Штрихи к портрету красвоенлета Черкезова
Личность курьера революции, болгарского военного летчика Сотира Черкезова на поверку оказывается довольно известной. О нём неоднократно писали в советской прессе и научно-популярной литературе.
Вот - один из множества примеров, предлагаемых поисковой машиной Google:
«...военный летчик Болгарской службы Черкезов прибыл в Гатчинскую военно-авиационную школу для обучения на аппаратах «дюпердюссенах» 3 сентября 1914 года...»
Это не первое появление С. П. Черкезова в России. Еще в 1912 году в печати промелькнула заметка о том, что на Комендантском аэродроме в Петербурге летает ученик болгарского аэроклуба Черкезов. Тогда Сотир Петрович обучался полетам в России, но с началом Балканской войны уехал на родину. И когда С. С. Щетинин сформировал отряд русских летчиков-добровольцев, Черкезов с радостью встречал их в Болгарии.
После Балканской войны Сотир Черкезов снова приехал в Россию и добровольно вступил в русскую авиацию. Он храбро сражался на фронтах первой мировой, а в канун Октябрьской революции вместе с рабочими-путиловцами принимал участие в штурме Николаевского вокзала столицы. Вскоре Сотир Петрович познакомился с Лениным, и Владимир Ильич поручил ему выяснить возможность использования самолетов и аэродрома в Гатчине. Болгарский товарищ с честью выполнил ответственное задание вождя революции».
[Захаров В.П. Первый военный аэродром. М., 1988. С.79]
Мне же буквально на днях в ходе работы в архиве довелось отыскать документы, иллюстрирующие и раскрывающие фронтовые будни Сотира Черкезова с неожиданных сторон - так сказать, штрихи к портрету.
Начиналось всё вполне тривиально:
«8-го апреля 1915 г. Технический отдел Главного Военно-Технического Управления.
3-го Сентября [1914 года] прибыл в распоряжение ГВТУ летчик болгарин Черкезов для обучения полетам на аэроплане новой системы, вследствие чего Черкезов был прикомандирован к Военной Авиационной школе для обучения полетам на Депердюссене.
Так как летчик Черкезов оказался с весьма слабой подготовкой, то обучение его полетам пришлось вести с самого начала и выполнил требуемые испытания лишь к концу Марта месяца.
В настоящее время летчик Черкезов снабжен аэропланом Депердюссена и отправлен в распоряжение Командующего 3-й армией Генерала Радко-Димитриева, распоряжением коего Черкезов и был командирован в ГВТУ».
[РГВИА. Ф.2008. Оп.1. Д.616. Л.5-5об.]
И всё бы, вроде, ничего - Черкезов получил свой «Депердюссен», был назначен в 11-й корпусной авиаотряд, приступил к службе...
Впрочем, не буду пересказывать - слово ему самому.
Орфография и пунктуация в тексте сохранены.
«14 июня 1915
Его Императорско Высочество Великому Князю Александру Михайловичу
Прозьба
Сотир Петрович Черкезов
чиновник летчик болгарски
поданны болгарин
Ваше Императорское Высочество
В начале войне с содействие Русскаго посланника в Болгария гр. София господина Савински, который выдал мне открит лист для следование в Руссия, я прибыл в гр. Одесса где штаб Округа мне направил в Галиция.
Явился командоющему VIII армейском корпусам генерал Радко Димитриеву, как харашо знавшаго миня как военный летчик учавствувавшага в Балканской войне против Турция. Генералу Радко Димитриеву я предложил свои услуги в качество военнаго летчика генерал ходатайствовыл и меня зачислили в VIII мом корпусном авиацион. отряде в качестве летчика чиновника.
Через несколько дней, я вместе с другими летчиками офицерами был командирован в Петроград для переучване полетов на новых системах аеропланов. По прибытие в Петроград и по явке в Главное Инженерное управление я был отправлен в Гатчинскои военно авиационная школа, для прохождение курса. По окончание школи я согласно полученаго предписание главнаго военно инженер. управление, отправился на воздухоплавател завод В.А. Лебедева где получил в свое разпоряжение новый боевой аероплан система «Депердюссен» на каторым выполнил полет требоющияся военной программы, после чего мной был подан рапорт об отправления миня в разпоряжения командоющий III ий армий генерал Радко Димитриев, который опредил миня на службу мог бы изходатайствовать мне от казны содержание, так как я за все время состояние на службе девять месеци жалвание не получал. Мое семейство в Бессарабск. Губернии в гр. Полград [Белград] осталось без всекия средства для соществувание, я не имел теплая одежды и нем жить.
