prajt
in
ru_history
Адское пламя, опалившее Байконур
Самая масштабная катастрофа в истории отечественного ракетостроения
24 октября 1960 года вписано в историю развития отечественного ракетостроения чёрными буквами. Катастрофы такого масштаба отрасль не знала ни до, ни после. Трагедия произошла на полигоне который в секретных документах именовался как Научно-исследовательский испытательный полигон №5 (НИИП-5) Министерства Обороны СССР (войсковая часть 11284), ещё тогда не носивший название «Космодром Байконур», во время подготовки к первому пуску межконтинентальной баллистической ракеты 8К64.
[Дальше...]
Сентябрь 1960 года
Из Днепропетровска, из заводских ворот Государственного союзного завода №586 (открытое наименование - почтовый ящик №186) в Казахстан отправился железнодорожный состав в сопровождении ведущих специалистов ОКБ-586, янгелевского КБ. В специальных вагонах находилась первая МБР 8К64 (заводской №ЛД1-3Т). 26 сентября состав прибыл на 42-ю площадку в/ч 11284, где размещалась техническая позиция.
Для подготовки и проведения испытаний ракеты из Харькова вылетела группа специалистов ОКБ-692 (предприятие а/я 67) во главе с главным конструктором Б.М. Коноплёвым. В состав группы входили И.А. Рубанов, А.И. Гудименко, И.А. Дорошенко, Е.М. Михлин, М.И. Жигачев, Н.К. Волобуев, И.Н. Бондаренко и другие. От военной приёмки - А.М. Михайлов, И.И. Сериков, А.М. Фаустов.
К этому времени Советом Министров СССР был утверждён состав Государственной комиссии по проведению лётно-конструкторских испытаний этой ракеты под председательством Главнокомандующего Ракетными войсками Главного Маршала артиллерии М.И. Неделина. Техническим руководителем испытаний назначен главный конструктор ракетного комплекса Р-16 М.К. Янгель.
Маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин (слева) и главный конструктор Михаил Кузьмич Янгель
Испытания ракеты в монтажно-испытательном корпусе (МИКе) шли трудно. Испытатели работали днём и ночью, в режиме ненормированного рабочего времени. Приходилось выяснять причины отклонений параметров приборов и систем от требований технической документации, дорабатывать и заменять отказавшие приборы. Руководили испытаниями: инженер-подполковник А.С. Матренин, заместитель главного конструктора ОКБ-586 В.А. Концевой и ответственная за комплексную схему системы управления И.А. Дорошенко. Ход подготовки ракеты 8К64 (Р-16) к пуску находился под пристальным вниманием высшего руководства страны. Москва торопила. На полигон неоднократно звонили Н.С. Хрущёв и Л.И. Брежнев.
Оснований для беспокойства и нервозности у них было более чем достаточно: Соединенные Штаты Америки имели на вооружении армаду бомбардировщиков «Летающая крепость», дислоцированных вблизи границ Советского Союза, и проводили интенсивные работы по развёртыванию боевых позиций стратегических ракетных комплексов («Тор» и «Атлас»), нацеленных на промышленные центры СССР. К исходу 20 октября автономные испытания «Изделия 8К-64 №ЛД1-3Т» (ракеты Р-16) были завершены, на следующий день ракета была установлена на стартовый стол и проводилась её предстартовая подготовка: автономные и комплексные испытания всех систем, стыковка головной части, подключение пневмокоммуникаций и наземной кабельной сети. Существенных замечаний или отказов не было выявлено.
Пуск был назначен на 23 октября.
После заправки ракеты топливом и сжатыми газами начался заключительный этап подготовки её к пуску, который решением Государственной комиссии был назначен на 19:00. Последние операции проходили без существенных замечаний. Но в 18 часов прозвучал тревожный сигнал, как позже выяснилось, связанный с выходом из строя главного токораспределителя (ПТР) бортовой системы управления - прибора А-120. Его необходимо было снять с ракеты вскрыть и осмотреть. На это В.А. Концевым по решению Госкомиссии было дано время до 7 часов утра следующего дня.
ПТР А-120 ракеты 8К64: 1 - зубчатый редуктор; 2 - программный валик; 3 - контактная группа.
ПТР А-120 (программный токо-распределитель)представлял собой механизм с кулачками на общем валу, при вращении которого с помощью специального шагового электродвигателя, питаемого импульсами тока, кулачки замыкали определенные контактные группы, включавшие реле и обеспечивавшие срабатывание соответствующих элементов автоматики двигательной установки. Устройство нереверсивное, с момента нажатия кнопки «ПУСК», в соответствии с заложенным в него заданием на полёт, последовательно выдаёт команды на включение тех или иных систем, в том числе на включение двигателей сначала I ступени, а по окончании её работы на отделение ступени, после чего начинает работать II ступень.
После осмотра вскрытого ПТР было установлено, что ни производственный дефект, ни «перепут» проводов оказались ни при чём. Изоляция проводов одного из жгутов прибора, через которые проходил ток на подрыв пиромембран, была расплавлена, оголённые провода касались друг друга и ток шёл по рядом лежащим проводам.
Разобравшись в сложившейся ситуации, решали вопрос: что делать с ракетой? По техническим условиям на различные уплотнения из резины, при воздействии на них агрессивных компонентов в топливных магистралях, в первую очередь по уплотнениям турбонасосных агрегатов, ракета могла находиться в заправленном состоянии всего 24 часа. После чего ракета могла «потечь по всем швам».
Тогда необходимо было бы сливать компоненты топлива из баков ракеты, проводить нейтрализацию баков и топливных магистралей, менять все уплотнения, перебирать двигатели. Всё это, естественно, необходимо делать в заводских условиях. Сама же операция слива была рискованной: на её выполнение к тому времени даже не существовало отработанной методики. Выслушав мнение специалистов, техническое руководство, исходя из сложившейся ситуации, приняло решение продолжить работы по подготовке ракеты на старте и произвести пуск на следующий день. Так закончился день, на который намечался пуск.
