Дорошевич о Диманте
Из газет и журналов. Еще об убийстве г. Диманта. // Русское Слово. М., 1895. №213, 07 (19).08, с. 3.
(...)
Фельетонист Одесского Листка В. Дорошевич посвящает Диманту и его преступной деятельности следующие строки. Сперва маленькая характеристика самого Диманта.
У Диманта трое детей.
Он ненавидел даже их.
Он выгнал их из дома.
Двое его сыновей бедствуют, находятся чуть не в нищете.
Дочь этого миллионера чуть не умирает в Одессе с голоду с восемью детьми.
Он выгнал из дома без гроша денег свою жену.
И только смерть Диманта прекратила скандальное дело: г-жа Димант судом искала грошей на содержание со своего миллионера-мужа.
Единоверцы Диманта возбуждали ходатайство о выселении его административным путем, «так как Димант своими действиями унижает, позорит своих единоверцев».
Уважение ему не могли доставить даже его миллионы.
Эти миллионы, накопленные из слез и крови.
Димант разорил 20 помещичьих семейств, не считая тысяч разоренных им крестьян и Евреев.
Он держал в своих руках и душил всю округу.
Если б начать называть по именам его должников, пришлось бы переименовать чуть не половину Бессарабии.
На правах арендатора, он был собственником целого города Оргеева и Бельц.
И он пользовался своею силой, своим денежным могуществом, для того, чтоб давить, гнести, душить всех без разбора.
Своих и чужих, близких и посторонних.
Далее идет речь о разорении Димантом семьи Бутми-де-Кацман. Самое трагическое в этой истории это то, что Бутми-де-Кацман не были должны лично ни копейки Диманту. Дело вот в чем.
В 1892 году семерым братьям Бутми-де-Кацман досталось после их матери большое имение.
Они сообща поручили управление этим имением своему родственнику г. Стамати, выдав ему полную доверенность.
У г. Стамати случилась нужда в деньгах и он занял у Диманта 44725 руб. Этот заем был прикрыт договором, по которому Димант будто бы купил у г. Стамати 100000 пудов пшеницы.
По убеждениям г. Диманта, г. Стамати «для большей верности» обязался поставить в назначенный срок 100000 пудов не только сам лично, но и как доверенный Бутми-де-Кацманов.
Он спокойно подписывал это обязательство, потому что урожай в его собственном имении обещал 150000 пудов.
Срок сдачи пшеницы был назначен на 1 октября.
Г. Стамати надеялся, что Димант, согласно обещанию, будет получать пшеницу в течение всего октября.
Но ростовщик знал, что делал.
Мертвая петля был накинута,- оставалось ее затянуть.
1-го октября г. Стамати не мог отдать ему всех 100000 пудов,- и Димант предъявил иск к нему и гг. Бутми-де-Кацман.
Он описал весь урожай,- 250000 пудов,- и машины.
Лишил их возможности молотить.
Сгноил хлеба на 187000 рублей и продал его на 27 тысяч.
Таким образом была накинута на семью Бутми-де-Кацманов мертвая петля, из которой она никак не могла выбиться. Наконец
гг. Бутми-де-Кацманы решили возбудить против Диманта уголовное дело за ростовщичество.
К их ходатайству присоединился предводитель дворянства.
И, надеясь на успех, гг. Бутми-де-Кацманы собрали последние силы и сделали большой посев.
Урожай был законтрактован за г. Галицким и ожидался огромным.
Гг. Бутми-де-Кацманы сразу выходили из мертвой петли.
Они могли, наконец, расплатиться с Димантом.
Но это не входило в разсчет Диманта.
Он видел, что гг. Бутми-де-Кацманы выскользают из его рук.
С другой стороны, надвигались грозные тучи уголовного обвинения.
Димант решил «действовать» пока не поздно.
В роковой день он явился в вотчину Бутми-де-Кацманов с судебным приставом г. Бойченко и принялся описывать все «до тла».
- Не успокоюсь, пока пуговиц с тебя не сорву и продам! кричал изступленный человеконенавистник Вадиму Васильевичу Бутми-де-Кацману.
Напрасно г. Бутми-де-Кацман предъявлял судебному приставу контракт, по которому урожай принадлежал г. Галицкому.