Согласно предписание главнаго военно техническаго управление вместе с казенном аеропланом отправился в разпоряжение Штаба IIIий армия в гр. Ясло где по Ваше разпоряжения я был назначен в XIий авиац. отряд, в один день собрал, атреголировал своего аппарата и зделал пробный ориентировочный полет и затем ежедневно почти совершал разведки с наблюдателем. В гр. Ясло я обратился к командоющему армий генерала Радко Димитриева о выеснение моего положение и выдаче от казы содержание за мою службу. Генерал Радко Димитриев приказал дежурному генералу выдать мне авансом 200 рубл впред до выеснения какое именно жалвание будет мне назначено за мою службу.
Когда наша армия отступала от Карпат и штаб остановился в гр. Томошов генерал Радко Димитриев был заменен генералом Лешам, наш начальник отряда шт. капитан Туношенски [?] был в отпуске за начальника отряда был поручик Николай Николаевич. Мойсеенко каторый давно стремился отнять мой аероплан Депердюсен, поручик Мойсеенко несколко разы разбивал свой аппарат и боялся летать на нем. он мне предлагал деньги и хотел отступить ему мой аппарат, а мне отправлял в Петроград искать другой аппарат. Я категорически отказался, но он начал мне преследовать, не спрашивая миня сломал замок с моего ящика запасныя части и проверял их.
Все летчики с нащаго отряда летают утром когда погода тихая. а мне всегда ставят на очередь после обеда когда есть тучи, вечером поруч. Николай Николаевич Мойсеенко как началник начал преследват мене, он всячески хотел прогнать миня с отряда и отнять мой аероплан на который я зделал более семдесят полета и не раз не ломал его, мой аппарат был бронированый и я на нем летал очень низко во время свой разведки, 5 мая я летал с наблюдатель подпоруч. Молчанов летал довольно низко нас неприятель обстреливал с сотни ширпнели и осколка шрапнель пробила левое крыло у моего аппарата. Наш за начальник поручик Мойсеенко не желал чтоб я смотрел на ихния не добры дела, кутежи. Из обоза прапорщик Прокофиев достает спирт 1/2 ведро мешает водой пиют…
Все мои усилия за совместно работать, гнаться за неприятельские аероплани, кыторыя бросают бомбы, стреляют из пулеметы и на водят панику в наш тил, все мои прозьбы здобытся с бомбы и бросать в неприятелские полчища остались без резолуцу. Никто не предпринимает ничего, и другого не допускаят, а за все мои усилия, за мой труд мне считали соперник и ждали момента отнять моего аппарата и прогнать меня, только одьно мне задержовало до уходы на генерала Радко Димитриева из нашей армии что я для тяжесть себе перед нашим летчикам назвал племянник на генерала, как только смонили генерала наш за начальник поручик Мойсеенко исполнил свое желание, по самом безбожном начины отнял мой аппарат а я, т.е. меня отправил в тюрму за мой старания, за мой труд, полети. Вместо симпатии, вместо вознаграждение, получил зависть, насилия арест, голодал и может быть в Россия и жизнь потеряю за мое русофилство, за мои симпатии к нашей Великой освободителницы Россия.
Никогда я не ожидал что в Руссия найдутся такие безмилостния люди, не ожидал что благородная руская душа могла так жестоко, набросится на меня, каторый рады святое славянское дело, бросил родину. Службу с гордость желал отдать жизнь, для общо славянское благо в борьбы против тевтонов. Руссия освободила нас болгары, я с службу знать то, что зделали наши Освободители которыя обогрыли своей кровью болгарския поля.
Насколько мой силы позволяет я был готов и жизнь не жалел; но благодаря люди которыя чтоб добиться, могут оничтожить человека я зделался жертвой.
После ухода генерала Радко Димитриева, поручик Мойсеенко постигнул своя цель, несколко раза бегал в щтаб армии и в ночь 7 Мая 12 часа пришол с двумя офицерами из контра разведочное отделения, зделали мне обыск, и арестовали мне, через восемь дней, возвратились все май документи и кореспонденция и отправили в Львов к Вам Ваше Императорско Высочество, из штаба мны сказали что Вы мне дадите мой документи и освободит.
но к большом сожеление наш началник и здесь мне отрекомендувал по своему и из гр. Львов мне под стражей гнали из тюрма в тюрма, я голодал, простодился и по настоящем я болен и нахожусь в Николаевском военном госпитале, будо искать защита и содействие через всех Болгарские и иностранные газеты и Болгарское посольство, так как за мине никто не интересуется и лежу в аресте, вместо чтоб был в курсе своей любимой авиаций и был полезным для славянское дело.
