Лич и Ярошинский
Для интересующихся личностью К.И. Ярошинского, в качестве дополнения к посту Кусочки паззла.
Трубников П. (Пильский П.М.). О сахарном «короле» Ярошинском и председателе Госуд. Думы Родзянко в первые дни революции. // Сегодня. Рига, 1939. №144, 26 мая, с. 4. Перепечатана: Новое Русское Слово. Нью-Йорк, 1939. №9623, 11 июня, с. 2.
Осенью 1918 г. по Петербургу пополз странный слух. Шептались, что богатый сахарозаводчик и крупный делец К.И. станет польским королем. Т.е., может быть, и не станет, но этого добивается очень упорно. У него есть и данные для этого,- и средства, и связи. Ярошинский помогал деньгами белому движению и перевел крупную сумму ген. Алексееву. *)
Банки еще работали, никто не думал, что они будут национализированы. Существовала и «черная биржа», - там происходил оживленные обороты. У Ярошинского были паи крупных сахарных заводов, и он пользовался широким кредитом в разных банках. Ярошинский задумал многомиллионную операцию, приобретя контрольные пакеты нескольких крупных петербургских банков. Таким образом он мог объединить большое число сахарных заводов и сделаться в России сахарным королем.
Революция спутала карты, Ярошинскому удалось получить контрольный пакет только одного банка, и как раз в это время появился в Петрограде англичанин Ф.Ф. Лич [Hugh Ansdell Farran Leech]. Роль его была довольно загадочной, но он числился на службе у великобританского правительства. Между разными делами он стал финансировать вечернюю газету «Эхо»: все остальные русские газеты были уже закрыты. Издателем-редактором «Эхо» был юркий журналист И.М. Василевский (Не-Буква). В «Эхо» Куприн напечатал статью «Михаил Александрович». Большевики всполошились. Куприна арестовали, хотя в статье не было ничего крамольного: о вел. кн. Михаиле Александровиче он говорил, как о своем знакомом, - оба жили в Гатчине, были соседями. Куприн вел. князя знал. Статья была совершенно невинной Всполошило большевиков подозрение, что «Эхо» втайне является монархическим органом и субсидируется англичанами. «Англичанами» - это сильно сказано, но верно, что «Эхо» субсидировалось англичанином Личем.
Ярошинскому предложили познакомиться с этим человеком, и при его содействии осуществить задуманную им операцию,- скупить пакеты акций, воспользовавшись сильным падением цен на процентные бумаги. Лич заинтересовался планом и решил привлечь к этому делу английское правительство. Осуществление такой операции сулило большие барыши. Обо всем этом Лич доложил великобританскому послу Бьюкенену. По выработанному проекту, Ярошинский должен был получить от великобританского правительства ссуду в 200 мил. рублей, под обезпечение депонируемых им в любом русском банке акций и других ценностей на сумму в 370 мил. рублей. Распоряжаться ими Ярошинский мог, как угодно,- его проект признали заслуживающим серьезного внимания,- думали таким образом установить экономические и финансовые сношения с Англией - после падения большевиков.
Располагая средствами, Ярошинский организовал получение политических сведений и от союзников, и от немцев. Вскоре великобританское правительство, действительно, подписало с Ярошинским соглашение. Он получил 500000 ф. ст., под обезпечение акциями и ценностями на сумму 20000000 рублей для приобретения крупного пакета С.-Петербургского Международного Банка. На таких же условиях Ярошинский приобрел крупный пакет акций и Сибирского Банка.
Проходили интересные месяцы. Капиталисты все еще надеялись на завтрашний день, не порывали связи и навыков дня вчерашнего. Совершались комбинации и сделки, готовились к новым финансовым операциям: история дел этой поры, комбинаций Ярошинского, - характерные страницы, любопытная глава летописи, подтверждающая вечный закон: даже в минуты катастроф люди не теряют надежд и то, что делалось раньше, по инерции делается и дальше,- ничто не обрывается сразу.
Великобританское посольство выдало Ярошинскому письменное удостоверение, что на текущий счет Лича в Лондоне внесено 800000 ф. ст. А потом, в конце 1918 г. в Петроград приехал тоже «некто», по фамилии Хоштариа [точнее, А.М. Хоштария], и привез концессию на право добычи нефти в северной Персии,- свершались чудодейственные дела. Хоштариа был простой человек, без всякого образования, но у него была замечательная специальность: он умел давать взятки персидским сановникам, потому получал любые концессии в Персии и тут не имел конкурентов. Снова заключен был договор: в Лондоне Лич учреждал акционерное общество с основным капиталом в 2000000 ф. ст. Кружились и ослепляли поразительные цифры, учреждались акционерные компании, привлекались иностранные капиталы, заинтересовывались заграничные банки, и это тогда, когда горело небо, горела земля, горела Россия.
