О "допотопных" делах князя Богуслава Радзивилла
Оригинал взят у schaab в О "допотопных" делах князя Богуслава Радзивилла
Из людей, выглядящих как национальные предатели с точки зрения… Сенкевича, князь Богуслав, наверное, наиболее интересен - благодаря широкому кругу знакомств, которые он смог завести до несчастных событий 1655 года.
Его отец, Януш Радзивилл, был самым могущественным вельможей Великого княжества Литовского и самым упорным противником короля Сигизмунда. В последнем Януш видел преграду для дальнейшего усиления радзивилловского семейства и угрозу реформатской вере, к которой сам принадлежал. Первой женой князя была София Слуцкая, принёсшая ему своё княжество в приданое, но оставившая вскоре бездетным вдовцом; а второй стала принцесса из рода Гогенцоллернов, тётка тогдашнего герцога Прусского и маркграфа Бранденбургского. Пруссией последний владел как вассал Речи Посполитой, Радзивиллы были ему соседями и даже почти ровней (по их мнению, по крайней мере).
Сын Януша и Елизаветы Софии родился 3-го мая 1620 года в Гданьске, в доме, снятом у местного бургомистра. Время было непростое, и это сказалось на сопутствующих рождению обстоятельствах. Крёстным отцом младенца стал Фридрих Пфальцский, тогда король Чехии, но на крестинах его не было: из Праги он воевал с Габсбургами, считавшими его узурпатором. Как раз закончилась та единственная зима, проведённая Фридрихом на королевском престоле, из-за которой его позже называли «Зимним королём» (кальвинисты с грустью, а католики и лютеране насмешливо). Война императора с чехами должна была превратиться во что-то, очень похожее на войну между двумя религиями, и польские кальвинисты это чувствовали: и Михал Пекарский чувствовал, совершивший покушение на короля Сигизмунда осенью того года, и Януш Радзивилл, который в начале декабря, через месяц после разгрома под Белой Горой, превратившего его кума из короля в изгнанника, умер, оставив в завещании обстоятельный наказ насчёт воспитания своего сына.
Богуслава предписывалось растить в строгом кальвинистском духе (никаких иезуитов!) и до достижения им совершеннолетия не вывозить ни в одну из католических стран. Первое время ребёнок и его мать жили то в Гданьске, то в поморских владениях Радзивиллов, то в Кёнигсберге, при дворе внучатого племянника княгини (она родилась от третьего брака отца, так что внучатый племянник был ей почти ровесником). Но в 1623 году Елизавета София увезла сына во Франконию, в Лихтенберг, купленный специально для неё покойным мужем за сто тысяч гульденов. Тамошние края были католическими, поэтому дядя Богуслава постарался заставить княгиню вернуться в Литву (Лихтенберг она продала брату). По пути, восьми лет от роду, Богуслав был представлен королю Сигизмунду.
Елизавета София вышла замуж ещё раз - за мелкого северогерманского принца Юлиуса-Генриха Саксен-Лауэнбургского. Родила сына и ему, а годом позже умерла, оставив Богуслава девятилетним круглым сиротой (1629 год). Теперь его воспитывали дядя и тётка - в Вильно и в Кейданах. В одиннадцать лет князь впервые выступил на сейме в присутствии короля, в 15 впервые оказался на войне - в Ливонии, со шведами.
И Немецкая война шла своим ходом. Сначала муж двоюродной сестры Богуслава Христиан Датский попытался поддержать протестантов, но не преуспел, потом за то же дело взялся Густав-Адольф - уже двоюродный племянник. Бывший отчим Богуслава, принц Юлиус-Генрих, был генералом Валленштейна и его сообщником по заговору (с точки зрения императора), а брат Юлиуса - приближённым Густава-Адольфа и свидетелем его гибели в бою. Этого Лауэнбургского тоже подозревали в кознях, но уже против шведского короля. Такая вот родня…
Это Юлиус-Генрих.
В 1637 году Богуслав стал совершеннолетним и мог, не нарушая отцовскую волю, ехать в любую из стран Европы, дабы закончить образование, как это было принято у знатных поляков. Первым делом он посетил, конечно, Берлин и своего племянника курфюрста, а оттуда, не задерживаясь в разорённой войной центральной Германии, уехал в Голландию. Здесь он некоторое время занимался то учёбой в местных университетах, то пребыванием при действующей армии (штаттгальтер был ему дальним родственником); между прочим принял участие в очередной осаде Бреды, так что получилось интересно: королевич Владислав участвовал в осаде Бреды испанцами в 1624 году, а князь Богуслав присутствовал при нанесении ответного удара голландцами в 1638. Дело ясное: первый - католик, второй - кальвинист, вот и оказались по разные стороны фронта.
