"Не страдай, меня это ранит!" Как нам запрещают горевать
Автор: Алина Фаркаш.
[Это сокращённая версия статьи. Я опускаю те моменты, в которых моё мнение не совпадает с мнением автора, и просто несущественную информацию.]
Стоит заикнуться о том, что ты на кого-то злишься или обижен, как тут же набегают «светлые человечки» [сарказм, кавычки мои] с советами "понять и простить" обидчика. Они обязательно прибавят, что тот, кто не простит, непременно заболеет раком, а также будет страдать от неудавшейся личной жизни и многочисленных заболеваний (это помимо рака, конечно). [Я сама не так давно имела честь общаться с этими «светлыми человечками» онлайн.]
В нашей культуре не принято проявлять эмоции, тем более негативные. Когда мы в детстве плакали, нам первым делом говорили прекратить это делать. И тут же сообщали, что мы переживаем из-за какой-то глупости. "Ну, хватит плакать! Это же совсем не больно!"
Тем более нельзя было злиться, возмущаться, чувствовать обиду или ревность и испытывать желание немедленно придушить обидчика. Это было "фу, как некрасиво! девочки так не говорят!" и "будь выше этого!". В моей семье и во всех интеллигентных семьях вокруг был жесточайший запрет на негативные эмоции. Можно было разве что испытывать сильное горе после смерти близкого. Да и то считалось, что на такое способны только взрослые, а дети "ничего не понимают".
Всё это привело к тому, что люди не только не умеют выпускать свои чувства, адекватно их выражать, но также не умеют реагировать на сильные эмоции близких и окружающих. Я много наблюдаю, например, за поведением людей в моей группе поддержки в фейсбуке. Одно из самых распространённых "утешений" - это слова о том, что "они не стоят ваших слёз", "не обращайте внимания", "не реагируйте так остро" и так далее. То есть "прекратите чувствовать то, что вы чувствуете". Проблема в том, что, если бы человек мог это сделать, у него бы не было этой проблемы. А она есть.
В любом горе, даже в самом маленьком, человек обычно проходит пять стадий принятия: отрицание, агрессия, торг, депрессия и принятие. Например, у моего знакомого - нежного интеллигентного профессора - украли на вокзале сумку с документами, деньгами и компьютером, где были его научные работы за последний год. И вот он с невиданной, совершенно несвойственной ему страстью говорит о том, что он бы того вора хотел бы лично избить, даже убить, что он бы с радостью смотрел, как тому отрубают руку, как делают с ворами в мусульманских странах. И я понимаю: он, взрослый человек, мужчина, чья жизнь настолько разумна, спокойна, управляема и подконтрольна - столкнулся с неуправляемой стихией. А он в этой ситуации абсолютно беспомощен. Его переполняют ярость и желание вернуть контроль над своей жизнью. Вместе с агрессивными, злыми словами выходят его злость и его страх. Мне тоже неуютно, я не очень понимаю, что отвечать на такие слова человеку, известному своим здравомыслием и доброжелательной мудростью.
А потом приходят они. «Светлые человечки». Которые говорят, что "это всего лишь вещи". И "это не тот повод, чтобы так злиться". И "перестаньте уже об этом думать". А также: "Не держите эту злость в себе, она разрушает, простите этого человека, вам сразу станет лучше!" Но чтобы не держать в себе злость, её надо куда-нибудь выпустить. Ну хотя бы рассказать знакомым, что бы ты сделал с вором, если бы встретил его на своем пути. Это безопасно - и для тебя, и для вора. И при этом очень помогает выпустить пар. То есть заставлять человека, переживающего какую-либо потерю, немедленно перейти от стадии агрессии к стадии принятия так же бессмысленно, как дёргать морковку за хвостик в надежде, что она от этого быстрее вырастет.
Вокруг нас ходят тысячи, миллионы людей, которые усилием воли запретили себе чувствовать. И которых возмущает, когда другие - вдруг - всё же что-то чувствуют.
Однажды, когда мне было лет десять, мы с папой ехали куда-то в огромной пробке. У меня была температура, к тому же меня укачало и сильно тошнило. Я плакала и хныкала всю дорогу, просила приехать быстрее и вообще прекратить мои мучения. И вдруг папа ужасно на меня накричал. А ему это было совсем несвойственно. Я заплакала еще горше: "Мне так плохо, а ты на меня еще и кричишь!" "Но что я могу еще сделать, - ответил папа, - если моему ребёнку плохо, а я не в силах помочь?"