Обращаюсь к Вам с прозбой Ваше Императорское Высочество, если в Россия есть правда и Бог. Покорнейше прошу поскорей выесныть мое тежелое положение, так как не знаю за что именно я арестован, а так же и истребование от казны заслуженое мне содержание, так как я нахожусь без всяких средства для проживание.
Надеюсь что дадите мне возможность изполнить свой свещенный долг как славянин в области воздохоплавание.
Преданный Вам болгарин летчик чиновник Черкезов
Гр. Петроград 1915 год.»
[РГВИА. Ф.2008. Оп.1. Д.616. Л.10-11об.]
Ещё раз по пунктам - доброволец продемонстрировал отнюдь не выдающиеся навыки управления аэропланом, переучивался за счёт казны в течении полугода и был-таки принят на службу.
Уже состоя на ней, летал низэнько, что твой крокодил из анекдота.
Возмущался тем, что вынужден воевать в неблагоприятных атмосферных условиях, а это нечестно!
Пререкался с начальником КАО.
Кляузничал, умудрившись «кап-кап - тук-тук» даже в письме на имя великого князя.
И, наконец, назывался племянником Радко-Дмитриева, прикрываясь его именем - ну, это уж в качестве вишенки на торте))
В итоге, на волне шпиономании (напомню, лето 1915 года) привлек к себе внимание «табуреточной кавалерии». Предсказуемо, в общем-то.
Самое трагикомичное во всей этой истории то, что великий князь Александр Михайлович вошёл в положение бедолаги Черкезова и уважил его ещё _до_ начертания им своего письма с «прозьбой»:
«27 мая 1915 г.
Командующему третьей армией
Считая, что неполучение просителем Черкезовым за время его службы летчиком никакого вознаграждения является результатом недоразумения, тем более, что полеты его производились в целях разведки, прошу о выдаче Черкезову вознаграждения из сумм находящихся в Вашем распоряжении. Такая выдача вольнонаемным летчикам 300 рублей в месяц разрешена Главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта.
Подписал: ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ
и Полковник Барсов.»
[РГВИА. Ф.2008. Оп.1. Д.616. Л.12]
Более документов о Черкезове в указанной единице хранения не встречалось. Впрочем, и заниматься изучением его боевого пути специально у меня нет ни времени, ни желания. Этими же штрихами к портрету решил поделиться, так как счёл их как минимум небезынтересными.
Вот - один из множества примеров, предлагаемых поисковой машиной Google:
«...военный летчик Болгарской службы Черкезов прибыл в Гатчинскую военно-авиационную школу для обучения на аппаратах «дюпердюссенах» 3 сентября 1914 года...»
Это не первое появление С. П. Черкезова в России. Еще в 1912 году в печати промелькнула заметка о том, что на Комендантском аэродроме в Петербурге летает ученик болгарского аэроклуба Черкезов. Тогда Сотир Петрович обучался полетам в России, но с началом Балканской войны уехал на родину. И когда С. С. Щетинин сформировал отряд русских летчиков-добровольцев, Черкезов с радостью встречал их в Болгарии.
После Балканской войны Сотир Черкезов снова приехал в Россию и добровольно вступил в русскую авиацию. Он храбро сражался на фронтах первой мировой, а в канун Октябрьской революции вместе с рабочими-путиловцами принимал участие в штурме Николаевского вокзала столицы. Вскоре Сотир Петрович познакомился с Лениным, и Владимир Ильич поручил ему выяснить возможность использования самолетов и аэродрома в Гатчине. Болгарский товарищ с честью выполнил ответственное задание вождя революции».
[Захаров В.П. Первый военный аэродром. М., 1988. С.79]
Мне же буквально на днях в ходе работы в архиве довелось отыскать документы, иллюстрирующие и раскрывающие фронтовые будни Сотира Черкезова с неожиданных сторон - так сказать, штрихи к портрету.
Начиналось всё вполне тривиально:
«8-го апреля 1915 г. Технический отдел Главного Военно-Технического Управления.
3-го Сентября [1914 года] прибыл в распоряжение ГВТУ летчик болгарин Черкезов для обучения полетам на аэроплане новой системы, вследствие чего Черкезов был прикомандирован к Военной Авиационной школе для обучения полетам на Депердюссене.
Так как летчик Черкезов оказался с весьма слабой подготовкой, то обучение его полетам пришлось вести с самого начала и выполнил требуемые испытания лишь к концу Марта месяца.
В настоящее время летчик Черкезов снабжен аэропланом Депердюссена и отправлен в распоряжение Командующего 3-й армией Генерала Радко-Димитриева, распоряжением коего Черкезов и был командирован в ГВТУ».
