...А с девочкам на филфаке - не место!
Отрывок из интервью с математиком Владимиром Успенским на polit.ru (http://www.polit.ru/analytics/2009/07/09/linguist.html)
В.У. - Владимир Успенский
Л.Б. - интервьюер, Людмила Борусяк
Л.Б. : Владимир Андреевич, теперь о другом. В своей книге Вы пишете, что когда шел первый набор студентов-лингвистов, предпочтение отдавали мальчикам, а девочек вообще брать не хотели. Почему?
В.У. : Я этого не знал, а узнал уже после приема от одной девочки - теперь она Ольга Федоровна Кривнова, доктор наук и прочее-прочее. Она не могла объяснить, почему не принимали. По-видимому, считали, что это что-то такое важное, может быть, даже закрытое, военное, компьютерное. А может быть даже, это мои собственные домыслы, связано с криптографией, например. Но это все это я высасываю из пальца, потому что она тоже не могла объяснить этого. Но у нее был очень энергичный отец…
Л.Б. : А что ей и другим девочкам сказали?
В.У. : Не принимаем, и все. Есть же военные академии, школы милиции, не знаю, как сейчас, а раньше туда девочек не принимали.
Л.Б. : Более того, раньше и в инязе на переводческий брали только мальчиков.
В.У. : Ну вот, чего же вы хотите? А почему на переводческий принимали только мальчиков? Военные переводчики - у всех у них была военная специальность. В общем, не знаю, объяснить не могу. По-видимому, это решение было не на очень высоком уровне принято, не на уровне Политбюро, а на уровне Министерства образования. Так вот, у Оли был очень энергичный отец, а она, естественно, как любая нормальная девочка, рассуждала так: если берут только мальчиков, то туда-то мне и надо. Не потому, что я там буду одна среди мальчиков, а потому что место значит хорошее. И отец добился. Взяли двух девочек, по крайней мере.
Л.Б. : А в следующие годы уже таких ограничений не было?
В.А. : Нет, только в первый раз. Сперва только двух, потом ещё.
Л.Б. : Владимир Андреевич, я знаю одного замечательного парня, который сейчас учится на лингвистике, там почти нет ребят. Он этих девушек просто не воспринимает, слишком уж их много. Такая интоксикация возникает у мальчиков. Насколько хорошо, что мальчики не идут на лингвистику?
В.У. : Плохо, плохо.
Л.Б. : Ведь если на какую-то специальность идут одни женщины, это не очень хороший признак.
В.У. : Плохо. Когда я учился на мехмате, в моей группе была сначала только одна девочка, а все остальные были мальчики. А сейчас там не меньше трети девочек, может быть, даже половина. Короче говоря, хотя это плохо, но с этим бороться невозможно.
В.У. - Владимир Успенский
Л.Б. - интервьюер, Людмила Борусяк
Л.Б. : Владимир Андреевич, теперь о другом. В своей книге Вы пишете, что когда шел первый набор студентов-лингвистов, предпочтение отдавали мальчикам, а девочек вообще брать не хотели. Почему?
В.У. : Я этого не знал, а узнал уже после приема от одной девочки - теперь она Ольга Федоровна Кривнова, доктор наук и прочее-прочее. Она не могла объяснить, почему не принимали. По-видимому, считали, что это что-то такое важное, может быть, даже закрытое, военное, компьютерное. А может быть даже, это мои собственные домыслы, связано с криптографией, например. Но это все это я высасываю из пальца, потому что она тоже не могла объяснить этого. Но у нее был очень энергичный отец…
Л.Б. : А что ей и другим девочкам сказали?
В.У. : Не принимаем, и все. Есть же военные академии, школы милиции, не знаю, как сейчас, а раньше туда девочек не принимали.
Л.Б. : Более того, раньше и в инязе на переводческий брали только мальчиков.
В.У. : Ну вот, чего же вы хотите? А почему на переводческий принимали только мальчиков? Военные переводчики - у всех у них была военная специальность. В общем, не знаю, объяснить не могу. По-видимому, это решение было не на очень высоком уровне принято, не на уровне Политбюро, а на уровне Министерства образования. Так вот, у Оли был очень энергичный отец, а она, естественно, как любая нормальная девочка, рассуждала так: если берут только мальчиков, то туда-то мне и надо. Не потому, что я там буду одна среди мальчиков, а потому что место значит хорошее. И отец добился. Взяли двух девочек, по крайней мере.
Л.Б. : А в следующие годы уже таких ограничений не было?
В.А. : Нет, только в первый раз. Сперва только двух, потом ещё.
Л.Б. : Владимир Андреевич, я знаю одного замечательного парня, который сейчас учится на лингвистике, там почти нет ребят. Он этих девушек просто не воспринимает, слишком уж их много. Такая интоксикация возникает у мальчиков. Насколько хорошо, что мальчики не идут на лингвистику?
В.У. : Плохо, плохо.
Л.Б. : Ведь если на какую-то специальность идут одни женщины, это не очень хороший признак.
В.У. : Плохо. Когда я учился на мехмате, в моей группе была сначала только одна девочка, а все остальные были мальчики. А сейчас там не меньше трети девочек, может быть, даже половина. Короче говоря, хотя это плохо, но с этим бороться невозможно.