Площадки для Р-16 выделены красным кругом
24 октября
В этот день устранялись обнаруженные накануне дефекты, были проведены непростые и опасные операции по замене ПТР и отсечных пироклапанов газогенератора на заправленной ракете с задействованными бортовыми батареями, что было связано с большим риском, но Государственная комиссия пошла на такой шаг, принимая решение о допуске ракеты к пуску. Когда руководитель работ объявил 30-минутную готовность к пуску, боевой расчёт приступил к заключительным операциям: отстыковка заправочных пневмокоммуникаций, снятие заглушек и ветрового крепления ракеты, отвод установщика от пускового устройства.
Всего в нескольких шагах от ракеты, находилось по меньшей мере 150 военных и гражданских специалистов, в том числе Главком ракетных войск Маршал Неделин - он сидел на стуле в опасном соседстве с ракетой, а в первый день здесь даже стоял столик, накрытый зелёным сукном. Часть членов Госкомиссии стояли от нее в 10-15 метрах. Полнейшее игнорирование опасности. Как вспоминали очевидцы, лично Неделин заявил: «Что я буду говорить Никите?.. Ракету доработать на старте, страна ждет нас».
Сам процесс пуска ракеты состоял из операций, производившихся по командам, выдаваемым руководителем боевого расчёта из подземного бункера, и осуществлявшихся автоматически системой управления по специальной программе. Последней из этих операций была команда «Пуск». Далее сигналы на выполнение различных команд выдавались программными токораспределителями первой и второй ступеней, работавшими последовательно. В.И. Кузнецов на правах формального главного конструктора СУ ракеты не подписывал документ на пуск без возвращения «шаговика» ПТР в ноль. Коноплёв этот документ завизировал. После чего в нарушение порядка подготовки ракеты к пуску «при заправленной топливом пусковой системе двигателя, а также при включённом бортовом электропитании» началась переустановка в нулевое положение программных механизмов системы управления.
Это было роковое решение, выполнение которого было поручено И.А. Дорошенко, начальнику комплексной лаборатории ОКБ-692. До сих пор остаётся необъяснимым, почему никто из специалистов ОКБ-586, НИИ-944 и ОКБ-692 вовремя не сообразил о недопустимости перевыставки ПТР при наличии напряжения на элементах бортовой автоматики и прорванных пиромембранах.
Неисправный токораспределитель А-120 заменили. При этом в поисках неполадок испытатели отключили все блокировки, которые должны были предотвратить преждевременное срабатывание той или иной системы ракеты.
Финальным аккордом стало преждевременное подключение бортовой ампульной батареи. Согласно инструкции, ее должны были установить непосредственно в процессе пуска, а не за час до него
Далее произошло непоправимое - запущенный ПТР А-120, как и положено, подал команду на запуск газогенератора двигательной установки 2-й ступени, и в 18:45 местного времени произошёл запуск маршевого двигателя второй ступени. Ревущая высокотемпературная струя огня обрушилась на заправленную первую ступень и прожгла её топливные баки. В общей сложности более 120 тонн компонентов самовоспламеняющегося топлива, соединившись, превратили стартовую площадку в огненный ад. В одно мгновение и ракету, и стартовое сооружение поглотил огненный вихрь, пожиравший на своём пути всё живое.
В адском пламени первыми сгорели все, кто находился на площадках обслуживания. Для тех, кто находился вблизи ракеты, смерть была страшной, но быстрой. Они на мгновение испытали ужас случившегося - ядовитые пары и огненный шквал быстро лишили их сознания. Страшнее были муки тех, кто находился не так близко к ракете. Они успели понять, что произошла катастрофа, и бросились бежать, но пламя обгоняло бегущих. На них загоралась одежда и люди факелами вспыхивали, падали и догорали в муках, задыхаясь от действия ядовитых паров окислов азота и диметилгидразина.
Лавинообразное горение продолжалось немногим более двадцати секунд. Снимал происходящее на киноплёнку штатный кинооператор полигона Валентин Анохин. Самые страшные кадры потом были вырезаны и уничтожены. Оставшаяся плёнка была засекречена. Когда адский огонь ослабел, в зону пожара вступила аварийно-спасательная команда. Начали извлекать обугленные останки, опознать которые было практически невозможно.
Машины аварийно-спасательной команды увезли останки погибших и тех, кто ещё подавал признаки жизни. На стартовой площадке остались только груды искореженного металла.
Сгорели в пламени почти все, кто находился вблизи стартового стола. Среди них главнокомандующий РВСН Главный маршал артиллерии М.И. Неделин, заместитель начальника полигона инженер-полковник А.И. Носов, начальники 1-го и 2-го управлений полигона инженер-полковники Е.И. Осташёв и Р.М. Григорьянц, заместители главного конструктора ОКБ-586 Л.А. Берлин и В.А. Концевой, заместитель главного конструктора ОКБ-456 Г.Ф. Фирсов, другие специалисты из Днепропетровска, Киева, Москвы, Загорска.
Из команды ОКБ-692 (Харьков, а/я 67) погибли: главный конструктор Б.М. Коноплёв, начальник отдела И.А. Рубанов и старший инженер М.И. Жигачёв, получил ожоги Н.К. Волобуев. «Стрелки» перевели на разработчиков системы управления из ОКБ-692. Отчасти вина ложится на них, но причина была в другом: спешка и пренебрежение всякими правилами безопасности. Длительное и практически беспрерывное проведение в течение более четырёх суток работ на старте в присутствии членов Государственной комиссии, главных конструкторов не только «утомило» основных исполнителей (испытателей полигона, операторов, специалистов КБ), но и привело к потере бдительности в части поддержания мер по технике безопасности…
В секретных выводах высокой партийно-правительственной комиссии особо указывалось на то, что руководители испытаниями проявили излишнюю самоуверенность в безопасности работы всего комплекса МБР. Именно вследствие этого, подчёркивается в документе отдельные решения при подготовке к пуску ракеты 8К64 принимались порой поспешно, без должного анализа возможных последствий. Отметили члены комиссии и серьёзные просчёты в организации работ, соблюдении режима на стартовой площадке. Выяснилось, что, помимо необходимых для работы при объявлении часовой готовности 100 человек, на позиции присутствовали ещё ничем незадействованные люди.
