Воскрешение рефаимов, или Замолченная арийская история доеврейского Ханаана
Слово «рефаимы» (rp’ym), встречающееся в текстах Еврейской Библии (далее - ЕБ) 25 раз, употребляется в них в двух разных значениях. Во-первых, оно означает особую разновидность обитателей загробного мира, во-вторых - один из народов, населявших Ханаан до прихода евреев.
В текстах, использующих поэтический параллелизм, слово «рефаимы» может служить синонимом слова «мёртвые»: «Мёртвые не оживут, рефаимы не встанут» (Ис. 26, 14); «Разве над мёртвыми ты сотворишь чудо? Разве рефаимы встанут и будут славить тебя?» (Пс. 87, 11). Рефаимы могут также представлять обитателей загробного мира в целом: «Рефаимы трепещут под водами и живущие (или живущими?) в них. Шеол обнажён пред ним, и нет покрывала Аваддону» (Иов. 26, 5-6); «Дом её ведёт к смерти, и стези её - к рефаимам» (Притч. 2, 18); «И он не знает, что рефаимы там, и что в глубинах Шеола зазванные ею» (Притч. 9, 18); «Человек, сбившийся с пути разума, упокоится в собрании рефаимов» (Притч. 21, 16).
Однако в песни пророка Исайи о нисхождении в загробный мир ассирийского царя Саргона II, погибшего в 705 г. во время похода против киммерийцев, рефаимами именуются «вожди земли» и «цари народов»: «Шеол внизу пришёл в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоём; пробудил для тебя рефаимов, всех вождей земли; поднял всех царей народов с престолов их» (Ис. 14, 9). Как станет ясно в дальнейшем, именно это значение было присуще потусторонним рефаимам изначально. Только позднее как наиболее индивидуализированная группа обитателей в общем-то безличного еврейского Шеола они стали представлять его в целом.
Второе значение слова «рефаимы» в ЕБ - древние обитатели Ханаана и окрестных земель, в т.ч. Заиорданья. Так, Яхве сообщает Моисею, что рефаимы некогда жили в землях аммонитян: «Я не дам тебе ничего от земли сынов Аммоновых во владение, потому что я отдал её во владение сынам Лотовым; и она считалась землею рефаимов; прежде жили на ней рефаимы; аммонитяне же называют их замзумимами; народ великий, многочисленный и высокий, как сыны Енаковы, и истребил их Яхве пред лицом их, и изгнали они их и поселились на месте их» (Втор. 2, 19-21). Этноним «замзумимы» является звукоподражательным, символизирующим звук непонятной речи, из чего можно заключить, что язык рефаимов ханаанскими семитами-аммонитянами воспринимался как чужой.
Согласно еврейскому преданию, область Башан (библ. Васан) севернее Аммона в Заиорданье была населена рефаимами до времён Моисея: «Выступил против нас на войну Ог, царь Васанский, со всем народом своим… И предал Яхве, бог наш, в руки наши и Ога, царя Васанского, и весь народ его; и мы поразили его, так что никого не осталось у него в живых… Только Ог, царь Васанский, оставался из последних рефаимов. Вот, одр его, одр железный, и теперь в Равве, у сынов Аммоновых: длина его девять локтей, а ширина его четыре локтя, локтей мужеских» (Втор. 3, 1-11). Ср. тж.: «Ог, царь Васанский, из последних Рефаимов, живший в Аштароте и в Едреи» (Нав. 12, 4); «В четырнадцатом году пришёл Кедорлаомер и цари, которые с ним, и поразили Рефаимов в Аштарот-Карнаиме…» (Быт. 14, 5).
Если девтерономическая традиция помещает рефаимов в Заиорданье, другие тексты ЕБ упоминают связанные с ними топонимы поблизости от Иерусалима, например, при описании жребия колена Иуды: «предел [колена Иудина] идёт вверх к Долине сына Енномова с южной стороны Иевуса, который Иерусалим, и восходит предел на вершину горы, которая к западу против Долины Енномовой, которая на краю Долины рефаимов к северу» (Нав. 15, 8; см. тж. Нав. 18, 16; 2 Цар. 5, 18-25; 2 Цар. 23, 13).
В последний раз рефаимы упоминаются при описании войны Давида против филистимлян в Гате (библ. Геф): «Иесвий, один из потомков рефаимов (yəlide ha-rap̄ah), у которого копьё было весом в триста сиклей меди и который опоясан был новым мечом, хотел поразить Давида… Совохай Хушатянин убил Сафута, одного из потомков рефаимов… Убил Елханан, сын Ягаре-Оргима Вифлеемского, Голиафа Гефянина, у которого древко копья было, как навой у ткачей. Было ещё сражение в Гефе; и был там один человек рослый, имевший по шести пальцев на руках и на ногах, всего двадцать четыре, также из потомков рефаимов… Эти четыре были из рода рефаимов в Гефе» (2 Цар. 21, 16-22).
В данном случае корень слова, переводимого как «рефаимы», имеет вид rph, а не rp’, однако при описании тех же событий в 1 Пар. 20, 4-8 используется корень rp’. На этом основании можно предположить, что первоначально он присутствовал и в 2 Цар. 21, 16-22, но позднее был полемически заменён на корень rph со значением «быть слабым».
Таким образом, тексты ЕБ говорят о рефаимах как о легендарном народе воинов-исполинов, населявшем Ханаан в древности, последние представители которого дожили до прихода евреев; ныне они обитают среди духов умерших в Шеоле. Теперь рассмотрим сведения о рефаимах, содержащиеся в угаритских источниках, которые более ценны уже тем, что древнее еврейских по меньшей мере на полтысячелетия.
Угаритское слово rp’um (рефаимы) обычно вокализация как причастие rāpi’ūma и истолковывается как «целители». Проблема этой интерпретации заключается в том, что ни в одном угаритском (как и еврейском) тексте рефаимы никак не связываются с целительством. По этой причине, если данное слово действительно происходит от корня rp’ со значением «здоровье», угаритское rp’um правильнее вокализовать как статив rapi’ūma и понимать как «здоровые, крепкие, сильные». В качестве альтернативной этимологии можно предположить родственную связь с корнем аккадского слова rabā’um («быть большим, великим») и производных от него rabi’um («вождь, глава») и ruba’um («князь»). В таком случае изначальный смысл слова «рефаимы» - «вожди» или «князья», что вполне соответствует их образу в угаритских источниках.
