Кавалеристы Второй мировой: японский путь (часть 1).
Японская кавалерия Второй мировой войны - предмет, изученный в военной истории, на первый взгляд, достаточно подробно. Кавалерийским частям и соединениям отведено должное место в ряде обобщающих работ по Японской императорской армии 1937 (вступление Японии в войну уместно отсчитывать с начала интенсивных боевых действий против Китая) - 1945 гг. О кавалерии "империи Ямато" упоминают:
Leland S. Ness. Rikugun: Guide to Japanese Ground Forces 1937-1945. Helion & Company, 2014;
Mike Неwitt. Uniformes and Equipment of the Imperial Japanese Army in WWII. 2002;
Edward J. Drea. Japan's Imperial Army: Its Rise and Fall, 1853-1945. Lawrence, Kansas, 2009;
Philip Jowett. The Japanese Army 1931-45. Osprey Publishing, 2002 и др.
Однако от одного автора к другому кочует поверхностное отношение к японской кавалерии, привычка рассматривать ее как "новообразование" эпохи модернизации (Мэйдзи), вне исторической взаимосвязи с японским боевым стилем, и занижать ее эффективность. Даже Леланд Нэсс, один из наиболее фундаментальных исследователей вооруженных сил "империи Ямато", открывает соответствующий раздел своей монографии словами: "В отличие от большинства других стран, Японская армия не имела традиции кавалерии, как рода оружия".
Наверное, самая известная фотография японских кавалеристов Второй мировой. Судя по монгольским лошадям, снято где-то в Китае или в Маньчжурии.
Если принять во внимание то, что Япония перешла к созданию государственных структур современного образца только в XIX в., то ее вооруженные силы фактически шагнули к армии Нового времени непосредственно от феодального типа, минуя тот этап, когда у большинства европейских держав постепенно создавались регулярные войска. Так что конное рыцарское ополчение не превращалось в Японии сначала в рейтары, затем в кирасиры. От феодальной самурайской конницы сразу произошел радикальный переход к комплектовавшейся рекрутами "правильной" кавалерии драгунского типа второй половины ХIХ в. Но об "отсутствии традиции" кавалерии в Японии это не дает оснований говорить.
***
Изначально японское самурайское войско было именно конным. Хотя со временем пехота феодальных ополчений стала преобладать, на протяжении всего Средневековья и начала Нового времени конный самурай, в первую очередь - конный лучник, а с появлением огнестрельного оружия - стрелок, оставался основной ударной силой в полевых сражениях. Якобы появлялись даже отряды амазонок-воительниц, если это не выдумка последующих популяризаторов истории. Снаряжение конного воина "дореформенной" Японии - яматогура - по сложности не уступало европейскому рыцарскому, а по удобству даже превосходило (хотя уступало по защитным качествам).
Конные самураи в бою. Старинное японское изображение.
Разумеется, массовая призывная армия эпохи Мейдзи (1868-1912), сформированная по европейскому образцу, положила конец самурайской коннице. Традиционные верховые породы японских лошадей при своей резвости и выносливости были малорослы и хорошо подходили для конных стрелков, но не для сабельных эскадронов. Однако образ воина на коне в японском обществе и культуре был хорошо известен и, как и рыцарь "старой" Европы, считался символом благородства и доблести. Новой японской кавалерии из крестьянских сынов с комсоставом частично из "разночинцев", частично - из самураев, было на кого равняться.
По штатам мирного времени 1893 г. кавалерия Японской императорской армии состояла из гвардейского полка 2-эскадронного состава и 6 армейских полков 3-эскадронного состава, организационно приданных шести дивизиям. Подготовка кавалеристов велась по германской методике, но имелись существенные недостатки. "У японцев нет для того подходящего конского состава... Поэтому предъявлять к ним большие требования в отношении боевых конных действий нельзя", - писал германский офицер О. Леффелер, наблюдавший японскую конницу в бою (Леффлер О. Русско-японская война в наблюдениях и суждениях иностранцев: сборник). Несмотря на то, что в Японии была проведена программа по выведению строевой породы лошадей путем скрещивания местных боевых лошадей кисо-ума с европейскими и североамериканскими породами, на выходе получился не особенно подходящий для кавалерии гибрид. Тактическая подготовка японских кавалеристов, особенно для ведения дозорно-разведывательной службы, также хромала. Единственным утешением была красивая форма гусарского образца, хотя по сути японские кавалеристы были типичными драгунами; некоторые переводчики даже называют японские кавполки "драгунскими".
Японские кавалеристы во главе с офицером в разведке во время Японо-Китайской войны. Худ. Екояма Рехати, 1894.
Язвительный Редьярд Киплинг, ставший очевидцем учений японской кавалерии в 1889 г., не пожалел для их описания унизительного сарказма: "Учитывая вес этих коней и японских всадников, из тех и других, вместе взятых, скорее можно сформировать совершенную конную пехоту, а нация слепых подражателей пыталась превратить их в тяжелую кавалерию... Если случайности и переменчивость военной судьбы сведут вас с японскими войсками в бою, обойдитесь помягче с их кавалерией. Она не причинит никакого вреда" (Р. Киплинг. От моря до моря).
В ходе Японо-Китайской войны 1894-95 гг. ввиду низкого качества войск одряхлевшей Цинской империи слабость японской кавалерии не проявилась особенно рельефно. Тем не менее, основоположник японской регулярной кавалерийской школы бригадный генерал Акияма Есифуру в период перед Русско-Японской войной предпринимал отчаянные усилия по ее совершенствованию (Жизнь и служба генерала стали одной из сюжетных линий романа известного японского писателя Сиба Ретаро "Тучи над холмами", по которому в 2009 г. был снят сериал, переведенный на русский язык). Акияма Есифуру добился формирования в 1902 г. двух кавалерийских бригад, вооружения кавалерии пулеметами, много делал для изучения опыта передовых кавалерийских держав мира, в первую очередь - Российской империи.
Акияма Есифуру по прозвищу "Отец кавалерии" был разносторонним человеком - отличным кавалеристом, талантливым математиком, зоологом, поэтом, публицистом, опытным покорителем женских сердец и большим любителем "культурного отдыха" (якобы не пьянел вообще).
Но результаты реформ оставляли желать лучшего. В ходе войны с Россией на Маньчжурском театре в 1904-05 г. бригадная группа кавалерии "Акияма", которой командовал этот генерал-новатор, с разведкой и боевым охранением войск худо-бедно справлялась, но в бою предпочитала тактику спешенных стрелков. Кавалерийских боев с русскими казаками в ходе войны было всего два. 23 апреля 1904 г. разъезды забайкальцев из 2-го Читинского полка под командой хорунжих Левицкого и Чугуевского застали врасплох и разгромили неполный японский эскадрон, при чем взяли пленных, которых запечатлели на фотопленку.
