52. Из военных газет. Стрелок-радист Мукатай Жандаев ведет воздушный бой…
Оригинал взят у wlad_ladygin в 52. Из военных газет. Стрелок-радист Мукатай Жандаев ведет воздушный бой…
Жандаев
Бомбардировщик против двух истребителей
Красный сокол №14 (473) от 31.1.45
Мукатай Жандаев - отважный воин. Он несколько раз участвовал в боях с ночными истребителями противника и в каждом из этих воздушных сражений выходил победителем. Ниже публикуется рассказ М. Жандаева о том, как он и стрелок Георгий Ибрашев отразили атаки двух фашистских истребителей.
Жандаев М.Ж. 1945
Самолет развернулся и оказался над морем. Мы шли со светлой стороны - цель ярко освещалась светящимися бомбами, пламенем пожаров, прожекторами. Тем не менее, я разглядел в темноте идущего с моря на параллельном курсе «Ю-88». Силуэт его был типичен: крылья как бы отрубленные, вытянутые моторы, длинный фюзеляж, тупой нос. «Юнкерс» видимо выходил из боя, который разыгрался над морем, и натолкнулся на нас, а возможно его навели локаторы
- Противник слева! - предупредил я летчика и тут же, как обычно в таких случаях поступаю, самостоятельно принял решение открыть огонь из пулемета. Я успел дать лишь одну очередь. «Юнкерс» тут же нырнул вниз. С некоторым снижением пошел и наш самолет. В то же мгновение я увидел внизу пулеметную трассу. Это стрелял старший сержант Ибрашев.
Немец выскочил снизу справа. Я выпустил по нему патронов 10. «Юнкерс» опять нырнул вниз, а затем вышел с левой стороны и очутился на одной высоте с нами. А тут еще вражеский прожектор пытался нащупать нас сзади. Луч скользнул по противнику. Я увидел светлое брюхо и черный крест «Юнкерса».
Мое внимание вдруг привлекли трассы с характерными для ночного истребителя красно-белыми шарами. Это были трассы пушечного огня истребителя, появившегося в тылу у нас. Меня осенила догадка: этот, пристроившийся в хвост и есть атакующий враг. Главная опасность грозит отсюда. Тот же «Юнкерс», что шмыгал вокруг бомбардировщика, пытался отвлечь внимание нашего экипажа. Эта тактика не нова.
Я резко развернул турель и дал три очереди чуть - чуть правее киля. В том же направлении стрелял и Ибрашев. Несомненно, он оказывал мне большую помощь, мешал новому истребителю вести прицельный огонь с тыла.
Ведя огонь, я зорко следил за первым самолетом, идущим на параллельном курсе. Дам очередь по атакующему сзади истребителю и смотрю, что делает « Юнкерс». Я не стрелял в него, считая, что из такого положе6ния он не может ввести в действие расположенные спереди свои огневые точки, а переведи я турель, этим мог воспользоваться напарник.
«Ю-88», шедший слева, стал разворачиваться, видимо, принимал положение для атаки. Теперь он был опасен. Я послал в его направлении две очереди. «Юнкерс» пошел под наш самолет. Другой же истребитель продолжил висеть сзади и атаковывать нас. На «Ильюшине» что-то затрещало, будто разрывали дюраль, а на руле глубины я увидел болтающиеся обрывки обшивки.
Развернул турель в хвост, выпустил три очереди. Пламя от ствола на мгновение слепит. Я всматриваюсь в темноту, но уже ни истребителя, ни его трасс больше не вижу. «Юнкерс» же опять показался слева. После четырех пулеметных очередей исчез и он.
Мы уже были над линией фронта. Сколько же времени длился бой? Мне казалось минут 20-25. Я с облегчением вздохнул, вытер перчаткой пот с лица, но летчика все же время от времени просил отворачивать хвост самолета. Я думал об опасности преследования. Самолет пришел на свой аэродром. Наш экипаж фотограф выполнил боевое задание.
