человек с тонкой душой и значительными талантами обречён на муку в славянском, русском мире. Это точно соотносилось с учением Альфреда Розенберга о «нордическом компоненте», как о двигателе прогресса в области наук и искусств. Поэтому роль страдающего Чайковского сыграл эталонный германский красавец Ханс Штюве. В своё время, в рамках экспозиции «Москва-Берлин» 1996 года было выпущено много статей на немецком языке, посвящённых нацистскому восприятию русской культуры. К примеру, немецкая публицистка давала характеристику театральным постановкам пьес Чехова, осуществлявшихся в нацистский период. Так, центральным действующим лицом спектакля «Три сестры» сделался «ариец» барон Тузенбах, которого буквально убивает «славянский хаос» в лице штабс-капитана Солёного.
В период Холодной Войны было создано много знаковых картин о противостоянии жестоких, пустоголовых, неистовых хомо-советикусов и светлых, чистых, дерзновенно-патриотичных американцев. То была прямолинейная, лозунговая пропаганда, а она попросту не имеет права на изысканные оттенки и тонкие нюансы. Жителей США планомерно учили ненавидеть и бояться «красных» - диких полулюдей, размахивающих знамёнами и ядерной бомбой. Итак, советский боксёр Иван Драго в «Рокки-IV» - это смесь жестокого, бездушного робота с плакатным комсомольцем. Белокурый, мощный, беспощадный, со стальным взглядом, устремлённым в Светлое Будущее, супермен Драго, тем не менее, проигрывает на ринге «простому американскому парню». Советский боксёр в исполнении Дольфа Лундгрена твёрд, тупо агрессивен и похож на запрограммированную машину-убийцу, потому и обречён на провал. Создатели хотели показать, что русский, социалистический мир - это такой же колосс на глиняных ногах, как и Драго. Агрессии - много, смысла - мало. Перестроечная «оттепель» и сближение Америки с СССР отразилось и на создаваемых кино-образах. Тут же возник положительный красавец - милиционер Иван Данко из «Красной жары»…
Впрочем, снятый в конце 1990-х, «Армагеддон» показывает нам пьяного, заросшего …космонавта Льва Андропова в характерной шапке-ушанке и в несвежей футболке с красной звездой. Он вовсе не похож на гордого покорителя звёздных пространств. Перед нами, скорее, образ не протрезвевшего сантехника, управляющего всей своей бортовой техникой при помощи гаечных ключей и увесистого кулака. Что ж, это была своеобразная реакция Голливуда на коллективное самоуничижение, принятое в ельцинской России. Разумеется, требовать от американских и французских кинематографистов или, скажем, от английских писательниц досконального знания русской культуры и советских реалий было бы не вполне корректно. Да, у каждого народа есть своё видение и свои мифы - мы тоже иной раз думаем, что все американцы кладут ноги на стол, а немцы надуваются пивом и пиликают «Милого Августина». И тот факт, что в блокбастере «Тихоокеанский рубеж» брат и сестра Кайдановские выглядят типичными голливудскими сверхлюдьми, не может не радовать - всё-таки не чудовища, от которых опять надо спасать мир и не забубённые пьяницы, управляющие ракетой под стопарик водки...