Жены серийных проституторов: женщины в тени
Женщинами в тени здесь называются женщины, чьи мужья предавали их, используя проституированных женщин. До недавнего времени практически никто не уделял внимания этому «сопутствующему ущербу» проституции, практически никто не писал о нем.
Ниже приводится мое интервью с женщиной, которую затронула подобная ситуация. В какой-то степени только во время этого интервью я полностью осознала данный аспект травмы и страданий в результате проституции. В реальности, когда партнер женщины посещает проституированных женщин, это становится источником огромной травмы. Подобное предательство имеет разрушительные последствия для всей семьи, но при этом к жертвам никто не относится серьезно, и они не получают эффективной помощи. Напротив, существует риск, что даже психотерапевты представят виновника в качестве жертвы и устроят промывание мозгов пострадавшей стороне.
В Германии практически нет профессиональной литературы о зависимости от секса, и нет возможности найти информацию по данному вопросу или понять, что с тобой произошло. С другой стороны, как психотерапевтка, я часто встречаю женщин, которые страдают от обесценивания своими партнерами. Их партнеры, возможно, и не посещают проституированных женщин, но практически у каждого мужчины есть тот или иной доступ к порнографии. На каждом шагу мы видим порнографические изображения женщин, даже если мы этого не хотим. А в стране, где проституция легальна, каждый мужчина в полном праве решить использовать проституированных женщин или отказаться от этого. Так что если мы посмотрим на данную проблему пристальнее, то в каком-то смысле все женщины - это женщины в тени.
Ниже приводится текст интервью, которое было проведено Ингеборгой Краус 29 марта 2018 года:
Я прожила со своим мужем 36 лет, и мы были женаты 27 лет. У нас трое взрослых детей, которые уже закончили свое образование и больше с нами не живут. Когда все обнаружилось, младшая училась в старших классах. Образ ее отца, моего мужа, развалился на части.
Мой муж работает на себя, и он финансово независим, так что у него было много возможностей тратить время на подобное, не вызывая у нас никаких подозрений. Каждый день он сидел с нами за столом, и он всегда присутствовал в жизни семьи. Кроме того, я чувствовала, что он меня поддерживает. Он так сильно заботился о нас всех, что мне в голову не приходило беспокоиться о том, где он был, и что он делал. А он всегда заходил к проституированным женщинам после работы, и только потом садился с нами ужинать всей семьей.
Последние годы я начала замечать, что он эмоционально отстранился от жизни семьи. Его сексуальность тоже изменилась. Снова и снова я пыталась поговорить с ним об этом, но он отказывался. Бывали времена, когда он прикасался ко мне иначе, не как обычно. Теперь я понимаю, что это было в тех случаях, когда он сначала заходил к проституированной женщине. Я чувствовала это, но я не знала, как это назвать. Я говорила ему: «Ты обращаешься со мной как с проституткой, прикасаешься ко мне как к куску мяса». Близости больше не было. Больше не было нежности, все сводилось к стимуляции. Проблема была даже не столько в том, что он хотел, а в том, что он этого требовал. Он начинал требовать, командовать мной, и это было отвратительно: «Делай так, потрогай меня так, сядь вот так, иди туда…». Это всегда прекращалось, когда я жаловалась, и в результате мы ссорились.
Неожиданно у него появились особые предпочтения, которых раньше не было, или, по крайней мере, он не требовал их так жестко, например, насчет эротических нарядов. Время от времени я надевала на себя то, что он выбирал. Было очень много обесценивания, особенно в отношении моей сексуальности. Временами было очевидно, что он хочет мне отомстить за то, что я отказывалась исполнять его сексуальные желания. Я все чаще и чаще думала: «Я его не удовлетворяю. Что-то не так», но я не могла сказать, что же это. Снова и снова он делал странные комментарии, вроде: «В основном я люблю блондинок или голубоглазых…». Но это происходило нечасто и не до ходило до такой степени, чтобы я решила развестись с ним. Однако несмотря на то, что это очень беспокоило меня, мне даже в голову не могло прийти, в чем причина.
Когда он был рядом со мной, он очень уничижительно отзывался о мужчинах, которые разглядывали проходящих мимо женщин, и он злился, если узнавал, что кто-то из наших друзей изменял жене. Он заявлял, что его интересуют права женщин, и он поддерживал меня в профессиональном развитии. Я была уверена, что в этом отношении он совершенно искренен.