Я думаю, что примерно тем же руководствовался папа подруги, который предложил забыть об изнасиловании, о котором она ему рассказала. "Выброси это из головы, - сказал он, - прекрати об этом думать всё время, сейчас же всё хорошо? [Нет, сейчас не всё хорошо! Хотя бы потому что она потеряла свою невинность и одному Богу известно, что будет с её здоровьем. Так, как было раньше, уже не будет!] Зачем вспоминать снова и снова?" Он даже дошёл до того, что обвинил дочь в том, что та испытывает "какое-то изощрённое удовольствие" от того, что всё время вспоминает то событие. [Это ж надо было додуматься!] А ведь всё было просто: дочери нужно было пережить это, одна она не справлялась, ей нужен был папа, который бы обнял, который бы плакал вместе с ней, который бы сказал, что он бы того мужика изрезал на мелкие кусочки, что он бы жизнь отдал за то, чтобы в тот вечер оказаться рядом с ней и защитить её. Но папа лишь попытался запретить переживать и накричал на неё за то, что ходила вечером гулять с собакой.
Человек, которому не дали пережить горе, которого, как морковку, тянули за хвостик для того, чтобы у окружающих снова сложилась благостная картина мира, надолго застревает в одной из стадий. У кого-то это депрессия, у многих - агрессия. Часто пассивная агрессия. Непрожитое горе, запиханное, затолканное в самые глубины подсознания, исподволь отравляет и управляет. Заставляет ожесточаться и прекратить как чувствовать, так и сочувствовать. Заставляет говорить в ответ на сообщение, например, о выкидыше: "Да ничего страшного, у всех бывает, нового родишь! Ты же молодая, здоровая, у тебя вся жизнь впереди!" И да, я считаю, что их, этих людей, можно понять. Но прощать вовсе не обязательно.
https://www.cosmo.ru/psychology/psychology/ne-straday-menya-eto-ranit-alina-farkash-o-tom-kak-nam-zapreshchayut-gorevat/#part0
Выделение красным и слова в квадратных скобках мои - dr_spring
[Это сокращённая версия статьи. Я опускаю те моменты, в которых моё мнение не совпадает с мнением автора, и просто несущественную информацию.]
Стоит заикнуться о том, что ты на кого-то злишься или обижен, как тут же набегают «светлые человечки» [сарказм, кавычки мои] с советами "понять и простить" обидчика. Они обязательно прибавят, что тот, кто не простит, непременно заболеет раком, а также будет страдать от неудавшейся личной жизни и многочисленных заболеваний (это помимо рака, конечно). [Я сама не так давно имела честь общаться с этими «светлыми человечками» онлайн.]
В нашей культуре не принято проявлять эмоции, тем более негативные. Когда мы в детстве плакали, нам первым делом говорили прекратить это делать. И тут же сообщали, что мы переживаем из-за какой-то глупости. "Ну, хватит плакать! Это же совсем не больно!"
Тем более нельзя было злиться, возмущаться, чувствовать обиду или ревность и испытывать желание немедленно придушить обидчика. Это было "фу, как некрасиво! девочки так не говорят!" и "будь выше этого!". В моей семье и во всех интеллигентных семьях вокруг был жесточайший запрет на негативные эмоции. Можно было разве что испытывать сильное горе после смерти близкого. Да и то считалось, что на такое способны только взрослые, а дети "ничего не понимают".
Всё это привело к тому, что люди не только не умеют выпускать свои чувства, адекватно их выражать, но также не умеют реагировать на сильные эмоции близких и окружающих. Я много наблюдаю, например, за поведением людей в моей группе поддержки в фейсбуке. Одно из самых распространённых "утешений" - это слова о том, что "они не стоят ваших слёз", "не обращайте внимания", "не реагируйте так остро" и так далее. То есть "прекратите чувствовать то, что вы чувствуете". Проблема в том, что, если бы человек мог это сделать, у него бы не было этой проблемы. А она есть.
