1915: Россия и союзники

[gaivor]

-История осудила Россию за то, что в 1916 году она месяцами таилась в своей норе как заяц, свалив всю тяжесть войны на Англию и Францию.

Услышав такую фразу из уст француза или англичанина, любой из нас  первым делом задохнется от негодования, и если асфиксия не кончится летальным исходом, то отпарирует: мсье слышал ли что-нибудь эбаут Брусилофф офенсив? Ах, слышал? Так в чём дело?

А месье просто ровно на 180 градусов перевернул нашу собтсвенную позицию.  Из всех расхожих мнений о той войне мем «мы их спасли в 1914, а они нас кинули в 1915-м...» самый, наверное, расхожий. Я даже не о блогосфере (тут как раз есть и иные оценки), я об историках. Вот свежайшей выпечки «Последняя война царской России» В. Шацилло (2010 г.): почти дословно повторяет выводы ростуновского «Русского фронта Первой мировой» издания 1976 года - «не получая адекватной помощи от союзников...».  (Разница лишь в деталях: Ростунов упоминает только сентябрьскую операцию на Западном фронте, а Шацилло - только майскую).

С расхожим мнением о «предательстве союзников», похоже, произошло то же, что и со знаменитой «кухаркой» Ленина - тысячекратное повторение «аксиомы» было принято за достаточное доказательство. Ведь ленинская цитата легко проверяема, тем не менее (а может именно поэтому  - «миллионы мух не могут ошибаться»!) - большинство людей верит на слово, что её то - кухарку вождь мирового пролетариата звал управлять государством.

Но вернемся к нашим Барановичам. Я просто законспектирую сведения об операциях на Западном фронте в 1915 году из второго тома «Истории первой мировой войны». М., Наука. 1975 год. Итак:

16 февраля-17 марта наступление французов в Шампани. Участвуют 7 корпусов (163 тыс. штыков). Потери составили 91 тысячу человек.

(Сюда же в качестве «английского довеска» добавим бои 7-13 марта под Неф-Шапелем, потеряно13 тысяч человек).

5-17 апреля - французское наступление 15 дивизий у Сен-Миеля. Потери - 64 тысячи человек.

9-25 мая - англо-французское наступление в Артуа (30 дивизий)

16-18 июня - там же следует вторая попытка (25 французских дивизий). В совокупности потеряно 132 тыс. человек.

Далее следует пауза, и наконец

25 сентября-14 октября - наступление в Шампани и Артуа, 74 англо-французские дивизии. Потери - 274 тыс. человек.

Это только операции армейского уровня и выше. Как видите, на любую нашу «спасательную» операцию времен ПМВ - легко можно найти ее западный аналог. Теперь наложим сроки этих сражений на события Восточного фронта.
Январь-февраль - Карпатская операция на юге и Августовская в Восточной-Пруссии. В Карпатах, впрочем, 3-я и 8-я армии получили приказ перейти к обороне только 11 апреля. 2-26 марта проходит Праснышская операция. И очень кстати в это время французы бьются в Шампани и Сен-Миеле.

2 мая - немцы приступают к Горлицкому прорыву. Англо-французы оперативно откликаются в Артуа. («Генерал Жоффр, осведомленный великим князем о серьезности нашего положения, начал своё наступление уже 9 мая». - это Ю.Н. Данилов, генкварт Ставки).

15 июня - австро-немецкие армии возобновляют наступление против Юго-Западного фронта, прерванное из-за вступления Италии в войну. На Западном фронте на следующий день следует новый удар в Артуа.

Затем идут три тяжелейших для русской армии месяца, завершающихся аккордом Свенцянской операции 9 сентября-2 октября. Перекрываемой на ее излёте грохотом сражения в Шампани и Артуа.

В целом, как мне видится, очень неплохое взаимодействие. Да, увы, летом - страшным русским летом 1915 года - на Западном фронте трехмесячный тайм-аут. Но к этому горькому «увы» есть несколько примечаний.

Во-первых, тайм-аут взят не просто так, идет подготовка «матери всех битв». А ведь это сегодня известно, что немецкое наступление против России выдохнется к концу сентября. В августе 1915-го это был далеко не факт, и опыт прошлогодней кампании оптимизма не сей счет не внушал (и некий русский генерал, пишет в мемуарах Людендорф, после войны недоуменно спрашивал у него: почему немцы не дожали нас в 1915-м?).

Во-вторых, сентябрьское наступление было предпринято англо-французами несмотря на откровенный скепсис и военного, и политического истэблишмента союзников после майского провала. И не последнюю роль в решении еще раз атаковать играл именно фактор союзнической солидарности. Пара цитат.

Из дневдника Пуанкаре, 14 августа 1915 года: «Я передал Жоффру те возражения, которые ряд генералов, командущих армиями, высказывали мне против местных наступлений. - «Но мы должны выступить из-за русских, это наш долг союзников». 2 сентября: «Он [Жоффр] продолжает считать атаку необходимой и верит в её успех. Как выражаются фронтовики, «он хочет ещё раз пойти на это, чтобы помочь русским товарищам».