Катастрофу на западе окрестили «Неделинской», председателя Государственной комиссии по лётно-конструкторским испытаниям ракетного комплекса Р-16 заместителя министра обороны Неделина Митрофана Ивановича, именно он мог отложить испытания. 26 октября 1960 года в газете «Правда» было опубликовано официальное сообщение: «Центральный Комитет КПСС и Совет Министров Союза ССР с глубоким прискорбием извещают, что 24 октября с.г. при исполнении служебных обязанностей, в результате авиационной катастрофы погиб главный маршал артиллерии Неделин Митрофан Иванович - кандидат в члены ЦК КПСС, Герой Советского Союза, заместитель Министра обороны, Главнокомандующий Ракетными войсками СССР…». Такова была официальная версия трагедии, описание которой тщательно скрывалось в документах с грифом «Совершенно секретно». На самом деле всё произошло не так. Истинная причина гибели была скрыта.
Через несколько дней после катастрофы на предприятии а/я 67 (ОКБ-692) состоялось собрание руководителей подразделений и актива. Перед ними выступил первый заместитель председателя Государственного комитета по радиоэлектронике (ГКРЭ) А.И. Шокин и заявил, что на полигоне при взрыве топливозаправщика погибли сотрудники ОКБ-692 вместе с его главным конструктором. Пройдёт 28 с половиной лет, прежде чем страна узнает, что Неделин погиб на Байконуре, при попытке запуска ракеты 8К64 (Р-16), а не в авиационной катастрофе. Впервые об этом широкому кругу читающей публики стало известно в апреле 1989 года из статьи корреспондента Александра Болотина (см. «Огонёк» №16 за 1989 год), почему-то названной «10-я площадка». Детали трагедии были скрыты в Особой папке ЦК КПСС, которая несколько лет назад рассекречена и хранится в Архиве президента Российской Федерации. Митрофана Ивановича Неделина хоронили в Москве, на Красной площади у Кремлёвской стены, 27 октября 1960 года.
В тот же день в Солдатском парке на бульваре имени Гагарина города Ленинска (ныне это город Байконыр) хоронили погибших военнослужащих (54 человека). На траурном митинге были А.А. Гречко, Л.И. Брежнев, А.И. Гуськов, К.Н. Руднев. А останки гражданских специалистов в цинковых гробах самолётами отправляли на их родину: в Днепропетровск, Харьков, Москву, Киев, Химки, Загорск...
Впервые в открытой печати материалы о трагедии 24 октября 1960 года с указанием поимённого списка погибших и пострадавших опубликованы в 1994 году в книге «ХРОНИКА ОСНОВНЫХ СОБЫТИЙ. ИСТОРИЯ РАКЕТНЫХ ВОЙСК СТРАТЕГИЧЕСКОГО НАЗНАЧЕНИЯ», опубликованной под общей редакцией Главнокомандующего РВСН генерал-полковника И.Д. Сергеева. В 1998 году Центральный архив Министерства обороны России сообщил: «… из 49 человек, поступивших в госпиталь (в/ч 25718) на излечение, трое умерли: старший адъютант Главкома РВ подполковник САЛЛО Николай Михайлович, 1921 г. р.; начальник группы в.ч. 14332 капитан СИМОНЯН Арам Мордеросович, 1929 г. р.; командир отделения - старший наводчик сержант СИМКИВ Ярослав Стахович, 1938 г. р.; 29 человек были излечены, судьба 17 человек не установлена, в том числе 7 представителей промышленности и двух представителей КГБ». К сожалению, история оказалась очень несправедлива к ним. Официального признания подвига их всех не состоялось.
И только Указом Президента Российской Федерации от 20 декабря 1999 года за мужество, самоотверженность, проявленные при исполнении служебного долга, из числа погибших, раненых 24 октября 1960 года и умерших в госпиталях ОРДЕНОМ МУЖЕСТВА награждены 99 человек (из 123-х).
Ноябрь 1960 года
После доклада о результатах выяснения всех обстоятельств, связанных со взрывом ракеты, Н.С. Хрущеву, последний дал команду создать комиссию для детального разбора и анализа всей существующей документации, сопровождая ее указанием привлечь к работе министров по принадлежности. 10-11 ноября под руководством Председателя ГКРЭ при СМ СССР В.Д. Калмыкова в ОКБ-692 проведено расширенное совещание специалистов по системе управления с участием Н.А. Пилюгина, заместителя Председателя ВПК Г.Н. Пашкова, председателя ГКОТ К.Н. Руднева, заведующего сектором Оборонного отдела ЦК КПСС Б.А. Строганова, главных конструкторов В.И. Кузнецова, А.Г. Иосифьяна и Н.С. Лидоренко.
М.К. Янгель не смог принять участие в работе комиссии. Он находился на больничной койке. Представлял его первый заместитель B.C. Будник. Цель совещания - определить объём необходимых доработок СУ ракеты Р-16 и сроки их выполнения. Трагическое событие 24 октября заставило радикально пересмотреть организацию работ по проектированию, производству и отработке ракетной техники в ОКБ-586, ОКБ-692 и других организациях, приняв концепцию безопасности как неотъемлемую часть процесса проектирования, испытаний и эксплуатации.
На совещании участникам был представлен новый главный конструктор ОКБ-692 Сергеев В.Г., до этого работавший начальником лаборатории в НИИ-885. Чуть позже была разработана система мероприятий, направленных на повышение надежности заложенных технических решений, с подтверждением их дополнительной экспериментальной отработкой. Были также даны предложения, направленные на исключение, по возможности, ручных операций при предстартовой подготовке ракеты и предусмотрен дистанционный контроль этих операций.
Пуск ракеты 8К64 состоялся 2 февраля 1961 года со второй пусковой установки 41-й площадки. На сей раз все были эвакуированы на значительное удаление от старта, гарантировавшее полную безопасность, а также на защищенный наблюдательный пункт. В помещении управления пуском ракеты непосредственно на старте, в специальном бункере, кроме боевого расчета пуска, находились М.К. Янгель и Главные конструкторы систем на случай принятия решений при возникновении непредвиденных ситуаций.
Наработанные горьким опытом организационные и технические мероприятия, направленные на повышение надежности и безопасности пусков, станут правилами при создании последующих ракетных комплексов. Спустя многие годы 21 марта 1986 года на том же полигоне произошла более крупная по масштабам разрушения авария - первая лётная ракета 15А18М (комплекса Р-36М2 «Воевода») взорвалась на старте, образовав воронку глубиной в сорок метров, но ни одной человеческой жертвы не случилось.