Устав от Нидерландов, князь направился к главной цели всякого подобного путешествия - в Париж. Он оказался среди приглашённых на крестины долгожданного сына Людовика Тринадцатого (январь 1639 года). Мальчика назвали тоже Людовиком. Уже через четыре года он получил соответствующий номер…
Потом Богуслав получил аудиенцию у короля, похлопотал за королевича Яна-Казимира, бывшего тогда в заключении в Провансе, съездил в Лондон, где встретился и с Карлом Первым тоже, но вскоре был вынужден вернуться на родину: дядя умер, надо было улаживать дела. Теперь из Биржайской линии Радзивиллов осталось только двое мужчин - Богуслав и его двоюродный брат Януш (будущий гетман). Януш был старше, но ещё не имел детей, поэтому назначил кузена своим наследником.
В последующие годы Богуслав съездил на Запад ещё дважды. Воевал с испанцами в составе то голландской, то французской армии, был на похоронах Людовика Тринадцатого в аббатстве Сен-Дени, сватал Марию-Людовику Неверскую своему королю. Некоторое время провёл в тюрьме, будучи заподозрен в шпионаже (в точности как Ян-Казимир) и в контрабанде. Кардинал Мазарини и Анна Австрийская дважды пытались его женить на местных аристократках, но, несмотря на высокое происхождение жениха и статус посредников, его кандидатура оба раза отвергалась: родители Маргариты де Роган и Шарлотты де ля Форс не хотели себе в зятья князя-кальвиниста из далёкой страны, имевшего к тому же не очень хорошую репутацию. Ведь его постоянной любовницей некоторое время была женщина намного старше, чем он (принцесса де Кантекруа), он закладывал столовое серебро, чтобы вести роскошную жизнь, и активно "дуэлировал". Богуслав ранил одного из записных бретёров принца ла Тремуйля, а за дуэль с графом де Рье, кстати, провёл в Бастилии ровно один день. Провинился граф тем, что разговаривал с Радзивиллом "непочтительно", за что и получил пощёчину.
Отказы двух невест, конечно, ранили гордость князя, но в будущем должны были сослужить хорошую службу: ведь у его кузена Януша была только одна дочь, и, получив разрешение от церкви, двоюродные братья могли в будущем объединить владения биржайских Радзивиллов... А пока Богуслав был полковником французской службы. "Это он на Рейне, во главе французских мушкетеров, сокрушал тяжелые германские хоругви, испытанные в огне Тридцатилетней войны", хотя, пожалуй, это преувеличение. Как бы то ни было, князь непременно получил бы более высокий чин, но тут пришло известие о казацком восстании, распространяющемся и на Литву. Двадцативосьмилетний Богуслав отправился на родину - усмирять хлопов и бороться с Сапегами, как это водилось у Радзивиллов. Слава его только ждала - увы, недобрая.
Из людей, выглядящих как национальные предатели с точки зрения… Сенкевича, князь Богуслав, наверное, наиболее интересен - благодаря широкому кругу знакомств, которые он смог завести до несчастных событий 1655 года.
Его отец, Януш Радзивилл, был самым могущественным вельможей Великого княжества Литовского и самым упорным противником короля Сигизмунда. В последнем Януш видел преграду для дальнейшего усиления радзивилловского семейства и угрозу реформатской вере, к которой сам принадлежал. Первой женой князя была София Слуцкая, принёсшая ему своё княжество в приданое, но оставившая вскоре бездетным вдовцом; а второй стала принцесса из рода Гогенцоллернов, тётка тогдашнего герцога Прусского и маркграфа Бранденбургского. Пруссией последний владел как вассал Речи Посполитой, Радзивиллы были ему соседями и даже почти ровней (по их мнению, по крайней мере).
Сын Януша и Елизаветы Софии родился 3-го мая 1620 года в Гданьске, в доме, снятом у местного бургомистра. Время было непростое, и это сказалось на сопутствующих рождению обстоятельствах. Крёстным отцом младенца стал Фридрих Пфальцский, тогда король Чехии, но на крестинах его не было: из Праги он воевал с Габсбургами, считавшими его узурпатором. Как раз закончилась та единственная зима, проведённая Фридрихом на королевском престоле, из-за которой его позже называли «Зимним королём» (кальвинисты с грустью, а католики и лютеране насмешливо). Война императора с чехами должна была превратиться во что-то, очень похожее на войну между двумя религиями, и польские кальвинисты это чувствовали: и Михал Пекарский чувствовал, совершивший покушение на короля Сигизмунда осенью того года, и Януш Радзивилл, который в начале декабря, через месяц после разгрома под Белой Горой, превратившего его кума из короля в изгнанника, умер, оставив в завещании обстоятельный наказ насчёт воспитания своего сына.
Богуслава предписывалось растить в строгом кальвинистском духе (никаких иезуитов!) и до достижения им совершеннолетия не вывозить ни в одну из католических стран. Первое время ребёнок и его мать жили то в Гданьске, то в поморских владениях Радзивиллов, то в Кёнигсберге, при дворе внучатого племянника княгини (она родилась от третьего брака отца, так что внучатый племянник был ей почти ровесником). Но в 1623 году Елизавета София увезла сына во Франконию, в Лихтенберг, купленный специально для неё покойным мужем за сто тысяч гульденов. Тамошние края были католическими, поэтому дядя Богуслава постарался заставить княгиню вернуться в Литву (Лихтенберг она продала брату). По пути, восьми лет от роду, Богуслав был представлен королю Сигизмунду.
