gaivor
in
ru_history
О немцах, измене, патриотизме и Ленине
Генерал Шарнхост и фельдмаршал Гнейзенау - фигуры, по отношению к которым все германские режимы проявляли редкостное единодушие. Их именами называли боевые корабли при кайзермарине, в кригсмарине, в бундесмарине. А в ГДР зато учредили орден Шарнхорста, а имя Гнейзенау присвоили 25-му пограничному полку. Им поставлены памятники. Их именами названы улицы в двух десятках городов. Словом, это люди, в отношении которых имеется консенсус: они признаны за патриотов, за совесть и честь нации, причем независимо от её политических пристрастий на данный конкретный момент.
А между тем, как говорится… Не знаю как и сказать… Вобщем, ряд фактов их биографии заставляет предположить, что это были английские агенты.
Причем там одни анкеты у каждого тянут на "червонец". Шарнхорст ведь и карьеру начинал в ганноверской армии. А Гнейзенау в 1782 году успел в Америку съездить - повоевать против мятежных колонистов в составе английских вооруженных сил. Словом, исходные точки вербовки понятны.
Потом то они конечно ловко маскировались под прусских патриотов. Но эта маскировка гадам не помогла, истинно прусские люди их разоблачили с потрохами.
Небольшое отступление. После разгрома под Йеной-Ауэрштедтом и Тильзита в Пруссии боролись между собой две политические линии. Первая была нацелена на реванш. Вторая принципиально была не против реванша как такового, но поскольку к тому времени стало понятно, что реванш против Франции невозможен без ряда политических, экономических и военных реформ, то позиция их определялась в двух словах так: «А и чёрт с ним, с реваншем, лишь бы всё было по старому».
Шарнхорст и Гнейзенау, которым была вверена военная реформа, были, понятно, сторонниками партии реванша. А поскольку в одиночку у Пруссии не было ни единого шанса, то они быстро и эффективно наладили связи с теми, чьи интересы на данном этапе совпали с интересами «великопрусского возрождения» - с англичанами. То есть представляли из себя худший с точки зрения истиннопрусских из возможных типов людей - снюхались с либералами-англофилами.
За Шарнхорстом благонамеренные установили наблюдение и вскоре накрыли с поличным: были выявлены его тайные сношения с англичанами через капитана торгового судна. Правда, случилась накладка - выяснилось, что этим каналом связи пользовался сам прусский король, так что скандал пришлось притушить.
Но Гнейзенау - тот вообще пошел в разнос. В 1809 он демонстративно, не дожидаясь даже почти выслуженной пенсии, подал в отставку после отказа короля присоедениться к Австрии. И уехал в Англию. И был там принят на уровне премьер-министра и принца Уэльского, и тер с ними разные дела... В 1815-м англичане аккуратно сольют эту информацию, и вдруг выяснится, что Гнейзенау собственно генерал не только прусской, но и английской армии, и получает из Англии пенсию.. Гнейзенау на это вяло отбрехивался: английский генеральский чин - это ж пустая формальность (но ведь был, значит! чин то), а материальные блага, полученные им от англичан исчерпываются шубой, подаренной принцем Уэльским перед отплытием в Кольберг (об этом скандальном эпизоде - ниже).
Ладно, потом Гнейзенау опять взяли на прусскую службу, но лояльным подданным его это не сделало. В 1812 году он на пару с Шарнхорстом и с подачи тех же англичан рассматривал вариант военного путча с целью заставить Пруссию вступить в предстоящую войну на стороне русских. После детального рассмотрения немецкие генералы вынуждены были ответить англичанам «нихт». Дело в том, что король нанес упреждающий удар, сняв Блюхера с поста военного губернатора Померании (в которой была сосредоточена большая часть прусской армии). Блюхер же был их человеком и обладал реальной властью (сами Шарнхорст с Гнейзенау к тому моменту были уже не при властных делах). Без него у них просто нет рычагов, чтобы поднять армию - командные посты оказались в руках Граверта, Йорка, Борштеля, а это все члены профранцузской партии. (Йорк, ставший впоследствии Йорком фон Вартенбургом за победу над французами, в 1808 году с одобрение писал о вмешательстве Наполеона во внутренние дела Пруссии: «Слава Богу, одна безумная башка (Штейн) раздавлена, теперь другая ехидная гадина (Шарнхорст) захлебнется собственным ядом».)