Напрасно просил хоть занести это заявление в журнал.
Судебный пристав г. Бойченко отказался исполнить даже это справедливое требование.
Все гибло.
Тогда разыгралась известная кровавая драма.
Из газет и журналов. Биография Диманта. // Русское Слово. М., 1895. №217, 11 (23).08, с. 3.
Страшный портрет «бессарабского Шейлока» рисует В. Дорошевич в Одесском Листке.
Это был огромный, седой старик, с выпученными, всегда налитыми кровью, глазами, с огромными длинными руками, похожими на грабли.
Вечно грязный, он постоянно был одет в черный старый сюртук, с засаленным шарфом на шее, безо всяких признаков белья.
Такова была внешность этого миллионера. Его жадность доходила до того, что он не мог купить себе порядочных вставных зубов. Вставные челюсти с расшатанными пружинами щелкали, когда он говорил.
И эти щелкающие зубы придавали старому волку особенно зверский вид.
Когда он горячился, он вынимал мешавшие ему зубы, клал их на стол пред собеседниками,- и тогда речь его текла без удержа.
Он шамкал, шлепал губами, брызгался слюной. Он говорил громким, диким, неприятным голосом, скорее похожим на рев, на вой.
Бутми-де-Кацман не первый покушался на жизнь ростовщика.
На прошлой Пасхе он довел оскорблениями своего зятя, тихого и робкого человека, до того, что тот кинулся его душить.
И старика, полумертвого, вытащили из его рук.
Кроме конюхов, из рук которых его вырвал полумертвого брат его убийцы, Диманта чуть не убили в селении Манулештах.
Он разорил крестьянскую общину,- и бабы, настигнув его в поле, учинили над ним самосуд.
Его били, как бьют волка, чем попало и как попало.
Били до тех пор, пока старый волк не лежал уже без чувств, без движения, без признаков жизни.
Тогда его бросили в поле,- но старый волк очнулся и уполз к себе, затаив еще большую злобу против людей, готовых убить его как собаку.
Димант постоянно носил при себе револьвер.
Димант жил одиноко в имении, купленном им (вопреки законам, запрещающим Евреям владение земельной собственности) от некого разоренного им г. Панаиоти.
Он разогнал от себя всех.
От него ушла измученная жена, 70-летняя больная женщина, которая в мае этого года начала искать с него в Кишиневском окружном суде 100 рублей в месяц на содержание.
Одна из его дочерей арендовала у него же в Путинештах корчму и жила в двух шагах отца, с ним не видясь.
Каждый полгода, Ойзер Димант выселял свою дочь из корчмы за неплатеж денег, и каждый раз она отвечала одно и то же:
- Скажите Ойзеру Диманту, что я не уйду, потому что живу в имении своего отца!
Этот ответ потешал своим остроумием Ойзера Диманта, и он оставлял свою дочь в покое,- чтобы через полгода повторить ту же самую комедию.
Так длилось в течение 20 лет.
Другую дочь он выгнал просто.
Она жила в Брест-Литовске,- и после пожара явилась к своему отцу, лишившись всего, умолять о помощи.
В то время, как посторонние жертвовали в пользу посторонних, родной отец не пожертвовал дочери ничего.
Он просто с ругательствами выгнал ее со двора.
Третья дочь пред тем, как быть выгнанною, должна была спасти жизнь своего отца.
Она на прошлой Пасхе приехала с мужем умолять о помощи.
Ойзер Димант осыпал зятя такими ругательствами, обидами и оскорблениями, что тот в изступлении схватил его за горло.
Дочь успела вырвать его из рук убийцы,- и после этого Димант прогнал ее из дома.
Троих сыновей Димант тоже выгнал из дому. Вот длинный список жертв Диманта:
Список, в котором так и пестрит: «разорен», «разорен в конец», «кончил самоубийством», «сошел с ума»...
Безконечная вереница ограбленных богачей и нищих, помещиков, крестьян, миллионеров и мелких торгашей.
Вот полуразоренный арендатор в Путинештах Карп, пострадавший из-за 9000 рублей.
