Разделенный мозг
Есть одна операция, показанная людям, страдающим от сильных, неконтролируемых приступов эпилепсии. Она называется каллозотомия и представляет собой рассечение мозолистого тела, пучка нервных волокон, соединяющего правую и левую части мозга. Поскольку приступы - это, по сути, электрические бури, проносящиеся по нервным пучкам мозга, отделение его частей друг от друга мешает электричеству распространиться и охватить оба полушария. Эта процедура - крайняя мера, которая помогает пациенту с неконтролируемыми припадками, но она приводит к странным побочным эффектам.
Наиболее известный и неприятный из них - синдром расщепленного мозга. Спросите Викки, которой сделали эту операцию в 1979 году. Многие месяцы после операции две части ее мозга действовали независимо друг от друга. Например, в супермаркете она замечала, что, когда тянется за каким-нибудь продуктом правой рукой, ее левая рука действует абсолютно самовольно. «Я потянулась правой [рукой] за тем, что мне было нужно, но левая вмешалась, и они начали бороться. Почти как магниты с противоположными полюсами», - рассказывает Викки.
То же самое происходило каждое утро. Викки подбирала себе комплект одежды, но одна из рук вдруг хватала совершенно ненужную вещь. «Мне приходилось высыпать всю свою одежду на кровать, выдыхать и вновь браться за дело», - говорит она. Однажды Викки так устала от всего этого, что не стала сопротивляться и вышла из дома сразу в трех комплектах одежды.
* «Синдромом чужой руки» - пример дисфункции лобной доли, состояние, при котором рука пациента может, например, спонтанно схватить лежащий неподалеку предмет. Это движение происходит не осознанно, а совершенно автоматически.
Синдром расщепленного мозга - это состояние, при котором разделенные полушария мозга начинают действовать самостоятельно. Викки страдала от синдрома чужой руки*. Этот синдром, помимо прочего, непосредственно связан с синдромом расщепленного мозга, поскольку правая часть мозга контролирует левую руку, а левая часть - правую. Этот перекрестный контроль относится и к зрению: правая часть мозга обрабатывает информацию о том, что находится в левой стороне зрительного поля, и наоборот. Более того, левая часть мозга (у правшей) контролирует речь. Каждая часть расщепленного мозга обладает своим уникальным набором возможностей, который нельзя передать другой части. Например, если, задействуя левое полушарие, Викки прочитывает слово, находящееся в правой части зрительного поля, она может сказать его вслух, потому что левая часть мозга контролирует устную речь. Но когда то же самое слово появляется в левой части зрительного поля, где его замечает лишь правое полушарие, Викки не может его произнести, но зато может взять ручку и записать.
«Мозг обладает склонностью к заполнению пустот в наших мыслях и ощущениях, когда они оказываются незавершенными»
Невролог Майкл Гадзанига, ведущий специалист в области исследования расщепленного мозга, уже пять десятилетий занимается этим вопросом. В ходе работы, обнаруживая у полушарий различные и уникальные функции, Гадзанига задумался о том, существует ли у каждого полушария обособленное самовосприятие. Обеим половинам мозга доступны их собственные наборы ощущений и умений, но есть ли у каждой части свое сознание, способное обдумывать и принимать решения?
В 1960-х годах, когда Гадзанига начинал свои исследования, он думал, что есть. В конце концов именно к такому выводу подталкивает история Викки про супермаркет. Однако впоследствии он убедился, что две части мозга все же составляют единое «Я». Несмотря на отсутствие доступа к тому, что знает и делает другое полушарие, две половины мозга работают сообща, чтобы обеспечить целостность личности.
В ходе одного из экспериментов Гадзанига показал пациенту с расщепленным мозгом слово «ходить», поместив это слово в левую часть зрительного поля, - так чтобы слово было воспринято правым полушарием. Пациент поднялся и пошел. Когда его спросили, почему он так сделал, он объяснил: «Мне захотелось сходить за колой». Левая сторона мозга, ответственная за речь, придумала это объяснение, потому что ничего не знала о том, что пациент увидел слово «ходить». Об этом было известно лишь правой стороне. А левое полушарие просто придумало аргумент.
Вот еще пример. Гадзанига показал правой части мозга пациентки изображение яблок. Увидев его, женщина рассмеялась. Когда ее спросили, в чем причина смеха, она ответила «Кажется, аппарат был очень уж смешной», имея в виду устройство, показывающее картинку. Когда Гадзанига продемонстрировал то же изображение левой части ее мозга, она снова рассмеялась и быстро показала на изображение обнаженной женщины, скрытое среди яблок.
И наконец в ходе одного из своих любимых экспериментов Гадзанига показал слово «улыбка» правому полушарию пациента с расщепленным мозгом и слово «лицо» - левому. Затем он попросил пациента нарисовать, что тот видел. Пациент изобразил улыбающееся лицо. Когда Гадзанига спросил почему, пациент ответил: «А вы что, грустное лицо хотите? Кому охота смотреть на грустные лица?» Левая часть мозга не видела слово «улыбка», поэтому испытуемому пришлось придумать объяснение, почему лицо улыбается.