Как это было. Рассказывают очевидцы
Полковник в отставке Игорь Валентинович Бабенко в то время служил на Байконуре инженером одного из технических отделов. Вот каким запомнил он тот страшный день:
- 24 октября 1960 года настроение у нас было едва ли не предпраздничным. В тот день должен был закончиться многомесячный изнурительный марафон по доводке «рэшки» (так мы ласково называли ракету «Р-16»). Никто не сомневался в успешном старте. Многие уже мысленно проделывали дырочки на кителях и погонах для заслуженных наград и звездочек. Не зря начальство торопило с проведением старта именно за пару недель до 7 ноября, чтобы успеть попасть в наиболее «щедрый» праздничный приказ. Конечно, по большому счету торопились в первую очередь по другой причине. Имевшиеся в 50-е годы на вооружении у СССР ракеты «Р-5», «Р-7», «Р-7А» уже не отвечали «на вызовы» того времени в этой области. Рассредоточенные в Турции, Италии и Великобритании американские ракеты и стратегические бомбардировщики держали под прицелом всю европейскую часть СССР, где был сосредоточен основной научный и военно-промышленный потенциал страны.
Для эффективного противодействия требовалась межконтинентальная баллистическая ракета, которая, базируясь на территории СССР, могла бы в случае необходимости нанести невосполнимый урон стратегическим объектам на территории США. Разработка такой ракеты («Р-16»), способной нести термоядерный боеприпас, началась в 1957 году в ОКБ М.К. Янгеля, а уже к осени 1960 года были собраны ее опытные образцы для проведения летно-конструкторских испытаний. Мы понимали, что пока эта ракета не поступит на вооружение РВСН, можно ждать любого шантажа со стороны США. Поэтому торопились. Но, как показали дальнейшие события, лучше было бы испытания провести после праздников и подготовить их более скрупулезно.
Место гибели маршала Неделина
Первый тревожный сигнал поступил еще 23 октября. «Захандрила» электроника, выдав ложную команду на ракету во время предстартовой подготовки. Это вынудило государственную комиссию, возглавляемую Митрофаном Ивановичем Неделиным, приостановить дальнейшую подготовку к пуску до выяснения причин сбоев в управляющих сетях. Но в среде специалистов царили такое самоуверенное благодушие, такая нацеленность на скорейшее достижение результата любым путем, что уже утром следующего дня комиссия приняла решение продолжать подготовку ракеты к пуску, разрешив при этом допустить отступления от утвержденной ОКБ технологии проведения предстартовых операций. Как выяснилось позже, это решение оказалось роковым.
До пуска оставалось не более получаса, когда над стартовым комплексом неожиданно вспыхнул гигантский султан пламени, земля задрожала от страшного гула. Огнем и ударными волнами скручивало, словно фольгу, листы обшивки, гнуло, как проволоку, каркасы металлических конструкций. Те, кто оказался поблизости от эпицентра аварии, заживо сгорели.
после катастрофы
Из воспоминания академика Б.Е. Чертока:
«Ревущая струя огня обрушилась сверху на заправленную первую ступень. Первыми сгорели все, кто находился на многоэтажных предстартовых мачтах обслуживания. Через секунды заполыхала и первая ступень. Взрыв расплескал горящие компоненты на сотню метров. Для всех, кто был вблизи ракеты, смерть была страшной, но быстрой. Они успели испытать ужас случившегося только в течение нескольких секунд. Ядовитые пары и огненный шквал быстро лишили их сознания. Страшнее были муки тех, кто находился вдали от маршала. Они успели понять, что произошла катастрофа, и бросились бежать. Горящие компоненты, разливаясь по бетону, обгоняли бегущих. На них загоралась одежда. Люди факелами вспыхивали на бегу, падали и догорали в муках, задыхаясь от ядовитых и горячих паров окислов азота и диметилгидразина...
Компоненты топлива воспламенились, и ревущая струя огня немедленно прожгла топливные баки расположенной ниже первой ступени. Через секунды взорвались и они
Стянутым со всех площадок пожарным командам, экипажам санитарных машин и всем, кто поспешил на помощь, открылась страшная картина. Среди тех, кто успел отбежать от ракеты, находились еще живые. Их сразу увозили в госпиталь. Большинство погибших были неузнаваемы. Трупы складывали в специально отведенном бараке для опознания. Прилетевший на следующий день после катастрофы Аркадий Осташев провел в бараке 14 часов, пытаясь опознать своего брата Евгения. Неделина опознали по сохранившейся медали «Золотая Звезда». Тело Коноплева идентифицировали по размерам. Он был выше всех, находившихся на площадке...
Курение спасло жизнь Янгелю, Иосифьяну и всем, кто составил им компанию в курилке, отстоявшей от старта на безопасном расстоянии… Янгель оказался очевидцем трагедии от начала и до конца. Его ракета уничтожила своих создателей на его глазах. Нервное потрясение было столь сильным, что, не получив никаких физических травм, он месяц не мог работать».
Первые публикации и использованные источники Болотин Александр. 10-я площадка - «Огонёк» №16 за 1989 год. Аверков Станислав. Они были первыми. - «Днепр вечерний» за 16 ноября 1990 года. Аверков Станислав. Взрыв на космодроме Байконур. - «Рабочая трибуна» за 6 декабря 1990 года. Аверков Станислав. Катастрофа на площадке 41. - «Время» за 24 октября 1992 года. Байчурин Ильшат, Стасовский Анатолий. Унесённые огненным смерчем. «Красная Звезда» от 25 ноября 1995 года. Андреев Л.В., Конюхов С.Н. Янгель. Уроки и наследие. - Днепропетровск: Арт-Пресс, 2001. СМИРНОВ. У истоков ракетостроения. / К 100-летию со дня рождения Л.В. Смирнова / Сост.: Н.А. Митрахов, В.П. Платонов и др. Под общ. Ред. А.В. Дегтярёва. - Киев: Спейс-информ, 2016.