Пленные японские кавалеристы, 1904.
В другой раз японцев был полный эскадрон, казаков - неполная сотня (75 чел.) во главе с подъесаулом Железновым из 4-го Уральского полка. Казаки атаковали японскую кавалерию в условиях песчаной бури, и произошел бой, в котором стороны хаотически перестреливались и рубились. Верх взяли казаки, а японцы отступили в беспорядке, оставив на поле 3 офицеров и более 30 нижних чинов убитыми и ранеными, 14 пленными, а также много лошадей и оружия. Казаки потеряли только одного убитым, нескольких пленными (увлеклись преследованием) и 10 ранеными.
Случались и более мелкие стычки в конном строю, обычно с неутешительным для всадников "страны восходящего солнца" результатом.
Японская пропаганда в период войны полюбила представлять благодарной народной аудитории блестящие кавалерийские победы, этот миф частично укоренился и в общественном сознании: в упомянутом выше романе Сибо Ретаро написано, что генерал Акияма Есифуру "победил казаков, лучшую конницу в мире". Однако военным было понятно, что над кавалерией еще работать и работать.
Бой японской кавалерии с русскими казаками на японской пропагандистской картинке. Форма казаков совершенно фантастическая, зато хорошо изображена стрельба с седла.
Оценка казачьим офицером Левицким японской кавалерии после войны была под стать киплинговской: "Японцы непрочно сидели в седле, плохо управляли лошадьми, а их шпажонки никак не выдерживали против казачьих шашек" (А. Левицкий. Неудачная разведка. Военная быль, №49, 1961). "Шпажонкой" он назвал японскую кавалерийскую саблю Тип 32, действительно довольно громоздкое и неудобное изделие. Германский теоретик кавалерии генерал Герхард фон Пеле-Нарбонн был менее критичен: "К действиям холодным оружием (японская) кавалерия почти никогда не прибегала, но зато весьма часто, не только при обороне, но и во время наступления пускала в дело винтовки... Конский составь был плох, но в пешем строю люди выказывали изумительную сноровистость. Большими преимуществом японской кавалерии... было большее общее развитие нижних чинов, которые все поголовно были грамотны".
Общая тенденция первого этапа развития японской регулярной кавалерии вырисовывается довольно четко: подходящих кавалерийских лошадей нет, кавалерийские навыки ниже среднего, но неплохая "ездящая пехота".
***
Русско-Японская война стала опытом боевого применения кавалерии, от уроков которого, в первую очередь негативных, Императорская армия отталкивалась в строительстве этого рода войск в 1910-20-х гг. В результате были предприняты дальнейшие меры по развитию японского коневодства, была выведена т.н. японская строевая лошадь - отдельная порода, которую стали исключительно использовать в армии, окончательно вытеснив традиционную киса-ума даже из обозов. Империя не знала полумер: военные настояли, чтобы жеребцы киса-ума холостились в массовом порядке, дабы не возникало соблазна мобилизовать эту "устаревшую" породу (которая в итоге чуть не погибла). Личный состав обучался на основании сделанных на войне выводов. Начало уделяться большое внимание выездке лошадей, действиям в конном строю на пересеченной местности, быстрому переходу из конного строя в пеший и обратно, укрытию лошадей под огнем (предпринимались попытки заставить несчастную скотину "залегать", используя опыт русских казаков). В 1909 г. были сформированы еще 2 кавалерийские бригады трехполкового состава, огневые средства были усилены "общекавалерийским" полком конной артиллерией.
Кавалерийские учения под проливным дождем. Из японской визуальной пропаганды.
В следующем военном конфликте Японии - захвате германской колонии Циндао в 1914 г. (в Первой мировой войне страна выступила на стороне Антанты) - японская кавалерия была представлена подразделениями 22-го кавалерийского полка, высаженными в составе десанта Японской императорской армии. Несмотря на активное раскручивание сюжетов кавалерийских подвигов в японской официальной пропаганде (это вообще одна из ее излюбленных тем), кавалеристы под Циндао в развернутом строю в атаки не ходили, однако вполне справились со своей профессиональной задачей: "завесили" Циндао на дальних подступах со стороны материка и перехватывали пытавшихся выбраться из осажденного города военных и гражданских.
Падение Циндао; присутствует 22-й кавполк с саблями наголо. Из японской визуальной пропаганды.
Японская кавалерия активно участвовала в интервенции в Советскую Россию в 1918-22 гг., а также в экспансии в Китае ("аренда" Квантуна и создании там одноименной армии) и военной интервенции а Маньчжурию (1931-32 гг.). Учитывая специфику боевых действий - большие пространства и невысокую военную организацию противника (с полевыми частями РККА японские интервенты не сталкивались, а войска находящегося в состоянии послереволюционного "полураспада" Китая были слабы) - японские кавалеристы приобрели богатый опыт действий в конном строю, в т.ч. и кавалерийских атак. Токийские "былинники речистые" были наконец удовлетворены рассказами о том, как японский кавалерист побеждал с саблей в руке.
Японские кавалеристы вступают в Шэньян во время интервенции а Маньчжурию, 1931.
Бригадная структура японской кавалерии продемонстрировала удивительную долговечность: 4 кавалерийские бригады с порядковыми номерами просуществовали с 1902/1909 гг. до разгара Второй мировой войны. Состав бигард - по 3 кавполка - также оставался стабильным до середины 1930-х гг.
В 1932 г. до японской кавалерии не добрались общемировые "новые веяния" механизации. В 1-й кавбригаде был сформирован экспериментальный эскадрон бронеавтомобилей (7 боевых машин и несколько грузовиков), который в 1933 г. был закреплен в штатах. Новые штаты для всей кавалерии подоспели в 1936 г. По ним кавалерийских полков в бригаде осталось два, зато в каждую бригаду добавились батарея конной артиллерии (4 75-мм орудия), пулеметный эскадрон (8 тяжелых пулеметов), эскадрон танкеток или кавалерийских бронеавтомобилей (9 машин), саперная команда и транспортный дивизион (конный; частично автомобильный в перспективе). Кавполк при этом состоял из четырех сабельных в прямом смысле слова эскадронов (бойцы были вооружены только саблями и карабинами) и пулеметного эскадрона (6 "легких" и 6 "средних" пулеметов). К слову, в японском языке эскадрон и рота обозначаются одним и тем же словом, 中隊 - "чутай", так что название "эскадрон" в дальнейшем используется по принципу принадлежности к кавалерии.
