Южная ночь.
Я наконец-то вырвалась, ухожу. Теплая ночь нежно ласкает кожу, светящуюся в свете восходящей луны.
Идти, идти, не обращая внимания на ветви, иногда нежно покалывающие, а иногда - больно бьющие по лицу и обнаженному телу, на камни и сосновые иглы… Главное - не оступиться, не полететь по камням со склона в этом слишком нежном теле…
Сзади, там, у людей осталось все то, что я ненавидела. Все позади… Передо мной - только лес, бескрайний лес… и небо - темно синее, почти черное. Я скоро покину этот мир - мир предрассудков, мир, в котором не осталось надежды на счастье, мир ненависти и предательства… Скоро, очень скоро…
Взбираюсь вверх по почти отвесной скальной стене, хватаясь за маленькие колючие кустики можжевельника, впиваясь пальцами в трещины, цепляясь за мельчайшие уступы, перепрыгивая на карнизы над пропастью. Все ближе, все выше…
Вот показались ветви первых деревьев в конце такого долгого, но на самом деле такого короткого подъема. Теперь на другую сторону утеса - туда, где над отвесной стеной ветры давно уже не встречают преград, обвевая ее. Здесь не осталось деревьев - кто знает, почему, может, все их семена и ростки уносило восходящим ветром, таким сильным зимой, может что-то еще, но точно не люди - им тут просто нечего делать.
Наконец-то. Здесь достаточно места и воздуха. Здесь можно расправить крылья и ни кто, ни что не помешает. Мое тело начинает превращаться.
По коже проходят волны мурашек, за ними проявляются чешуйки. В теле возникает невыносимая боль. Руки превращаются в лапы, когти становятся такой длинны, какой раньше были руки. Голова раскалывается, когда меняет свое строение череп. Кожу прорезают шипы, два из которых продолжают расти, и вскоре обретают очертания крыльев.
Луна уже поднялась довольно высоко. Крылья раскрываются их наполняет ветер. Один взмах, и земля уже далеко внизу. Теперь - на встречу луне, а потом - куда-нибудь еще, до самого восхода…
Идти, идти, не обращая внимания на ветви, иногда нежно покалывающие, а иногда - больно бьющие по лицу и обнаженному телу, на камни и сосновые иглы… Главное - не оступиться, не полететь по камням со склона в этом слишком нежном теле…
Сзади, там, у людей осталось все то, что я ненавидела. Все позади… Передо мной - только лес, бескрайний лес… и небо - темно синее, почти черное. Я скоро покину этот мир - мир предрассудков, мир, в котором не осталось надежды на счастье, мир ненависти и предательства… Скоро, очень скоро…
Взбираюсь вверх по почти отвесной скальной стене, хватаясь за маленькие колючие кустики можжевельника, впиваясь пальцами в трещины, цепляясь за мельчайшие уступы, перепрыгивая на карнизы над пропастью. Все ближе, все выше…
Вот показались ветви первых деревьев в конце такого долгого, но на самом деле такого короткого подъема. Теперь на другую сторону утеса - туда, где над отвесной стеной ветры давно уже не встречают преград, обвевая ее. Здесь не осталось деревьев - кто знает, почему, может, все их семена и ростки уносило восходящим ветром, таким сильным зимой, может что-то еще, но точно не люди - им тут просто нечего делать.
Наконец-то. Здесь достаточно места и воздуха. Здесь можно расправить крылья и ни кто, ни что не помешает. Мое тело начинает превращаться.
По коже проходят волны мурашек, за ними проявляются чешуйки. В теле возникает невыносимая боль. Руки превращаются в лапы, когти становятся такой длинны, какой раньше были руки. Голова раскалывается, когда меняет свое строение череп. Кожу прорезают шипы, два из которых продолжают расти, и вскоре обретают очертания крыльев.
Луна уже поднялась довольно высоко. Крылья раскрываются их наполняет ветер. Один взмах, и земля уже далеко внизу. Теперь - на встречу луне, а потом - куда-нибудь еще, до самого восхода…