Источники :
https://naukatehnika.com/
https://pikabu.ru/story/krupneyshaya_raketnaya_katastrofa_v_istorii_gibel_marshala_nedelina_5794788
24 октября 1960 года вписано в историю развития отечественного ракетостроения чёрными буквами. Катастрофы такого масштаба отрасль не знала ни до, ни после. Трагедия произошла на полигоне который в секретных документах именовался как Научно-исследовательский испытательный полигон №5 (НИИП-5) Министерства Обороны СССР (войсковая часть 11284), ещё тогда не носивший название «Космодром Байконур», во время подготовки к первому пуску межконтинентальной баллистической ракеты 8К64.
[Дальше...]
Сентябрь 1960 года
Из Днепропетровска, из заводских ворот Государственного союзного завода №586 (открытое наименование - почтовый ящик №186) в Казахстан отправился железнодорожный состав в сопровождении ведущих специалистов ОКБ-586, янгелевского КБ. В специальных вагонах находилась первая МБР 8К64 (заводской №ЛД1-3Т). 26 сентября состав прибыл на 42-ю площадку в/ч 11284, где размещалась техническая позиция.
Для подготовки и проведения испытаний ракеты из Харькова вылетела группа специалистов ОКБ-692 (предприятие а/я 67) во главе с главным конструктором Б.М. Коноплёвым. В состав группы входили И.А. Рубанов, А.И. Гудименко, И.А. Дорошенко, Е.М. Михлин, М.И. Жигачев, Н.К. Волобуев, И.Н. Бондаренко и другие. От военной приёмки - А.М. Михайлов, И.И. Сериков, А.М. Фаустов.
К этому времени Советом Министров СССР был утверждён состав Государственной комиссии по проведению лётно-конструкторских испытаний этой ракеты под председательством Главнокомандующего Ракетными войсками Главного Маршала артиллерии М.И. Неделина. Техническим руководителем испытаний назначен главный конструктор ракетного комплекса Р-16 М.К. Янгель.
Маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин (слева) и главный конструктор Михаил Кузьмич Янгель
Испытания ракеты в монтажно-испытательном корпусе (МИКе) шли трудно. Испытатели работали днём и ночью, в режиме ненормированного рабочего времени. Приходилось выяснять причины отклонений параметров приборов и систем от требований технической документации, дорабатывать и заменять отказавшие приборы. Руководили испытаниями: инженер-подполковник А.С. Матренин, заместитель главного конструктора ОКБ-586 В.А. Концевой и ответственная за комплексную схему системы управления И.А. Дорошенко. Ход подготовки ракеты 8К64 (Р-16) к пуску находился под пристальным вниманием высшего руководства страны. Москва торопила. На полигон неоднократно звонили Н.С. Хрущёв и Л.И. Брежнев.
Оснований для беспокойства и нервозности у них было более чем достаточно: Соединенные Штаты Америки имели на вооружении армаду бомбардировщиков «Летающая крепость», дислоцированных вблизи границ Советского Союза, и проводили интенсивные работы по развёртыванию боевых позиций стратегических ракетных комплексов («Тор» и «Атлас»), нацеленных на промышленные центры СССР. К исходу 20 октября автономные испытания «Изделия 8К-64 №ЛД1-3Т» (ракеты Р-16) были завершены, на следующий день ракета была установлена на стартовый стол и проводилась её предстартовая подготовка: автономные и комплексные испытания всех систем, стыковка головной части, подключение пневмокоммуникаций и наземной кабельной сети. Существенных замечаний или отказов не было выявлено.
Пуск был назначен на 23 октября.
После заправки ракеты топливом и сжатыми газами начался заключительный этап подготовки её к пуску, который решением Государственной комиссии был назначен на 19:00. Последние операции проходили без существенных замечаний. Но в 18 часов прозвучал тревожный сигнал, как позже выяснилось, связанный с выходом из строя главного токораспределителя (ПТР) бортовой системы управления - прибора А-120. Его необходимо было снять с ракеты вскрыть и осмотреть. На это В.А. Концевым по решению Госкомиссии было дано время до 7 часов утра следующего дня.
ПТР А-120 ракеты 8К64: 1 - зубчатый редуктор; 2 - программный валик; 3 - контактная группа.
ПТР А-120 (программный токо-распределитель)представлял собой механизм с кулачками на общем валу, при вращении которого с помощью специального шагового электродвигателя, питаемого импульсами тока, кулачки замыкали определенные контактные группы, включавшие реле и обеспечивавшие срабатывание соответствующих элементов автоматики двигательной установки. Устройство нереверсивное, с момента нажатия кнопки «ПУСК», в соответствии с заложенным в него заданием на полёт, последовательно выдаёт команды на включение тех или иных систем, в том числе на включение двигателей сначала I ступени, а по окончании её работы на отделение ступени, после чего начинает работать II ступень.
После осмотра вскрытого ПТР было установлено, что ни производственный дефект, ни «перепут» проводов оказались ни при чём. Изоляция проводов одного из жгутов прибора, через которые проходил ток на подрыв пиромембран, была расплавлена, оголённые провода касались друг друга и ток шёл по рядом лежащим проводам.
Разобравшись в сложившейся ситуации, решали вопрос: что делать с ракетой? По техническим условиям на различные уплотнения из резины, при воздействии на них агрессивных компонентов в топливных магистралях, в первую очередь по уплотнениям турбонасосных агрегатов, ракета могла находиться в заправленном состоянии всего 24 часа. После чего ракета могла «потечь по всем швам».
Тогда необходимо было бы сливать компоненты топлива из баков ракеты, проводить нейтрализацию баков и топливных магистралей, менять все уплотнения, перебирать двигатели. Всё это, естественно, необходимо делать в заводских условиях. Сама же операция слива была рискованной: на её выполнение к тому времени даже не существовало отработанной методики. Выслушав мнение специалистов, техническое руководство, исходя из сложившейся ситуации, приняло решение продолжить работы по подготовке ракеты на старте и произвести пуск на следующий день. Так закончился день, на который намечался пуск.