Вот трагический образ Армянина Каснеровича, который в объятиях смерти искал спасения от лица Диманта. Несчастный повесился, оставив записку жене:
«Умираю, чтобы спастись от Диманта».
Вот Александр Фишер. У него было состояние больше 200000 руб. Димант разорил его.
Вот брат Александра Фишера,- Алексей. У него было состояние больше 100000 руб. Он не перенес разорения, сошел с ума и умер в больнице.
Вот Ботезат, миллионер, разоренный Димантом; он спасся от самоубийства или сумасшествия тем, что распродал наскоро все и уехал в Румынию.
Вот сосед Ботезата, Соломон, помещик Блезчиноуцы. У него было около 1000 десятин земли. Из когтей Диманта ему удалось выйти лишь с жалкими остатками.
Вот покойный Николай Скордели, из Гогенешт. Богатый помещик, который умер, благодаря Диманту, чуть не в нищете.
Вот три брата Червэн-Водали, разоренные Димантом на огромную сумму. Они были владельцами обширных поместий Бырладян, Палации и др.
Один из них, Иван, владел состоянием больше чем в 200 тысяч рублей. Имение не было заложено, других кредиторов, кроме Диманта, не было. И при помощи этого-то ничтожного долга, Димант так ухитрился его запутать,- что несчастный умер в нищете, разбитый параличем.
Вот Леонид Добровольский, владелец Користоуцц, чудного имения, около 1000 десятин. Это имение, даже разоренное, было продано в последствии перекупщикам по необычайно высокой в Бессарабии цене - по 260 руб. за десятину. Десять лет он боролся с Димантом, но не выдержал, был признан несостоятельным и умер в нищете.
Вот его брат Владимир Добровольский, тем же Димантом разоренный в конец.
Вот бывший предводитель дворянства Сорокского уезда, И.К. Браэзко.
Он получил от отца незаложенное имение Корбу, около 8000 десятин, с лучшим в окрестности ремонентом.
Имение было действительно «полною чашей».
Он был отличным хозяином, вел очень скромную жизнь.
Обстоятельства толкнули его в когти Диманта.
Димант брал с него до 40% годовых, и теперь этот бывший богач, бывший предводитель дворянства, доживает свой век в страшной бедности, чуть не в нищете.
И так далее и так далее. Но
разоряя богачей, миллионеров, владельцев огромных имений, Димант в то же время не брезгал и грошами бедняков.
Кошелек богача или нищенская сума,- для него не было разницы.
В одно и то же время он отбирал огромные имения и взял у каких-то несчастных Симоновичей их последнее достояние - дом из двух комнат.
Описывал грандиозные помещичьи ремоненты и описывал швейную машину у бедняка Вишковецкого.
Но Диманту было мало отобрать все. Описав у бедняка-портного машину, продав ее, получив удовлетворение, он заявил, что Вишковецкий сломал печати судебного пристава.
Вишковецкого, который лишился всего, нищего, обобранного, он посадил еще на 3 месяца в тюрьму.
Если разоренных им помещичьих семейств насчитываются десятки, то бедняков Вишковецких - прямо тысячи.
И все это делал Димант при помощи своих излюбленных средств: векселей с преувеличенными цифрами, контрактов с огромными неустойками.
Димант был кошмаром Бессарабии.
Бессарабская администрация дважды принимала меры против Диманта.
Один раз по ходатайству местных Евреев, поддержанному сорокским предводителем дворянства князем П.М. Кантакузеном, бессарабский губернатор предписал исправнику г. Францкевичу повлиять на Диманта.
В другой раз, по ходатайству князя П.М. Кантакузена, губернатор вступился в дело Диманта с г. Стамати.
Но оба случая не повели ни к чему.
Исправник г. Францкевич объяснил жаловавшимся Евреям, что их жалоба ни к чему не поведет, потому что Димант действует на формально законных основаниях.
А губернатору Димант ответил, что согласен покончить все с г. Стамати, если ему уплатят 56 тысяч.
И это в то время, когда даже суд присудил ему только 55 тысяч.
В конце концов, видя неуспешность всех мер, всех просьб и ходатайств,- все примирились с мыслью, что с Димантом ничего сделать нельзя.
Он был формально прав и адвокаты отлично «оформиливали» ему в законную форму все противузаконные сделки.