[РГВИА. Ф.2008. Оп.1. Д.616. Л.5-5об.]
И всё бы, вроде, ничего - Черкезов получил свой «Депердюссен», был назначен в 11-й корпусной авиаотряд, приступил к службе...
Впрочем, не буду пересказывать - слово ему самому.
Орфография и пунктуация в тексте сохранены.
«14 июня 1915
Его Императорско Высочество Великому Князю Александру Михайловичу
Прозьба
Сотир Петрович Черкезов
чиновник летчик болгарски
поданны болгарин
Ваше Императорское Высочество
В начале войне с содействие Русскаго посланника в Болгария гр. София господина Савински, который выдал мне открит лист для следование в Руссия, я прибыл в гр. Одесса где штаб Округа мне направил в Галиция.
Явился командоющему VIII армейском корпусам генерал Радко Димитриеву, как харашо знавшаго миня как военный летчик учавствувавшага в Балканской войне против Турция. Генералу Радко Димитриеву я предложил свои услуги в качество военнаго летчика генерал ходатайствовыл и меня зачислили в VIII мом корпусном авиацион. отряде в качестве летчика чиновника.
Через несколько дней, я вместе с другими летчиками офицерами был командирован в Петроград для переучване полетов на новых системах аеропланов. По прибытие в Петроград и по явке в Главное Инженерное управление я был отправлен в Гатчинскои военно авиационная школа, для прохождение курса. По окончание школи я согласно полученаго предписание главнаго военно инженер. управление, отправился на воздухоплавател завод В.А. Лебедева где получил в свое разпоряжение новый боевой аероплан система «Депердюссен» на каторым выполнил полет требоющияся военной программы, после чего мной был подан рапорт об отправления миня в разпоряжения командоющий III ий армий генерал Радко Димитриев, который опредил миня на службу мог бы изходатайствовать мне от казны содержание, так как я за все время состояние на службе девять месеци жалвание не получал. Мое семейство в Бессарабск. Губернии в гр. Полград [Белград] осталось без всекия средства для соществувание, я не имел теплая одежды и нем жить.
Согласно предписание главнаго военно техническаго управление вместе с казенном аеропланом отправился в разпоряжение Штаба IIIий армия в гр. Ясло где по Ваше разпоряжения я был назначен в XIий авиац. отряд, в один день собрал, атреголировал своего аппарата и зделал пробный ориентировочный полет и затем ежедневно почти совершал разведки с наблюдателем. В гр. Ясло я обратился к командоющему армий генерала Радко Димитриева о выеснение моего положение и выдаче от казы содержание за мою службу. Генерал Радко Димитриев приказал дежурному генералу выдать мне авансом 200 рубл впред до выеснения какое именно жалвание будет мне назначено за мою службу.
Когда наша армия отступала от Карпат и штаб остановился в гр. Томошов генерал Радко Димитриев был заменен генералом Лешам, наш начальник отряда шт. капитан Туношенски [?] был в отпуске за начальника отряда был поручик Николай Николаевич. Мойсеенко каторый давно стремился отнять мой аероплан Депердюсен, поручик Мойсеенко несколко разы разбивал свой аппарат и боялся летать на нем. он мне предлагал деньги и хотел отступить ему мой аппарат, а мне отправлял в Петроград искать другой аппарат. Я категорически отказался, но он начал мне преследовать, не спрашивая миня сломал замок с моего ящика запасныя части и проверял их.
Все летчики с нащаго отряда летают утром когда погода тихая. а мне всегда ставят на очередь после обеда когда есть тучи, вечером поруч. Николай Николаевич Мойсеенко как началник начал преследват мене, он всячески хотел прогнать миня с отряда и отнять мой аероплан на который я зделал более семдесят полета и не раз не ломал его, мой аппарат был бронированый и я на нем летал очень низко во время свой разведки, 5 мая я летал с наблюдатель подпоруч. Молчанов летал довольно низко нас неприятель обстреливал с сотни ширпнели и осколка шрапнель пробила левое крыло у моего аппарата. Наш за начальник поручик Мойсеенко не желал чтоб я смотрел на ихния не добры дела, кутежи. Из обоза прапорщик Прокофиев достает спирт 1/2 ведро мешает водой пиют…
Все мои усилия за совместно работать, гнаться за неприятельские аероплани, кыторыя бросают бомбы, стреляют из пулеметы и на водят панику в наш тил, все мои прозьбы здобытся с бомбы и бросать в неприятелские полчища остались без резолуцу. Никто не предпринимает ничего, и другого не допускаят, а за все мои усилия, за мой труд мне считали соперник и ждали момента отнять моего аппарата и прогнать меня, только одьно мне задержовало до уходы на генерала Радко Димитриева из нашей армии что я для тяжесть себе перед нашим летчикам назвал племянник на генерала, как только смонили генерала наш за начальник поручик Мойсеенко исполнил свое желание, по самом безбожном начины отнял мой аппарат а я, т.е. меня отправил в тюрму за мой старания, за мой труд, полети. Вместо симпатии, вместо вознаграждение, получил зависть, насилия арест, голодал и может быть в Россия и жизнь потеряю за мое русофилство, за мои симпатии к нашей Великой освободителницы Россия.