Рефаимы упоминаются в нескольких текстах из Угарита. Перечислим наиболее примечательные из них. Так называемые «Тексты рефаимов» (KTU 1.20, KTU 1.21, KTU 1.22) представляют собой обломки написанных в XIII в. трёх табличек, содержащие отрывки, по-видимому, одного и того же повествования. Верховный ханаанейский бог Эл приглашает рефаимов к себе на пир. Они запрягают коней (’asr sswm ṭsmd), поднимаются на свои колесницы (t‘ln lmrkbthm) и отправляются в путь. Прибыв на гумно Эла (grnt ’ilm), рефаимы едят и пьют (tlḥmn rp’um tštyn) там семь дней вместе с богами, после чего текст обрывается. В течение многих лет в научном сообществе не утихают споры - кем являются рефаимы в этом повествовании - божествами, духами умерших или живыми людьми? Для нас этот вопрос не принципиален, отметим лишь, что рефаимы изображены здесь как колесничное войско (они напрямую называются войском - ḥyly - в KTU 1.22).
Другой важный угаритский текст, упоминающий рефаимов (KTU 1.161), посвящён обряду похорон царя Угарита Никмадду III (ок. 1225-1215) и восшествия на престол его наследника Аммурапи. Он включает следующие строки: «Вы позвали рефаимов земли, вы приказали собранию дидану, позовите рефаима ulkn, позовите рефаима trmn […] Вы зовёте древних рефаимов, вы позвали рефаимов земли, вы приказали собранию дидану, позовите царя Аммиштамру, позовите царя Никмадду […] Внизу древние рефаимы, внизу царь Аммиштамру, внизу царь Никмадду» (qritm.rpi.a[rṣ] | qbitm.qbṣ.d[dn] | qra.ulkn.rp[a] | qra.trmn.rp[a] […] qru.rpim.qdmym | qritm.rpi.arṣ | qbitm.qbṣ.ddn | qra.‘mṯtmr.mlk | qra.u.nqmd.mlk […] tḥt.rpim.qdmym | tḥt.‘mṯtmr.mlk | tḥt.u.nq[md].mlk).
По всей видимости, дидану - это аморейское племя (из которого вышла царская династия Угарита?), а «собрание дидану» - воинская корпорация, находившаяся на службе у угаритских царей. «Рефаимы земли» могли быть ещё одной такой корпорацией, члены которой после смерти причислялись к «древним рефаимам» и оказывались «внизу», вместе с покойными царями Угарита (в процитированном тексте - с Аммиштамру и Никмадду). То, что «рефаимы земли» и «собрание дидану» означали живых царских приближённых, подтверждается угаритским эпическим повествованием о Керете (KTU 1.15), в котором бог Эл благословляет Керета и обещает ему многочисленное потомство: «Весьма высок [будет] Керет среди рефаимов земли, в совете собрания дидану» (III.2-4, 13-15). В контексте благословления и обещания потомства предсказание высокого положения среди духов умерших вряд ли было бы уместно.
Помимо мифологических, дидану и рефаимы упоминаются также в экономических текстах из Угарита (4.69:I:1, II:9). Из них следует, что «сыны дидану» (bn ddn) использовались в качестве колесничных бойцов-марьянну (mrynm) в войске Угарита и получали из царской сокровищницы плату за свои воинские услуги (4.232:8,33). В таком же качестве в Угарите использовались и «сыны рефаимов» (bn rp’iyn). Из этого окончательно становится ясно, что в Угарите рефаимы представляли собой колесничную дружину, приближённую к особе царя, а после смерти сохраняли это своё привилегированное положение и в загробном мире.
Из совокупных свидетельств еврейских и угаритских текстов складывается образ рефаимов как воинственного народа, населявшего Ханаан в эпоху позднего бронзового века, тесно связанного с конями и колесницами, сошедшего со страниц истории в начале железного века (XII-XI вв.), но оставившего неизгладимый след в памяти местных семитов. Таким народом могли быть только арии, вторгшиеся на колесницах в Левант в XVII в. и создавшие там свои царства, просуществовавшие несколько столетий.
К сожалению, бóльшая часть позднего бронзового века представляет собой «тёмное время» в истории сиропалестинского региона. Местные письменные источники крайне скудны, а египетские и месопотамские ничего о событиях в Ханаане не сообщают. Поэтому приходится реконструировать начальные этапы арийского вторжения в основном по археологическим данным. На переходе от средней к поздней бронзе цивилизация Ханаана пережила катастрофу - количество городов и сельских поселений уменьшилось в несколько раз. Например, из 42 поселений, существовавших в центре нагорья Вениаминова в среднебронзовую эпоху, к поздней бронзе осталось всего одно - Иерусалим. Ранее весь этот упадок было принято приписывать походам в Ханаан египетских фараонов Нового царства, но сейчас ясно, что он начался раньше и был, по крайней мере, частично вызван миграцией в Ханаан нового населения с северо-востока. Следами этой миграции, по всей видимости, являются обнаруженные в Мегиддо и Таанахе необычно богатые захоронения эпохи поздней бронзы I, датирующиеся временем после разрушения этих городов.
Точнее следует говорить о двух миграционных потоках, отличающихся по своему характеру, - хурритском и арийском. Хурриты, выходцы с Армянского нагорья, по языку отдалённо родственные северо-восточным кавказцам, начали расселение в южном направлении ещё в III тысячелетии и, видимо, появились в Ханаане раньше ариев. Их миграция имела массовый характер, так что со времени Тутмоса III (1479-1425) египтяне стали называть ḫʔrw (Хурру) жителей Сиропалестины, а со времён Тутмоса IV (1400-1390) - всю эту область, которую раньше именовали Джахи и Ретену.
Что касается ариев Леванта, то, судя по дошедшим до нас словам из их языка, они были родственниками ведических ариев, отделившимися от основного потока их миграции, шедшего из южнорусских степей в сторону Пенджаба, двинувшимися на запад и осевшими частично в Сирии (где ими было основано великое царство Митанни) и частично в Ханаане. Основным средством их завоеваний была изобретённая около 2000 г. до н.э. в области синташтинской культуры на Южном Урале запряжённая конями лёгкая колесница. В отличие от массовой хурритской миграции в Ханаан арийская миграция была элитной и осуществлялась военными вождями во главе отрядов колесничных дружинников-марья. Последнее слово (от вед. marya - «юноша, воин») в сочетании с хурритским суффиксом множественного числа -nnu дало термин maryannu, ставший стандартным обозначением колесничих на Ближнем Востоке позднего бронзового века.