Обращаем на последние строчки внимание всех «доктринеров».
(...)
Фельетонист Одесского Листка В. Дорошевич посвящает Диманту и его преступной деятельности следующие строки. Сперва маленькая характеристика самого Диманта.
У Диманта трое детей.
Он ненавидел даже их.
Он выгнал их из дома.
Двое его сыновей бедствуют, находятся чуть не в нищете.
Дочь этого миллионера чуть не умирает в Одессе с голоду с восемью детьми.
Он выгнал из дома без гроша денег свою жену.
И только смерть Диманта прекратила скандальное дело: г-жа Димант судом искала грошей на содержание со своего миллионера-мужа.
Единоверцы Диманта возбуждали ходатайство о выселении его административным путем, «так как Димант своими действиями унижает, позорит своих единоверцев».
Уважение ему не могли доставить даже его миллионы.
Эти миллионы, накопленные из слез и крови.
Димант разорил 20 помещичьих семейств, не считая тысяч разоренных им крестьян и Евреев.
Он держал в своих руках и душил всю округу.
Если б начать называть по именам его должников, пришлось бы переименовать чуть не половину Бессарабии.
На правах арендатора, он был собственником целого города Оргеева и Бельц.
И он пользовался своею силой, своим денежным могуществом, для того, чтоб давить, гнести, душить всех без разбора.
Своих и чужих, близких и посторонних.
Далее идет речь о разорении Димантом семьи Бутми-де-Кацман. Самое трагическое в этой истории это то, что Бутми-де-Кацман не были должны лично ни копейки Диманту. Дело вот в чем.
В 1892 году семерым братьям Бутми-де-Кацман досталось после их матери большое имение.
Они сообща поручили управление этим имением своему родственнику г. Стамати, выдав ему полную доверенность.
У г. Стамати случилась нужда в деньгах и он занял у Диманта 44725 руб. Этот заем был прикрыт договором, по которому Димант будто бы купил у г. Стамати 100000 пудов пшеницы.
По убеждениям г. Диманта, г. Стамати «для большей верности» обязался поставить в назначенный срок 100000 пудов не только сам лично, но и как доверенный Бутми-де-Кацманов.
Он спокойно подписывал это обязательство, потому что урожай в его собственном имении обещал 150000 пудов.
Срок сдачи пшеницы был назначен на 1 октября.
Г. Стамати надеялся, что Димант, согласно обещанию, будет получать пшеницу в течение всего октября.
Но ростовщик знал, что делал.
Мертвая петля был накинута,- оставалось ее затянуть.
1-го октября г. Стамати не мог отдать ему всех 100000 пудов,- и Димант предъявил иск к нему и гг. Бутми-де-Кацман.
Он описал весь урожай,- 250000 пудов,- и машины.
Лишил их возможности молотить.
Сгноил хлеба на 187000 рублей и продал его на 27 тысяч.
Таким образом была накинута на семью Бутми-де-Кацманов мертвая петля, из которой она никак не могла выбиться. Наконец
гг. Бутми-де-Кацманы решили возбудить против Диманта уголовное дело за ростовщичество.
К их ходатайству присоединился предводитель дворянства.
И, надеясь на успех, гг. Бутми-де-Кацманы собрали последние силы и сделали большой посев.
Урожай был законтрактован за г. Галицким и ожидался огромным.
Гг. Бутми-де-Кацманы сразу выходили из мертвой петли.
Они могли, наконец, расплатиться с Димантом.
Но это не входило в разсчет Диманта.
Он видел, что гг. Бутми-де-Кацманы выскользают из его рук.
С другой стороны, надвигались грозные тучи уголовного обвинения.
Димант решил «действовать» пока не поздно.
В роковой день он явился в вотчину Бутми-де-Кацманов с судебным приставом г. Бойченко и принялся описывать все «до тла».
- Не успокоюсь, пока пуговиц с тебя не сорву и продам! кричал изступленный человеконенавистник Вадиму Васильевичу Бутми-де-Кацману.
Напрасно г. Бутми-де-Кацман предъявлял судебному приставу контракт, по которому урожай принадлежал г. Галицкому.
Напрасно просил хоть занести это заявление в журнал.