Площадки для Р-16 выделены красным кругом
24 октября
В этот день устранялись обнаруженные накануне дефекты, были проведены непростые и опасные операции по замене ПТР и отсечных пироклапанов газогенератора на заправленной ракете с задействованными бортовыми батареями, что было связано с большим риском, но Государственная комиссия пошла на такой шаг, принимая решение о допуске ракеты к пуску. Когда руководитель работ объявил 30-минутную готовность к пуску, боевой расчёт приступил к заключительным операциям: отстыковка заправочных пневмокоммуникаций, снятие заглушек и ветрового крепления ракеты, отвод установщика от пускового устройства.
Всего в нескольких шагах от ракеты, находилось по меньшей мере 150 военных и гражданских специалистов, в том числе Главком ракетных войск Маршал Неделин - он сидел на стуле в опасном соседстве с ракетой, а в первый день здесь даже стоял столик, накрытый зелёным сукном. Часть членов Госкомиссии стояли от нее в 10-15 метрах. Полнейшее игнорирование опасности. Как вспоминали очевидцы, лично Неделин заявил: «Что я буду говорить Никите?.. Ракету доработать на старте, страна ждет нас».
Сам процесс пуска ракеты состоял из операций, производившихся по командам, выдаваемым руководителем боевого расчёта из подземного бункера, и осуществлявшихся автоматически системой управления по специальной программе. Последней из этих операций была команда «Пуск». Далее сигналы на выполнение различных команд выдавались программными токораспределителями первой и второй ступеней, работавшими последовательно. В.И. Кузнецов на правах формального главного конструктора СУ ракеты не подписывал документ на пуск без возвращения «шаговика» ПТР в ноль. Коноплёв этот документ завизировал. После чего в нарушение порядка подготовки ракеты к пуску «при заправленной топливом пусковой системе двигателя, а также при включённом бортовом электропитании» началась переустановка в нулевое положение программных механизмов системы управления.
Это было роковое решение, выполнение которого было поручено И.А. Дорошенко, начальнику комплексной лаборатории ОКБ-692. До сих пор остаётся необъяснимым, почему никто из специалистов ОКБ-586, НИИ-944 и ОКБ-692 вовремя не сообразил о недопустимости перевыставки ПТР при наличии напряжения на элементах бортовой автоматики и прорванных пиромембранах.
Неисправный токораспределитель А-120 заменили. При этом в поисках неполадок испытатели отключили все блокировки, которые должны были предотвратить преждевременное срабатывание той или иной системы ракеты.
Финальным аккордом стало преждевременное подключение бортовой ампульной батареи. Согласно инструкции, ее должны были установить непосредственно в процессе пуска, а не за час до него
Далее произошло непоправимое - запущенный ПТР А-120, как и положено, подал команду на запуск газогенератора двигательной установки 2-й ступени, и в 18:45 местного времени произошёл запуск маршевого двигателя второй ступени. Ревущая высокотемпературная струя огня обрушилась на заправленную первую ступень и прожгла её топливные баки. В общей сложности более 120 тонн компонентов самовоспламеняющегося топлива, соединившись, превратили стартовую площадку в огненный ад. В одно мгновение и ракету, и стартовое сооружение поглотил огненный вихрь, пожиравший на своём пути всё живое.
В адском пламени первыми сгорели все, кто находился на площадках обслуживания. Для тех, кто находился вблизи ракеты, смерть была страшной, но быстрой. Они на мгновение испытали ужас случившегося - ядовитые пары и огненный шквал быстро лишили их сознания. Страшнее были муки тех, кто находился не так близко к ракете. Они успели понять, что произошла катастрофа, и бросились бежать, но пламя обгоняло бегущих. На них загоралась одежда и люди факелами вспыхивали, падали и догорали в муках, задыхаясь от действия ядовитых паров окислов азота и диметилгидразина.
Лавинообразное горение продолжалось немногим более двадцати секунд. Снимал происходящее на киноплёнку штатный кинооператор полигона Валентин Анохин. Самые страшные кадры потом были вырезаны и уничтожены. Оставшаяся плёнка была засекречена. Когда адский огонь ослабел, в зону пожара вступила аварийно-спасательная команда. Начали извлекать обугленные останки, опознать которые было практически невозможно.
Машины аварийно-спасательной команды увезли останки погибших и тех, кто ещё подавал признаки жизни. На стартовой площадке остались только груды искореженного металла.
Сгорели в пламени почти все, кто находился вблизи стартового стола. Среди них главнокомандующий РВСН Главный маршал артиллерии М.И. Неделин, заместитель начальника полигона инженер-полковник А.И. Носов, начальники 1-го и 2-го управлений полигона инженер-полковники Е.И. Осташёв и Р.М. Григорьянц, заместители главного конструктора ОКБ-586 Л.А. Берлин и В.А. Концевой, заместитель главного конструктора ОКБ-456 Г.Ф. Фирсов, другие специалисты из Днепропетровска, Киева, Москвы, Загорска.
Из команды ОКБ-692 (Харьков, а/я 67) погибли: главный конструктор Б.М. Коноплёв, начальник отдела И.А. Рубанов и старший инженер М.И. Жигачёв, получил ожоги Н.К. Волобуев. «Стрелки» перевели на разработчиков системы управления из ОКБ-692. Отчасти вина ложится на них, но причина была в другом: спешка и пренебрежение всякими правилами безопасности. Длительное и практически беспрерывное проведение в течение более четырёх суток работ на старте в присутствии членов Государственной комиссии, главных конструкторов не только «утомило» основных исполнителей (испытателей полигона, операторов, специалистов КБ), но и привело к потере бдительности в части поддержания мер по технике безопасности…
В секретных выводах высокой партийно-правительственной комиссии особо указывалось на то, что руководители испытаниями проявили излишнюю самоуверенность в безопасности работы всего комплекса МБР. Именно вследствие этого, подчёркивается в документе отдельные решения при подготовке к пуску ракеты 8К64 принимались порой поспешно, без должного анализа возможных последствий. Отметили члены комиссии и серьёзные просчёты в организации работ, соблюдении режима на стартовой площадке. Выяснилось, что, помимо необходимых для работы при объявлении часовой готовности 100 человек, на позиции присутствовали ещё ничем незадействованные люди.
