«…может быть на днях ты услышишь и по моему адресу - подлец и мерзавец.»
Несколько показавшихся мне интересными отрывков из писем адмирала Рожественского своей жене, написанных им на пути к Цусиме:
23.11.1904
«…Плавание делается с каждым днем тяжелее. Предстоят два длинных перехода: один в 3600, а другой слишком в 4000 миль. Броненосцы же могут с полным запасом угля пройти не более 2000 и то при очень бережном расходе. Придется значит грузиться углем на океанской зыби, а это страшно трудно.
…
Машины наших кораблей тем временем изнашиваются и ломаются ежедневно, то у одного, то у другого, а ни в один из портов не только для починки, но и для переборки только машин зайти нельзя , и это с эскадрой, в которой, считая транспорты и миноносцы, набирается до 50 судов и 12000 человек. Тут еще японцы грозятся уничтожать немецких угольщиков, которые до сих пор служили нам безукоризненно. Словом, совсем нехорошо…»
28.11.1904
«Сейчас влез в эту проклятую Angra-Pequena, мог ввести только пять броненосцев, и те уже растеряли якоря, такой ревет ветер и так скверно мои капитаны становятся на якорь.
Что бы не повторилось то же с крейсерами и транспортами оставил их держаться в море с адмиралом Энквистом и теперь дрожу за то, что он их всех растеряет. Это такая невообразимая рохля, что даже и я не мог ожидать. И глуп, и вдобавок глух настолько, что часто путает только потому, что воображает, будто слышит то, чего ему не говорят…».
12.12.1904
«…Мы вот и в строю плетемся два месяца, а учиться ничему не можем; перезабыли все, чему в Ревеле подучились, а теперь только и заботы, как бы ползти вперед и не растерять хромых и слепых.
Воображаю, как злится Российская земля за наше медленное плавание. Ведь моряки даже писали, что на переход эскадры от Кронштадта в Порт-Артур нужно шестьдесят дней, и когда я первый раз произнес шесть месяцев - таращили глаза. А вот мы идем сплошь третий месяц и не сделали еще половины пути.
А ведь нигде не простояли больше рассчитанного - везде меньше и вообще очень мало стояли.
Конечно, будут говорить вольно же было дураку избрать кружной путь - нарочно затягивает плавание. И эти будут врать, потому что половина послана кратчайшим путем, и тоже нигде лишнего не стояла, а должна придти и, надеюсь, придет на соединение только тремя днями раньше меня. И эта половина не могла бы прийти так скоро, если бы ей пришлось ждать прохода Суэцким каналом моего большого отряда, из которого каждый корабль перед входом в канал должен бы был совсем разгрузиться, а после прохода опять нагрузиться.
Скажут, и пункт соединения отрядов выбрал совсем в стороне от прямого пути, чтобы затянуть плавание. И тоже будут врать, потому что на прямом пути нет ни одной дыры, куда можно приткнуться: все английское; а англичанам очков не вотрешь: силой воспрепятствуют всякой остановке эскадры в своих водах.»
07.01.1905
«Только что стряслась над нами крупная неприятность. Немцы изменили в самый решительный момент. Не хотят идти дальше с углем. Японцы ли их подкупили, или свой император Вильгельм запрет дал, чтобы нам свинью подложить, нам в обоих случаях приходится очень туго. Ума не приложу, как выкрутиться, в особенности с Федором Карловичем, которого канцелярия скушала совершенно.
Он конечно не прочь будет заняться нашим делом, но вместо того чтоб энергично повернуть его и в два дня разослать новые заказы, он будет справочные бумаги неделями писать.
А нам всякая задержка здесь гибельна, дает японцам делать широкие приготовления. Сами попадаем в период ураганов, которые могут истребить половину наших судов без всякого участия японцев.
…
Как жаль что послала это … письмо с сочуствием Кладо. Он большой болтун. Болтает зря. Нам нечего высылать сюда. Гниль, которая осталась в Балтийском море была бы не подкреплением, а ослаблением. А из Черного конечно ничего не выпустят англичане.
…
Прочитавшие твое письма теперь уверены, что оно есть следствие моих тебе писем и что я значит довольно позорно струсил. Жаль, что ты написала…»
«Фелькерзамовские броненосцы Наварин и Сисой разболтались в машинах и совсем износились котлами, миноносцы обратились в полный хлам; если бы ни зазорно было изводить русскую публику сюрпризами, следовало бы все семь миноносцев бросить здесь разрушенными до конца войны. Только затем чтобы отсрочить этот позор я поведу их через Индийский океан на буксирах, будут они, следовательно, большим тормозом для эскадры, без всякой надежды на исправление в пути и значит в конце концов придется таки их отправить в Сайгон разоружиться рядом с Дианой.