Он всегда был готов выполнять свои обязанности отца семейства, но эмоционально он стал недоступен, и он часто ворчал. С течением времени он эмоционально очерствел, не обращал на меня внимания и проявлял меньше желания заниматься сексом. Когда мы занимались сексом, это не вызывало какого-либо чувство близости, все сводилось к тому, чтобы получить разрядку. Я перестала что-либо ждать от него в эмоциональном плане, и думала, что это нормально для тех, кто так долго вместе и уже стареет. Когда я говорила об этом с другими женщинами, те говорили мне то же самое. Я даже не осознавала, насколько я страдала. Наконец, я попыталась получить психотерапевтическую помощь, потому что я думала, что это со мной что-то не так. Тем не менее, поскольку я не знала, что именно происходит за моей спиной, это не могло повлиять на корень проблем, хотя психотерапия помогла мне стать сильнее эмоционально и улучшила мое самочувствие.
Мы с мужем много говорили друг с другом, но сейчас я понимаю, что, когда дело казалось наших проблем, эти разговоры были сплошным надувательством, потому что я не знала, что происходит на самом деле. С течением времени я привыкла к черствости мужа и не замечала, что он избегает смотреть мне в глаза. Я считала, что это нормально, потому что мне был знаком только опыт моих родителей, и я была уверена, что, по сравнению с ними, у меня хороший, настоящий брак. Однако это был обман, иллюзия и черствость. Я перестала что-либо чувствовать.
Затем я решила заняться комбинированной терапий для тела и души. Я очень медленно возвращала свои чувства, которые я даже не осознавала, я узнавала то, что происходило со мной. Шаг за шагом я снова начала замечать, что происходит вокруг меня, и однажды я нашла сообщение от незнакомой женщины в мобильном телефоне мужа. Это было начало откровения, которое заняло еще более 4 лет.
Он все отрицал, даже на семейной психотерапии он признавался только в том, о чем я уже узнала. Во время терапевтических сессий считалось, что проблемы в паре - это ответственность нас обоих. Он также использовал свою стратегию лжи во время психотерапии - преуменьшал свои действия и выставлял их пустяками. Даже если противоречия были очевидными, психотерапевты никогда его не расспрашивали. Его явная ложь, эмоциональное насилие и власть, которую он пытался установить надо мной, тоже не считались важной темой, как и его систематические попытки свести меня с ума. (Есть такой термин «газлайтинг» - эмоциональный психологический терроризм и систематическое насилие, когда насильник дезинформирует жертву, чтобы заставить ее усомниться в собственных наблюдениях и суждениях, а также запутать, вымотать и поставить под сомнение ее психическое здоровье). Со мной обращались как с ревнивой женой, у которой появились ненормальные фантазии, и которой нужно научиться принимать его таким, какой он есть. Как оказалось, мои фантазии были гораздо безобиднее всего, что происходило на самом деле, потому что такое предательство я даже представить не могла. Это было похоже на промывание мозгов. Он все отрицал, а психотерапевты присоединялись к «игре». Только спустя 4 года все раскрылось - по случайности я нашла бесконечный список адресов борделей и проституированных женщин в его системе навигации. После этого ему поневоле пришлось во всем сознаться.
Для меня это была ужасная игра. За эти годы мы травмировали друг друга снова и снова. Для него каждое откровение было травмирующим опытом. И для меня тоже. Когда я думаю о том, как мы жили вместе, и что это сделало с нами… Мы больше не могли смотреть вместе телевизор, ходить в кино или просто ходить куда-либо вместе. Он сидел или ходил рядом со мной, постоянно одержимый тем, что нельзя смотреть на женщин с похотью. Тем временем у него развивалась зависимость от секса и уверенность в том, что у него есть право смотреть на женщин как на вещи для секса. Он больше не присутствовал в наших отношениях. Проблема была не только в утрате близости, мой муж стал эмоционально неполноценным. Я беспокоилась и старалась мотивировать его заняться чем-нибудь для самого себя, поскольку видела, что он становится все более вялым и не получает ни от чего удовольствия.