Катастрофу на западе окрестили «Неделинской», председателя Государственной комиссии по лётно-конструкторским испытаниям ракетного комплекса Р-16 заместителя министра обороны Неделина Митрофана Ивановича, именно он мог отложить испытания. 26 октября 1960 года в газете «Правда» было опубликовано официальное сообщение: «Центральный Комитет КПСС и Совет Министров Союза ССР с глубоким прискорбием извещают, что 24 октября с.г. при исполнении служебных обязанностей, в результате авиационной катастрофы погиб главный маршал артиллерии Неделин Митрофан Иванович - кандидат в члены ЦК КПСС, Герой Советского Союза, заместитель Министра обороны, Главнокомандующий Ракетными войсками СССР…». Такова была официальная версия трагедии, описание которой тщательно скрывалось в документах с грифом «Совершенно секретно». На самом деле всё произошло не так. Истинная причина гибели была скрыта.
Через несколько дней после катастрофы на предприятии а/я 67 (ОКБ-692) состоялось собрание руководителей подразделений и актива. Перед ними выступил первый заместитель председателя Государственного комитета по радиоэлектронике (ГКРЭ) А.И. Шокин и заявил, что на полигоне при взрыве топливозаправщика погибли сотрудники ОКБ-692 вместе с его главным конструктором. Пройдёт 28 с половиной лет, прежде чем страна узнает, что Неделин погиб на Байконуре, при попытке запуска ракеты 8К64 (Р-16), а не в авиационной катастрофе. Впервые об этом широкому кругу читающей публики стало известно в апреле 1989 года из статьи корреспондента Александра Болотина (см. «Огонёк» №16 за 1989 год), почему-то названной «10-я площадка». Детали трагедии были скрыты в Особой папке ЦК КПСС, которая несколько лет назад рассекречена и хранится в Архиве президента Российской Федерации. Митрофана Ивановича Неделина хоронили в Москве, на Красной площади у Кремлёвской стены, 27 октября 1960 года.
В тот же день в Солдатском парке на бульваре имени Гагарина города Ленинска (ныне это город Байконыр) хоронили погибших военнослужащих (54 человека). На траурном митинге были А.А. Гречко, Л.И. Брежнев, А.И. Гуськов, К.Н. Руднев. А останки гражданских специалистов в цинковых гробах самолётами отправляли на их родину: в Днепропетровск, Харьков, Москву, Киев, Химки, Загорск...
Впервые в открытой печати материалы о трагедии 24 октября 1960 года с указанием поимённого списка погибших и пострадавших опубликованы в 1994 году в книге «ХРОНИКА ОСНОВНЫХ СОБЫТИЙ. ИСТОРИЯ РАКЕТНЫХ ВОЙСК СТРАТЕГИЧЕСКОГО НАЗНАЧЕНИЯ», опубликованной под общей редакцией Главнокомандующего РВСН генерал-полковника И.Д. Сергеева. В 1998 году Центральный архив Министерства обороны России сообщил: «… из 49 человек, поступивших в госпиталь (в/ч 25718) на излечение, трое умерли: старший адъютант Главкома РВ подполковник САЛЛО Николай Михайлович, 1921 г. р.; начальник группы в.ч. 14332 капитан СИМОНЯН Арам Мордеросович, 1929 г. р.; командир отделения - старший наводчик сержант СИМКИВ Ярослав Стахович, 1938 г. р.; 29 человек были излечены, судьба 17 человек не установлена, в том числе 7 представителей промышленности и двух представителей КГБ». К сожалению, история оказалась очень несправедлива к ним. Официального признания подвига их всех не состоялось.
И только Указом Президента Российской Федерации от 20 декабря 1999 года за мужество, самоотверженность, проявленные при исполнении служебного долга, из числа погибших, раненых 24 октября 1960 года и умерших в госпиталях ОРДЕНОМ МУЖЕСТВА награждены 99 человек (из 123-х).
Ноябрь 1960 года
После доклада о результатах выяснения всех обстоятельств, связанных со взрывом ракеты, Н.С. Хрущеву, последний дал команду создать комиссию для детального разбора и анализа всей существующей документации, сопровождая ее указанием привлечь к работе министров по принадлежности. 10-11 ноября под руководством Председателя ГКРЭ при СМ СССР В.Д. Калмыкова в ОКБ-692 проведено расширенное совещание специалистов по системе управления с участием Н.А. Пилюгина, заместителя Председателя ВПК Г.Н. Пашкова, председателя ГКОТ К.Н. Руднева, заведующего сектором Оборонного отдела ЦК КПСС Б.А. Строганова, главных конструкторов В.И. Кузнецова, А.Г. Иосифьяна и Н.С. Лидоренко.
М.К. Янгель не смог принять участие в работе комиссии. Он находился на больничной койке. Представлял его первый заместитель B.C. Будник. Цель совещания - определить объём необходимых доработок СУ ракеты Р-16 и сроки их выполнения. Трагическое событие 24 октября заставило радикально пересмотреть организацию работ по проектированию, производству и отработке ракетной техники в ОКБ-586, ОКБ-692 и других организациях, приняв концепцию безопасности как неотъемлемую часть процесса проектирования, испытаний и эксплуатации.
На совещании участникам был представлен новый главный конструктор ОКБ-692 Сергеев В.Г., до этого работавший начальником лаборатории в НИИ-885. Чуть позже была разработана система мероприятий, направленных на повышение надежности заложенных технических решений, с подтверждением их дополнительной экспериментальной отработкой. Были также даны предложения, направленные на исключение, по возможности, ручных операций при предстартовой подготовке ракеты и предусмотрен дистанционный контроль этих операций.
Пуск ракеты 8К64 состоялся 2 февраля 1961 года со второй пусковой установки 41-й площадки. На сей раз все были эвакуированы на значительное удаление от старта, гарантировавшее полную безопасность, а также на защищенный наблюдательный пункт. В помещении управления пуском ракеты непосредственно на старте, в специальном бункере, кроме боевого расчета пуска, находились М.К. Янгель и Главные конструкторы систем на случай принятия решений при возникновении непредвиденных ситуаций.
Наработанные горьким опытом организационные и технические мероприятия, направленные на повышение надежности и безопасности пусков, станут правилами при создании последующих ракетных комплексов. Спустя многие годы 21 марта 1986 года на том же полигоне произошла более крупная по масштабам разрушения авария - первая лётная ракета 15А18М (комплекса Р-36М2 «Воевода») взорвалась на старте, образовав воронку глубиной в сорок метров, но ни одной человеческой жертвы не случилось.