В любом горе, даже в самом маленьком, человек обычно проходит пять стадий принятия: отрицание, агрессия, торг, депрессия и принятие. Например, у моего знакомого - нежного интеллигентного профессора - украли на вокзале сумку с документами, деньгами и компьютером, где были его научные работы за последний год. И вот он с невиданной, совершенно несвойственной ему страстью говорит о том, что он бы того вора хотел бы лично избить, даже убить, что он бы с радостью смотрел, как тому отрубают руку, как делают с ворами в мусульманских странах. И я понимаю: он, взрослый человек, мужчина, чья жизнь настолько разумна, спокойна, управляема и подконтрольна - столкнулся с неуправляемой стихией. А он в этой ситуации абсолютно беспомощен. Его переполняют ярость и желание вернуть контроль над своей жизнью. Вместе с агрессивными, злыми словами выходят его злость и его страх. Мне тоже неуютно, я не очень понимаю, что отвечать на такие слова человеку, известному своим здравомыслием и доброжелательной мудростью.
А потом приходят они. «Светлые человечки». Которые говорят, что "это всего лишь вещи". И "это не тот повод, чтобы так злиться". И "перестаньте уже об этом думать". А также: "Не держите эту злость в себе, она разрушает, простите этого человека, вам сразу станет лучше!" Но чтобы не держать в себе злость, её надо куда-нибудь выпустить. Ну хотя бы рассказать знакомым, что бы ты сделал с вором, если бы встретил его на своем пути. Это безопасно - и для тебя, и для вора. И при этом очень помогает выпустить пар. То есть заставлять человека, переживающего какую-либо потерю, немедленно перейти от стадии агрессии к стадии принятия так же бессмысленно, как дёргать морковку за хвостик в надежде, что она от этого быстрее вырастет.
Вокруг нас ходят тысячи, миллионы людей, которые усилием воли запретили себе чувствовать. И которых возмущает, когда другие - вдруг - всё же что-то чувствуют.
Однажды, когда мне было лет десять, мы с папой ехали куда-то в огромной пробке. У меня была температура, к тому же меня укачало и сильно тошнило. Я плакала и хныкала всю дорогу, просила приехать быстрее и вообще прекратить мои мучения. И вдруг папа ужасно на меня накричал. А ему это было совсем несвойственно. Я заплакала еще горше: "Мне так плохо, а ты на меня еще и кричишь!" "Но что я могу еще сделать, - ответил папа, - если моему ребёнку плохо, а я не в силах помочь?"
Я думаю, что примерно тем же руководствовался папа подруги, который предложил забыть об изнасиловании, о котором она ему рассказала. "Выброси это из головы, - сказал он, - прекрати об этом думать всё время, сейчас же всё хорошо? [Нет, сейчас не всё хорошо! Хотя бы потому что она потеряла свою невинность и одному Богу известно, что будет с её здоровьем. Так, как было раньше, уже не будет!] Зачем вспоминать снова и снова?" Он даже дошёл до того, что обвинил дочь в том, что та испытывает "какое-то изощрённое удовольствие" от того, что всё время вспоминает то событие. [Это ж надо было додуматься!] А ведь всё было просто: дочери нужно было пережить это, одна она не справлялась, ей нужен был папа, который бы обнял, который бы плакал вместе с ней, который бы сказал, что он бы того мужика изрезал на мелкие кусочки, что он бы жизнь отдал за то, чтобы в тот вечер оказаться рядом с ней и защитить её. Но папа лишь попытался запретить переживать и накричал на неё за то, что ходила вечером гулять с собакой.
Человек, которому не дали пережить горе, которого, как морковку, тянули за хвостик для того, чтобы у окружающих снова сложилась благостная картина мира, надолго застревает в одной из стадий. У кого-то это депрессия, у многих - агрессия. Часто пассивная агрессия. Непрожитое горе, запиханное, затолканное в самые глубины подсознания, исподволь отравляет и управляет. Заставляет ожесточаться и прекратить как чувствовать, так и сочувствовать. Заставляет говорить в ответ на сообщение, например, о выкидыше: "Да ничего страшного, у всех бывает, нового родишь! Ты же молодая, здоровая, у тебя вся жизнь впереди!" И да, я считаю, что их, этих людей, можно понять. Но прощать вовсе не обязательно.
https://www.cosmo.ru/psychology/psychology/ne-straday-menya-eto-ranit-alina-farkash-o-tom-kak-nam-zapreshchayut-gorevat/#part0
Выделение красным и слова в квадратных скобках мои - dr_spring