Во всех этих случаях левая часть мозга (ответственная за речь) не имела понятия о том, что видит правая часть, но талантливо изобретала логичные объяснения хождению, смеху и улыбке на нарисованном лице. Столкнувшись с противоречивыми сведениями, мозг стал заполнять пустоты. Если обе части мозга - это отдельные самостоятельные единицы, зачем им сотрудничать подобным образом? Почему бы не оправдаться незнанием?
Даже после хирургического разделения половинки мозга не делаются совершенно самостоятельными единицами. Они находят способ сохранить единство нашего «Я». Гадзанига сводит этот феномен к усилиям левого полушария, поскольку в его экспериментах именно эта часть мозга изобретала все аргументы. Он сформулировал гипотезу, по которой в левой части мозга существует «левополушарный интерпретатор», который пытается сложить воедино все, что происходит с нами изо дня в день, и сконструировать связное и логичное повествование. Гадзанига признает результаты огромного количества упомянутых нами исследований, подтверждающих, что наше «Я» формируется в правом полушарии, но заявляет, что самовосприятие обеспечивается всем мозгом - и левое полушарие здесь играет важнейшую роль. Оно связывает фрагменты нашего опыта в личные истории, руководствуясь тем, что мы называем нейрологикой. Как минимум в ходе экспериментов с участием пациентов с расщепленным мозгом именно левое полушарие устраняет пробелы.
Существует ли на самом деле левополушарный интерпретатор и как он функционирует, еще предстоит выяснить. Тем не менее мы уже можем с уверенностью сказать, что в мозге работает система подсознания, которая, столкнувшись с противоречивыми сведениями, придумывает аргументы, примиряющие их. Подсознание действует так при соматоагнозии и синдроме Капгра. Оно вызывает синдром Котара и придумывает истории об инопланетных гостях. Оно заставляет шизофреников поверить в то, что за ними следят агенты ФБР или что их контролируют сверхъестественные силы. Оно становится источником конфабуляции и ложных воспоминаний. Оно придумывает наши сны.
Мозг обладает склонностью к заполнению пустот в наших мыслях и ощущениях, когда они оказываются незавершенными. Каждый раз, когда мозг ликвидирует прореху, он делает это с конкретной целью: сохранить наше чувство себя. Подсознание всецело сосредоточено на защите нашей личной истории, стабильности человеческой идентичности.
https://theoryandpractice.ru/posts/16095-rasshcheplennyy-mozg-i-edinoe-ya-kak-podsoznanie-zashchishchaet-nas-ot-samikh-sebya
Наиболее известный и неприятный из них - синдром расщепленного мозга. Спросите Викки, которой сделали эту операцию в 1979 году. Многие месяцы после операции две части ее мозга действовали независимо друг от друга. Например, в супермаркете она замечала, что, когда тянется за каким-нибудь продуктом правой рукой, ее левая рука действует абсолютно самовольно. «Я потянулась правой [рукой] за тем, что мне было нужно, но левая вмешалась, и они начали бороться. Почти как магниты с противоположными полюсами», - рассказывает Викки.
То же самое происходило каждое утро. Викки подбирала себе комплект одежды, но одна из рук вдруг хватала совершенно ненужную вещь. «Мне приходилось высыпать всю свою одежду на кровать, выдыхать и вновь браться за дело», - говорит она. Однажды Викки так устала от всего этого, что не стала сопротивляться и вышла из дома сразу в трех комплектах одежды.
* «Синдромом чужой руки» - пример дисфункции лобной доли, состояние, при котором рука пациента может, например, спонтанно схватить лежащий неподалеку предмет. Это движение происходит не осознанно, а совершенно автоматически.
Синдром расщепленного мозга - это состояние, при котором разделенные полушария мозга начинают действовать самостоятельно. Викки страдала от синдрома чужой руки*. Этот синдром, помимо прочего, непосредственно связан с синдромом расщепленного мозга, поскольку правая часть мозга контролирует левую руку, а левая часть - правую. Этот перекрестный контроль относится и к зрению: правая часть мозга обрабатывает информацию о том, что находится в левой стороне зрительного поля, и наоборот. Более того, левая часть мозга (у правшей) контролирует речь. Каждая часть расщепленного мозга обладает своим уникальным набором возможностей, который нельзя передать другой части. Например, если, задействуя левое полушарие, Викки прочитывает слово, находящееся в правой части зрительного поля, она может сказать его вслух, потому что левая часть мозга контролирует устную речь. Но когда то же самое слово появляется в левой части зрительного поля, где его замечает лишь правое полушарие, Викки не может его произнести, но зато может взять ручку и записать.