Из последнего факта можно заключить о существовании в Леванте позднего бронзового века своеобразного арийско-хурритского симбиоза. Если в Митанни это был симбиоз арийской правящей верхушки с хурритскими народными массами, то в Ханаане он, по-видимому, имел вид сотрудничества между правителями арийского и хурритского происхождения с целью удержания в подчинении местного семитского населения.
Первое появление ариев в Ханаане можно датировать второй половиной XVII в. Во всех четырёх городах Ханаана, где найдены клинописные таблички этого времени (Гезер, Шехем, Хеврон и Хацор), засвидетельствовано присутствие лиц с именами условно «северного» (хурритского и арийского) происхождения, в т.ч. (в Шехеме) - человека с определённо арийским именем Бирашена (родственным вед. Вирасена - «Геройское войско»). На XVI в. приходится пробел в документах. Когда в Ханаане во 2-й половине XV в. вновь появляются клинописные таблички, количество имён «северного» происхождения оказывается в них уже гораздо бóльшим: так, в табличках из Таанаха их около трети, их много также в документе из Шехема того же времени.
Главным источником сведений об ариях Ханаана служит Амарнский архив - найденная в развалинах Ахетатона переписка египетских фараонов со своими сиропалестинскими вассалами. Она покрывает период в четверть столетия - от примерно 30-го года Аменхотепа III до 3-го года Тутанхамона (1350-1330-е гг.). Согласно Амарнскому архиву, в середине XIV в. около трети правителей Ханаана носили арийские имена, около трети - хурритские и около трети - местные западносемитские.
Правители с арийскими именами были сосредоточены, главным образом, в областях юга Сирии, в Башане, в Езреельской долине и на Аккской равнине. На побережье и в южных областях Ханаана преобладали правители с семитскими именами. По этим данным можно примерно восстановить путь миграции ариев в Ханаан - она должна была идти из Митанни вдоль Оронта и долины Бекаа до долины верхнего Иордана, а оттуда - на запад через Езреельскую долину на равнину Акко, на восток - к Башану и Дамаску, или - в значительно меньшей степени - дальше на юг.
Начало проникновению Египта Нового царства в Ханаан положил победитель гиксосов фараон Яхмос, около 1550 г. захвативший южноханаанскую крепость Шарухен. К тому времени египтяне уже освоили тактику колесничной войны, с которой они познакомились через гиксосское посредничество, о чём свидетельствует, в частности, заимствование в египетский язык западносемитских слов для колесницы (mrkbt) и коня (ssmt). Колесница послужила главным оружием завоевания египтянами Ханаана, основным событием которого стала победа фараона Тутмоса III над объединением ханаанских царей при Мегиддо в 1457 г.
Египетские источники не называют имён противников Тутмоса, но во главе враждебной ему коалиции стоял царь Кадеша, её штаб-квартира находилась в Мегиддо, в её составе упоминаются другие города, где по более поздним свидетельствам Амарнской эпохи правили цари с арийскими именами, а поддержку ей оказывали арии Митанни. Из этого можно заключить, что основной движущей силой антиегипетского союза были именно арийские правители Ханаана. Благодаря решительным действиям Тутмоса ему удалось разбить своих противников у стен Мегиддо, хотя сам город сдался только после семи месяцев осады. Этот в прямом смысле слова ханаанский Армагеддон (< Har Megiddo, «Гора Мегиддо») бронзового века, в котором с каждой из сторон участвовало примерно по тысяче колесниц, должен был оставить глубокий след в памяти местного семитского населения и стать одной из составляющих позднейших легенд о сказочных витязях-рефаимах.
За сражением у Мегиддо последовал ещё ряд кровопролитных войн, окончившийся при Тутмосе IV (1400-1390) заключением мирного договора с Митанни, который был скреплён женитьбой фараона на дочери митаннийского царя Артадамы. По этому договору Ханаан был окончательно признан владением Египта, а местные правители стали вассалами фараона. Именно в этом состоянии застаёт Ханаан в середине XIV в. Амарнская переписка. Его цари признают себя египетскими подданными, что, однако, не мешает им вести друг с другом постоянные войны. Кроме того, их власти угрожают отряды мятежников-хапиру.
Как уже было сказано выше, примерно по трети ханаанских царей в Амарнскую эпоху носили арийские, хурритские и семитские имена. Отражало ли это лишь смутную память о далёких предках или вполне ещё живое племенное самосознание? - Ряд эпизодов позволяет предполагать последнее. Одним из таких эпизодов является история захвата хапиру города Килту (библ. Кеила) в долине Шефела на юго-западе Ханаана.
В составе Амарнской переписки сохранилось письмо (ЕА 279), написанное царём города Гата (библ. Геф), располагавшегося к северо-западу от Килту, с арийским именем Сувардата («Солнцем данный»), содержащее сообщение о захвате Килту мятежниками и просьбу о разрешении выступить против них. О том же событии говорится в письме (ЕА 287) царя Иерусалима Абди-Хепата. Судя по его имени, содержащему имя хурритской богини Хепат (которая также почиталась арийской династией царей Митанни), он был хурритом по происхождению. В произошедшем Абди-Хепат винит правителей с семитскими именами - царя Гезера Милки-Илу и сыновей царя Шехема Лабайу: «Это сделали Милки-Илу и сыновья Лабайу, которые отдали землю царя хапиру».
В последующем письме (ЕА 366) Сувардата сообщает, что он объединил свои силы с Абди-Хепатом, кроме того, к ним присоединились арийские цари Акко Суратха («Добрая колесница») и Ахшафа Индраута («Индрой созданный»): «Да будет известно царю, моему господину, что я сокрушил хапиру, восставших против земель, которые бог царя, моего господина, дал мне. И да будет известно царю, моему господину, что все мои братья покинули меня. Только я и Абди-Хепат вышли на войну против хапиру. Суратха, правитель Акко, и Индраута, правитель Ахшафа, эти двое также поспешили мне на помощь с 50 колесницами, и теперь они воюют на моей стороне». Таким образом, мы наблюдаем коалицию из трёх царей с арийскими именами и одного с хурритским именем, воюющую против выходцев из местного семитского населения - мятежников-хапиру (вероятных предков более поздних евреев), которых поддерживают цари также с семитскими именами.
Другим примером подобной племенной вражды может служить война сотрудничавшего с хапиру семитского царя Шехема Лабайу и его сыновей в союзе с семитскими царями Пихилу Мут-Бахлу и Гезера Милки-Илу против арийских царей Мегиддо Притии, Таанаха Яшдаты и Акко Суратхи. В ходе этой войны последние трое захватили Лабайу в плен и казнили его.