В обороне экипажа весьма важно сорвать первую атаку истребителя. Ограниченная видимость ночью заставляет воздушного противника производить атаку бомбардировщика с близких дистанций. Атака происходит на большой скорости, в действие вводятся все огневые точки сразу. Неожиданное нападение действует ошеломляюще.
Внимательные, смелые радисты и стрелки могут предотвратить опасность первой атаки. Победа за тем, кто своевременно обнаружит врага и упредит его действия своим огнем. Опыт боев показывает, что немцы после первой неудачной атаки не всегда уходят, а некоторые из них упорно пытаются продолжать атаки. Радист и стрелок должны быть готовы к длительным воздушным боям, к продолжительному преследованию, иногда от самой цели вплоть до аэродрома посадки.
Атаки ночных истребителей скоротечны. Радист и стрелок обязаны находиться в постоянной боевой готовности. Когда самолет приближается к линии фронта, пулемет у меня снят с предохранителя, палец лежит на спусковом крючке. Левой рукой держусь за стопор турели. Поздно отстегивать ремень, снимать с предохранителя, отстопоривать турель, когда обнаружишь врага в воздухе. На это уйдет секунд 30-40, а это большой срок для воздушного боя.
Я читал где-то, что известный ученый Павлов велел написать на здании свой лаборатории такие слова: «Наблюдайте, наблюдайте и наблюдайте!» Эти слова должны быть девизом радистов, стрелков. В полете я отрываюсь от наблюдения только за тем, чтобы записать радиограмму, переданную с земли, одеть кислородную маску или открыть противопожарный баллон. Но и в этих случаях я ставлю на свое место в колпак своего стрелка.
В наблюдении за воздухом я придерживаюсь некоторой системы. Во-первых, для удобства обзора в нашем самолете по бокам фюзеляжа дополнительно вырезаны окна, увеличивая сектор наблюдения. Мой взгляд проходит как бы по такой линии: влево (по ходу самолета) под стабилизатор, верх через киль, вправо под стабилизатор и далее в обратном порядке. Это движение дополняется другим: время от времени оборачиваюсь вперед. Наблюдение в эту сторону усиливаю, когда штурман занят наведением самолета на цель.
Стрелок наблюдает вниз и влево. Кстати о стрелке. Однажды наш экипаж был атакован истребителем противника. Атака происходила снизу сзади, строго в хвост. Старший сержант Ибрашев, заметив врага, так же открыл огонь. Атака немца была сорвана. Он даже не успел обстрелять нас, отвалил вправо и скрылся. Я тоже видел истребителя, но не мог вести огня, т.к. «Юнкерс» прятался за хвост бомбардировщика. Вот, что значит, когда стрелок внимателен и не трус.
В полете нужно постоянно информировать летчика обо всем замеченном в воздухе и на земле: о самолетах, прожекторах, разрывах. Но докладывать надо спокойно, без паники и крика, чтобы не нервировать экипаж. Опытный радист умеет разобраться в обстановке и докладывать лишь о том, что представляет непосредственную опасность для самолета.
После отхода от цели у некоторых наступает успокоение. Горький опыт учит, чтобы мы не ослабляли внимание ни на одном этапе полета. Даже над своим аэродромом может настигнуть позорное несчастье, если прозеваешь подстерегающего тебя врага.
P.S. В книге «Записки воздушного стрелка-радиста» есть глава под названием «Бомбардировщик против двух истребителей». Время и корректор сделали свое дело. И тем ценна эта заметка из «Красного сокола», бережно переписанная историком Сергиенко для своего архива, что мы можем узнать об этом воздушном бое из первых уст и по горячим следам. Но это еще не все. Стрелок-радист Мукатай Жандаев в момент описания данного боевого эпизода уже ослеп на один глаз в связи с ранением в первые боевые вылеты еще в 43-ем. О том, что его левый глаз практически не видит, знал только его командир лейтенант Помелов Александр Петрович, доверявший при этом своему стрелку-радисту свою судьбу, судьбу экипажа и бомбардировщик. Врачебная комиссия в июне 45-го в момент «списала одноглазого» стрелка-радиста и отправила домой.