По штатам военного времени каждый кавполк насчитывал 1 260 солдат и офицеров, конная батарея - 143 чел., дивизионный пулеметный эскадрон - 85 чел., эскадрон боевых машин - 60 чел., саперная команда - 40 чел., и транспортный дивизион - 470 чел. Как обстояло дело с заполняемостью штатов кавбригад перед "большой войной" неизвестно, но, принимая во внимание последующую тенденцию к хроническому недокомплектованию кавалерии, можно предположить, что не лучшим образом.
Другой контингент японской кавалерии составляли кавалерийские полки, входившие в состав каждой из армейских дивизий (сформированных до начала "большой войны" с Китаем в 1937 г.) для обеспечения разведки и боевого охранения. Номера этих полков чаще всего совпадали с дивизионными, их отличала крайне небольшая численность: в предвоенные годы всего два эскадрона по 5 офицеров и 148 нижних чинов каждый и небольшие подразделения обеспечения. Огневую мощь дивизионного кавполка, помимо карабинов, составляли всего 10 пулеметов: 2 станковых в полковом пулеметном взводе и 8 ручных по эскадронам. Ни одного автомобиля не полагалось; все вооружение, снаряжение и имущество перевозилось в седлах, на вьюках и повозках. Тем не менее, именно дивизионные кавполки были самыми воевавшими в Японской императорской армией и воспринимались пехотинцами как "своя" кавалерия.
Типичный японский дивизионный конный разведчик. Маскировочной сеткой для крепления свежей зелени покрыты и он, и его боевой конь.
При комплектовании конским составом дивизионных кавполков, дислоцированных в Китае и Маньчжурии, использовались не только ввезенные из Японии, но и местные лошади, в первую очередь - монгольской породы, их также именовали "баргутскими". Недостаточно рослые, они, тем не менее, были известны отличными качествами для применения на военной службе еще со времен Чингиз-хана и активно использовались японцами. Об этом, в частости, писал в своей поэме "Далеко на Востоке" (1939), посвященной боям на Халхин-Голе, знаменитый советский поэт Константин Симонов:
когда за треснувшим триплексом
метались баргутские лошади
и прямо под танк бросался смертник с бамбуковым шестом.
Сильной стороной предвоенной японской кавалерии была очень высокая насыщенность офицерами и старшими унтер-офицерами, качество которых традиционно было в Японии очень хорошим. Один офицер или кадровый унтер в кавалерии приходился примерно на 18-20 солдат; в пехоте этот показатель был примерно 1 к 23-25.
***
В рядах Японской императорской армии кавалериста отличал ряд специфических элементов снаряжения. Приборным цветом кавалерии был темно-зеленый - на стояче-отложной воротник мундира образца 1930 г. (Тип 90) помещались петлицы в форме "ласточкиного хвоста" из сукна такого цвета, на более поздних образцах формы одежды они отсутствовали. Особой формы одежды кавалерии не полагалось, однако для удобства при верховой езде мундиры общеармейских образцов укорачивались, а на брюки, чтобы не стирались о седло, нашивалось кожаное "очко". Главной обувью кавалеристов были кожаные сапоги со шпорами, аналогичные офицерским (вернее, сапоги общего образца в Японской армии полагались только офицерам, кавалерии и конной артиллерии). Однако, особенно к концу войны, когда остро встала проблема с дефицитом снабжения войск, встречались варианты ношения кавалеристами солдатских ботинок с кожаными крагами и даже с "пехотными" обмотками.
Офицер-кавалерист Японской императорской армии. Современная реконструкция.
Сапоги здесь сшиты на заказ: срандартные армейские делались из коричневой кожи.
Чисто кавалерийским "аксессуаром" были подсумки для 30 патронов и емкости с ружейным маслом с ремешком для ношения через плечо, которые изготовлялись из кожи или прорезиненной ткани. Через плечо также носился холщовый бандольер для гранат и дополнительных боеприпасов.
Фляжки для кавалерии выпускались специальные - с привинчивающейся, чтоб не отлетала на галопе, чашкой-крышкой.
Рядовой солдат-кавалерист был обычно вооружен 6,5-мм карабином Тип 38 или Тип 44, в русском обозначении известным как "Арисака". После Русско-японской войны для усиления огневой мощи кавалерии подавляющее большинство строевых должностей в этом роду оружия, включая унтер-офицеров, трубачей-сигналистов, номеров расчетов пулеметов и орудий конной артиллерии, были переведены с револьверов на карабины. Однако в подразделениях обеспечения кавалерийских бригад - обозных, медицинских и т.п. - было много невооруженных солдат, на всех выдавалось лишь малое количество винтовок для несения караульной службы. Сабля Тип 32 была длиннее общемировых стандартов, чтобы компенсировать малый рост всадника при рубке с седла, и потому довольно тяжелой, почти полтора кг; для сравнения - казачья шашка весила около 1 кг. Пика Тип 88 ко Второй мировой войне вышла из боевого употребления и использовалась только для ношения взводных и разъездных значков.
Сабли Тип 32 разных серий выпуска.
Кавалерийское седло Тип 14 и уздечка копировали американский и британский образцы. При седле возились кожаный чемоданец для предметов ухода за лошадью и сбруей, а также холщовые переметные сумы для запаса фуража и личных вещей всадника.
Кавалерийское седло Тип 14.
Кавалерии Японской армии полагались собственные нормы продснабжения, при чем как для лошадей, так и для солдат. Отечественный исследователь Японской императорской армии Андрей Цвершиц ( lautlesen) приводит подробное описание того, чем, согласно устава, могла набить брюхо трудолюбивая японская лошадка на военной службе в период Второй мировой: "Для питания (лошадей) поступали централизованно заготовленные рисовые отруби, солому и соевые бобы. (...) В 1939 году в Японской императорской армии установленная стандартная суточная норма кормления ездовых лошадей (включая кавалерийские для верховой езды) составляла: ячмень (5250 г, 5 шо), сено (3750 г, 1 канме), солома (3750 г, 1 канме); и для вьючных (грузовых) лошадей: ячмень (4200 г, 4 шо), сено (3750 г, 1 канме) и солома (3750 г, 1 канме)" (https://historychp.blogspot.com/2022/02/blog-post_110.html).