Кроме того, сохранение обширной арийской ономастики среди правителей Ханаана спустя три столетия после первого появления ариев в этом регионе вопреки неизбежной хурритизации и семитизации само по себе свидетельствует о поддержании арийского племенного сознания. Столь длительное присутствие ариев в сиропалестинских землях должно было оставить следы в памяти местного семитского населения. Видимо, именно такими следами являются отражённые в Еврейской Библии предания о рефаимах. Показательно, что наиболее яркие рассказы ЕБ о рефаимах относятся к Башану и Гату, и именно в этих областях Амарнская переписка упоминает правителей с арийскими именами. Однако предания о рефаимах - не единственное воспоминание об арийском прошлом Ханаана, сохранённое ЕБ.
Ещё в начале ХХ в. внимание исследователей доеврейского Ханаана привлекла отражённая в исторических книгах ЕБ традиция о предыстории Иерусалимского храма. В наказание за проведение царём Давидом переписи Израиля Яхве отправляет своего посланца истребить население Иерусалима: «И простёр посланец руку свою на Иерусалим, чтобы истребить его; но Яхве пожалел о зле и сказал посланцу, истреблявшему народ: довольно, теперь опусти руку твою. Посланец же Яхве был тогда у гумна Орны Иевусеянина… И пришёл в тот день Гад к Давиду и сказал: иди, поставь жертвенник Яхве на гумне Орны Иевусеянина» (2 Цар. 24, 16, 18). Тот же рассказ содержится в 1-й книге Паралипоменон: «И послал бог посланца в Иерусалим, чтобы истреблять его. И когда он начал истреблять, увидел Яхве и пожалел о зле, и сказал посланцу-истребителю: довольно! теперь опусти руку твою. Посланец же Яхве стоял над гумном Орны Иевусеянина» (1 Пар. 21, 15). Далее сообщается, что именно на этом месте позднее был построен храм Яхве: «И начал Соломон строить дом Яхве в Иерусалиме на горе Мориа, которая указана была Давиду, отцу его, на месте, которое приготовил Давид, на гумне Орны Иевусеянина» (2 Пар. 3, 1).
Иевусеянами ЕБ называет народ, которому до завоевания евреями принадлежал Иерусалим, т.е. «гумно (goren) Орны» традиция связывает с доеврейским населением Ханаана. Его место, позднее названное Храмовой горой, представляет собой возвышенность, на которой гораздо естественнее было бы расположение святилища, чем гумна. Вспомним уже упоминавшиеся выше угаритские «Тексты рефаимов». В них Эл приглашает рефаимов для обрядового пира с богами именно к себе на гумно (grnt), которое также именуется его «домом», «дворцом» и «местом» (’aṯr - обычное в Угарите обозначение храма), из чего следует, что гумном в Ханаане бронзового века могло именоваться святилище. Если «гумно Орны» было таким святилищем, становится понятным и его нахождение на вершине горы, где позднее расположился еврейский храм, и то, что именно на этом месте остановился посланец Яхве. Вспомним также о Долине рефаимов к югу от Иерусалима, о существовании которой в древности упоминает ЕБ.
Имя «владельца» гумна церковнославянский и русский синодальный переводы передают как Орна, следуя в этом греческому тексту Септуагинты. В еврейском тексте 2 Цар. оно выглядит как h’wrnh с вариантами огласовки ha’arawnah и ha’awarnah. В 1 и 2 Пар. оно передаётся как ’arnan. Уже давно было отмечено сходство разных вариантов этого имени с именем арийского бога Варуны. В договоре 1360 г. между хеттским царём Суппилулиумой I и митаннийским царём Куртивазой оно отражено в клинописной форме как U-ru-wa-na и A-ru-na. Учитывая неизбежное искажение при иноязычной передаче, в основе имени «владельца» гумна на будущей Храмовой горе в Иерусалиме вполне может лежать имя бога Варуны. Митаннийские арии чтили этого бога, так что естественно предположить и его культ у их ханаанейских родичей. Таким образом, достаточно правдоподобно предположение о том, что храм Яхве в Иерусалиме был построен на месте древнего арийского святилища Варуны.
Вторжение в Левант в XVII в. до н.э. отрядов ариев на колесницах и завоевание ими, в числе прочего, областей Ханаана, где позднее возникли Израильское и Иудейское царства, оказали глубокое влияние на местные народы, выразившееся, в числе прочего, в том, что на колесницы пересели не только их земные правители, но и божества. Так, еврейский бог Яхве отправляется на битву со своими врагами верхом на запряжённой конями колеснице (езда верхом передаётся в еврейском языке корнем rkb): «Разве на реки воспылал, Яхве, гнев твой? разве на реки - негодование твоё, или на море - ярость твоя, что ты восшёл (tirkaḇ) на коней твоих, на колесницы (markəḇot) твои победные?... Ты конями своими проложил путь по морю, пучине великих вод» (Ав. 3, 8, 15); он «скачет (roḵeḇ) на облаках» (Пс. 67, 5), «делает облака своею колесницею (rəḵuḇo)» (Пс. 103, 3), «скачет (roḵeḇ) по небесам» (Втор. 33, 26), его «глас грома в колёсах (galgal)» (Пс. 76, 19), ср.: «к колёсам (’op̄anim) сим, как я слышал, сказано было: galgal» (Иез. 10, 13) (еврейское слово galgal, «колесо», вероятно, является древним индоевропейским заимствованием, восходящим к ПИЕ *kʷekʷlos, как и еврейское слово sus, «конь», восходящее к ПИЕ *ekʷos).
На колесницах передвигаются также младшие боги, находящиеся в услужении у Яхве: «Колесниц (reḵeḇ) бога (’elohim) тьмы, тысячи тысяч; среди их господин мой (’adonay) на Синае, во святилище» (Пс. 67, 18). Одного из них Яхве посылает забрать пророка Илию: «Явилась колесница (reḵeḇ) огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо» (4 Цар. 2, 11). Чтобы защитить пророка Елисея от сирийцев, он направляет целое колесничное войско: «И открыл Яхве глаза слуге, и он увидел, и вот, вся гора наполнена конями и колесницами (reḵeḇ) огненными кругом Елисея» (4 Цар. 6, 17). При описании реформы царя Иосии в конце VII в. упоминаются «кони, которых ставили цари Иудейские солнцу пред входом в дом Яхве» и «колесницы (markəḇot) солнца» (4 Цар. 23, 11), а солнце, о чём свидетельствует, например, Втор. 4, 19, входило в состав воинства небесного, т.е. сынов божиих.