Судебный пристав г. Бойченко отказался исполнить даже это справедливое требование.
Все гибло.
Тогда разыгралась известная кровавая драма.
Из газет и журналов. Биография Диманта. // Русское Слово. М., 1895. №217, 11 (23).08, с. 3.
Страшный портрет «бессарабского Шейлока» рисует В. Дорошевич в Одесском Листке.
Это был огромный, седой старик, с выпученными, всегда налитыми кровью, глазами, с огромными длинными руками, похожими на грабли.
Вечно грязный, он постоянно был одет в черный старый сюртук, с засаленным шарфом на шее, безо всяких признаков белья.
Такова была внешность этого миллионера. Его жадность доходила до того, что он не мог купить себе порядочных вставных зубов. Вставные челюсти с расшатанными пружинами щелкали, когда он говорил.
И эти щелкающие зубы придавали старому волку особенно зверский вид.
Когда он горячился, он вынимал мешавшие ему зубы, клал их на стол пред собеседниками,- и тогда речь его текла без удержа.
Он шамкал, шлепал губами, брызгался слюной. Он говорил громким, диким, неприятным голосом, скорее похожим на рев, на вой.
Бутми-де-Кацман не первый покушался на жизнь ростовщика.
На прошлой Пасхе он довел оскорблениями своего зятя, тихого и робкого человека, до того, что тот кинулся его душить.
И старика, полумертвого, вытащили из его рук.
Кроме конюхов, из рук которых его вырвал полумертвого брат его убийцы, Диманта чуть не убили в селении Манулештах.
Он разорил крестьянскую общину,- и бабы, настигнув его в поле, учинили над ним самосуд.
Его били, как бьют волка, чем попало и как попало.
Били до тех пор, пока старый волк не лежал уже без чувств, без движения, без признаков жизни.
Тогда его бросили в поле,- но старый волк очнулся и уполз к себе, затаив еще большую злобу против людей, готовых убить его как собаку.
Димант постоянно носил при себе револьвер.
Димант жил одиноко в имении, купленном им (вопреки законам, запрещающим Евреям владение земельной собственности) от некого разоренного им г. Панаиоти.
Он разогнал от себя всех.
От него ушла измученная жена, 70-летняя больная женщина, которая в мае этого года начала искать с него в Кишиневском окружном суде 100 рублей в месяц на содержание.
Одна из его дочерей арендовала у него же в Путинештах корчму и жила в двух шагах отца, с ним не видясь.
Каждый полгода, Ойзер Димант выселял свою дочь из корчмы за неплатеж денег, и каждый раз она отвечала одно и то же:
- Скажите Ойзеру Диманту, что я не уйду, потому что живу в имении своего отца!
Этот ответ потешал своим остроумием Ойзера Диманта, и он оставлял свою дочь в покое,- чтобы через полгода повторить ту же самую комедию.
Так длилось в течение 20 лет.
Другую дочь он выгнал просто.
Она жила в Брест-Литовске,- и после пожара явилась к своему отцу, лишившись всего, умолять о помощи.
В то время, как посторонние жертвовали в пользу посторонних, родной отец не пожертвовал дочери ничего.
Он просто с ругательствами выгнал ее со двора.
Третья дочь пред тем, как быть выгнанною, должна была спасти жизнь своего отца.
Она на прошлой Пасхе приехала с мужем умолять о помощи.
Ойзер Димант осыпал зятя такими ругательствами, обидами и оскорблениями, что тот в изступлении схватил его за горло.
Дочь успела вырвать его из рук убийцы,- и после этого Димант прогнал ее из дома.
Троих сыновей Димант тоже выгнал из дому. Вот длинный список жертв Диманта:
Список, в котором так и пестрит: «разорен», «разорен в конец», «кончил самоубийством», «сошел с ума»...
Безконечная вереница ограбленных богачей и нищих, помещиков, крестьян, миллионеров и мелких торгашей.
Вот полуразоренный арендатор в Путинештах Карп, пострадавший из-за 9000 рублей.
Вот трагический образ Армянина Каснеровича, который в объятиях смерти искал спасения от лица Диманта. Несчастный повесился, оставив записку жене:
«Умираю, чтобы спастись от Диманта».