Продолжение следует
Жандаев
Бомбардировщик против двух истребителей
Красный сокол №14 (473) от 31.1.45
Мукатай Жандаев - отважный воин. Он несколько раз участвовал в боях с ночными истребителями противника и в каждом из этих воздушных сражений выходил победителем. Ниже публикуется рассказ М. Жандаева о том, как он и стрелок Георгий Ибрашев отразили атаки двух фашистских истребителей.
Жандаев М.Ж. 1945
Самолет развернулся и оказался над морем. Мы шли со светлой стороны - цель ярко освещалась светящимися бомбами, пламенем пожаров, прожекторами. Тем не менее, я разглядел в темноте идущего с моря на параллельном курсе «Ю-88». Силуэт его был типичен: крылья как бы отрубленные, вытянутые моторы, длинный фюзеляж, тупой нос. «Юнкерс» видимо выходил из боя, который разыгрался над морем, и натолкнулся на нас, а возможно его навели локаторы
- Противник слева! - предупредил я летчика и тут же, как обычно в таких случаях поступаю, самостоятельно принял решение открыть огонь из пулемета. Я успел дать лишь одну очередь. «Юнкерс» тут же нырнул вниз. С некоторым снижением пошел и наш самолет. В то же мгновение я увидел внизу пулеметную трассу. Это стрелял старший сержант Ибрашев.
Немец выскочил снизу справа. Я выпустил по нему патронов 10. «Юнкерс» опять нырнул вниз, а затем вышел с левой стороны и очутился на одной высоте с нами. А тут еще вражеский прожектор пытался нащупать нас сзади. Луч скользнул по противнику. Я увидел светлое брюхо и черный крест «Юнкерса».
Мое внимание вдруг привлекли трассы с характерными для ночного истребителя красно-белыми шарами. Это были трассы пушечного огня истребителя, появившегося в тылу у нас. Меня осенила догадка: этот, пристроившийся в хвост и есть атакующий враг. Главная опасность грозит отсюда. Тот же «Юнкерс», что шмыгал вокруг бомбардировщика, пытался отвлечь внимание нашего экипажа. Эта тактика не нова.
Я резко развернул турель и дал три очереди чуть - чуть правее киля. В том же направлении стрелял и Ибрашев. Несомненно, он оказывал мне большую помощь, мешал новому истребителю вести прицельный огонь с тыла.
Ведя огонь, я зорко следил за первым самолетом, идущим на параллельном курсе. Дам очередь по атакующему сзади истребителю и смотрю, что делает « Юнкерс». Я не стрелял в него, считая, что из такого положе6ния он не может ввести в действие расположенные спереди свои огневые точки, а переведи я турель, этим мог воспользоваться напарник.
«Ю-88», шедший слева, стал разворачиваться, видимо, принимал положение для атаки. Теперь он был опасен. Я послал в его направлении две очереди. «Юнкерс» пошел под наш самолет. Другой же истребитель продолжил висеть сзади и атаковывать нас. На «Ильюшине» что-то затрещало, будто разрывали дюраль, а на руле глубины я увидел болтающиеся обрывки обшивки.
Развернул турель в хвост, выпустил три очереди. Пламя от ствола на мгновение слепит. Я всматриваюсь в темноту, но уже ни истребителя, ни его трасс больше не вижу. «Юнкерс» же опять показался слева. После четырех пулеметных очередей исчез и он.
Мы уже были над линией фронта. Сколько же времени длился бой? Мне казалось минут 20-25. Я с облегчением вздохнул, вытер перчаткой пот с лица, но летчика все же время от времени просил отворачивать хвост самолета. Я думал об опасности преследования. Самолет пришел на свой аэродром. Наш экипаж фотограф выполнил боевое задание.
В обороне экипажа весьма важно сорвать первую атаку истребителя. Ограниченная видимость ночью заставляет воздушного противника производить атаку бомбардировщика с близких дистанций. Атака происходит на большой скорости, в действие вводятся все огневые точки сразу. Неожиданное нападение действует ошеломляюще.
