А.И. Гзовский в Ташкенте
М. Б-ч. Попытка освобождения. // Дни. Берлин, 1924. №413, 16 марта, с. 2.
Помещая этот очерк, как весьма интересный материал к истории недавнего нашего прошлого, мы ответственность сообщаемых фактов оставляем на авторе. Ред.
Из интереснейших мемуаров воспитателя царевича Алексея, г. Жильяра, из документов, собранных следственной комиссией адм. Колчака и отчасти из писем быв. царицы к Анне Вырубовой явствует, что конспиративные монархические круги неоднократно пытались спасти семью Романовых, сосланную в Тобольск. Попытки эти не увенчались успехом и все организации провалились.(...)
Здесь надо заметить, что «романовские организации» составлялись и поддерживались отнюдь не через первачей-монархистов. (...)
Об одной такой организации, мне хорошо известной, хочу сказать несколько слов.
Во главе ея стоял, между прочим, человек не русский - поляк, но русский офицер, адвокат и даже журналист.
Звали его - Александр Иосифович Гзовский; он - сын помещика, кажется, Могилевской губ. (Гзовский - если не ошибаюсь, родственник известной артистки Ольги Владимировны Гзовской).
В начале 1917 года г. Гзовский, как офицер запаса, служил в Иркутском штабе округа; одно время занимал таки довольно высокий пост; дважды был в секретной командировке в Японии.
Сейчас же после свержения Николая II, русские монархисты в Иркутске устроили ряд тайных заседаний, на которых, по инициативе ген. N. и - разстрелянного впоследствии большевиками - полк. Ревковского, решено было отправить в Японию секретную делегацию, которая должна была добиться аудиенции у микадо и просить его... ввести японские войска в пределы Сибири с целью «подавления мятежа».
Факт этот, кажется, не отмечен еще в нашей мемуарной литературе, но колчаковские власти безусловно впоследствии знали об этом.
Делегация выехала, а с ней вместе поехал и подпоручик Гзовский. Каковы были успехи этой делегации - неизвестно. Известно только, что японцы войск в Сибирь не ввели и «красных мятежников» не арестовали.
Приказом Врем. Прав. были отстранены от должности команд. войск генерал Шкинский; был арестован генерал-губернатор Пильц, попали в опалу генерал N. и Ревковский.
Что касается Гзовского, то он скрылся из пределов Сибири. Затем одно время проживал в гор. С. и, наконец, вынырнул в Туркестане, в Ташкенте.
Тут Гзовский был назначен старшим адъютантом в стрелковой бригаде, одновременно став главным редактором одной большой туркестанской газеты.
Большой либерал в национальных вопросах, Гзовский одновременно был, однако, и убежденнейшим монархистом. Орган его круто повернул на «корниловскую платформу». Сам Гзовский был в постоянных секретных сношениях с ген. Корниловым. В дни его выступления он так повел свою газету, что представитель Временного Правительства в Ташкенте вынужден был закрыть ее на три дня.
Дом Гзовского в Ташкенте был своего рода Меккой монархических кругов. Обещав сартам всевозможные блага, Гзовский сумел склонить на свою сторону одного известного сарта-миллионера и при его посредстве готовил в Туркестане анти-революционную Вандею. Вместе с Гзовским действовали в этом отношении начальник стрелк. бригады ген. Мухин и б. наказной атаман семириченского казачьего войска ген. Кияшко (оба позднее были растерзаны большевиками), у которого Гзовский одно время служил в Забайкалье.
Вот этому-то Гзовскому привелось стать во главе организации, имевшей своей задачей освободить заключенных Романовых. Было это так...
В Ташкенте с незапамятных, можно сказать, времен жил «опальный» великий князь Николай Константинович, высланный когда-то из Петербурга будто бы за кражу фамильных бриллиантов (у отца своего в. кн. Константина Николаевича).
Поселившись в Туркестане, «бывший великий князь», как он часто, смеясь, называл себя, сделался большим радикалом. Впрочем, внешне это ничем не выражалось. Но, обладая возможностью тратить огромные средства, Н.К. увлекся среди своей легендарно безпорядочной жизни одной чрезвычайно полезной культурной идеей. Произведенные за его счет оросительные работы превратили много сотен верст знаменитой в Туркестане Голодной Степи в цветущие поля и сады.
После революции в. кн., хотя и «признал новый строй» и даже присутствовал одетый, как бывало часто, в сартовский халат на двух революционных манифестациях, но тем не менее в голове этого уже полоумного старика произошел крутой сдвиг направо. «Царская кровь заговорила»... замечали по сему поводу его приближенные.