Подобно Индре в Ведах, Яхве представлен в Еврейской Библии в образе арийского военного вождя бронзового века, мчащегося в бой на колеснице во главе сынов божиих в образе колесничного войска дружинников-марья.
В текстах, использующих поэтический параллелизм, слово «рефаимы» может служить синонимом слова «мёртвые»: «Мёртвые не оживут, рефаимы не встанут» (Ис. 26, 14); «Разве над мёртвыми ты сотворишь чудо? Разве рефаимы встанут и будут славить тебя?» (Пс. 87, 11). Рефаимы могут также представлять обитателей загробного мира в целом: «Рефаимы трепещут под водами и живущие (или живущими?) в них. Шеол обнажён пред ним, и нет покрывала Аваддону» (Иов. 26, 5-6); «Дом её ведёт к смерти, и стези её - к рефаимам» (Притч. 2, 18); «И он не знает, что рефаимы там, и что в глубинах Шеола зазванные ею» (Притч. 9, 18); «Человек, сбившийся с пути разума, упокоится в собрании рефаимов» (Притч. 21, 16).
Однако в песни пророка Исайи о нисхождении в загробный мир ассирийского царя Саргона II, погибшего в 705 г. во время похода против киммерийцев, рефаимами именуются «вожди земли» и «цари народов»: «Шеол внизу пришёл в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоём; пробудил для тебя рефаимов, всех вождей земли; поднял всех царей народов с престолов их» (Ис. 14, 9). Как станет ясно в дальнейшем, именно это значение было присуще потусторонним рефаимам изначально. Только позднее как наиболее индивидуализированная группа обитателей в общем-то безличного еврейского Шеола они стали представлять его в целом.
Второе значение слова «рефаимы» в ЕБ - древние обитатели Ханаана и окрестных земель, в т.ч. Заиорданья. Так, Яхве сообщает Моисею, что рефаимы некогда жили в землях аммонитян: «Я не дам тебе ничего от земли сынов Аммоновых во владение, потому что я отдал её во владение сынам Лотовым; и она считалась землею рефаимов; прежде жили на ней рефаимы; аммонитяне же называют их замзумимами; народ великий, многочисленный и высокий, как сыны Енаковы, и истребил их Яхве пред лицом их, и изгнали они их и поселились на месте их» (Втор. 2, 19-21). Этноним «замзумимы» является звукоподражательным, символизирующим звук непонятной речи, из чего можно заключить, что язык рефаимов ханаанскими семитами-аммонитянами воспринимался как чужой.
Согласно еврейскому преданию, область Башан (библ. Васан) севернее Аммона в Заиорданье была населена рефаимами до времён Моисея: «Выступил против нас на войну Ог, царь Васанский, со всем народом своим… И предал Яхве, бог наш, в руки наши и Ога, царя Васанского, и весь народ его; и мы поразили его, так что никого не осталось у него в живых… Только Ог, царь Васанский, оставался из последних рефаимов. Вот, одр его, одр железный, и теперь в Равве, у сынов Аммоновых: длина его девять локтей, а ширина его четыре локтя, локтей мужеских» (Втор. 3, 1-11). Ср. тж.: «Ог, царь Васанский, из последних Рефаимов, живший в Аштароте и в Едреи» (Нав. 12, 4); «В четырнадцатом году пришёл Кедорлаомер и цари, которые с ним, и поразили Рефаимов в Аштарот-Карнаиме…» (Быт. 14, 5).
Если девтерономическая традиция помещает рефаимов в Заиорданье, другие тексты ЕБ упоминают связанные с ними топонимы поблизости от Иерусалима, например, при описании жребия колена Иуды: «предел [колена Иудина] идёт вверх к Долине сына Енномова с южной стороны Иевуса, который Иерусалим, и восходит предел на вершину горы, которая к западу против Долины Енномовой, которая на краю Долины рефаимов к северу» (Нав. 15, 8; см. тж. Нав. 18, 16; 2 Цар. 5, 18-25; 2 Цар. 23, 13).
В последний раз рефаимы упоминаются при описании войны Давида против филистимлян в Гате (библ. Геф): «Иесвий, один из потомков рефаимов (yəlide ha-rap̄ah), у которого копьё было весом в триста сиклей меди и который опоясан был новым мечом, хотел поразить Давида… Совохай Хушатянин убил Сафута, одного из потомков рефаимов… Убил Елханан, сын Ягаре-Оргима Вифлеемского, Голиафа Гефянина, у которого древко копья было, как навой у ткачей. Было ещё сражение в Гефе; и был там один человек рослый, имевший по шести пальцев на руках и на ногах, всего двадцать четыре, также из потомков рефаимов… Эти четыре были из рода рефаимов в Гефе» (2 Цар. 21, 16-22).
В данном случае корень слова, переводимого как «рефаимы», имеет вид rph, а не rp’, однако при описании тех же событий в 1 Пар. 20, 4-8 используется корень rp’. На этом основании можно предположить, что первоначально он присутствовал и в 2 Цар. 21, 16-22, но позднее был полемически заменён на корень rph со значением «быть слабым».
Таким образом, тексты ЕБ говорят о рефаимах как о легендарном народе воинов-исполинов, населявшем Ханаан в древности, последние представители которого дожили до прихода евреев; ныне они обитают среди духов умерших в Шеоле. Теперь рассмотрим сведения о рефаимах, содержащиеся в угаритских источниках, которые более ценны уже тем, что древнее еврейских по меньшей мере на полтысячелетия.
Угаритское слово rp’um (рефаимы) обычно вокализация как причастие rāpi’ūma и истолковывается как «целители». Проблема этой интерпретации заключается в том, что ни в одном угаритском (как и еврейском) тексте рефаимы никак не связываются с целительством. По этой причине, если данное слово действительно происходит от корня rp’ со значением «здоровье», угаритское rp’um правильнее вокализовать как статив rapi’ūma и понимать как «здоровые, крепкие, сильные». В качестве альтернативной этимологии можно предположить родственную связь с корнем аккадского слова rabā’um («быть большим, великим») и производных от него rabi’um («вождь, глава») и ruba’um («князь»). В таком случае изначальный смысл слова «рефаимы» - «вожди» или «князья», что вполне соответствует их образу в угаритских источниках.
