dfs_76
in
ru_history
Полтора века назад в прекрасной Франции
145 лет назад во Франции начались события, известные, как «кризис 16 мая 1877 года», результатом которых стало окончательное утверждение во Франции республиканской формы правления.
Предыстория. Как мы помним со школы, после того, как французский император Наполеон III, возглавивший наступление своей армии против вторгшихся в страну пруссаков, был в первых числах сентября 1870 года окружен и пленен ими под Седаном, политик-республиканец Леон Гамбетта с подоконника парижской мэрии объявит, что Франция в третий раз стала республикой . Однако, н состоявшихся 8 февраля следующего 1871 года выборах в Учредительное Национальное собрание новой республики в условиях продолжающейся немецкой оккупации значительной части страны большинство голосов пришлось на аграрные регионы южной и центральной Франции, в результате большинство депутатов («деревенских», как их тут же окрестили парижане) имели консервативно-монархический настрой. В общей сложности на депутатов-монархистов пришлось 416 из 638 мест в собрании. Однако, среди них не было единства -они образовали три партии-фракции, каждая из которых поддерживала своего кандидата на престол Франции. Крупнейшую фракцию (214 мест) составили орлеанисты, видевшие королем Франции внука свергнутого в 1848 году короля Луи-Филиппа - принца Луи-Филиппа Альбера Орлеанского, более известного, как граф Парижский. Вторую по величине фракцию (182 места) составляли легитимисты - сторонники внука свергнутого в 1830 году короля Карла Х Анри д’Артуа, герцога Бордо. Этот принц был более известен, как граф де Шамбор, по названию живописнейшего замка Шамбор, подаренного ему при рождении в 1820 году - его отец, герцог Беррийский был убит, когда его мать еще была беременна им, так что когда родившийся ребенок оказался мальчиком, и таким образом будущность дома Бурбонов была обеспечена, это вызвало такой прилив народного энтузиазма, что французы всем миром скинулись на покупку этого прекрасного замка. Именно в пользу этого принца его дедушка Карл и дядя Луи-Антуан в июле 1830 года отреклись от престола Франции, так что с точки зрения легитимистов он и был законным («легитимным») королем Франции и Наварры Генрихом V, и обсуждать тут было нечего. Ну и наконец небольшую (20 депутатов) фракцию составили бонапартисты - однако, у них хватало сторонников в армии и госаппарате, так что они свое слово еще скажут.
Граф Шамбор, граф Парижский и Наполеон-Эжен "Маленький принц" Бонапарт, кандидаты во французские монархи по версии соответственно легитимистов, орлеанистов и бонапартистов (несостоявшиеся Генрих V, Филипп VII и Наполеон IV).
В принципе легитимисты и орлеанисты, совокупно составлявшие почти две трети Собрания, готовы были объединиться вокруг кандидатуры графа Шамбора - он был уже немолод и не имел детей, так что кандидат орлеанистов оказывался его вероятным наследником, и ждать ему, очевидно, было недолго. Тем не менее, собравшееся 13 февраля 1871 года в Бордо (под Парижем еще стояли немцы) Национальное собрание решило отложить вопрос о государственном строе Франции до заключения мира и эвакуации немецких войск, назначив «главой исполнительной власти», т.е. фактически главой государства, историка и политика Адольфа Тьера, настроенного в целом монархически, но умеренно. В июне будет отменен закон об изгнании Бурбонов, и граф Шамбор, большую часть жизни проведший в австрийском замке Фросдорф (купленном, кстати, его дядей Луи-Антуаном у русского генерала Ермолова, правда не того, который командовал на Кавказе), вернется в родной Шамборский замок. И тут же огорошит публику тем, что во-первых откажется иметь какие бы то ни было дела с орлеанистами, а во-вторых заявит о своем непризании трёхцветного флага новой франции и потребует вернуть белый флаг с лилиями. «Я не позволю вырвать знамя Генриха IV, Франциска I и Жанны д’Арк из моих рук! - напишет он 8 июля, - Этот флаг я получил, как священный залог от старого короля, умершего на чужбине, и для меня он был неотделим от памяти об отечестве, он развевался над моей колыбелью, и я хочу, чтоб он накрывал мою могилу!».