Затем, в преддверии войны 20 прусских офицеров, Гнейзенау, конечно, в первых рядах, демонстративно подают в отставку и переходят на русскую службу (Клаузевиц тоже в их числе). Как бы там сложились дела у России, проиграй она кампанию 1812 года - тут есть разные мнения, но вот судьба этих «отщепенцев» была принципиально ясна: в Пруссии против них готовился процесс с конфискацией имущества, лишением орденов и в лучшем случае сроками, а при отягчающих обстоятельствах - и смертной казни. А Йорк под Ригой будучи командиром прусской дивизии в Х корпусе Великой армии под командованием маршала Макдональда, не мудрствуя лукаво приказал бывших прусских офицеров при пленении сразу расстреливать как изменников.
Тот же Йорк, впрочем, при отходе из России заключил Таурогенскую конвенцию (вовремя предать, ведь, это же не предать, а предвидеть - нет?). Конвенция создавала условия для перехода Пруссии на сторону коалиции, но еще не предрешала такого перехода как факта. Так что узнав о проделке Йорка Гнейзенау, находящийся тогда - где, кстати? - да в Англии, конечно! - садится на английский фрегат, который доставляет его прямо в прусский Кольберг. Какова коллизия, это вам не "экстерритьрияальный вагон", это борт корабля враждебной страны!
В Кольберге Гнейзенау сверхпопулярен - это он командовал героической обороной крепости в 1807. Так что королевский комендант генерал Борштель ничего ему сделать не может при всем своем профранцузском рвении. 25 февраля 1813 года Гнейзенау устраивают торжественную встречу, а гарнизон выступает маршем на Берлин. «Не иначе Гнейзенау объявился в Кольберге?» - спросил Фридрих-Вильгельм, едва услышав новость о поведении кольбергского гарнизона и еще не зная о высадке того, чье имя произнес отнюдь не всуе. Через несколько дней король официально присоединится к России, но каково поведение Гнейзенау!? Это же подстрекательство к бунту с борта английского корабля, это изменнейшая измена, изменней просто не бывает! Вобщем, проиграй они тогда, мало бы им от историков не показалось.
Но они выиграли. Шарнхорст, правда, погиб в 1813-м. Но Гнейзенау - тот, будучи начальником штаба Нижнее-Рейнской армии, поставил в наполеоновской истории жирную точку, вовремя направив своего патрона Блюхера во фланг французам при Ватерлоо.
Такие вот интересные «немецкие патриоты». Хотя что это я в кавычках - настоящие патриоты. И именно немецкие.
У нас же к старой песне о главном - «Ленин немецкий шпион» - добавилась в последнее время новая: оказывается и Колчак у нас английский агент - не туда уехал в 1917-м, не с теми встречался, не там собрался воевать в 1918-м (в Месопотамию, вишь ты, собирался). Эдак скоро возникнет ощущение, что нет никакой истории России, а вся она - суть приложение к истории западных разведок.
Гедеэровская марка с Гнейзенау.
А между тем, как говорится… Не знаю как и сказать… Вобщем, ряд фактов их биографии заставляет предположить, что это были английские агенты.
Причем там одни анкеты у каждого тянут на "червонец". Шарнхорст ведь и карьеру начинал в ганноверской армии. А Гнейзенау в 1782 году успел в Америку съездить - повоевать против мятежных колонистов в составе английских вооруженных сил. Словом, исходные точки вербовки понятны.
Потом то они конечно ловко маскировались под прусских патриотов. Но эта маскировка гадам не помогла, истинно прусские люди их разоблачили с потрохами.
Небольшое отступление. После разгрома под Йеной-Ауэрштедтом и Тильзита в Пруссии боролись между собой две политические линии. Первая была нацелена на реванш. Вторая принципиально была не против реванша как такового, но поскольку к тому времени стало понятно, что реванш против Франции невозможен без ряда политических, экономических и военных реформ, то позиция их определялась в двух словах так: «А и чёрт с ним, с реваншем, лишь бы всё было по старому».
Шарнхорст и Гнейзенау, которым была вверена военная реформа, были, понятно, сторонниками партии реванша. А поскольку в одиночку у Пруссии не было ни единого шанса, то они быстро и эффективно наладили связи с теми, чьи интересы на данном этапе совпали с интересами «великопрусского возрождения» - с англичанами. То есть представляли из себя худший с точки зрения истиннопрусских из возможных типов людей - снюхались с либералами-англофилами.
За Шарнхорстом благонамеренные установили наблюдение и вскоре накрыли с поличным: были выявлены его тайные сношения с англичанами через капитана торгового судна. Правда, случилась накладка - выяснилось, что этим каналом связи пользовался сам прусский король, так что скандал пришлось притушить.