Специфика японского военного питания заключалась в том, что рацион кавалериста по ряду норм выдачи был урезан по сравнению с общеармейским. Например, консервированное мясо (знаменитая тушенка "Ямато-ни") полагалось кавалеристу в половинном размере - всего 75 гр против 150. Вероятно, армейские снабженцы "империи Ямато" полагали, что кавалеристу, раз его возит конь, требуется меньше калорий для поддержания сил, иначе такую дискриминацию объяснить нечем.
***
С развертыванием Японией агрессии против Китая в 1937 г., кавалерия Императорской армии приняла там активное участие в боевых действиях. С тех пор и до конца второй мировой войны Китай стал главным "театром войны" для конных контингентов японских войск.
Условия действительно благоприятствовали боевому применению конницы. Ландшафт был разнообразен, но в основном легко проходим для всадников и вьючных лошадей, которые на огромных пространствах часто имели шанс успеть вперед пехоты. Над полем боя, как правило, господствовала японская авиация. Слабая подготовка и недостаточное вооружение большинства частей Национальной армии Гоминьдана (несмотря на массовый героизм китайских солдат и офицеров) дали понять японскому командованию, что "век кавалерии" в масштабах этой отдельно взятой кампании отнюдь не закончен.
Конные разведчики где-то в Китае исполняют свою повседневную боевую работу. Рисунок японского военного художника.
Спектр применения был крайне широк - от классических кавалерийских задач типа разведки и боевого охранения до сабельных атак против беспорядочно отступающего или растянувшегося на марше неприятеля, особенно разных полурегулярных контингентов типа отрядов Охраны порядка (но не китайских коммунистов, их самые неорганизованные ополченцы равнялись по стойкости лучшим частям Гоминьдана). Во фронтовых боях конница чаще применялась в пешем строю. Но случалось японским кавалеристам и ходить в конном строю против упорно обороняющейся китайской пехоты, и сходиться клинки в клинки с китайской кавалерией, словно вернулась эпоха Наполеоновских войн. Успех в таких случаях был переменным, а потери с обеих сторон - очень высокими, однако обе противоборствующие стороны это нимало не смущало. Японская пресса нередко записывала (или приписывала?) решающий вклад в выполнении боевой задачи именно на счет кавалерии - пропагандисты "империи Ямато" были явно неравнодушны к "солдатикам на лошадках" еще с конца XIX в. Прессе обязан своей скоротечной популярностью самый известный японский кавалерист этого времени - унтер-офицер Токуда Тода (за точность транскрипции не ручаюсь), прозванный журналистами "Летящим клинком". Во время битвы за Шанхай 13 августа - 26 ноября 1937 г. он в нескольких боевых эпизодах зарубил, по данным газетчиков, около 50 солдат противника. Дальнейшая судьба храбреца не прослеживается.
Сабельная атака в Китае. Японская пропагандистская картинка из цикла: "с юмором об Императорской армии".
Кто владеет японским языком, может перевести, о чем думала в это время лошадь.
Группировка кавалерии Императорской армии на Японо-Китайской войне начиналась в 1937 г. с кавполков 16 развернутых на этом фронте японских дивизий. С 1938 г. в некоторых формируемых японских дивизиях кавалерийский полк стали заменять на разведывательный, в котором остался один конный эскадрон, а остальные катались на автомобилях (в идеале было также несколько танкеток) или крутили на велосипедах.
Из четырех кавбригад все, за исключением 2-й, находились в Манчьжурии в составе Квантунской армии. В 1937 г. японское командование предприняло опыт создания из них кавалерийского соединения уровня дивизии/корпуса, соединив 1-ю и 4-ю бригады (впоследствии заменена 3-й) в т.н. Кавалерийскую группу. Это стало вершиной организационного развития японской кавалерии. Однако во фронтовых боевых действиях с китайцами из отборных кавалерийских бригад приняла участие только 4-я, в начале 1938 г. переброшенная в центральную часть Китая в распоряжение 2-й японской армии. Основную тяжесть этой беспощадной и бесчеловечной войны вывозил на своем потертом седле именно скромный дивизионный кавалерист. На его же злополучную карму выпала и немалая доля участия в военных преступлениях японского милитаризма в этом регионе. Кавалерия, что вполне логично, активно привлекалась японскими оккупационными силами в Китае для антипартизанских, карательных и реквизиционных акций, равно как и для насильственной мобилизации рабочей силы из местных жителей. Образ японского кавалериста как полупьяного жестокого мародера, всегда первым бросающегося ловить в китайской деревне красивых девушек, поросят и уток, вечно нагруженного со своей лошадью тюками награбленного барахла, выведенный во множестве китайских художественных фильмов - конечно гротеск, но основанный на реальных фактах.
Заметно отрезвило затуманенные сладким китайским вином воинской славы головы японских кавалеристов столкновение Императорской армии с сильным регулярным противником, последовавшее 11 мая - 16 сентября 1939 г. в ходе советско-монгольско-японского вооруженного конфликта на реке Халхин Гол, в японской историографии стыдливо именуемого Номонханским инцидентом. Кавалерия собственно Императорской армии была представлена на Халхин-Голе конными разведчиками 23-й дивизии (эскадрон) и, на завершающем этапе, кавполком подошедшей 7-й дивизии. В боях против советских войск немногочисленные подразделения японских кавалеристов особенно себя не проявили.
Кавалерия Маньчжоу-Го под пестрым флагом этого марионеточного государства.
Главным образом в сражении участвовали части кавдивизии прояпонского маньчжурского государственного образования "империи Маньчжоу-Го". На левом фланге японской группировки Северный охранный отряд из двух маньчжурских кавполков встретился с 6-й кавалерийской дивизией Монгольской Народно-Революционной армии, примерно бригадной численности, но включавшей сильную артиллерию и бронетехнику, а, главное, подготовленной по советским уставам. Точно так же кавалерийские части Маньчжоу-Го подражали японской модели. Можно сказать, произошло столкновение "упрощенных копий" кавалерий СССР и "империи Ямато", или "красномонголов" и "беломонголов", учитывая, что маньчжурские конники были этническими баргутами, народом монгольского происхождения. Несмотря на первоначальные успехи "маньчжуро-баргутов" благодаря поддержке японской авиации, обученный командирами РККА противник оказался им не по зубам. В последовавших боях "красномонголы" успешно выбили японских приспешников за госграницу. Кавалеристы обеих сторон в основном вели бой как конные стрелки и ездящая пехота, но по крайней мере однажды съезжались рубиться.
Кавалерийский бой на Халхин-Голе в изображении японского военного художника.
Монгольские конники узнаваемы по буденовкам, использовавшимся в МНРА в качестве полевого головного убора наряду с фуражками.