Знающие люди попытались объяснить графу, что по крайней мере для парижан (а парижская коммуна отгремела меньше двух месяцев назад), белое знамя будет, как красная тряпка для быка («Покажи французам белое знамя, и увидишь красное!» - воскликнул один из орлеанистов). Даже папа римский Пий IX, запертый годом раньше войсками единой Италии в Ватикане (точнее, сам от них там запершийся), взывает к графу, доказывая, что когда католический мир, гибнущий под натиском легионов адских либеральных жидомасонов, смотрит на будущее Французское королевство, как на свою надежду, вопрос цвета флага - не тот вопрос, из-за которого надо лезть в бутылку. Но и это графа не убедило - расстроенный, он отбыл обратно во Фросдорф. А 31 августа 1871 года Национальное собрание приняло т.н. закон Риве, которым Тьеру присваивался титул «Президент Республики» - с временными, однако, полномочиями, до конца полномочий самого Собрания.
Адольф Тьер ("карлик-чудовище", как его обозвал Карл Маркс, а за ним Вика Коровянская из "Большой перемены")
«Граф Шамбор был истинным основателем Французской республики, - усмехнётся позже Тьер, - Потомки назовут его «французским Вашингтоном!».
Замки Шамбор и Фросдорф, вотчины графа Шамбора
История повторится через два года. Депутаты-монархисты всё настойчивее будут спрашивать Тьера, не засиделся ли он в «президентах Республики» и не пора ли ему сдать полномочия законному монарху, в итоге дбьются того, что он 24 мая 1873 года подаст в отставку. Новым президентом (на тех де условиях - до конца работы Собрания) будет избран маршал де Мак-Магон - бравый военный (его гордую фразу «J'y suis, j'y reste» - «Я здесь, и я здесь останусь!», брошенную им в Крымскую войну с вершины занятого его солдатами Малахова кургана в ответ на приказ английского командующего отступить, французы и сейчас любят повторять), оказавшийся, однако, не менее пронырливым политиком, чем Тьер. Он позиционировал себя убеждённым монархистом, а свою позицию в качестве президента Республики - как позицию «генерал-лейтенанта» (лейтенантами в старину во Франции называли королевских наместником, а он, соответственно, дескать, был генеральным наместником всей Франции на время отсутствия законного государя), склоняясь к орлеанистам (позже его сын женится на одной из орлеанских принцесс). Монархисты активизировались: граф Парижский лично отбыл к своему кузену Шамбору во Фросдорф, дабы поприветствовать его, как «единственного представителя монархического начала». «Если Франция захочет вернуться к монархии, - телеграфировал он оттуда, - в нашей семье не возникнет конкуренции!». В Собрание вносится проект конституционного закона о том, что «национальная наследственная и конституционная монархия есть правительство Франции». В Париже лучшему каретному мастеру города заказана роскошная королевская карета, на которой законный монарх въедет в свою столицу. Вот-вот Третья республика сменится «третьей реставрацией». Собрание отправляет к Шамбору одного из своих депутатов с проектом новой конституции - принц согласовывает его. По щекотливому вопросу государственного флага принц высказывается в том смысле, что пока готов принять триколор, но при условии, что ему будет дано право впоследствии еще раз вернуться к этому вопросу.
Газеты истолковали последнее обстоятельство, как то, что принц окончательно признал трёхцветный флаг. Это привело Шамбора в негодование - в письме в одну из легитимистских газет он возмущенно заявляет, что не собирается становиться «королём революции» и подтверждает свою приверженность белому знамени. Энтузиазм французов, даже роялистов, увидевших, что их будущий король - такой же мелочно упёртый, как и раньше, по поводу его будущего воцарения заметно спадает. А уж как возмущались возросшие за это время в числе и влиянии французы-республиканцы по поводу того, какого свирепого дятла им собираются посадить на царство!