Но Гнейзенау - тот вообще пошел в разнос. В 1809 он демонстративно, не дожидаясь даже почти выслуженной пенсии, подал в отставку после отказа короля присоедениться к Австрии. И уехал в Англию. И был там принят на уровне премьер-министра и принца Уэльского, и тер с ними разные дела... В 1815-м англичане аккуратно сольют эту информацию, и вдруг выяснится, что Гнейзенау собственно генерал не только прусской, но и английской армии, и получает из Англии пенсию.. Гнейзенау на это вяло отбрехивался: английский генеральский чин - это ж пустая формальность (но ведь был, значит! чин то), а материальные блага, полученные им от англичан исчерпываются шубой, подаренной принцем Уэльским перед отплытием в Кольберг (об этом скандальном эпизоде - ниже).
Ладно, потом Гнейзенау опять взяли на прусскую службу, но лояльным подданным его это не сделало. В 1812 году он на пару с Шарнхорстом и с подачи тех же англичан рассматривал вариант военного путча с целью заставить Пруссию вступить в предстоящую войну на стороне русских. После детального рассмотрения немецкие генералы вынуждены были ответить англичанам «нихт». Дело в том, что король нанес упреждающий удар, сняв Блюхера с поста военного губернатора Померании (в которой была сосредоточена большая часть прусской армии). Блюхер же был их человеком и обладал реальной властью (сами Шарнхорст с Гнейзенау к тому моменту были уже не при властных делах). Без него у них просто нет рычагов, чтобы поднять армию - командные посты оказались в руках Граверта, Йорка, Борштеля, а это все члены профранцузской партии. (Йорк, ставший впоследствии Йорком фон Вартенбургом за победу над французами, в 1808 году с одобрение писал о вмешательстве Наполеона во внутренние дела Пруссии: «Слава Богу, одна безумная башка (Штейн) раздавлена, теперь другая ехидная гадина (Шарнхорст) захлебнется собственным ядом».)
Затем, в преддверии войны 20 прусских офицеров, Гнейзенау, конечно, в первых рядах, демонстративно подают в отставку и переходят на русскую службу (Клаузевиц тоже в их числе). Как бы там сложились дела у России, проиграй она кампанию 1812 года - тут есть разные мнения, но вот судьба этих «отщепенцев» была принципиально ясна: в Пруссии против них готовился процесс с конфискацией имущества, лишением орденов и в лучшем случае сроками, а при отягчающих обстоятельствах - и смертной казни. А Йорк под Ригой будучи командиром прусской дивизии в Х корпусе Великой армии под командованием маршала Макдональда, не мудрствуя лукаво приказал бывших прусских офицеров при пленении сразу расстреливать как изменников.
Тот же Йорк, впрочем, при отходе из России заключил Таурогенскую конвенцию (вовремя предать, ведь, это же не предать, а предвидеть - нет?). Конвенция создавала условия для перехода Пруссии на сторону коалиции, но еще не предрешала такого перехода как факта. Так что узнав о проделке Йорка Гнейзенау, находящийся тогда - где, кстати? - да в Англии, конечно! - садится на английский фрегат, который доставляет его прямо в прусский Кольберг. Какова коллизия, это вам не "экстерритьрияальный вагон", это борт корабля враждебной страны!
В Кольберге Гнейзенау сверхпопулярен - это он командовал героической обороной крепости в 1807. Так что королевский комендант генерал Борштель ничего ему сделать не может при всем своем профранцузском рвении. 25 февраля 1813 года Гнейзенау устраивают торжественную встречу, а гарнизон выступает маршем на Берлин. «Не иначе Гнейзенау объявился в Кольберге?» - спросил Фридрих-Вильгельм, едва услышав новость о поведении кольбергского гарнизона и еще не зная о высадке того, чье имя произнес отнюдь не всуе. Через несколько дней король официально присоединится к России, но каково поведение Гнейзенау!? Это же подстрекательство к бунту с борта английского корабля, это изменнейшая измена, изменней просто не бывает! Вобщем, проиграй они тогда, мало бы им от историков не показалось.
Но они выиграли. Шарнхорст, правда, погиб в 1813-м. Но Гнейзенау - тот, будучи начальником штаба Нижнее-Рейнской армии, поставил в наполеоновской истории жирную точку, вовремя направив своего патрона Блюхера во фланг французам при Ватерлоо.
Такие вот интересные «немецкие патриоты». Хотя что это я в кавычках - настоящие патриоты. И именно немецкие.
У нас же к старой песне о главном - «Ленин немецкий шпион» - добавилась в последнее время новая: оказывается и Колчак у нас английский агент - не туда уехал в 1917-м, не с теми встречался, не там собрался воевать в 1918-м (в Месопотамию, вишь ты, собирался). Эдак скоро возникнет ощущение, что нет никакой истории России, а вся она - суть приложение к истории западных разведок.
Гедеэровская марка с Гнейзенау.