Как это было. Рассказывают очевидцы
Полковник в отставке Игорь Валентинович Бабенко в то время служил на Байконуре инженером одного из технических отделов. Вот каким запомнил он тот страшный день:
- 24 октября 1960 года настроение у нас было едва ли не предпраздничным. В тот день должен был закончиться многомесячный изнурительный марафон по доводке «рэшки» (так мы ласково называли ракету «Р-16»). Никто не сомневался в успешном старте. Многие уже мысленно проделывали дырочки на кителях и погонах для заслуженных наград и звездочек. Не зря начальство торопило с проведением старта именно за пару недель до 7 ноября, чтобы успеть попасть в наиболее «щедрый» праздничный приказ. Конечно, по большому счету торопились в первую очередь по другой причине. Имевшиеся в 50-е годы на вооружении у СССР ракеты «Р-5», «Р-7», «Р-7А» уже не отвечали «на вызовы» того времени в этой области. Рассредоточенные в Турции, Италии и Великобритании американские ракеты и стратегические бомбардировщики держали под прицелом всю европейскую часть СССР, где был сосредоточен основной научный и военно-промышленный потенциал страны.
Для эффективного противодействия требовалась межконтинентальная баллистическая ракета, которая, базируясь на территории СССР, могла бы в случае необходимости нанести невосполнимый урон стратегическим объектам на территории США. Разработка такой ракеты («Р-16»), способной нести термоядерный боеприпас, началась в 1957 году в ОКБ М.К. Янгеля, а уже к осени 1960 года были собраны ее опытные образцы для проведения летно-конструкторских испытаний. Мы понимали, что пока эта ракета не поступит на вооружение РВСН, можно ждать любого шантажа со стороны США. Поэтому торопились. Но, как показали дальнейшие события, лучше было бы испытания провести после праздников и подготовить их более скрупулезно.
Место гибели маршала Неделина
Первый тревожный сигнал поступил еще 23 октября. «Захандрила» электроника, выдав ложную команду на ракету во время предстартовой подготовки. Это вынудило государственную комиссию, возглавляемую Митрофаном Ивановичем Неделиным, приостановить дальнейшую подготовку к пуску до выяснения причин сбоев в управляющих сетях. Но в среде специалистов царили такое самоуверенное благодушие, такая нацеленность на скорейшее достижение результата любым путем, что уже утром следующего дня комиссия приняла решение продолжать подготовку ракеты к пуску, разрешив при этом допустить отступления от утвержденной ОКБ технологии проведения предстартовых операций. Как выяснилось позже, это решение оказалось роковым.
До пуска оставалось не более получаса, когда над стартовым комплексом неожиданно вспыхнул гигантский султан пламени, земля задрожала от страшного гула. Огнем и ударными волнами скручивало, словно фольгу, листы обшивки, гнуло, как проволоку, каркасы металлических конструкций. Те, кто оказался поблизости от эпицентра аварии, заживо сгорели.
после катастрофы
Из воспоминания академика Б.Е. Чертока:
«Ревущая струя огня обрушилась сверху на заправленную первую ступень. Первыми сгорели все, кто находился на многоэтажных предстартовых мачтах обслуживания. Через секунды заполыхала и первая ступень. Взрыв расплескал горящие компоненты на сотню метров. Для всех, кто был вблизи ракеты, смерть была страшной, но быстрой. Они успели испытать ужас случившегося только в течение нескольких секунд. Ядовитые пары и огненный шквал быстро лишили их сознания. Страшнее были муки тех, кто находился вдали от маршала. Они успели понять, что произошла катастрофа, и бросились бежать. Горящие компоненты, разливаясь по бетону, обгоняли бегущих. На них загоралась одежда. Люди факелами вспыхивали на бегу, падали и догорали в муках, задыхаясь от ядовитых и горячих паров окислов азота и диметилгидразина...
Компоненты топлива воспламенились, и ревущая струя огня немедленно прожгла топливные баки расположенной ниже первой ступени. Через секунды взорвались и они
Стянутым со всех площадок пожарным командам, экипажам санитарных машин и всем, кто поспешил на помощь, открылась страшная картина. Среди тех, кто успел отбежать от ракеты, находились еще живые. Их сразу увозили в госпиталь. Большинство погибших были неузнаваемы. Трупы складывали в специально отведенном бараке для опознания. Прилетевший на следующий день после катастрофы Аркадий Осташев провел в бараке 14 часов, пытаясь опознать своего брата Евгения. Неделина опознали по сохранившейся медали «Золотая Звезда». Тело Коноплева идентифицировали по размерам. Он был выше всех, находившихся на площадке...
Курение спасло жизнь Янгелю, Иосифьяну и всем, кто составил им компанию в курилке, отстоявшей от старта на безопасном расстоянии… Янгель оказался очевидцем трагедии от начала и до конца. Его ракета уничтожила своих создателей на его глазах. Нервное потрясение было столь сильным, что, не получив никаких физических травм, он месяц не мог работать».
Первые публикации и использованные источники Болотин Александр. 10-я площадка - «Огонёк» №16 за 1989 год. Аверков Станислав. Они были первыми. - «Днепр вечерний» за 16 ноября 1990 года. Аверков Станислав. Взрыв на космодроме Байконур. - «Рабочая трибуна» за 6 декабря 1990 года. Аверков Станислав. Катастрофа на площадке 41. - «Время» за 24 октября 1992 года. Байчурин Ильшат, Стасовский Анатолий. Унесённые огненным смерчем. «Красная Звезда» от 25 ноября 1995 года. Андреев Л.В., Конюхов С.Н. Янгель. Уроки и наследие. - Днепропетровск: Арт-Пресс, 2001. СМИРНОВ. У истоков ракетостроения. / К 100-летию со дня рождения Л.В. Смирнова / Сост.: Н.А. Митрахов, В.П. Платонов и др. Под общ. Ред. А.В. Дегтярёва. - Киев: Спейс-информ, 2016.
Источники :
https://naukatehnika.com/
https://pikabu.ru/story/krupneyshaya_raketnaya_katastrofa_v_istorii_gibel_marshala_nedelina_5794788