Рефаимы упоминаются в нескольких текстах из Угарита. Перечислим наиболее примечательные из них. Так называемые «Тексты рефаимов» (KTU 1.20, KTU 1.21, KTU 1.22) представляют собой обломки написанных в XIII в. трёх табличек, содержащие отрывки, по-видимому, одного и того же повествования. Верховный ханаанейский бог Эл приглашает рефаимов к себе на пир. Они запрягают коней (’asr sswm ṭsmd), поднимаются на свои колесницы (t‘ln lmrkbthm) и отправляются в путь. Прибыв на гумно Эла (grnt ’ilm), рефаимы едят и пьют (tlḥmn rp’um tštyn) там семь дней вместе с богами, после чего текст обрывается. В течение многих лет в научном сообществе не утихают споры - кем являются рефаимы в этом повествовании - божествами, духами умерших или живыми людьми? Для нас этот вопрос не принципиален, отметим лишь, что рефаимы изображены здесь как колесничное войско (они напрямую называются войском - ḥyly - в KTU 1.22).
Другой важный угаритский текст, упоминающий рефаимов (KTU 1.161), посвящён обряду похорон царя Угарита Никмадду III (ок. 1225-1215) и восшествия на престол его наследника Аммурапи. Он включает следующие строки: «Вы позвали рефаимов земли, вы приказали собранию дидану, позовите рефаима ulkn, позовите рефаима trmn […] Вы зовёте древних рефаимов, вы позвали рефаимов земли, вы приказали собранию дидану, позовите царя Аммиштамру, позовите царя Никмадду […] Внизу древние рефаимы, внизу царь Аммиштамру, внизу царь Никмадду» (qritm.rpi.a[rṣ] | qbitm.qbṣ.d[dn] | qra.ulkn.rp[a] | qra.trmn.rp[a] […] qru.rpim.qdmym | qritm.rpi.arṣ | qbitm.qbṣ.ddn | qra.‘mṯtmr.mlk | qra.u.nqmd.mlk […] tḥt.rpim.qdmym | tḥt.‘mṯtmr.mlk | tḥt.u.nq[md].mlk).
По всей видимости, дидану - это аморейское племя (из которого вышла царская династия Угарита?), а «собрание дидану» - воинская корпорация, находившаяся на службе у угаритских царей. «Рефаимы земли» могли быть ещё одной такой корпорацией, члены которой после смерти причислялись к «древним рефаимам» и оказывались «внизу», вместе с покойными царями Угарита (в процитированном тексте - с Аммиштамру и Никмадду). То, что «рефаимы земли» и «собрание дидану» означали живых царских приближённых, подтверждается угаритским эпическим повествованием о Керете (KTU 1.15), в котором бог Эл благословляет Керета и обещает ему многочисленное потомство: «Весьма высок [будет] Керет среди рефаимов земли, в совете собрания дидану» (III.2-4, 13-15). В контексте благословления и обещания потомства предсказание высокого положения среди духов умерших вряд ли было бы уместно.
Помимо мифологических, дидану и рефаимы упоминаются также в экономических текстах из Угарита (4.69:I:1, II:9). Из них следует, что «сыны дидану» (bn ddn) использовались в качестве колесничных бойцов-марьянну (mrynm) в войске Угарита и получали из царской сокровищницы плату за свои воинские услуги (4.232:8,33). В таком же качестве в Угарите использовались и «сыны рефаимов» (bn rp’iyn). Из этого окончательно становится ясно, что в Угарите рефаимы представляли собой колесничную дружину, приближённую к особе царя, а после смерти сохраняли это своё привилегированное положение и в загробном мире.
Из совокупных свидетельств еврейских и угаритских текстов складывается образ рефаимов как воинственного народа, населявшего Ханаан в эпоху позднего бронзового века, тесно связанного с конями и колесницами, сошедшего со страниц истории в начале железного века (XII-XI вв.), но оставившего неизгладимый след в памяти местных семитов. Таким народом могли быть только арии, вторгшиеся на колесницах в Левант в XVII в. и создавшие там свои царства, просуществовавшие несколько столетий.
К сожалению, бóльшая часть позднего бронзового века представляет собой «тёмное время» в истории сиропалестинского региона. Местные письменные источники крайне скудны, а египетские и месопотамские ничего о событиях в Ханаане не сообщают. Поэтому приходится реконструировать начальные этапы арийского вторжения в основном по археологическим данным. На переходе от средней к поздней бронзе цивилизация Ханаана пережила катастрофу - количество городов и сельских поселений уменьшилось в несколько раз. Например, из 42 поселений, существовавших в центре нагорья Вениаминова в среднебронзовую эпоху, к поздней бронзе осталось всего одно - Иерусалим. Ранее весь этот упадок было принято приписывать походам в Ханаан египетских фараонов Нового царства, но сейчас ясно, что он начался раньше и был, по крайней мере, частично вызван миграцией в Ханаан нового населения с северо-востока. Следами этой миграции, по всей видимости, являются обнаруженные в Мегиддо и Таанахе необычно богатые захоронения эпохи поздней бронзы I, датирующиеся временем после разрушения этих городов.
Точнее следует говорить о двух миграционных потоках, отличающихся по своему характеру, - хурритском и арийском. Хурриты, выходцы с Армянского нагорья, по языку отдалённо родственные северо-восточным кавказцам, начали расселение в южном направлении ещё в III тысячелетии и, видимо, появились в Ханаане раньше ариев. Их миграция имела массовый характер, так что со времени Тутмоса III (1479-1425) египтяне стали называть ḫʔrw (Хурру) жителей Сиропалестины, а со времён Тутмоса IV (1400-1390) - всю эту область, которую раньше именовали Джахи и Ретену.
Что касается ариев Леванта, то, судя по дошедшим до нас словам из их языка, они были родственниками ведических ариев, отделившимися от основного потока их миграции, шедшего из южнорусских степей в сторону Пенджаба, двинувшимися на запад и осевшими частично в Сирии (где ими было основано великое царство Митанни) и частично в Ханаане. Основным средством их завоеваний была изобретённая около 2000 г. до н.э. в области синташтинской культуры на Южном Урале запряжённая конями лёгкая колесница. В отличие от массовой хурритской миграции в Ханаан арийская миграция была элитной и осуществлялась военными вождями во главе отрядов колесничных дружинников-марья. Последнее слово (от вед. marya - «юноша, воин») в сочетании с хурритским суффиксом множественного числа -nnu дало термин maryannu, ставший стандартным обозначением колесничих на Ближнем Востоке позднего бронзового века.
Из последнего факта можно заключить о существовании в Леванте позднего бронзового века своеобразного арийско-хурритского симбиоза. Если в Митанни это был симбиоз арийской правящей верхушки с хурритскими народными массами, то в Ханаане он, по-видимому, имел вид сотрудничества между правителями арийского и хурритского происхождения с целью удержания в подчинении местного семитского населения.
