Умберто Эко о фашизме - 3 (продолжение)
Вернёмся к докладу Умберто Эко "14 признаков фашизма". Мы уже отметили двусмысленную позицию автора доклада, а также попытку разобраться с явлением, используя неподходящий понятийный аппарат. Концепция тоталитаризма, вброшенная Карлом Поппером, не позволяет ничего всерьёз понять в фашизме, потому что направлена на размывание различий и объединение коммунизма с фашизмом. Так же мы обратили внимание на биографические детали самого Умберто и перешли к рассмотрению существа признаков, которые он предложил миру в своём докладе 1995-го года.
Первым в его коллекции стал синкретический традиционализм. От него Эко переходит к следующему:
2. Традиционализм неизбежно ведёт к неприятию модернизма. Как итальянские фашисты, так и немецкие нацисты вроде бы обожали технику, в то время как традиционалистские мыслители обычно технику клеймили, видя в ней отрицание традиционных духовных ценностей. Но, по сути дела, нацизм наслаждался лишь внешним аспектом своей индустриализации. В глубине его идеологии главенствовала теория Blut und Boden - «Крови и почвы».
Отрицание современного мира проводилось под соусом отрицания капиталистической современности. Это, по существу, отрицание духа 1789 года (а также, разумеется, 1776-го) - духа Просвещения. Век Рационализма видится как начало современного разврата. Поэтому ур-фашизм может быть определен как иррационализм.
Поскольку нам указывают на взаимосвязанные признаки, мы понимаем, что перед нами цепочка рассуждений. Значит, мы имеем право задаться вопросом, где у неё начало, а где конец. Что в неё вошло, а что осталось вне рассмотрения. В предыдущем посте мы обнаружили, что у цепочки рассуждений Умберто Эко куда-то пропало начало - идея неравенства.
Бывает. У певцов постмодернизма возможны любые казусы, но если увлечение человечества психоанализом в начале XX-го века и научило нас чему-нибудь, то это то что "случайности неслучайны", а фигуры умолчания тоже имеют смысл. Иногда, то, что люди не говорят, важнее того, что они говорят.
Эко уцепился за непонятно откуда взявшийся традиционализм и теперь спокойно выводит из него следствия. Первопричине, фашистскому ядру, идее фундаментального неравенства людей, основе антидемократизма в политике, здесь ничего не угрожает.
Во втором признаке он выделяет контрмодернизм. Маркс и Ленин отрицали буржуазное общество за обессмысливание человека, за сворачивание культуры и развития. Фашисты осуждают за слабость и безэнергийность. Да оба отрицают, но нет, на разном основании. И да, нужно выбирать основания, если, конечно, вы ещё не погрузились в синкретизм.
Традиция отрицает рационализм Модерна и утверждает иррационализм, который становится основанием для "действия ради действия" (см. ниже).
В целом, перед нами типичная связка и непонятно, зачем иррационализм выделять в отдельный признак. Возможно для того, чтобы уязвить религии, и указать на их тоталитарные задатки, в духе Поппера.
Правда, современные высшие религии, при всём своём иррационализме и даже традиционализме ни разу не являются синкретическими, так что условие "хоть один признак" в их отношении не действует: ни христианство, ни ислам, ни буддизм не являются сами по себе, фашистскими идеологиями. Верующих не наделяют особыми правами, по отношению к окружающим. Да, иногда их ожидает другая судьба в невидимом мире, однако политических следствий (в светском мире Модерна) это не имеет.
И ещё раз, добро и зло в современных высших религиях никогда не сливаются воедино. Это признак либо древних культов, либо направления "New Age", которое Эко сам относит к "симптомам фашизма".
С одной стороны, признак не работает. С другой стороны, мы поняли, что признаком, симптомом из первого пункта является вовсе не традиционализм, а синкретизм. Признаком фашизма может являться обоснование своих действий приверженностью к некой синкретической, неразличающей традиции.