У Лича образовались крупные суммы денег и он предложил вел. кн. Михаилу Александровичу переправить его в Финляндию, а потом в Англию. В Петрограде было приготовлено помещение, куда Михаил Александрович должен был приехать и оттуда, переодетым, выехать заграницу. В то время сыск не был еще хорошо организован большевиками, и за деньги можно было устроить очень многое. Все рушилось по вине самого вел. князя. Михаил Александрович, вместо того, чтоб отправиться из Гатчины в штатском платье и в одиночку, выехал в двух автомобилях и в форме, был остановлен патрулем около Средней Рогатки, арестован, а затем выслан на Урал, - дальнейшее известно.
Хорошо был налажен увоз другого вел. кн., Павла Александровича из Дома Предварительного Заключения. Не решалась его жена, переговоры и торг с организаторами похищения продолжались долго, у тюремного начальства возникли подозрения, участвовавшие в заговоре смотрители и надзиратели были уволены. Но и сам Лич в июле 1918 г. вынужден был бежать через Финляндию, - способ побега был тот же,- приготовленный для вел. князя. Вслед за Личем уехал и Ярошинский. [В книге Вонлярлярского, на с. 232: «В Июле 1918 года, почти одновременно с убийством Государя и всей Августейшей Семьи, Лич был вынужден бежать через Финляндию тем способом, которым был для Великого Князя приготовлен, для чего в течение почти двух дней скрывался у меня. Он предлагал мне бежать вместе с ним, но я не мог оставить жену, дочь и внуков во власти большевиков и остался в Петербурге. Вслед за Личем, бежал и Ярошинский, обещав мне постараться вырвать меня из Петербурга, при содействии польского посольства».] Комбинации, сделки, надежды оборвались. (...)
*) В.М. Вонлярлярский. Мои воспоминания. 1852-1939 гг. Берлин[, 1939]. Отдельные страницы этих воспоминаний могут иметь ценность свидетельства лица, близко соприкасавшегося с людьми канунов революции. Пережил автор и первые годы большевицкой власти. Объяснения его, какие причины вызвали революцию,- отличаются примитивной наивностью. Он везде видит интриги и влияние масонов. Даже его близкий друг, председатель Госуд. Думы, М.В. Родзянко сказал ему в интимной беседе: «У тебя какая-то мания преследования, ты везде видишь происки масонов».
Трубников П. (Пильский П.М.). О сахарном «короле» Ярошинском и председателе Госуд. Думы Родзянко в первые дни революции. // Сегодня. Рига, 1939. №144, 26 мая, с. 4. Перепечатана: Новое Русское Слово. Нью-Йорк, 1939. №9623, 11 июня, с. 2.
Осенью 1918 г. по Петербургу пополз странный слух. Шептались, что богатый сахарозаводчик и крупный делец К.И. станет польским королем. Т.е., может быть, и не станет, но этого добивается очень упорно. У него есть и данные для этого,- и средства, и связи. Ярошинский помогал деньгами белому движению и перевел крупную сумму ген. Алексееву. *)
Банки еще работали, никто не думал, что они будут национализированы. Существовала и «черная биржа», - там происходил оживленные обороты. У Ярошинского были паи крупных сахарных заводов, и он пользовался широким кредитом в разных банках. Ярошинский задумал многомиллионную операцию, приобретя контрольные пакеты нескольких крупных петербургских банков. Таким образом он мог объединить большое число сахарных заводов и сделаться в России сахарным королем.
Революция спутала карты, Ярошинскому удалось получить контрольный пакет только одного банка, и как раз в это время появился в Петрограде англичанин Ф.Ф. Лич [Hugh Ansdell Farran Leech]. Роль его была довольно загадочной, но он числился на службе у великобританского правительства. Между разными делами он стал финансировать вечернюю газету «Эхо»: все остальные русские газеты были уже закрыты. Издателем-редактором «Эхо» был юркий журналист И.М. Василевский (Не-Буква). В «Эхо» Куприн напечатал статью «Михаил Александрович». Большевики всполошились. Куприна арестовали, хотя в статье не было ничего крамольного: о вел. кн. Михаиле Александровиче он говорил, как о своем знакомом, - оба жили в Гатчине, были соседями. Куприн вел. князя знал. Статья была совершенно невинной Всполошило большевиков подозрение, что «Эхо» втайне является монархическим органом и субсидируется англичанами. «Англичанами» - это сильно сказано, но верно, что «Эхо» субсидировалось англичанином Личем.