Первое появление ариев в Ханаане можно датировать второй половиной XVII в. Во всех четырёх городах Ханаана, где найдены клинописные таблички этого времени (Гезер, Шехем, Хеврон и Хацор), засвидетельствовано присутствие лиц с именами условно «северного» (хурритского и арийского) происхождения, в т.ч. (в Шехеме) - человека с определённо арийским именем Бирашена (родственным вед. Вирасена - «Геройское войско»). На XVI в. приходится пробел в документах. Когда в Ханаане во 2-й половине XV в. вновь появляются клинописные таблички, количество имён «северного» происхождения оказывается в них уже гораздо бóльшим: так, в табличках из Таанаха их около трети, их много также в документе из Шехема того же времени.
Главным источником сведений об ариях Ханаана служит Амарнский архив - найденная в развалинах Ахетатона переписка египетских фараонов со своими сиропалестинскими вассалами. Она покрывает период в четверть столетия - от примерно 30-го года Аменхотепа III до 3-го года Тутанхамона (1350-1330-е гг.). Согласно Амарнскому архиву, в середине XIV в. около трети правителей Ханаана носили арийские имена, около трети - хурритские и около трети - местные западносемитские.
Правители с арийскими именами были сосредоточены, главным образом, в областях юга Сирии, в Башане, в Езреельской долине и на Аккской равнине. На побережье и в южных областях Ханаана преобладали правители с семитскими именами. По этим данным можно примерно восстановить путь миграции ариев в Ханаан - она должна была идти из Митанни вдоль Оронта и долины Бекаа до долины верхнего Иордана, а оттуда - на запад через Езреельскую долину на равнину Акко, на восток - к Башану и Дамаску, или - в значительно меньшей степени - дальше на юг.
Начало проникновению Египта Нового царства в Ханаан положил победитель гиксосов фараон Яхмос, около 1550 г. захвативший южноханаанскую крепость Шарухен. К тому времени египтяне уже освоили тактику колесничной войны, с которой они познакомились через гиксосское посредничество, о чём свидетельствует, в частности, заимствование в египетский язык западносемитских слов для колесницы (mrkbt) и коня (ssmt). Колесница послужила главным оружием завоевания египтянами Ханаана, основным событием которого стала победа фараона Тутмоса III над объединением ханаанских царей при Мегиддо в 1457 г.
Египетские источники не называют имён противников Тутмоса, но во главе враждебной ему коалиции стоял царь Кадеша, её штаб-квартира находилась в Мегиддо, в её составе упоминаются другие города, где по более поздним свидетельствам Амарнской эпохи правили цари с арийскими именами, а поддержку ей оказывали арии Митанни. Из этого можно заключить, что основной движущей силой антиегипетского союза были именно арийские правители Ханаана. Благодаря решительным действиям Тутмоса ему удалось разбить своих противников у стен Мегиддо, хотя сам город сдался только после семи месяцев осады. Этот в прямом смысле слова ханаанский Армагеддон (< Har Megiddo, «Гора Мегиддо») бронзового века, в котором с каждой из сторон участвовало примерно по тысяче колесниц, должен был оставить глубокий след в памяти местного семитского населения и стать одной из составляющих позднейших легенд о сказочных витязях-рефаимах.
За сражением у Мегиддо последовал ещё ряд кровопролитных войн, окончившийся при Тутмосе IV (1400-1390) заключением мирного договора с Митанни, который был скреплён женитьбой фараона на дочери митаннийского царя Артадамы. По этому договору Ханаан был окончательно признан владением Египта, а местные правители стали вассалами фараона. Именно в этом состоянии застаёт Ханаан в середине XIV в. Амарнская переписка. Его цари признают себя египетскими подданными, что, однако, не мешает им вести друг с другом постоянные войны. Кроме того, их власти угрожают отряды мятежников-хапиру.
Как уже было сказано выше, примерно по трети ханаанских царей в Амарнскую эпоху носили арийские, хурритские и семитские имена. Отражало ли это лишь смутную память о далёких предках или вполне ещё живое племенное самосознание? - Ряд эпизодов позволяет предполагать последнее. Одним из таких эпизодов является история захвата хапиру города Килту (библ. Кеила) в долине Шефела на юго-западе Ханаана.
В составе Амарнской переписки сохранилось письмо (ЕА 279), написанное царём города Гата (библ. Геф), располагавшегося к северо-западу от Килту, с арийским именем Сувардата («Солнцем данный»), содержащее сообщение о захвате Килту мятежниками и просьбу о разрешении выступить против них. О том же событии говорится в письме (ЕА 287) царя Иерусалима Абди-Хепата. Судя по его имени, содержащему имя хурритской богини Хепат (которая также почиталась арийской династией царей Митанни), он был хурритом по происхождению. В произошедшем Абди-Хепат винит правителей с семитскими именами - царя Гезера Милки-Илу и сыновей царя Шехема Лабайу: «Это сделали Милки-Илу и сыновья Лабайу, которые отдали землю царя хапиру».
В последующем письме (ЕА 366) Сувардата сообщает, что он объединил свои силы с Абди-Хепатом, кроме того, к ним присоединились арийские цари Акко Суратха («Добрая колесница») и Ахшафа Индраута («Индрой созданный»): «Да будет известно царю, моему господину, что я сокрушил хапиру, восставших против земель, которые бог царя, моего господина, дал мне. И да будет известно царю, моему господину, что все мои братья покинули меня. Только я и Абди-Хепат вышли на войну против хапиру. Суратха, правитель Акко, и Индраута, правитель Ахшафа, эти двое также поспешили мне на помощь с 50 колесницами, и теперь они воюют на моей стороне». Таким образом, мы наблюдаем коалицию из трёх царей с арийскими именами и одного с хурритским именем, воюющую против выходцев из местного семитского населения - мятежников-хапиру (вероятных предков более поздних евреев), которых поддерживают цари также с семитскими именами.
Другим примером подобной племенной вражды может служить война сотрудничавшего с хапиру семитского царя Шехема Лабайу и его сыновей в союзе с семитскими царями Пихилу Мут-Бахлу и Гезера Милки-Илу против арийских царей Мегиддо Притии, Таанаха Яшдаты и Акко Суратхи. В ходе этой войны последние трое захватили Лабайу в плен и казнили его.