Кто выиграл кавалерийскую сшибку, не совсем ясно, но факт остается фактом: победа на этом участке осталась за потомками Чингиз-хана с красными звездочками на фуражках, а в целом Красная Армия нанесла японцам унизительное поражение.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Leland S. Ness. Rikugun: Guide to Japanese Ground Forces 1937-1945. Helion & Company, 2014;
Mike Неwitt. Uniformes and Equipment of the Imperial Japanese Army in WWII. 2002;
Edward J. Drea. Japan's Imperial Army: Its Rise and Fall, 1853-1945. Lawrence, Kansas, 2009;
Philip Jowett. The Japanese Army 1931-45. Osprey Publishing, 2002 и др.
Однако от одного автора к другому кочует поверхностное отношение к японской кавалерии, привычка рассматривать ее как "новообразование" эпохи модернизации (Мэйдзи), вне исторической взаимосвязи с японским боевым стилем, и занижать ее эффективность. Даже Леланд Нэсс, один из наиболее фундаментальных исследователей вооруженных сил "империи Ямато", открывает соответствующий раздел своей монографии словами: "В отличие от большинства других стран, Японская армия не имела традиции кавалерии, как рода оружия".
Наверное, самая известная фотография японских кавалеристов Второй мировой. Судя по монгольским лошадям, снято где-то в Китае или в Маньчжурии.
Если принять во внимание то, что Япония перешла к созданию государственных структур современного образца только в XIX в., то ее вооруженные силы фактически шагнули к армии Нового времени непосредственно от феодального типа, минуя тот этап, когда у большинства европейских держав постепенно создавались регулярные войска. Так что конное рыцарское ополчение не превращалось в Японии сначала в рейтары, затем в кирасиры. От феодальной самурайской конницы сразу произошел радикальный переход к комплектовавшейся рекрутами "правильной" кавалерии драгунского типа второй половины ХIХ в. Но об "отсутствии традиции" кавалерии в Японии это не дает оснований говорить.
***
Изначально японское самурайское войско было именно конным. Хотя со временем пехота феодальных ополчений стала преобладать, на протяжении всего Средневековья и начала Нового времени конный самурай, в первую очередь - конный лучник, а с появлением огнестрельного оружия - стрелок, оставался основной ударной силой в полевых сражениях. Якобы появлялись даже отряды амазонок-воительниц, если это не выдумка последующих популяризаторов истории. Снаряжение конного воина "дореформенной" Японии - яматогура - по сложности не уступало европейскому рыцарскому, а по удобству даже превосходило (хотя уступало по защитным качествам).
Конные самураи в бою. Старинное японское изображение.
Разумеется, массовая призывная армия эпохи Мейдзи (1868-1912), сформированная по европейскому образцу, положила конец самурайской коннице. Традиционные верховые породы японских лошадей при своей резвости и выносливости были малорослы и хорошо подходили для конных стрелков, но не для сабельных эскадронов. Однако образ воина на коне в японском обществе и культуре был хорошо известен и, как и рыцарь "старой" Европы, считался символом благородства и доблести. Новой японской кавалерии из крестьянских сынов с комсоставом частично из "разночинцев", частично - из самураев, было на кого равняться.
По штатам мирного времени 1893 г. кавалерия Японской императорской армии состояла из гвардейского полка 2-эскадронного состава и 6 армейских полков 3-эскадронного состава, организационно приданных шести дивизиям. Подготовка кавалеристов велась по германской методике, но имелись существенные недостатки. "У японцев нет для того подходящего конского состава... Поэтому предъявлять к ним большие требования в отношении боевых конных действий нельзя", - писал германский офицер О. Леффелер, наблюдавший японскую конницу в бою (Леффлер О. Русско-японская война в наблюдениях и суждениях иностранцев: сборник). Несмотря на то, что в Японии была проведена программа по выведению строевой породы лошадей путем скрещивания местных боевых лошадей кисо-ума с европейскими и североамериканскими породами, на выходе получился не особенно подходящий для кавалерии гибрид. Тактическая подготовка японских кавалеристов, особенно для ведения дозорно-разведывательной службы, также хромала. Единственным утешением была красивая форма гусарского образца, хотя по сути японские кавалеристы были типичными драгунами; некоторые переводчики даже называют японские кавполки "драгунскими".
Японские кавалеристы во главе с офицером в разведке во время Японо-Китайской войны. Худ. Екояма Рехати, 1894.
Язвительный Редьярд Киплинг, ставший очевидцем учений японской кавалерии в 1889 г., не пожалел для их описания унизительного сарказма: "Учитывая вес этих коней и японских всадников, из тех и других, вместе взятых, скорее можно сформировать совершенную конную пехоту, а нация слепых подражателей пыталась превратить их в тяжелую кавалерию... Если случайности и переменчивость военной судьбы сведут вас с японскими войсками в бою, обойдитесь помягче с их кавалерией. Она не причинит никакого вреда" (Р. Киплинг. От моря до моря).
В ходе Японо-Китайской войны 1894-95 гг. ввиду низкого качества войск одряхлевшей Цинской империи слабость японской кавалерии не проявилась особенно рельефно. Тем не менее, основоположник японской регулярной кавалерийской школы бригадный генерал Акияма Есифуру в период перед Русско-Японской войной предпринимал отчаянные усилия по ее совершенствованию (Жизнь и служба генерала стали одной из сюжетных линий романа известного японского писателя Сиба Ретаро "Тучи над холмами", по которому в 2009 г. был снят сериал, переведенный на русский язык). Акияма Есифуру добился формирования в 1902 г. двух кавалерийских бригад, вооружения кавалерии пулеметами, много делал для изучения опыта передовых кавалерийских держав мира, в первую очередь - Российской империи.
Акияма Есифуру по прозвищу "Отец кавалерии" был разносторонним человеком - отличным кавалеристом, талантливым математиком, зоологом, поэтом, публицистом, опытным покорителем женских сердец и большим любителем "культурного отдыха" (якобы не пьянел вообще).
Но результаты реформ оставляли желать лучшего. В ходе войны с Россией на Маньчжурском театре в 1904-05 г. бригадная группа кавалерии "Акияма", которой командовал этот генерал-новатор, с разведкой и боевым охранением войск худо-бедно справлялась, но в бою предпочитала тактику спешенных стрелков. Кавалерийских боев с русскими казаками в ходе войны было всего два. 23 апреля 1904 г. разъезды забайкальцев из 2-го Читинского полка под командой хорунжих Левицкого и Чугуевского застали врасплох и разгромили неполный японский эскадрон, при чем взяли пленных, которых запечатлели на фотопленку.