Внимательные, смелые радисты и стрелки могут предотвратить опасность первой атаки. Победа за тем, кто своевременно обнаружит врага и упредит его действия своим огнем. Опыт боев показывает, что немцы после первой неудачной атаки не всегда уходят, а некоторые из них упорно пытаются продолжать атаки. Радист и стрелок должны быть готовы к длительным воздушным боям, к продолжительному преследованию, иногда от самой цели вплоть до аэродрома посадки.
Атаки ночных истребителей скоротечны. Радист и стрелок обязаны находиться в постоянной боевой готовности. Когда самолет приближается к линии фронта, пулемет у меня снят с предохранителя, палец лежит на спусковом крючке. Левой рукой держусь за стопор турели. Поздно отстегивать ремень, снимать с предохранителя, отстопоривать турель, когда обнаружишь врага в воздухе. На это уйдет секунд 30-40, а это большой срок для воздушного боя.
Я читал где-то, что известный ученый Павлов велел написать на здании свой лаборатории такие слова: «Наблюдайте, наблюдайте и наблюдайте!» Эти слова должны быть девизом радистов, стрелков. В полете я отрываюсь от наблюдения только за тем, чтобы записать радиограмму, переданную с земли, одеть кислородную маску или открыть противопожарный баллон. Но и в этих случаях я ставлю на свое место в колпак своего стрелка.
В наблюдении за воздухом я придерживаюсь некоторой системы. Во-первых, для удобства обзора в нашем самолете по бокам фюзеляжа дополнительно вырезаны окна, увеличивая сектор наблюдения. Мой взгляд проходит как бы по такой линии: влево (по ходу самолета) под стабилизатор, верх через киль, вправо под стабилизатор и далее в обратном порядке. Это движение дополняется другим: время от времени оборачиваюсь вперед. Наблюдение в эту сторону усиливаю, когда штурман занят наведением самолета на цель.
Стрелок наблюдает вниз и влево. Кстати о стрелке. Однажды наш экипаж был атакован истребителем противника. Атака происходила снизу сзади, строго в хвост. Старший сержант Ибрашев, заметив врага, так же открыл огонь. Атака немца была сорвана. Он даже не успел обстрелять нас, отвалил вправо и скрылся. Я тоже видел истребителя, но не мог вести огня, т.к. «Юнкерс» прятался за хвост бомбардировщика. Вот, что значит, когда стрелок внимателен и не трус.
В полете нужно постоянно информировать летчика обо всем замеченном в воздухе и на земле: о самолетах, прожекторах, разрывах. Но докладывать надо спокойно, без паники и крика, чтобы не нервировать экипаж. Опытный радист умеет разобраться в обстановке и докладывать лишь о том, что представляет непосредственную опасность для самолета.
После отхода от цели у некоторых наступает успокоение. Горький опыт учит, чтобы мы не ослабляли внимание ни на одном этапе полета. Даже над своим аэродромом может настигнуть позорное несчастье, если прозеваешь подстерегающего тебя врага.
P.S. В книге «Записки воздушного стрелка-радиста» есть глава под названием «Бомбардировщик против двух истребителей». Время и корректор сделали свое дело. И тем ценна эта заметка из «Красного сокола», бережно переписанная историком Сергиенко для своего архива, что мы можем узнать об этом воздушном бое из первых уст и по горячим следам. Но это еще не все. Стрелок-радист Мукатай Жандаев в момент описания данного боевого эпизода уже ослеп на один глаз в связи с ранением в первые боевые вылеты еще в 43-ем. О том, что его левый глаз практически не видит, знал только его командир лейтенант Помелов Александр Петрович, доверявший при этом своему стрелку-радисту свою судьбу, судьбу экипажа и бомбардировщик. Врачебная комиссия в июне 45-го в момент «списала одноглазого» стрелка-радиста и отправила домой.
Продолжение следует