«Мозг обладает склонностью к заполнению пустот в наших мыслях и ощущениях, когда они оказываются незавершенными»
Невролог Майкл Гадзанига, ведущий специалист в области исследования расщепленного мозга, уже пять десятилетий занимается этим вопросом. В ходе работы, обнаруживая у полушарий различные и уникальные функции, Гадзанига задумался о том, существует ли у каждого полушария обособленное самовосприятие. Обеим половинам мозга доступны их собственные наборы ощущений и умений, но есть ли у каждой части свое сознание, способное обдумывать и принимать решения?
В 1960-х годах, когда Гадзанига начинал свои исследования, он думал, что есть. В конце концов именно к такому выводу подталкивает история Викки про супермаркет. Однако впоследствии он убедился, что две части мозга все же составляют единое «Я». Несмотря на отсутствие доступа к тому, что знает и делает другое полушарие, две половины мозга работают сообща, чтобы обеспечить целостность личности.
В ходе одного из экспериментов Гадзанига показал пациенту с расщепленным мозгом слово «ходить», поместив это слово в левую часть зрительного поля, - так чтобы слово было воспринято правым полушарием. Пациент поднялся и пошел. Когда его спросили, почему он так сделал, он объяснил: «Мне захотелось сходить за колой». Левая сторона мозга, ответственная за речь, придумала это объяснение, потому что ничего не знала о том, что пациент увидел слово «ходить». Об этом было известно лишь правой стороне. А левое полушарие просто придумало аргумент.
Вот еще пример. Гадзанига показал правой части мозга пациентки изображение яблок. Увидев его, женщина рассмеялась. Когда ее спросили, в чем причина смеха, она ответила «Кажется, аппарат был очень уж смешной», имея в виду устройство, показывающее картинку. Когда Гадзанига продемонстрировал то же изображение левой части ее мозга, она снова рассмеялась и быстро показала на изображение обнаженной женщины, скрытое среди яблок.
И наконец в ходе одного из своих любимых экспериментов Гадзанига показал слово «улыбка» правому полушарию пациента с расщепленным мозгом и слово «лицо» - левому. Затем он попросил пациента нарисовать, что тот видел. Пациент изобразил улыбающееся лицо. Когда Гадзанига спросил почему, пациент ответил: «А вы что, грустное лицо хотите? Кому охота смотреть на грустные лица?» Левая часть мозга не видела слово «улыбка», поэтому испытуемому пришлось придумать объяснение, почему лицо улыбается.
Во всех этих случаях левая часть мозга (ответственная за речь) не имела понятия о том, что видит правая часть, но талантливо изобретала логичные объяснения хождению, смеху и улыбке на нарисованном лице. Столкнувшись с противоречивыми сведениями, мозг стал заполнять пустоты. Если обе части мозга - это отдельные самостоятельные единицы, зачем им сотрудничать подобным образом? Почему бы не оправдаться незнанием?
Даже после хирургического разделения половинки мозга не делаются совершенно самостоятельными единицами. Они находят способ сохранить единство нашего «Я». Гадзанига сводит этот феномен к усилиям левого полушария, поскольку в его экспериментах именно эта часть мозга изобретала все аргументы. Он сформулировал гипотезу, по которой в левой части мозга существует «левополушарный интерпретатор», который пытается сложить воедино все, что происходит с нами изо дня в день, и сконструировать связное и логичное повествование. Гадзанига признает результаты огромного количества упомянутых нами исследований, подтверждающих, что наше «Я» формируется в правом полушарии, но заявляет, что самовосприятие обеспечивается всем мозгом - и левое полушарие здесь играет важнейшую роль. Оно связывает фрагменты нашего опыта в личные истории, руководствуясь тем, что мы называем нейрологикой. Как минимум в ходе экспериментов с участием пациентов с расщепленным мозгом именно левое полушарие устраняет пробелы.
Существует ли на самом деле левополушарный интерпретатор и как он функционирует, еще предстоит выяснить. Тем не менее мы уже можем с уверенностью сказать, что в мозге работает система подсознания, которая, столкнувшись с противоречивыми сведениями, придумывает аргументы, примиряющие их. Подсознание действует так при соматоагнозии и синдроме Капгра. Оно вызывает синдром Котара и придумывает истории об инопланетных гостях. Оно заставляет шизофреников поверить в то, что за ними следят агенты ФБР или что их контролируют сверхъестественные силы. Оно становится источником конфабуляции и ложных воспоминаний. Оно придумывает наши сны.
Мозг обладает склонностью к заполнению пустот в наших мыслях и ощущениях, когда они оказываются незавершенными. Каждый раз, когда мозг ликвидирует прореху, он делает это с конкретной целью: сохранить наше чувство себя. Подсознание всецело сосредоточено на защите нашей личной истории, стабильности человеческой идентичности.
https://theoryandpractice.ru/posts/16095-rasshcheplennyy-mozg-i-edinoe-ya-kak-podsoznanie-zashchishchaet-nas-ot-samikh-sebya