Пленные японские кавалеристы, 1904.
В другой раз японцев был полный эскадрон, казаков - неполная сотня (75 чел.) во главе с подъесаулом Железновым из 4-го Уральского полка. Казаки атаковали японскую кавалерию в условиях песчаной бури, и произошел бой, в котором стороны хаотически перестреливались и рубились. Верх взяли казаки, а японцы отступили в беспорядке, оставив на поле 3 офицеров и более 30 нижних чинов убитыми и ранеными, 14 пленными, а также много лошадей и оружия. Казаки потеряли только одного убитым, нескольких пленными (увлеклись преследованием) и 10 ранеными.
Случались и более мелкие стычки в конном строю, обычно с неутешительным для всадников "страны восходящего солнца" результатом.
Японская пропаганда в период войны полюбила представлять благодарной народной аудитории блестящие кавалерийские победы, этот миф частично укоренился и в общественном сознании: в упомянутом выше романе Сибо Ретаро написано, что генерал Акияма Есифуру "победил казаков, лучшую конницу в мире". Однако военным было понятно, что над кавалерией еще работать и работать.
Бой японской кавалерии с русскими казаками на японской пропагандистской картинке. Форма казаков совершенно фантастическая, зато хорошо изображена стрельба с седла.
Оценка казачьим офицером Левицким японской кавалерии после войны была под стать киплинговской: "Японцы непрочно сидели в седле, плохо управляли лошадьми, а их шпажонки никак не выдерживали против казачьих шашек" (А. Левицкий. Неудачная разведка. Военная быль, №49, 1961). "Шпажонкой" он назвал японскую кавалерийскую саблю Тип 32, действительно довольно громоздкое и неудобное изделие. Германский теоретик кавалерии генерал Герхард фон Пеле-Нарбонн был менее критичен: "К действиям холодным оружием (японская) кавалерия почти никогда не прибегала, но зато весьма часто, не только при обороне, но и во время наступления пускала в дело винтовки... Конский составь был плох, но в пешем строю люди выказывали изумительную сноровистость. Большими преимуществом японской кавалерии... было большее общее развитие нижних чинов, которые все поголовно были грамотны".
Общая тенденция первого этапа развития японской регулярной кавалерии вырисовывается довольно четко: подходящих кавалерийских лошадей нет, кавалерийские навыки ниже среднего, но неплохая "ездящая пехота".
***
Русско-Японская война стала опытом боевого применения кавалерии, от уроков которого, в первую очередь негативных, Императорская армия отталкивалась в строительстве этого рода войск в 1910-20-х гг. В результате были предприняты дальнейшие меры по развитию японского коневодства, была выведена т.н. японская строевая лошадь - отдельная порода, которую стали исключительно использовать в армии, окончательно вытеснив традиционную киса-ума даже из обозов. Империя не знала полумер: военные настояли, чтобы жеребцы киса-ума холостились в массовом порядке, дабы не возникало соблазна мобилизовать эту "устаревшую" породу (которая в итоге чуть не погибла). Личный состав обучался на основании сделанных на войне выводов. Начало уделяться большое внимание выездке лошадей, действиям в конном строю на пересеченной местности, быстрому переходу из конного строя в пеший и обратно, укрытию лошадей под огнем (предпринимались попытки заставить несчастную скотину "залегать", используя опыт русских казаков). В 1909 г. были сформированы еще 2 кавалерийские бригады трехполкового состава, огневые средства были усилены "общекавалерийским" полком конной артиллерией.
Кавалерийские учения под проливным дождем. Из японской визуальной пропаганды.
В следующем военном конфликте Японии - захвате германской колонии Циндао в 1914 г. (в Первой мировой войне страна выступила на стороне Антанты) - японская кавалерия была представлена подразделениями 22-го кавалерийского полка, высаженными в составе десанта Японской императорской армии. Несмотря на активное раскручивание сюжетов кавалерийских подвигов в японской официальной пропаганде (это вообще одна из ее излюбленных тем), кавалеристы под Циндао в развернутом строю в атаки не ходили, однако вполне справились со своей профессиональной задачей: "завесили" Циндао на дальних подступах со стороны материка и перехватывали пытавшихся выбраться из осажденного города военных и гражданских.
Падение Циндао; присутствует 22-й кавполк с саблями наголо. Из японской визуальной пропаганды.
Японская кавалерия активно участвовала в интервенции в Советскую Россию в 1918-22 гг., а также в экспансии в Китае ("аренда" Квантуна и создании там одноименной армии) и военной интервенции а Маньчжурию (1931-32 гг.). Учитывая специфику боевых действий - большие пространства и невысокую военную организацию противника (с полевыми частями РККА японские интервенты не сталкивались, а войска находящегося в состоянии послереволюционного "полураспада" Китая были слабы) - японские кавалеристы приобрели богатый опыт действий в конном строю, в т.ч. и кавалерийских атак. Токийские "былинники речистые" были наконец удовлетворены рассказами о том, как японский кавалерист побеждал с саблей в руке.
Японские кавалеристы вступают в Шэньян во время интервенции а Маньчжурию, 1931.
Бригадная структура японской кавалерии продемонстрировала удивительную долговечность: 4 кавалерийские бригады с порядковыми номерами просуществовали с 1902/1909 гг. до разгара Второй мировой войны. Состав бигард - по 3 кавполка - также оставался стабильным до середины 1930-х гг.
В 1932 г. до японской кавалерии не добрались общемировые "новые веяния" механизации. В 1-й кавбригаде был сформирован экспериментальный эскадрон бронеавтомобилей (7 боевых машин и несколько грузовиков), который в 1933 г. был закреплен в штатах. Новые штаты для всей кавалерии подоспели в 1936 г. По ним кавалерийских полков в бригаде осталось два, зато в каждую бригаду добавились батарея конной артиллерии (4 75-мм орудия), пулеметный эскадрон (8 тяжелых пулеметов), эскадрон танкеток или кавалерийских бронеавтомобилей (9 машин), саперная команда и транспортный дивизион (конный; частично автомобильный в перспективе). Кавполк при этом состоял из четырех сабельных в прямом смысле слова эскадронов (бойцы были вооружены только саблями и карабинами) и пулеметного эскадрона (6 "легких" и 6 "средних" пулеметов). К слову, в японском языке эскадрон и рота обозначаются одним и тем же словом, 中隊 - "чутай", так что название "эскадрон" в дальнейшем используется по принципу принадлежности к кавалерии.