Запись в дневднике Хейга от 19 августа: «Лорд Китченер пришел ко мне в кабинет, сказав, что ему нужно несколько минут для важного разговора. Русские снова потерпели серьзное поражение, и возникало опасение, насколько у них хватит сил противостоять серьезным ударам. Самому ему хотелось, чтобы военные действия во Франции носили оборонительный характер, но в силу сложившегося положения вещей союзники должны перейти к решительным действиям, дабы ослабить давление на русских. От французской стороны ему стал известно, что фельдмаршал Френч не намерен использовать все силы в его распоряжении, чтобы поддержать запланированное на сентябрь наступление французов, и что они с озабоченностью следят за действиями английских войск на их левом фланге... и поэтому он считает, что нам следует приложить все силы и сделать все, что возможно, чтобы помочь французам, несмотря даже на то, что сами мы при этом понесем тяжелые потери».

И наконец, в третьих, уже на стадии подготовки сентябрьская операция оказала известное воздействие на действия Восточного фронта немцев. Сошлюсь на Зайончковского: «Неудавшееся окружение Гинденбургом русских корпусов в районе Вильны в августе объясняется недостаточной численностью германских войск, так как германске главное командование (Фалькенгайн) решило усилить свои армии на Западном театре за счет Восточного фронта. Вынужденный 10-дневдный перерыв во время перегруппировок германских сил дал возможность русской Ставке выделить достаточные резервы и перебросить их на угрожаемое направление». Людендорф ему вторит: «Одно время мне казалось, что Верховное командование решило на этом закончить наше наступление на Восток, так как крупные части группы генерал-фельдмаршала макензена, а затем 12-й и 8-й армий были переброшены на Запад и в южную Венгрию».

Допустим, это все лирика. А существуют ли какие-либо объективные критерии, позволяющие оценить боевую работу союзников в 1915 году? Тут нам может помочь Людвиг Гере, написавший после войны книгу  "Распределение боевых сил Германии во время мировой войны" (в 1930-м в Госвооениздате на нее вышла брошюра-отклик Снитко и Шляхтера). В ней он предложил считать интенсивность боевых действий не по числу дивизий, а по дивзиедням - т.е. дивизия плюс число дней ее использования на том или ином фронте. Использование может быть как пассивное (сидит в окопах), так и активное (отражает удар противника или сама наступает).

И вот что сообщает нам камрад Гере по поводу 1915 года:

Западный - 5300 активных дивизиедней (4600 оборонительных, 700 наступательных);

Восточный - 8460 активных дивизиедней (все наступательные).

5300 - это много или мало в той ситуации? А сравним с со следующим 1916-м:

Западный фронт - 9785 дивизиедней (4420 наступательные, 5365 оборонительные)

Восточный фронт - 5430 дивизиедней (975 наступательные, 4455 оборонительные).

Т.о., Нарочь, Бауск, Якобштадт, Барановичи, весь наш Брусиловский прорыв  вплоть до Стохода, заткнутый немцами - обошлись им примерно в те же «деньги», что и англо-французские наступления на Западном фронте в 1915 году.

Постойте, скажет строгий критик, а австро-венгерскую армию забыли!? Ну да, была такая в 1916 году - аж 36 дивизий на Восточном фронте держала (это в среднем за год - данные Зайончковского). Но и у нас ведь там было дивизий  больше, чем у англо-французов в 1915-м - 137:117, а боеспособность австро-венгров такова, что их 36 вполне укладываются в этот 20-дивизионный люфт. Да и немцам на Востоке в 1916-м пришлось потратиться еще и на румын. Т.е. тут можно попробовать с точностью до дивизиедня подсчитать, кто кому больше должен по балансу 1915/1916 гг., но мне это кажется уже излишним, поскольку ясно, что дело идет о разнице в проценты, а не в разы.

Так что, уж как хотите, а выводов-вариантов отсюда я вижу три.

Можно, наконец, промянуть добрым словом тех, кто погиб в атаках на Западном фронте в 1915 году, помогая «русским товарищам». И начать серьёзное исследование вопроса - как и почему тезис о «предательстве союзников» стал категорическим императивом.

Можно и дальше не признавать «такой» союзнической помощи, но тогда лучше прекратить наши ритуальные танцы вокруг Нарочи и Брусиловского прорыва. А то трудно будет объяснить непросвещенному дикарю с Запада, почему Нарочь двухтомник «История Первой мировой» трактует как «существенную помощь французам», а ровно такие же по масштабу операции на Западном фронте - как несущественную. И если мы в упор не видим их усилий ни тогда (про «Англию и Францию, таившихся как зайцы в своих норах» - генкварт Западного фронта Лебедев в лицо заявил  генералу Ноксу), ни сейчас, то почему бы и им в ответ... - возвращаемся к фразе в начале поста.

Ну, а можно и дальше продолжать настаивать на своей исключительности и двойных стандартах (когда помогаем мы - это да! когда помогают нам - это вероломная политика Запада). И продолжать работать на тем, чтобы комплекс «вечно кинутого» стал одной из «изюминок» русского национального характера.