Мари-Эдм-Патрис-Морис де Мак-Магон, герцог Маджентский, прозванный так за то, что спас Наполеона III в битве с австрийцами при Мадженте (но не смог этого сделать при Седане и тоже попал в плен)
Тем не менее 9 ноября 1873 года граф Шамбор лично, но инкогнито, отправляется во Францию. Он рассчитывает на монархические симпатии президента Мак-Магона и на то, что тот лично представит графа Национальному собранию в качестве законного короля - как некогда генерал Монк Карла II Стюарта. Какое же жестокое разочарование ждёт графа! Мак-Магон отказывается встретиться с ним - более того, используя визит недокороля, объединяет депутатов разных партий предложением продления полномочий себя, любимого, в качестве президента Республики на 7 лет и уже вне зависимости от полномочий собрания - мол, за это время или эмир умрёт, или ишак сдохнет, а сейчас главное сплавить этого старого ишака обратно в Австрию, пока он со своим флагом не довыделывался да новой коммуны нам всем на шею. А уж через семь лет война план покажет, как говорили у нас в Сен-Сире.
20 ноября соответствующий закон был принят Национальным собранием, и несостоявшийся Генрих V отбыл не солоно хлебавши обратно во Фросдорф.
А через два года, в 1875 году, громыхнула знаменитая «военная тревога» Бисмарка, в связи с чем Мак-Магон снова сделал скорбное лицо («Вы же знаете, свет еще не видывал большего роялиста, чем я! Но я снова вынужден наступить на горло своей роялистстской песне - а что делать, враг у ворот, стране нужна твёрдая власть!») и проведет принятие положения о том, что главой Французского государства является президент Республики, избираемый на 7 лет с правом переизбрания, в качестве одного из конституционных законов Франции (т.н. поправка Валлона). Что многими будет расценено, как окончательное провозглашение Франции республикой.
А многими - нет.
Продолжение следует.
Предыстория. Как мы помним со школы, после того, как французский император Наполеон III, возглавивший наступление своей армии против вторгшихся в страну пруссаков, был в первых числах сентября 1870 года окружен и пленен ими под Седаном, политик-республиканец Леон Гамбетта с подоконника парижской мэрии объявит, что Франция в третий раз стала республикой . Однако, н состоявшихся 8 февраля следующего 1871 года выборах в Учредительное Национальное собрание новой республики в условиях продолжающейся немецкой оккупации значительной части страны большинство голосов пришлось на аграрные регионы южной и центральной Франции, в результате большинство депутатов («деревенских», как их тут же окрестили парижане) имели консервативно-монархический настрой. В общей сложности на депутатов-монархистов пришлось 416 из 638 мест в собрании. Однако, среди них не было единства -они образовали три партии-фракции, каждая из которых поддерживала своего кандидата на престол Франции. Крупнейшую фракцию (214 мест) составили орлеанисты, видевшие королем Франции внука свергнутого в 1848 году короля Луи-Филиппа - принца Луи-Филиппа Альбера Орлеанского, более известного, как граф Парижский. Вторую по величине фракцию (182 места) составляли легитимисты - сторонники внука свергнутого в 1830 году короля Карла Х Анри д’Артуа, герцога Бордо. Этот принц был более известен, как граф де Шамбор, по названию живописнейшего замка Шамбор, подаренного ему при рождении в 1820 году - его отец, герцог Беррийский был убит, когда его мать еще была беременна им, так что когда родившийся ребенок оказался мальчиком, и таким образом будущность дома Бурбонов была обеспечена, это вызвало такой прилив народного энтузиазма, что французы всем миром скинулись на покупку этого прекрасного замка. Именно в пользу этого принца его дедушка Карл и дядя Луи-Антуан в июле 1830 года отреклись от престола Франции, так что с точки зрения легитимистов он и был законным («легитимным») королем Франции и Наварры Генрихом V, и обсуждать тут было нечего. Ну и наконец небольшую (20 депутатов) фракцию составили бонапартисты - однако, у них хватало сторонников в армии и госаппарате, так что они свое слово еще скажут.