По штатам военного времени каждый кавполк насчитывал 1 260 солдат и офицеров, конная батарея - 143 чел., дивизионный пулеметный эскадрон - 85 чел., эскадрон боевых машин - 60 чел., саперная команда - 40 чел., и транспортный дивизион - 470 чел. Как обстояло дело с заполняемостью штатов кавбригад перед "большой войной" неизвестно, но, принимая во внимание последующую тенденцию к хроническому недокомплектованию кавалерии, можно предположить, что не лучшим образом.
Другой контингент японской кавалерии составляли кавалерийские полки, входившие в состав каждой из армейских дивизий (сформированных до начала "большой войны" с Китаем в 1937 г.) для обеспечения разведки и боевого охранения. Номера этих полков чаще всего совпадали с дивизионными, их отличала крайне небольшая численность: в предвоенные годы всего два эскадрона по 5 офицеров и 148 нижних чинов каждый и небольшие подразделения обеспечения. Огневую мощь дивизионного кавполка, помимо карабинов, составляли всего 10 пулеметов: 2 станковых в полковом пулеметном взводе и 8 ручных по эскадронам. Ни одного автомобиля не полагалось; все вооружение, снаряжение и имущество перевозилось в седлах, на вьюках и повозках. Тем не менее, именно дивизионные кавполки были самыми воевавшими в Японской императорской армией и воспринимались пехотинцами как "своя" кавалерия.
Типичный японский дивизионный конный разведчик. Маскировочной сеткой для крепления свежей зелени покрыты и он, и его боевой конь.
При комплектовании конским составом дивизионных кавполков, дислоцированных в Китае и Маньчжурии, использовались не только ввезенные из Японии, но и местные лошади, в первую очередь - монгольской породы, их также именовали "баргутскими". Недостаточно рослые, они, тем не менее, были известны отличными качествами для применения на военной службе еще со времен Чингиз-хана и активно использовались японцами. Об этом, в частости, писал в своей поэме "Далеко на Востоке" (1939), посвященной боям на Халхин-Голе, знаменитый советский поэт Константин Симонов:
когда за треснувшим триплексом
метались баргутские лошади
и прямо под танк бросался смертник с бамбуковым шестом.
Сильной стороной предвоенной японской кавалерии была очень высокая насыщенность офицерами и старшими унтер-офицерами, качество которых традиционно было в Японии очень хорошим. Один офицер или кадровый унтер в кавалерии приходился примерно на 18-20 солдат; в пехоте этот показатель был примерно 1 к 23-25.
***
В рядах Японской императорской армии кавалериста отличал ряд специфических элементов снаряжения. Приборным цветом кавалерии был темно-зеленый - на стояче-отложной воротник мундира образца 1930 г. (Тип 90) помещались петлицы в форме "ласточкиного хвоста" из сукна такого цвета, на более поздних образцах формы одежды они отсутствовали. Особой формы одежды кавалерии не полагалось, однако для удобства при верховой езде мундиры общеармейских образцов укорачивались, а на брюки, чтобы не стирались о седло, нашивалось кожаное "очко". Главной обувью кавалеристов были кожаные сапоги со шпорами, аналогичные офицерским (вернее, сапоги общего образца в Японской армии полагались только офицерам, кавалерии и конной артиллерии). Однако, особенно к концу войны, когда остро встала проблема с дефицитом снабжения войск, встречались варианты ношения кавалеристами солдатских ботинок с кожаными крагами и даже с "пехотными" обмотками.
Офицер-кавалерист Японской императорской армии. Современная реконструкция.
Сапоги здесь сшиты на заказ: срандартные армейские делались из коричневой кожи.
Чисто кавалерийским "аксессуаром" были подсумки для 30 патронов и емкости с ружейным маслом с ремешком для ношения через плечо, которые изготовлялись из кожи или прорезиненной ткани. Через плечо также носился холщовый бандольер для гранат и дополнительных боеприпасов.
Фляжки для кавалерии выпускались специальные - с привинчивающейся, чтоб не отлетала на галопе, чашкой-крышкой.
Рядовой солдат-кавалерист был обычно вооружен 6,5-мм карабином Тип 38 или Тип 44, в русском обозначении известным как "Арисака". После Русско-японской войны для усиления огневой мощи кавалерии подавляющее большинство строевых должностей в этом роду оружия, включая унтер-офицеров, трубачей-сигналистов, номеров расчетов пулеметов и орудий конной артиллерии, были переведены с револьверов на карабины. Однако в подразделениях обеспечения кавалерийских бригад - обозных, медицинских и т.п. - было много невооруженных солдат, на всех выдавалось лишь малое количество винтовок для несения караульной службы. Сабля Тип 32 была длиннее общемировых стандартов, чтобы компенсировать малый рост всадника при рубке с седла, и потому довольно тяжелой, почти полтора кг; для сравнения - казачья шашка весила около 1 кг. Пика Тип 88 ко Второй мировой войне вышла из боевого употребления и использовалась только для ношения взводных и разъездных значков.
Сабли Тип 32 разных серий выпуска.
Кавалерийское седло Тип 14 и уздечка копировали американский и британский образцы. При седле возились кожаный чемоданец для предметов ухода за лошадью и сбруей, а также холщовые переметные сумы для запаса фуража и личных вещей всадника.
Кавалерийское седло Тип 14.
Кавалерии Японской армии полагались собственные нормы продснабжения, при чем как для лошадей, так и для солдат. Отечественный исследователь Японской императорской армии Андрей Цвершиц ( lautlesen) приводит подробное описание того, чем, согласно устава, могла набить брюхо трудолюбивая японская лошадка на военной службе в период Второй мировой: "Для питания (лошадей) поступали централизованно заготовленные рисовые отруби, солому и соевые бобы. (...) В 1939 году в Японской императорской армии установленная стандартная суточная норма кормления ездовых лошадей (включая кавалерийские для верховой езды) составляла: ячмень (5250 г, 5 шо), сено (3750 г, 1 канме), солома (3750 г, 1 канме); и для вьючных (грузовых) лошадей: ячмень (4200 г, 4 шо), сено (3750 г, 1 канме) и солома (3750 г, 1 канме)" (https://historychp.blogspot.com/2022/02/blog-post_110.html).
Специфика японского военного питания заключалась в том, что рацион кавалериста по ряду норм выдачи был урезан по сравнению с общеармейским. Например, консервированное мясо (знаменитая тушенка "Ямато-ни") полагалось кавалеристу в половинном размере - всего 75 гр против 150. Вероятно, армейские снабженцы "империи Ямато" полагали, что кавалеристу, раз его возит конь, требуется меньше калорий для поддержания сил, иначе такую дискриминацию объяснить нечем.