После корниловского выступления в. кн. сошелся довольно близко с Гзовским. Часто бывал у него в редакции; приглашал его с семьей к себе во дворец и на дачу.
И вот в молодой голове поляка Гзовского и в старческих мозгах в. кн. Романова родилась мысль освободить царскую семью из Тобольска.
Николай Константинович дал довольно большие деньги. Гзовский разработал план и нашел преданных этому делу людей. В конце сентября 1917 г. (стиль старый) из Ташкента выехала группа в количестве сорока человек, среди которых были офицеры, солдаты и юнкера. В начале октября Гзовский снова выслал из Ташкента около ста человек, преимущественно молодежь, среди них были три женщины (одна - графиня Т., молодая очаровательная дама, подруга жены г. Гзовского).
Организация эта имела в своем распоряжении подложные документы, одежду, оружие и т.д.
Разделившись на три части, члены этой организации поселились в Тобольске, Тюмени и Екатеринбурге. Отдельные представители ея жили в Челябинске, Кургане и Уфе.
Решено было постепенно влить в Тобольск до тысячи вооруженных людей; произвести похищенье всех заключенных и с ними отправиться в киргизские степи, а оттуда в Туркестан или в Кашгар.
Впрочем, было выработано несколько маршрутов. Великий князь настаивал, чтобы семья Николая II была перевезена или в Японию, или в пределы Монголии.
В двадцатых числах октября Гзовский, получив секретное сообщение, что организация вступила в связь с «губернаторским домом» в Тобольске, выслал из Ташкента четвертую - малочисленную впрочем - партию переодетых офицеров.
Он намеревался сам выехать в Тобольск, чтобы лично на месте руководить делом похищенья Романовых, но 27 октября ст. стиля в Ташкенте начался большевицкий переворот. Гзовский принял участие в боях с большевиками и последующие события перепутали все его планы. К тому же бои большевиков с «дутовцами» под Оренбургом преграждали путь к Самаре и Челябинску, запирая Туркестан со стороны России.
Вскоре вся эта «романовская организация» распылилась и отчасти погибла. Так, например, графиня Т. была разстреляна большевиками в Тюмени (под фамилией - Виноградовой). Прапорщик С. был арестован и позднее убит большевиками в Тобольске. Остальные члены организации дождались «чешского пришествия» и ушли в Сибирь к Колчаку.
Помещая этот очерк, как весьма интересный материал к истории недавнего нашего прошлого, мы ответственность сообщаемых фактов оставляем на авторе. Ред.
Из интереснейших мемуаров воспитателя царевича Алексея, г. Жильяра, из документов, собранных следственной комиссией адм. Колчака и отчасти из писем быв. царицы к Анне Вырубовой явствует, что конспиративные монархические круги неоднократно пытались спасти семью Романовых, сосланную в Тобольск. Попытки эти не увенчались успехом и все организации провалились.(...)
Здесь надо заметить, что «романовские организации» составлялись и поддерживались отнюдь не через первачей-монархистов. (...)
Об одной такой организации, мне хорошо известной, хочу сказать несколько слов.
Во главе ея стоял, между прочим, человек не русский - поляк, но русский офицер, адвокат и даже журналист.
Звали его - Александр Иосифович Гзовский; он - сын помещика, кажется, Могилевской губ. (Гзовский - если не ошибаюсь, родственник известной артистки Ольги Владимировны Гзовской).
В начале 1917 года г. Гзовский, как офицер запаса, служил в Иркутском штабе округа; одно время занимал таки довольно высокий пост; дважды был в секретной командировке в Японии.
Сейчас же после свержения Николая II, русские монархисты в Иркутске устроили ряд тайных заседаний, на которых, по инициативе ген. N. и - разстрелянного впоследствии большевиками - полк. Ревковского, решено было отправить в Японию секретную делегацию, которая должна была добиться аудиенции у микадо и просить его... ввести японские войска в пределы Сибири с целью «подавления мятежа».
Факт этот, кажется, не отмечен еще в нашей мемуарной литературе, но колчаковские власти безусловно впоследствии знали об этом.
Делегация выехала, а с ней вместе поехал и подпоручик Гзовский. Каковы были успехи этой делегации - неизвестно. Известно только, что японцы войск в Сибирь не ввели и «красных мятежников» не арестовали.
Приказом Врем. Прав. были отстранены от должности команд. войск генерал Шкинский; был арестован генерал-губернатор Пильц, попали в опалу генерал N. и Ревковский.