Никогда я не ожидал что в Руссия найдутся такие безмилостния люди, не ожидал что благородная руская душа могла так жестоко, набросится на меня, каторый рады святое славянское дело, бросил родину. Службу с гордость желал отдать жизнь, для общо славянское благо в борьбы против тевтонов. Руссия освободила нас болгары, я с службу знать то, что зделали наши Освободители которыя обогрыли своей кровью болгарския поля.
Насколько мой силы позволяет я был готов и жизнь не жалел; но благодаря люди которыя чтоб добиться, могут оничтожить человека я зделался жертвой.
После ухода генерала Радко Димитриева, поручик Мойсеенко постигнул своя цель, несколко раза бегал в щтаб армии и в ночь 7 Мая 12 часа пришол с двумя офицерами из контра разведочное отделения, зделали мне обыск, и арестовали мне, через восемь дней, возвратились все май документи и кореспонденция и отправили в Львов к Вам Ваше Императорско Высочество, из штаба мны сказали что Вы мне дадите мой документи и освободит.
но к большом сожеление наш началник и здесь мне отрекомендувал по своему и из гр. Львов мне под стражей гнали из тюрма в тюрма, я голодал, простодился и по настоящем я болен и нахожусь в Николаевском военном госпитале, будо искать защита и содействие через всех Болгарские и иностранные газеты и Болгарское посольство, так как за мине никто не интересуется и лежу в аресте, вместо чтоб был в курсе своей любимой авиаций и был полезным для славянское дело.
Обращаюсь к Вам с прозбой Ваше Императорское Высочество, если в Россия есть правда и Бог. Покорнейше прошу поскорей выесныть мое тежелое положение, так как не знаю за что именно я арестован, а так же и истребование от казны заслуженое мне содержание, так как я нахожусь без всяких средства для проживание.
Надеюсь что дадите мне возможность изполнить свой свещенный долг как славянин в области воздохоплавание.
Преданный Вам болгарин летчик чиновник Черкезов
Гр. Петроград 1915 год.»
[РГВИА. Ф.2008. Оп.1. Д.616. Л.10-11об.]
Ещё раз по пунктам - доброволец продемонстрировал отнюдь не выдающиеся навыки управления аэропланом, переучивался за счёт казны в течении полугода и был-таки принят на службу.
Уже состоя на ней, летал низэнько, что твой крокодил из анекдота.
Возмущался тем, что вынужден воевать в неблагоприятных атмосферных условиях, а это нечестно!
Пререкался с начальником КАО.
Кляузничал, умудрившись «кап-кап - тук-тук» даже в письме на имя великого князя.
И, наконец, назывался племянником Радко-Дмитриева, прикрываясь его именем - ну, это уж в качестве вишенки на торте))
В итоге, на волне шпиономании (напомню, лето 1915 года) привлек к себе внимание «табуреточной кавалерии». Предсказуемо, в общем-то.
Самое трагикомичное во всей этой истории то, что великий князь Александр Михайлович вошёл в положение бедолаги Черкезова и уважил его ещё _до_ начертания им своего письма с «прозьбой»:
«27 мая 1915 г.
Командующему третьей армией
Считая, что неполучение просителем Черкезовым за время его службы летчиком никакого вознаграждения является результатом недоразумения, тем более, что полеты его производились в целях разведки, прошу о выдаче Черкезову вознаграждения из сумм находящихся в Вашем распоряжении. Такая выдача вольнонаемным летчикам 300 рублей в месяц разрешена Главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта.
Подписал: ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ
и Полковник Барсов.»
[РГВИА. Ф.2008. Оп.1. Д.616. Л.12]
Более документов о Черкезове в указанной единице хранения не встречалось. Впрочем, и заниматься изучением его боевого пути специально у меня нет ни времени, ни желания. Этими же штрихами к портрету решил поделиться, так как счёл их как минимум небезынтересными.