Елизавета София вышла замуж ещё раз - за мелкого северогерманского принца Юлиуса-Генриха Саксен-Лауэнбургского. Родила сына и ему, а годом позже умерла, оставив Богуслава девятилетним круглым сиротой (1629 год). Теперь его воспитывали дядя и тётка - в Вильно и в Кейданах. В одиннадцать лет князь впервые выступил на сейме в присутствии короля, в 15 впервые оказался на войне - в Ливонии, со шведами.
И Немецкая война шла своим ходом. Сначала муж двоюродной сестры Богуслава Христиан Датский попытался поддержать протестантов, но не преуспел, потом за то же дело взялся Густав-Адольф - уже двоюродный племянник. Бывший отчим Богуслава, принц Юлиус-Генрих, был генералом Валленштейна и его сообщником по заговору (с точки зрения императора), а брат Юлиуса - приближённым Густава-Адольфа и свидетелем его гибели в бою. Этого Лауэнбургского тоже подозревали в кознях, но уже против шведского короля. Такая вот родня…
Это Юлиус-Генрих.
В 1637 году Богуслав стал совершеннолетним и мог, не нарушая отцовскую волю, ехать в любую из стран Европы, дабы закончить образование, как это было принято у знатных поляков. Первым делом он посетил, конечно, Берлин и своего племянника курфюрста, а оттуда, не задерживаясь в разорённой войной центральной Германии, уехал в Голландию. Здесь он некоторое время занимался то учёбой в местных университетах, то пребыванием при действующей армии (штаттгальтер был ему дальним родственником); между прочим принял участие в очередной осаде Бреды, так что получилось интересно: королевич Владислав участвовал в осаде Бреды испанцами в 1624 году, а князь Богуслав присутствовал при нанесении ответного удара голландцами в 1638. Дело ясное: первый - католик, второй - кальвинист, вот и оказались по разные стороны фронта.
Устав от Нидерландов, князь направился к главной цели всякого подобного путешествия - в Париж. Он оказался среди приглашённых на крестины долгожданного сына Людовика Тринадцатого (январь 1639 года). Мальчика назвали тоже Людовиком. Уже через четыре года он получил соответствующий номер…
Потом Богуслав получил аудиенцию у короля, похлопотал за королевича Яна-Казимира, бывшего тогда в заключении в Провансе, съездил в Лондон, где встретился и с Карлом Первым тоже, но вскоре был вынужден вернуться на родину: дядя умер, надо было улаживать дела. Теперь из Биржайской линии Радзивиллов осталось только двое мужчин - Богуслав и его двоюродный брат Януш (будущий гетман). Януш был старше, но ещё не имел детей, поэтому назначил кузена своим наследником.
В последующие годы Богуслав съездил на Запад ещё дважды. Воевал с испанцами в составе то голландской, то французской армии, был на похоронах Людовика Тринадцатого в аббатстве Сен-Дени, сватал Марию-Людовику Неверскую своему королю. Некоторое время провёл в тюрьме, будучи заподозрен в шпионаже (в точности как Ян-Казимир) и в контрабанде. Кардинал Мазарини и Анна Австрийская дважды пытались его женить на местных аристократках, но, несмотря на высокое происхождение жениха и статус посредников, его кандидатура оба раза отвергалась: родители Маргариты де Роган и Шарлотты де ля Форс не хотели себе в зятья князя-кальвиниста из далёкой страны, имевшего к тому же не очень хорошую репутацию. Ведь его постоянной любовницей некоторое время была женщина намного старше, чем он (принцесса де Кантекруа), он закладывал столовое серебро, чтобы вести роскошную жизнь, и активно "дуэлировал". Богуслав ранил одного из записных бретёров принца ла Тремуйля, а за дуэль с графом де Рье, кстати, провёл в Бастилии ровно один день. Провинился граф тем, что разговаривал с Радзивиллом "непочтительно", за что и получил пощёчину.
Отказы двух невест, конечно, ранили гордость князя, но в будущем должны были сослужить хорошую службу: ведь у его кузена Януша была только одна дочь, и, получив разрешение от церкви, двоюродные братья могли в будущем объединить владения биржайских Радзивиллов... А пока Богуслав был полковником французской службы. "Это он на Рейне, во главе французских мушкетеров, сокрушал тяжелые германские хоругви, испытанные в огне Тридцатилетней войны", хотя, пожалуй, это преувеличение. Как бы то ни было, князь непременно получил бы более высокий чин, но тут пришло известие о казацком восстании, распространяющемся и на Литву. Двадцативосьмилетний Богуслав отправился на родину - усмирять хлопов и бороться с Сапегами, как это водилось у Радзивиллов. Слава его только ждала - увы, недобрая.