Граф Шамбор, граф Парижский и Наполеон-Эжен "Маленький принц" Бонапарт, кандидаты во французские монархи по версии соответственно легитимистов, орлеанистов и бонапартистов (несостоявшиеся Генрих V, Филипп VII и Наполеон IV).
В принципе легитимисты и орлеанисты, совокупно составлявшие почти две трети Собрания, готовы были объединиться вокруг кандидатуры графа Шамбора - он был уже немолод и не имел детей, так что кандидат орлеанистов оказывался его вероятным наследником, и ждать ему, очевидно, было недолго. Тем не менее, собравшееся 13 февраля 1871 года в Бордо (под Парижем еще стояли немцы) Национальное собрание решило отложить вопрос о государственном строе Франции до заключения мира и эвакуации немецких войск, назначив «главой исполнительной власти», т.е. фактически главой государства, историка и политика Адольфа Тьера, настроенного в целом монархически, но умеренно. В июне будет отменен закон об изгнании Бурбонов, и граф Шамбор, большую часть жизни проведший в австрийском замке Фросдорф (купленном, кстати, его дядей Луи-Антуаном у русского генерала Ермолова, правда не того, который командовал на Кавказе), вернется в родной Шамборский замок. И тут же огорошит публику тем, что во-первых откажется иметь какие бы то ни было дела с орлеанистами, а во-вторых заявит о своем непризании трёхцветного флага новой франции и потребует вернуть белый флаг с лилиями. «Я не позволю вырвать знамя Генриха IV, Франциска I и Жанны д’Арк из моих рук! - напишет он 8 июля, - Этот флаг я получил, как священный залог от старого короля, умершего на чужбине, и для меня он был неотделим от памяти об отечестве, он развевался над моей колыбелью, и я хочу, чтоб он накрывал мою могилу!».
Знающие люди попытались объяснить графу, что по крайней мере для парижан (а парижская коммуна отгремела меньше двух месяцев назад), белое знамя будет, как красная тряпка для быка («Покажи французам белое знамя, и увидишь красное!» - воскликнул один из орлеанистов). Даже папа римский Пий IX, запертый годом раньше войсками единой Италии в Ватикане (точнее, сам от них там запершийся), взывает к графу, доказывая, что когда католический мир, гибнущий под натиском легионов адских либеральных жидомасонов, смотрит на будущее Французское королевство, как на свою надежду, вопрос цвета флага - не тот вопрос, из-за которого надо лезть в бутылку. Но и это графа не убедило - расстроенный, он отбыл обратно во Фросдорф. А 31 августа 1871 года Национальное собрание приняло т.н. закон Риве, которым Тьеру присваивался титул «Президент Республики» - с временными, однако, полномочиями, до конца полномочий самого Собрания.
Адольф Тьер ("карлик-чудовище", как его обозвал Карл Маркс, а за ним Вика Коровянская из "Большой перемены")
«Граф Шамбор был истинным основателем Французской республики, - усмехнётся позже Тьер, - Потомки назовут его «французским Вашингтоном!».