***
С развертыванием Японией агрессии против Китая в 1937 г., кавалерия Императорской армии приняла там активное участие в боевых действиях. С тех пор и до конца второй мировой войны Китай стал главным "театром войны" для конных контингентов японских войск.
Условия действительно благоприятствовали боевому применению конницы. Ландшафт был разнообразен, но в основном легко проходим для всадников и вьючных лошадей, которые на огромных пространствах часто имели шанс успеть вперед пехоты. Над полем боя, как правило, господствовала японская авиация. Слабая подготовка и недостаточное вооружение большинства частей Национальной армии Гоминьдана (несмотря на массовый героизм китайских солдат и офицеров) дали понять японскому командованию, что "век кавалерии" в масштабах этой отдельно взятой кампании отнюдь не закончен.
Конные разведчики где-то в Китае исполняют свою повседневную боевую работу. Рисунок японского военного художника.
Спектр применения был крайне широк - от классических кавалерийских задач типа разведки и боевого охранения до сабельных атак против беспорядочно отступающего или растянувшегося на марше неприятеля, особенно разных полурегулярных контингентов типа отрядов Охраны порядка (но не китайских коммунистов, их самые неорганизованные ополченцы равнялись по стойкости лучшим частям Гоминьдана). Во фронтовых боях конница чаще применялась в пешем строю. Но случалось японским кавалеристам и ходить в конном строю против упорно обороняющейся китайской пехоты, и сходиться клинки в клинки с китайской кавалерией, словно вернулась эпоха Наполеоновских войн. Успех в таких случаях был переменным, а потери с обеих сторон - очень высокими, однако обе противоборствующие стороны это нимало не смущало. Японская пресса нередко записывала (или приписывала?) решающий вклад в выполнении боевой задачи именно на счет кавалерии - пропагандисты "империи Ямато" были явно неравнодушны к "солдатикам на лошадках" еще с конца XIX в. Прессе обязан своей скоротечной популярностью самый известный японский кавалерист этого времени - унтер-офицер Токуда Тода (за точность транскрипции не ручаюсь), прозванный журналистами "Летящим клинком". Во время битвы за Шанхай 13 августа - 26 ноября 1937 г. он в нескольких боевых эпизодах зарубил, по данным газетчиков, около 50 солдат противника. Дальнейшая судьба храбреца не прослеживается.
Сабельная атака в Китае. Японская пропагандистская картинка из цикла: "с юмором об Императорской армии".
Кто владеет японским языком, может перевести, о чем думала в это время лошадь.
Группировка кавалерии Императорской армии на Японо-Китайской войне начиналась в 1937 г. с кавполков 16 развернутых на этом фронте японских дивизий. С 1938 г. в некоторых формируемых японских дивизиях кавалерийский полк стали заменять на разведывательный, в котором остался один конный эскадрон, а остальные катались на автомобилях (в идеале было также несколько танкеток) или крутили на велосипедах.
Из четырех кавбригад все, за исключением 2-й, находились в Манчьжурии в составе Квантунской армии. В 1937 г. японское командование предприняло опыт создания из них кавалерийского соединения уровня дивизии/корпуса, соединив 1-ю и 4-ю бригады (впоследствии заменена 3-й) в т.н. Кавалерийскую группу. Это стало вершиной организационного развития японской кавалерии. Однако во фронтовых боевых действиях с китайцами из отборных кавалерийских бригад приняла участие только 4-я, в начале 1938 г. переброшенная в центральную часть Китая в распоряжение 2-й японской армии. Основную тяжесть этой беспощадной и бесчеловечной войны вывозил на своем потертом седле именно скромный дивизионный кавалерист. На его же злополучную карму выпала и немалая доля участия в военных преступлениях японского милитаризма в этом регионе. Кавалерия, что вполне логично, активно привлекалась японскими оккупационными силами в Китае для антипартизанских, карательных и реквизиционных акций, равно как и для насильственной мобилизации рабочей силы из местных жителей. Образ японского кавалериста как полупьяного жестокого мародера, всегда первым бросающегося ловить в китайской деревне красивых девушек, поросят и уток, вечно нагруженного со своей лошадью тюками награбленного барахла, выведенный во множестве китайских художественных фильмов - конечно гротеск, но основанный на реальных фактах.
Заметно отрезвило затуманенные сладким китайским вином воинской славы головы японских кавалеристов столкновение Императорской армии с сильным регулярным противником, последовавшее 11 мая - 16 сентября 1939 г. в ходе советско-монгольско-японского вооруженного конфликта на реке Халхин Гол, в японской историографии стыдливо именуемого Номонханским инцидентом. Кавалерия собственно Императорской армии была представлена на Халхин-Голе конными разведчиками 23-й дивизии (эскадрон) и, на завершающем этапе, кавполком подошедшей 7-й дивизии. В боях против советских войск немногочисленные подразделения японских кавалеристов особенно себя не проявили.
Кавалерия Маньчжоу-Го под пестрым флагом этого марионеточного государства.
Главным образом в сражении участвовали части кавдивизии прояпонского маньчжурского государственного образования "империи Маньчжоу-Го". На левом фланге японской группировки Северный охранный отряд из двух маньчжурских кавполков встретился с 6-й кавалерийской дивизией Монгольской Народно-Революционной армии, примерно бригадной численности, но включавшей сильную артиллерию и бронетехнику, а, главное, подготовленной по советским уставам. Точно так же кавалерийские части Маньчжоу-Го подражали японской модели. Можно сказать, произошло столкновение "упрощенных копий" кавалерий СССР и "империи Ямато", или "красномонголов" и "беломонголов", учитывая, что маньчжурские конники были этническими баргутами, народом монгольского происхождения. Несмотря на первоначальные успехи "маньчжуро-баргутов" благодаря поддержке японской авиации, обученный командирами РККА противник оказался им не по зубам. В последовавших боях "красномонголы" успешно выбили японских приспешников за госграницу. Кавалеристы обеих сторон в основном вели бой как конные стрелки и ездящая пехота, но по крайней мере однажды съезжались рубиться.
Кавалерийский бой на Халхин-Голе в изображении японского военного художника.
Монгольские конники узнаваемы по буденовкам, использовавшимся в МНРА в качестве полевого головного убора наряду с фуражками.
Кто выиграл кавалерийскую сшибку, не совсем ясно, но факт остается фактом: победа на этом участке осталась за потомками Чингиз-хана с красными звездочками на фуражках, а в целом Красная Армия нанесла японцам унизительное поражение.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.