Был один момент, до того, как я обо всем узнала, когда я начала комбинированную терапию для тела и души, я сказала ему: «Что-то должно измениться, иначе я от тебя ухожу». Именно тогда он начал ходить на терапию, но врал своему психотерапевту и признал, что он пренебрегал мной, совершил много ошибок и надеется на второй шанс для наших отношений. Тем временем, он ходил в бордели. Он вел двойную жизнь, у него было несколько женщин одновременно или сразу друг за другом. Когда я об этом узнала, это было очень болезненное пробуждение. Для меня это была пытка и травма. Я хотела узнать правду о своей жизни. И правда была в том, что то, что я считала своим, никогда не существовало. У меня то и дело были экстремальные реакции, когда я узнавала о противоречиях. Я постоянно думала о том, что происходит или может происходить.
Я начала активно искать группы поддержки и психотерапевтов, которые бы специализировались на зависимости от секса. В Германии это практически невозможно, об этом редко говорят. Поэтому я приехала в Великобританию. Там иначе относятся к зависимости от секса, там есть группы и институты для зависимых и их партнерок. Я нашла замечательных подруг, с которыми я до сих пор поддерживаю связь.
Благодаря этим контактам я узнала о том, что мне еще повезло - мой муж поддерживал меня, когда я стала работать на себя. Я познакомилась с женщинами, чьи мужья тратили просто огромные суммы на проституированных женщин и влезали в невероятные долги. Без ведома жен они доводили всю семью до банкротства. В проституции есть сферы, где за женщин платят очень много, и их полагается впечатлять дорогими подарками, они даже публикуют списки желаний на веб-сайтах.
Мужчины хотят произвести впечатление на этих женщин и дарят им дорогие подарки или дают им крупные суммы для решения каких-то проблем. Было тяжело видеть женщин, которые, помимо травмы и унижения, вынуждены выплачивать эти долги. Кроме того, мне повезло, что он не инфицировал меня какой-нибудь половой инфекцией.
После того, как все вышло наружу, наш круг общения тоже изменился. Почти все наши прошлые контакты прервались, потому что я не могла притворяться, а реакции на визиты моего мужа в бордели (в том числе от женщин) сводились к оскорблениям в мой адрес. Подруга сказала: «Наивно думать, что мужчины этого не делают, поэтому я слежу за тем, чтобы у него был регулярный секс, чтобы ничего подобного не случилось». Отношение здесь такое - в любом случае, это твоя вина. Меня это так злит. Может быть, я так злюсь, потому что раньше я сама так думала и не могла представить себя в подобной ситуации. Сейчас я злюсь, потому что это случается так часто. Потому что общество так сильно это поощряет и одновременно замалчивает.
Социальный консенсус очевиден - осуждать женщину. Если мужчина ходит к проституткам, то только потому, что его жена недостаточно сексуальна или хороша в постели.
Мне потребовалось много лет, чтобы вернуть свою силу, восстановить чувство, что я достаточно привлекательна, что быть мной нормально, что у меня нормальная сексуальность.
Длительное время я думала, что ни в одной части моего тела нет ничего хорошего. С течением временим муж перестал говорить мне комплименты и вообще что угодно приятное. Когда я узнала, что он выбирал женщин в Интернете, я подумала: «У меня нет ни одной части тела, которая лучше, чем то, что он может найти, от кончиков пальцев до волос». Меня беспокоили мои половые органы, груди, лицо, ноги, колени, руки, кожа, глаза, губы… а еще моя осанка, как я двигаюсь, мой голос, мой характер… как будто во мне нет ничего, что нельзя заменить на что-то получше, покрасивее, поприятнее. Таким был мой образ себя очень долгое время. Я не могла смотреть на себя в зеркало. Я видела только то, что я старая (хотя он на 10 лет старше меня), у меня плохие волосы, и у меня не такие красивые глаза, как у 25-летних голубоглазых женщин из Восточной Европы. Я начала относиться так к себе только когда узнала, что он ходит к проституированным женщинам, и с каждым новым откровением это чувство усиливалось, как повторная травма. Это чувство не уходило. Как будто во мне нет ничего стоящего, ничего особого, ценного, хорошего. Я чувствовала себя магазином запчастей.