Замки Шамбор и Фросдорф, вотчины графа Шамбора
История повторится через два года. Депутаты-монархисты всё настойчивее будут спрашивать Тьера, не засиделся ли он в «президентах Республики» и не пора ли ему сдать полномочия законному монарху, в итоге дбьются того, что он 24 мая 1873 года подаст в отставку. Новым президентом (на тех де условиях - до конца работы Собрания) будет избран маршал де Мак-Магон - бравый военный (его гордую фразу «J'y suis, j'y reste» - «Я здесь, и я здесь останусь!», брошенную им в Крымскую войну с вершины занятого его солдатами Малахова кургана в ответ на приказ английского командующего отступить, французы и сейчас любят повторять), оказавшийся, однако, не менее пронырливым политиком, чем Тьер. Он позиционировал себя убеждённым монархистом, а свою позицию в качестве президента Республики - как позицию «генерал-лейтенанта» (лейтенантами в старину во Франции называли королевских наместником, а он, соответственно, дескать, был генеральным наместником всей Франции на время отсутствия законного государя), склоняясь к орлеанистам (позже его сын женится на одной из орлеанских принцесс). Монархисты активизировались: граф Парижский лично отбыл к своему кузену Шамбору во Фросдорф, дабы поприветствовать его, как «единственного представителя монархического начала». «Если Франция захочет вернуться к монархии, - телеграфировал он оттуда, - в нашей семье не возникнет конкуренции!». В Собрание вносится проект конституционного закона о том, что «национальная наследственная и конституционная монархия есть правительство Франции». В Париже лучшему каретному мастеру города заказана роскошная королевская карета, на которой законный монарх въедет в свою столицу. Вот-вот Третья республика сменится «третьей реставрацией». Собрание отправляет к Шамбору одного из своих депутатов с проектом новой конституции - принц согласовывает его. По щекотливому вопросу государственного флага принц высказывается в том смысле, что пока готов принять триколор, но при условии, что ему будет дано право впоследствии еще раз вернуться к этому вопросу.
Газеты истолковали последнее обстоятельство, как то, что принц окончательно признал трёхцветный флаг. Это привело Шамбора в негодование - в письме в одну из легитимистских газет он возмущенно заявляет, что не собирается становиться «королём революции» и подтверждает свою приверженность белому знамени. Энтузиазм французов, даже роялистов, увидевших, что их будущий король - такой же мелочно упёртый, как и раньше, по поводу его будущего воцарения заметно спадает. А уж как возмущались возросшие за это время в числе и влиянии французы-республиканцы по поводу того, какого свирепого дятла им собираются посадить на царство!
Мари-Эдм-Патрис-Морис де Мак-Магон, герцог Маджентский, прозванный так за то, что спас Наполеона III в битве с австрийцами при Мадженте (но не смог этого сделать при Седане и тоже попал в плен)
Тем не менее 9 ноября 1873 года граф Шамбор лично, но инкогнито, отправляется во Францию. Он рассчитывает на монархические симпатии президента Мак-Магона и на то, что тот лично представит графа Национальному собранию в качестве законного короля - как некогда генерал Монк Карла II Стюарта. Какое же жестокое разочарование ждёт графа! Мак-Магон отказывается встретиться с ним - более того, используя визит недокороля, объединяет депутатов разных партий предложением продления полномочий себя, любимого, в качестве президента Республики на 7 лет и уже вне зависимости от полномочий собрания - мол, за это время или эмир умрёт, или ишак сдохнет, а сейчас главное сплавить этого старого ишака обратно в Австрию, пока он со своим флагом не довыделывался да новой коммуны нам всем на шею. А уж через семь лет война план покажет, как говорили у нас в Сен-Сире.
20 ноября соответствующий закон был принят Национальным собранием, и несостоявшийся Генрих V отбыл не солоно хлебавши обратно во Фросдорф.
А через два года, в 1875 году, громыхнула знаменитая «военная тревога» Бисмарка, в связи с чем Мак-Магон снова сделал скорбное лицо («Вы же знаете, свет еще не видывал большего роялиста, чем я! Но я снова вынужден наступить на горло своей роялистстской песне - а что делать, враг у ворот, стране нужна твёрдая власть!») и проведет принятие положения о том, что главой Французского государства является президент Республики, избираемый на 7 лет с правом переизбрания, в качестве одного из конституционных законов Франции (т.н. поправка Валлона). Что многими будет расценено, как окончательное провозглашение Франции республикой.
А многими - нет.
Продолжение следует.