Вот Александр Фишер. У него было состояние больше 200000 руб. Димант разорил его.
Вот брат Александра Фишера,- Алексей. У него было состояние больше 100000 руб. Он не перенес разорения, сошел с ума и умер в больнице.
Вот Ботезат, миллионер, разоренный Димантом; он спасся от самоубийства или сумасшествия тем, что распродал наскоро все и уехал в Румынию.
Вот сосед Ботезата, Соломон, помещик Блезчиноуцы. У него было около 1000 десятин земли. Из когтей Диманта ему удалось выйти лишь с жалкими остатками.
Вот покойный Николай Скордели, из Гогенешт. Богатый помещик, который умер, благодаря Диманту, чуть не в нищете.
Вот три брата Червэн-Водали, разоренные Димантом на огромную сумму. Они были владельцами обширных поместий Бырладян, Палации и др.
Один из них, Иван, владел состоянием больше чем в 200 тысяч рублей. Имение не было заложено, других кредиторов, кроме Диманта, не было. И при помощи этого-то ничтожного долга, Димант так ухитрился его запутать,- что несчастный умер в нищете, разбитый параличем.
Вот Леонид Добровольский, владелец Користоуцц, чудного имения, около 1000 десятин. Это имение, даже разоренное, было продано в последствии перекупщикам по необычайно высокой в Бессарабии цене - по 260 руб. за десятину. Десять лет он боролся с Димантом, но не выдержал, был признан несостоятельным и умер в нищете.
Вот его брат Владимир Добровольский, тем же Димантом разоренный в конец.
Вот бывший предводитель дворянства Сорокского уезда, И.К. Браэзко.
Он получил от отца незаложенное имение Корбу, около 8000 десятин, с лучшим в окрестности ремонентом.
Имение было действительно «полною чашей».
Он был отличным хозяином, вел очень скромную жизнь.
Обстоятельства толкнули его в когти Диманта.
Димант брал с него до 40% годовых, и теперь этот бывший богач, бывший предводитель дворянства, доживает свой век в страшной бедности, чуть не в нищете.
И так далее и так далее. Но
разоряя богачей, миллионеров, владельцев огромных имений, Димант в то же время не брезгал и грошами бедняков.
Кошелек богача или нищенская сума,- для него не было разницы.
В одно и то же время он отбирал огромные имения и взял у каких-то несчастных Симоновичей их последнее достояние - дом из двух комнат.
Описывал грандиозные помещичьи ремоненты и описывал швейную машину у бедняка Вишковецкого.
Но Диманту было мало отобрать все. Описав у бедняка-портного машину, продав ее, получив удовлетворение, он заявил, что Вишковецкий сломал печати судебного пристава.
Вишковецкого, который лишился всего, нищего, обобранного, он посадил еще на 3 месяца в тюрьму.
Если разоренных им помещичьих семейств насчитываются десятки, то бедняков Вишковецких - прямо тысячи.
И все это делал Димант при помощи своих излюбленных средств: векселей с преувеличенными цифрами, контрактов с огромными неустойками.
Димант был кошмаром Бессарабии.
Бессарабская администрация дважды принимала меры против Диманта.
Один раз по ходатайству местных Евреев, поддержанному сорокским предводителем дворянства князем П.М. Кантакузеном, бессарабский губернатор предписал исправнику г. Францкевичу повлиять на Диманта.
В другой раз, по ходатайству князя П.М. Кантакузена, губернатор вступился в дело Диманта с г. Стамати.
Но оба случая не повели ни к чему.
Исправник г. Францкевич объяснил жаловавшимся Евреям, что их жалоба ни к чему не поведет, потому что Димант действует на формально законных основаниях.
А губернатору Димант ответил, что согласен покончить все с г. Стамати, если ему уплатят 56 тысяч.
И это в то время, когда даже суд присудил ему только 55 тысяч.
В конце концов, видя неуспешность всех мер, всех просьб и ходатайств,- все примирились с мыслью, что с Димантом ничего сделать нельзя.
Он был формально прав и адвокаты отлично «оформиливали» ему в законную форму все противузаконные сделки.
Обращаем на последние строчки внимание всех «доктринеров».