Прошла целая вечность, прежде чем это изменилось. Я страдала, потому что годами я беспокоилась о своей внешности. Кроме того, я не могла выйти на улицу, смотреть фильмы или читать журналы без того, чтобы не вспомнить все, потому что повсюду были изображения женщин с полуоткрытыми ртами, большими декольте и так далее. На каждой дороге были плакаты с такими фото, и на каждом шагу я натыкалась на рекламу борделей, или я ехала позади грузовиков, где можно было разглядеть женскую задницу. Я то и дело вспоминала о том, что произошло, и одновременно я спрашивала себя: а что именно они рекламируют? И оказалось, что это реклама ламп. Я чувствовала крайнюю ярость и унижение. То и дело я видела в городе женщину и представляла, что это она ублажала орально моего мужа.
Мне кажется очень важным, чтобы мы начали говорить о преодолении стыда, чтобы мы перестали считать, что для мужчин нормально посещать проституированных женщин. Сейчас от женщин требуют считать проституцию нормой, а если они попробуют высказаться против нее, то их будут осуждать как ханжей.
Ничего нельзя изменить без нового законодательства, которое будет наказывать за покупку секса. Мужчины считают, что это их право, они убедили себя в том, что женщины этого хотят. Я подозреваю, что сразу после акта они чувствуют что-то вроде стыда или отвращения к себе. Но даже после этого мы, женщины, должны страдать вместо них. Когда мой муж говорил об этом со мной, он отзывался о проституированных женщинах с огромным презрением, и это в то время, когда он сам регулярно ходил к ним. С другой стороны, я чувствовала, что он меня обесценивает, как будто это со мной что-то не так. Только так мой муж мог оправдать себя. …
В отношении проституированных женщин все сводится к власти, манипуляциям и иллюзиям, но в реальности это еще и про страх - страх близких, настоящих интимных отношений на равных. Мой муж начал посещать проституированных женщин, когда я почти завершила свое обучение, стала более уверенной в себе, начала меньше на него полагаться.
Не так давно я прочитала открытое письмо проституированной женщины к женам ее проституторов. Она презрительно пишет, что, конечно же, каждая женщина, читающая письмо, думает, что это не про нее, но, если судить по числу ее женатых проституторов, это лишь иллюзия. Затем она перечисляет аргументы, почему мы, жены или партнерки, выигрываем, когда принимаем и ценим ее «работу» - ведь в отличие от любовницы, ей не нужны наши мужья, она даже не хочет заниматься с ними сексом, а потому она не представляет для нас опасности, как будто она меньшее из двух зол, а мужчины есть мужчины. Образ мужчин получается, надо сказать, весьма нелестный. Эта женщина не понимает, возможно, потому что сама она не сталкивалась с этим непосредственно, что обман, секреты, предательство и отношение к женщинам просто как к вещам для секса - дегуманизация - это настоящая проблема. Из-за этого взаимное уважение, доверие и настоящая близость становятся невозможными, так что проституция разрушает саму суть отношений. Это отличается от «настоящего» романа на стороне, с настоящими чувствами к другой женщине. Конечно, это огромная боль для партнерки, но это не разрушает всю систему ценностей и саму человеческую способность любить.
Я называю нас женщинами в тени, потому что мы стоим в тени этой системы. У нас не было выбора, мы ничего не решали, у нас нет голоса в дискуссии о проституции. Большинство женщин надеются, что их это никогда не коснется, а те из нас, кто знают правду, не без оснований боятся осуждения и нападок, если осмелятся заговорить на эту тему. Это невыносимая мысль, если принять во внимание то, насколько это травматичный опыт из-за продолжительного обмана, предательства и злоупотреблений по отношению к женам и партнеркам, и того, к какому ужасному психологическому состоянию это приводит. В наши дни скорее можно сказать, что ты женщина в проституции и считаешь это «работой», чем то, что ты обманутая жена или партнерка. И этот аспект тоже очень травмирующий - унижение и осуждение достаются жертве.
Авторка: Ингеборг Краус
Источник: Trauma and Prostitution
https://netovar.org/2018/10/26/wife/?fbclid=IwAR1n86QHgOV4qkak1mKyB7q4_BJ8RQOOYmj9eewYzhYP5XZbG9hc4k8xq7s