3. Иррационализм крепко связан с культом действия ради действия. Действование прекрасно само по себе и поэтому осуществляемо вне и без рефлексии. Думание - немужественное дело. Культура видится с подозрением, будучи потенциальной носительницей критического отношения. Тут все: и высказывание Геббельса «Когда я слышу слово „культура“, я хватаюсь за пистолет», и милые общие места насчет интеллектуальных размазней, яйцеголовых интеллигентов, радикал-снобизма и университетов - рассадников коммунистической заразы. Подозрительность по отношению к интеллектуальному миру всегда сигнализирует присутствие ур-фашизма. Официальные фашистские мыслители в основном занимались тем, что обвиняли современную им культуру и либеральную интеллигенцию в отходе от вековечных ценностей.
Тонкий момент. Автор этих строк глубочайшим образом осуждает безрефлексивное действие, действие ради действия и, особенно, культ действия ради действия. Однако отрицать наличную человеческую пассивность в том, что не касается напрямую жизненных интересов трудно. Равно, как вялость и пассивность интеллигенции. И никогда не отличишь пассивность замешанную на предательстве от пассивности, замешанной на чистой человеческой слабости.
Согласно одной из ведущих психотехнических традиций, человек - это то, что он делает. Действие всегда являлось одной из ключевых проверок человеческих. Осуждение действия ради действия, как симптома фашизм ведёт нас к осуждению практических любых полит-технологических и маркетинговых уловок, как фашистской практике. Что явно может работать в современном мире, где миллионы людей совершают действия не до конца понимая их смысл. Действие ради действия - это пагубное явление, с ним необходимо бороться. Я лишь о том, в качестве "хоть одного" признака оно рассматриваться не может.
С другой стороны, "культ действия ради действия, крепко связанный с иррационализмом", который как мы уже выяснили, вытекает из синкретического традиционализма, пожалуй, действительно можно считать симптомом фашизма. Другое дело, перед нами, получается, явный эпифеномен, признак не работает, пока мы не установим существование культа, иррационализм и синкретизм. Симптом не самостоятельный, требует предыдущих признаков для диагноза.
4. Никакая форма синкретизма не может вынести критики. Критический подход оперирует дистинкциями, дистинкции же являются атрибутом современности. В современной культуре научное сообщество уважает несогласие, как основу развития науки. В глазах ур-фашизма несогласие есть предательство.
"Дистинкции" - это различения, если что.
Эко снова упирается в синкретизм, который является лишь ширмой для идеи человеческого неравенства. В случае фашизма перед нами эпифеномен.
Синкретическое мышление и мышление мифологическое роднит одна вещь. Отсутствие оператора отрицания. В рамках мифа или синкретического культа нельзя сказать "чего не может быть". Советский философ Мамардашвили именно на этом делал акцент в своих вводных лекциях по философии. Философия рождается из мифа тогда, когда появляется возможность "проблематизации" чего-либо в рамках умозрительной картины, указание на то, что чего-то не может быть, если нечто другое верно. Это основа того, что позже превратится в критическое мышление.
Фашистам эти слои психики действительно ни к чему, а конкурирующие волевые устремления решаются в рамках иерархических отношений. Пьетро хочет громить винную лавку, а Маурицио - полицейское отделение. В лавке много хорошего и безоружная охрана. При прочих равных, группа бы выбрала именно её, но в полицейском отделении лежит личное дело Маурицио и картотека, а в иерархии группы он почему-то занимает более высокое положение чем Пьетро. Поэтому "голая воля" фашистов "сама собой" направляется на полицию, а не на винную лавку. Появляется несколько лишних трупов, но фашизм празднует очередную победу над интеллигентским безволием, умствованиями и разложением.
"Кто не с нами - тот против нас" действует и у фашистов и в криминальной банде, что давало советской историографии основание для объединения этих феноменов. Как видим, Эко снова действует в описательной манере, не раскрывая логических взаимосвязей в своём ряду признаков. А ведь если мы вдумаемся, то синкретизм безразличен к критике. Если у меня смесь взаимоисключающих представлений и идей, будет их на одну больше или на одну меньше, это ни на что не повлияет. Синкретическую систему нельзя предать, она вбирает в себя всё.