…
Когда я собирался в путь, то добрый Федор Карлович слушая доклады своего Главного Управления Кораблестроения и Снабжений поражался, куда это я набираю уйму всяких запасов.
Шесть недель задержали заготовки и заказы, все поражались, ахали и урезывали цифры, полученные по простым арифметическим правилам, а не по тем «Положениям», которые составлены для неплавающего флота. Кое что им удалось урезать, но не много, и вот мы прошли полпути и почти до суха издержались, расходуя все строго по положениям о неплавающем флоте…».
17.01.1905
«…Я послал шестого января Государю две телеграммы. До сих пор никакого ответа. А запрещение мне двигаться дальше до распоряжений прислано по Высочайшему повелению.
Неужели это бедный Кладо мозги Петербургские перепутал. Неужели им не ясно, что чем многочисленнее сброд всякой сволочи тем невозможнее им управиться, тем больше шансов бить эту сволочь по частям, там где эти части будут отваливаться по разным неладам.
Все же у меня теперь какая ни на есть сила, люди друг друга познали. Мы можем не одолеть японцев, но и они нас разбить не могут.
За что все это губится…»
04.02.1905
«…При моем долгом отсутствии крайне странно сохранять за мной должность Начальника Главного Морского Штаба.
Пока думали, что через шесть месяцев я могу вернуться - это было понятно. Теперь убрали Командующего флотом. Значит когда и доведу эскадру - ее некому будет сдать.
Очевидно меня надо сменить тем более что в качестве Начальника Главн. Мор. Штаба я оказался никуда не годным, не свел знакомства со щуками и по их велению не изготовил к отправке все те негодные и пережившие свой век корабли, из которых простой Капитан Грант Кладо находит возможным в несколько недель сформировать третью эскадру…».
20.02.1905
«Последние каблеграммы донесли сюда тяжелые известия о новых поражениях, которые мы понесли на обоих флангах армии Куропаткина, о движении японцев на Владивосток, где у нас ничтожное количество войска.
Теперь у нас прибавились новые звезды - Стессель, который мне почему-то кажется подлецом и мерзавцем, Григорович, которого я бы повесил; а может быть и Ухтомский с Виреном.
Ухтомский Богом обижен - с него и взыскивать нечего, а в Вирене я жестоко разочаровался.
Впрочем, надо подождать критиковать: может быть на днях ты услышишь и по моему адресу - подлец и мерзавец.
Не особенно этому верь; скажи им, что я ни то, ни другое а просто человек не обладающий нужными данными, чтобы справиться с задачей.
Я даже думаю, что не дай Бог со мною что приключится, остальные мои адмиралы еще плоше справятся с задачей и прошу заблаговременно прислать Чухнина, чтобы чего доброго, не оставить эскадру в безначалии. Дмитрий Густавович Фелькерзам, хоть и умница, но не подходит для вполне самостоятельных действий.
Хочу, чтобы Чухнин в Порт Саиде сел к Небогатову и доплыл до 2-й эскадры, которую, если до того времени не одолеют японцы, будет полезно назвать не эскадрой, а флотом и поручить старшему командованию.
Я в таком случае с охотой останусь в обыкновенной роли и буду себя покойно чувствовать…»
02.03.1905
«…Завтра ухожу отсюда. Сил больше нет ждать. Полное отупение. Что бы ни случилось большего позора не придумаешь. Опозорены вконец флотом, опозорены армией, которая, на мой взгляд, перестала существовать так же как перестал существовать флот Порт Артурский с самим Порт Артуром.
Перестанет существовать и эта глупая вторая эскадра, небольшая уж будет надбавка к позору, к горю народному.
…
Не хорошо у меня на эскадре. Два с половиной месяца стоянки на Мадагаскаре разнесли весь запас энергии, который накоплен предыдущим мощным движением.
Последние известия о полном разгроме армии окончательно доконали слабые душевные силы моего народа. Даже и небольшая часть беспечной молодежи носы повесила. Ободрить не удается, потяну силком. Один конец…»
Источник - книга "Путь к Цусиме", автор К.Саркисов