Ярошинскому предложили познакомиться с этим человеком, и при его содействии осуществить задуманную им операцию,- скупить пакеты акций, воспользовавшись сильным падением цен на процентные бумаги. Лич заинтересовался планом и решил привлечь к этому делу английское правительство. Осуществление такой операции сулило большие барыши. Обо всем этом Лич доложил великобританскому послу Бьюкенену. По выработанному проекту, Ярошинский должен был получить от великобританского правительства ссуду в 200 мил. рублей, под обезпечение депонируемых им в любом русском банке акций и других ценностей на сумму в 370 мил. рублей. Распоряжаться ими Ярошинский мог, как угодно,- его проект признали заслуживающим серьезного внимания,- думали таким образом установить экономические и финансовые сношения с Англией - после падения большевиков.
Располагая средствами, Ярошинский организовал получение политических сведений и от союзников, и от немцев. Вскоре великобританское правительство, действительно, подписало с Ярошинским соглашение. Он получил 500000 ф. ст., под обезпечение акциями и ценностями на сумму 20000000 рублей для приобретения крупного пакета С.-Петербургского Международного Банка. На таких же условиях Ярошинский приобрел крупный пакет акций и Сибирского Банка.
Проходили интересные месяцы. Капиталисты все еще надеялись на завтрашний день, не порывали связи и навыков дня вчерашнего. Совершались комбинации и сделки, готовились к новым финансовым операциям: история дел этой поры, комбинаций Ярошинского, - характерные страницы, любопытная глава летописи, подтверждающая вечный закон: даже в минуты катастроф люди не теряют надежд и то, что делалось раньше, по инерции делается и дальше,- ничто не обрывается сразу.
Великобританское посольство выдало Ярошинскому письменное удостоверение, что на текущий счет Лича в Лондоне внесено 800000 ф. ст. А потом, в конце 1918 г. в Петроград приехал тоже «некто», по фамилии Хоштариа [точнее, А.М. Хоштария], и привез концессию на право добычи нефти в северной Персии,- свершались чудодейственные дела. Хоштариа был простой человек, без всякого образования, но у него была замечательная специальность: он умел давать взятки персидским сановникам, потому получал любые концессии в Персии и тут не имел конкурентов. Снова заключен был договор: в Лондоне Лич учреждал акционерное общество с основным капиталом в 2000000 ф. ст. Кружились и ослепляли поразительные цифры, учреждались акционерные компании, привлекались иностранные капиталы, заинтересовывались заграничные банки, и это тогда, когда горело небо, горела земля, горела Россия.
У Лича образовались крупные суммы денег и он предложил вел. кн. Михаилу Александровичу переправить его в Финляндию, а потом в Англию. В Петрограде было приготовлено помещение, куда Михаил Александрович должен был приехать и оттуда, переодетым, выехать заграницу. В то время сыск не был еще хорошо организован большевиками, и за деньги можно было устроить очень многое. Все рушилось по вине самого вел. князя. Михаил Александрович, вместо того, чтоб отправиться из Гатчины в штатском платье и в одиночку, выехал в двух автомобилях и в форме, был остановлен патрулем около Средней Рогатки, арестован, а затем выслан на Урал, - дальнейшее известно.
Хорошо был налажен увоз другого вел. кн., Павла Александровича из Дома Предварительного Заключения. Не решалась его жена, переговоры и торг с организаторами похищения продолжались долго, у тюремного начальства возникли подозрения, участвовавшие в заговоре смотрители и надзиратели были уволены. Но и сам Лич в июле 1918 г. вынужден был бежать через Финляндию, - способ побега был тот же,- приготовленный для вел. князя. Вслед за Личем уехал и Ярошинский. [В книге Вонлярлярского, на с. 232: «В Июле 1918 года, почти одновременно с убийством Государя и всей Августейшей Семьи, Лич был вынужден бежать через Финляндию тем способом, которым был для Великого Князя приготовлен, для чего в течение почти двух дней скрывался у меня. Он предлагал мне бежать вместе с ним, но я не мог оставить жену, дочь и внуков во власти большевиков и остался в Петербурге. Вслед за Личем, бежал и Ярошинский, обещав мне постараться вырвать меня из Петербурга, при содействии польского посольства».] Комбинации, сделки, надежды оборвались. (...)
*) В.М. Вонлярлярский. Мои воспоминания. 1852-1939 гг. Берлин[, 1939]. Отдельные страницы этих воспоминаний могут иметь ценность свидетельства лица, близко соприкасавшегося с людьми канунов революции. Пережил автор и первые годы большевицкой власти. Объяснения его, какие причины вызвали революцию,- отличаются примитивной наивностью. Он везде видит интриги и влияние масонов. Даже его близкий друг, председатель Госуд. Думы, М.В. Родзянко сказал ему в интимной беседе: «У тебя какая-то мания преследования, ты везде видишь происки масонов».