Что касается Гзовского, то он скрылся из пределов Сибири. Затем одно время проживал в гор. С. и, наконец, вынырнул в Туркестане, в Ташкенте.
Тут Гзовский был назначен старшим адъютантом в стрелковой бригаде, одновременно став главным редактором одной большой туркестанской газеты.
Большой либерал в национальных вопросах, Гзовский одновременно был, однако, и убежденнейшим монархистом. Орган его круто повернул на «корниловскую платформу». Сам Гзовский был в постоянных секретных сношениях с ген. Корниловым. В дни его выступления он так повел свою газету, что представитель Временного Правительства в Ташкенте вынужден был закрыть ее на три дня.
Дом Гзовского в Ташкенте был своего рода Меккой монархических кругов. Обещав сартам всевозможные блага, Гзовский сумел склонить на свою сторону одного известного сарта-миллионера и при его посредстве готовил в Туркестане анти-революционную Вандею. Вместе с Гзовским действовали в этом отношении начальник стрелк. бригады ген. Мухин и б. наказной атаман семириченского казачьего войска ген. Кияшко (оба позднее были растерзаны большевиками), у которого Гзовский одно время служил в Забайкалье.
Вот этому-то Гзовскому привелось стать во главе организации, имевшей своей задачей освободить заключенных Романовых. Было это так...
В Ташкенте с незапамятных, можно сказать, времен жил «опальный» великий князь Николай Константинович, высланный когда-то из Петербурга будто бы за кражу фамильных бриллиантов (у отца своего в. кн. Константина Николаевича).
Поселившись в Туркестане, «бывший великий князь», как он часто, смеясь, называл себя, сделался большим радикалом. Впрочем, внешне это ничем не выражалось. Но, обладая возможностью тратить огромные средства, Н.К. увлекся среди своей легендарно безпорядочной жизни одной чрезвычайно полезной культурной идеей. Произведенные за его счет оросительные работы превратили много сотен верст знаменитой в Туркестане Голодной Степи в цветущие поля и сады.
После революции в. кн., хотя и «признал новый строй» и даже присутствовал одетый, как бывало часто, в сартовский халат на двух революционных манифестациях, но тем не менее в голове этого уже полоумного старика произошел крутой сдвиг направо. «Царская кровь заговорила»... замечали по сему поводу его приближенные.
После корниловского выступления в. кн. сошелся довольно близко с Гзовским. Часто бывал у него в редакции; приглашал его с семьей к себе во дворец и на дачу.
И вот в молодой голове поляка Гзовского и в старческих мозгах в. кн. Романова родилась мысль освободить царскую семью из Тобольска.
Николай Константинович дал довольно большие деньги. Гзовский разработал план и нашел преданных этому делу людей. В конце сентября 1917 г. (стиль старый) из Ташкента выехала группа в количестве сорока человек, среди которых были офицеры, солдаты и юнкера. В начале октября Гзовский снова выслал из Ташкента около ста человек, преимущественно молодежь, среди них были три женщины (одна - графиня Т., молодая очаровательная дама, подруга жены г. Гзовского).
Организация эта имела в своем распоряжении подложные документы, одежду, оружие и т.д.
Разделившись на три части, члены этой организации поселились в Тобольске, Тюмени и Екатеринбурге. Отдельные представители ея жили в Челябинске, Кургане и Уфе.
Решено было постепенно влить в Тобольск до тысячи вооруженных людей; произвести похищенье всех заключенных и с ними отправиться в киргизские степи, а оттуда в Туркестан или в Кашгар.
Впрочем, было выработано несколько маршрутов. Великий князь настаивал, чтобы семья Николая II была перевезена или в Японию, или в пределы Монголии.
В двадцатых числах октября Гзовский, получив секретное сообщение, что организация вступила в связь с «губернаторским домом» в Тобольске, выслал из Ташкента четвертую - малочисленную впрочем - партию переодетых офицеров.
Он намеревался сам выехать в Тобольск, чтобы лично на месте руководить делом похищенья Романовых, но 27 октября ст. стиля в Ташкенте начался большевицкий переворот. Гзовский принял участие в боях с большевиками и последующие события перепутали все его планы. К тому же бои большевиков с «дутовцами» под Оренбургом преграждали путь к Самаре и Челябинску, запирая Туркестан со стороны России.
Вскоре вся эта «романовская организация» распылилась и отчасти погибла. Так, например, графиня Т. была разстреляна большевиками в Тюмени (под фамилией - Виноградовой). Прапорщик С. был арестован и позднее убит большевиками в Тобольске. Остальные члены организации дождались «чешского пришествия» и ушли в Сибирь к Колчаку.