Кроме того, сохранение обширной арийской ономастики среди правителей Ханаана спустя три столетия после первого появления ариев в этом регионе вопреки неизбежной хурритизации и семитизации само по себе свидетельствует о поддержании арийского племенного сознания. Столь длительное присутствие ариев в сиропалестинских землях должно было оставить следы в памяти местного семитского населения. Видимо, именно такими следами являются отражённые в Еврейской Библии предания о рефаимах. Показательно, что наиболее яркие рассказы ЕБ о рефаимах относятся к Башану и Гату, и именно в этих областях Амарнская переписка упоминает правителей с арийскими именами. Однако предания о рефаимах - не единственное воспоминание об арийском прошлом Ханаана, сохранённое ЕБ.
Ещё в начале ХХ в. внимание исследователей доеврейского Ханаана привлекла отражённая в исторических книгах ЕБ традиция о предыстории Иерусалимского храма. В наказание за проведение царём Давидом переписи Израиля Яхве отправляет своего посланца истребить население Иерусалима: «И простёр посланец руку свою на Иерусалим, чтобы истребить его; но Яхве пожалел о зле и сказал посланцу, истреблявшему народ: довольно, теперь опусти руку твою. Посланец же Яхве был тогда у гумна Орны Иевусеянина… И пришёл в тот день Гад к Давиду и сказал: иди, поставь жертвенник Яхве на гумне Орны Иевусеянина» (2 Цар. 24, 16, 18). Тот же рассказ содержится в 1-й книге Паралипоменон: «И послал бог посланца в Иерусалим, чтобы истреблять его. И когда он начал истреблять, увидел Яхве и пожалел о зле, и сказал посланцу-истребителю: довольно! теперь опусти руку твою. Посланец же Яхве стоял над гумном Орны Иевусеянина» (1 Пар. 21, 15). Далее сообщается, что именно на этом месте позднее был построен храм Яхве: «И начал Соломон строить дом Яхве в Иерусалиме на горе Мориа, которая указана была Давиду, отцу его, на месте, которое приготовил Давид, на гумне Орны Иевусеянина» (2 Пар. 3, 1).
Иевусеянами ЕБ называет народ, которому до завоевания евреями принадлежал Иерусалим, т.е. «гумно (goren) Орны» традиция связывает с доеврейским населением Ханаана. Его место, позднее названное Храмовой горой, представляет собой возвышенность, на которой гораздо естественнее было бы расположение святилища, чем гумна. Вспомним уже упоминавшиеся выше угаритские «Тексты рефаимов». В них Эл приглашает рефаимов для обрядового пира с богами именно к себе на гумно (grnt), которое также именуется его «домом», «дворцом» и «местом» (’aṯr - обычное в Угарите обозначение храма), из чего следует, что гумном в Ханаане бронзового века могло именоваться святилище. Если «гумно Орны» было таким святилищем, становится понятным и его нахождение на вершине горы, где позднее расположился еврейский храм, и то, что именно на этом месте остановился посланец Яхве. Вспомним также о Долине рефаимов к югу от Иерусалима, о существовании которой в древности упоминает ЕБ.
Имя «владельца» гумна церковнославянский и русский синодальный переводы передают как Орна, следуя в этом греческому тексту Септуагинты. В еврейском тексте 2 Цар. оно выглядит как h’wrnh с вариантами огласовки ha’arawnah и ha’awarnah. В 1 и 2 Пар. оно передаётся как ’arnan. Уже давно было отмечено сходство разных вариантов этого имени с именем арийского бога Варуны. В договоре 1360 г. между хеттским царём Суппилулиумой I и митаннийским царём Куртивазой оно отражено в клинописной форме как U-ru-wa-na и A-ru-na. Учитывая неизбежное искажение при иноязычной передаче, в основе имени «владельца» гумна на будущей Храмовой горе в Иерусалиме вполне может лежать имя бога Варуны. Митаннийские арии чтили этого бога, так что естественно предположить и его культ у их ханаанейских родичей. Таким образом, достаточно правдоподобно предположение о том, что храм Яхве в Иерусалиме был построен на месте древнего арийского святилища Варуны.
Вторжение в Левант в XVII в. до н.э. отрядов ариев на колесницах и завоевание ими, в числе прочего, областей Ханаана, где позднее возникли Израильское и Иудейское царства, оказали глубокое влияние на местные народы, выразившееся, в числе прочего, в том, что на колесницы пересели не только их земные правители, но и божества. Так, еврейский бог Яхве отправляется на битву со своими врагами верхом на запряжённой конями колеснице (езда верхом передаётся в еврейском языке корнем rkb): «Разве на реки воспылал, Яхве, гнев твой? разве на реки - негодование твоё, или на море - ярость твоя, что ты восшёл (tirkaḇ) на коней твоих, на колесницы (markəḇot) твои победные?... Ты конями своими проложил путь по морю, пучине великих вод» (Ав. 3, 8, 15); он «скачет (roḵeḇ) на облаках» (Пс. 67, 5), «делает облака своею колесницею (rəḵuḇo)» (Пс. 103, 3), «скачет (roḵeḇ) по небесам» (Втор. 33, 26), его «глас грома в колёсах (galgal)» (Пс. 76, 19), ср.: «к колёсам (’op̄anim) сим, как я слышал, сказано было: galgal» (Иез. 10, 13) (еврейское слово galgal, «колесо», вероятно, является древним индоевропейским заимствованием, восходящим к ПИЕ *kʷekʷlos, как и еврейское слово sus, «конь», восходящее к ПИЕ *ekʷos).
На колесницах передвигаются также младшие боги, находящиеся в услужении у Яхве: «Колесниц (reḵeḇ) бога (’elohim) тьмы, тысячи тысяч; среди их господин мой (’adonay) на Синае, во святилище» (Пс. 67, 18). Одного из них Яхве посылает забрать пророка Илию: «Явилась колесница (reḵeḇ) огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо» (4 Цар. 2, 11). Чтобы защитить пророка Елисея от сирийцев, он направляет целое колесничное войско: «И открыл Яхве глаза слуге, и он увидел, и вот, вся гора наполнена конями и колесницами (reḵeḇ) огненными кругом Елисея» (4 Цар. 6, 17). При описании реформы царя Иосии в конце VII в. упоминаются «кони, которых ставили цари Иудейские солнцу пред входом в дом Яхве» и «колесницы (markəḇot) солнца» (4 Цар. 23, 11), а солнце, о чём свидетельствует, например, Втор. 4, 19, входило в состав воинства небесного, т.е. сынов божиих.
Подобно Индре в Ведах, Яхве представлен в Еврейской Библии в образе арийского военного вождя бронзового века, мчащегося в бой на колеснице во главе сынов божиих в образе колесничного войска дружинников-марья.