Собственно, страницей раньше на эту тему есть высказывание самого маэстро: "Синкретизм - это не просто …сочетание разноформных верований и практик …здесь основа сочетаемости - прежде всего пренебрежение к противоречиям". То есть проблемы у критика возникают не от нарушения принципов синкретизма (которых, по сути, нет), а от чего-то другого. Чего?
Предать можно групповое действие: мы вместе, мы идём "на дело", по итогу которого окажемся повязаны общим опытом (возможно, так же преступлением и кровью). Тот, кто критикует - увиливает от действия. Он является предателем, потому что хочет быть "с нами" не совершая того, что "нас" объединяет. Это простая криминальная раскладка.
В фашизме, тот кто выступает с критикой, явно или неявно подвергает сомнению "наше право" на совершения "нашего действия". То есть он атакует ядро нашей идеологии: неравенство людей в нашу пользу. Отсюда осуждение и отношение как к предателю.
Эко уводит читателей и слушателей своего доклада от ядра фашистской идеологии, поэтому критика у него оказывается противоречием синкретизму, который безразличен к противоречиям. В нём просто нет такого механизма как критика и противоречие. Человек, который делает то, чего нет, чему нет обозначения в понятийной системе - это чудак, а не предатель.
5. Несогласие - это еще и знак инакости. Ур-фашизм растет и ищет консенсусов, эксплуатируя прирожденную боязнь инородного. Первейшие лозунги фашистоидного или пре-фашистоидного движения направлены против инородцев. Ур-фашизм, таким образом, по определению замешан на расизме.
Здесь логика пропадает окончательно. Понятно, что хочется сказать про ксенофобию. Но заниматься выведением или простраиванием связей, психологическим анализом уже не хочется. Ломает. Опытный телевизионщик и редактор СМИ понимает, что "пипл схавает".
Если ключевая установка постмодернизма - это ирония, то здесь автор иронизирует над собственной аудиторией.
"Ур-фашизм" - введено как словоформа "Вечного фашизма", а вечные явления не растут. Если ты взялся описывать нечто вечное, или нечто вечное в каком-то явлении, которому свойственен рост (а затем, видимо, умирание…), ты обязан абстрагироваться от признаков, изменяющихся во времени. Либо надо говорить, что все фашистские движения на каком-то этапе начинают искать консенсусов и компромиссов. Либо ур-фашизм это вечно растущее явление (и тогда мы обречены, если не извели его под корень…).
"Прирождённая боязнь инородного" далеко не безусловная вещь и в разных культурах встречаются самые разные подходы к другим людям. Есть ещё интерес к новому, интерес к другому, любовь. Эпоха Великих географических открытий принесла нам немало свидетельств дружелюбия и интереса к явно инородным людям и предметам, проявленных людьми из относительно изолированных культур. Может не стоит выдавать европейскую ксенофобию и антисемитизм за универсальное явление?
В третьей фразе мы обнаруживаем, что занимаемся "фашистоидными" и "префашистоидными" явлениями.
А в четвёртой, что вечный фашизм оказывается замешан на расизме, так как будто Эко уже где-то дал определение ур-фашизму. Однако, он его не давал. Его дали российские учёные, однако никаких ссылок на них мы не видим. Похоже, перед нами опять "риторическая изощрённость".
Если "вечный фашизм" замешан на расизме, то принципиальных различий между немецким нацизмом и итальянским фашизмом нет. И представители троглодитствующей интеллигенции, ориентированной на Эхо Москвы, которые пытаются объяснить, что Нюрнберг не осуждал фашизма, совершают серьёзную ошибку, ссылаясь на текст Умберто Эко, который, в свою очередь, над этой интеллигенцией издевается.
Прошу прощения у читателей, если моя мысль показалась слишком рваной на этом отрезке. Тяжело поддерживать собственный интерес к автору и его мыслям, когда видишь, что самому ему они безразличны.
Впрочем уже на следующем шаге нас ждёт неожиданный поворот.