Божья роса, или Парадоксы альтруизма
Подача тенденциозная, но основные мысли очень здравые...
Недавно актриса Чулпан Хаматова заявила, что готова сняться в новом ролике в поддержку Владимира Путина, если Владимир Путин построит еще одну детскую больницу. Это заявление вызвало вал обвинений в коллаборационизме - иначе говоря, повторение аналогичного скандала образца 2012 года, когда был снят первоначальный ролик.
Другой интересный кейс (на первый взгляд, никак не связанный с первым) - фонд «Династия» внесли в список «иностранных агентов». Фонд занимался поддержкой молодых ученых, издавал научно-популярную литературу, спонсировал просветительские интернет-проекты. По этому поводу в Москве недавно состоялся митинг - точнее, говорили на митинге больше о необходимости защиты абстрактной науки от неназванных мракобесов, каждый раз не забывая добавлять важную ремарку о том, что «наука вне политики». Сигнал был подан простой: мы не станем мешать жуликам и бандитам стоять во главе нашего общества, лишь бы они нас не трогали.
Таким образом, элита российского общества (причем элита без кавычек - научная и культурная) занимает позицию тотального конформизма и отказа от борьбы, а оправданием такой позиции является… альтруизм. Мол, мы хотим быть «вне политики» потому, что у нас есть фонд «Династия» и фонд «Подари жизнь». Не хотим вступать в конфронтацию - ведь тогда нам будут мешать творить добро на нашем отдельно взятом огороженном пятачке, заниматься просвещением и благотворительностью.
Позиция эта распространена в российском обществе гораздо шире, чем может показаться. Я встречал большое количество людей, которые занимаются бизнесом и страдают от государственной политики, но никогда не пойдут на условную Болотную площадь - лучше поедут помогать детскому приюту. Не меньше я встречал людей, работающих на само российское государство, прекрасно понимающих, как там обстоят дела, но предпочитающих заниматься этим именно ради редкой возможности сделать нечто полезное - например, обеспечить путь хотя бы скромного процента не распиленных средств до конечного получателя в лице больных детей, школ и т.д.
В общем, парадоксальным образом хорошие люди становятся несущей конструкцией плохой системы. Однако, если рассмотреть подробнее этот вопрос, можно выяснить, что никакого парадокса здесь нет: бездумный альтруизм может быть еще вреднее, чем психопатия, социопатия и прочие явно деструктивные модели поведения.
Дабы проиллюстрировать это наилучшим образом, достаточно обратиться к той самой науке, которая якобы вне политики. Классическая политологическая работа Роберта Аксельрода посвящена как раз вопросам развития кооперации, взаимодействия эгоистов и альтруистов, тому, как в условиях отсутствия центральной власти могли сформироваться основанные на взаимопомощи коллективы.
Основой данной работы является игра «дилемма заключенного» (самая известная из тех, что изучают в математической теории игр). Суть ее вкратце заключается в том, что у игроков есть всего две возможности - сотрудничать или обманывать. Когда оба игрока выбирают сотрудничество, выигрыш каждого из них составляет 3$. Когда один выбирает кооперацию, а второй обман, выигрыш обманщика равняется 5$, а обманутый не получает ничего. Если обманывают оба, - оба получают 1$. Известный парадокс данной игры заключается в том, что сотрудничество кажется выгодным вариантом для обоих игроков, но наиболее эффективной (доминантной) стратегией является обман (5$ лучше 3$, а 1$ лучше нуля). И когда оба игрока обманывают, наступает равновесие имени покойного Джона Нэша.
Отсюда следует, что никаких рациональных оснований для сотрудничества у людей нет вообще (это не так, и дальнейшие аргументы это подтверждают!), - и это крайне обнадеживает, особенно учитывая, что изначально данной игрой моделировали возможность ядерной войны.
Но дело меняется, когда игра из одиночной становится итерированной, то есть повторяется неопределенное количество раз. Здесь-то Аксельрод и объявил конкурс - на стратегию игры, которая поможет срубить наибольшее количество денег. Быстро выяснилось, что наиболее эффективной стратегией является та, которая следует принципу «око за око». Она начинает ход с сотрудничества, а затем просто повторяет последний ход другого игрока, - то есть отвечает отказом на отказ, но также способна прощать обманщика, если тот снова выберет сотрудничество.
Это проливает немного света на процесс эволюции сотрудничества как в человеческом обществе, так и во всей остальной живой природе. Главное, чтобы взаимодействие длилось неопределенное количество раз - тогда будет выгодно быть носителем стратегии око-за-око, а мошенником быть, наоборот, невыгодно.
Но по итогам создания модели общества (с сосуществующими в нем различными стратегиями) выяснилось, что даже в условиях доминирования модели «око-за-око» мошенники не исчезают - по той причине, что стратегия «око-за-око» наказывает мошенников, но никак не препятствует существованию альтруистических стратегий формата «божья роса», которые каждый раз выбирают сотрудничество (в том числе в ответ на обман). А уже эти альтруисты становятся кормовой базой для мошенников (вот почему нельзя прощать нераскаявшихся).
По итогам такого моделирования получалось, что система приходила к некому равновесию - большинство живет по принципу «око-за-око», есть также меньшинство гиперальтруистов и эксплуатирующий его «преступный мир». Реальное человеческое общество куда сложнее этой простенькой модели. Однако «сложнее» вовсе не значит «лучше» - в реальности мошенникам живется еще более вольготно, нежели в модели.
Человеческое общество отличается тем, что игра длится неопределенное количество раз лишь в малых группах людей. Как только группа преодолевает размер соседской общины, появляется возможность обмануть доверие и сбежать, повторив при необходимости. В модели стратегии взаимодействуют лишь друг с другом, но в реальности появляется проблема доступных всем общественных благ, от пользования которыми невозможно отстранить мошенников - она же «проблема безбилетника».
Все это приводит к необходимости появления той самой центральной власти. А это, в свою очередь, формирует новую проблему контроля над самой властью - ведь что, как не центральная власть, является наилучшим инструментом в руках мошенника?
Таким образом, альтруизм может служить источником многих бед. Можно найти много примеров того, как под флагом безвозмездной помощи, альтруизма и благотворительности кормят самое настоящее зло. Это могут быть государственные социальные программы, благодаря которым большие группы людей в Европе и США становятся профессиональными получателями пособий, формируют анклавы со средневековой религиозной этикой, превращаются в рассадники уличной преступности.
Сюда же можно отнести и международную помощь некоторым регионам Африки и Ближнего Востока - средства в итоге (в смысле, все то, что не было распилено международной бюрократией еще по дороге) идут вовсе не женщинам и детям, а на прокорм радикальных, террористических и военизированных группировок. Тем самым надолго консервируя нездоровую обстановку в данных регионах.
А в России и того хуже. Всякий благонамеренный альтруист, начиная со школьной учительницы (оправдывающей свое участие в фальсификации выборов тем, что она имеет возможность помогать детям) и заканчивая актрисой Хаматовой, является кормовой базой для самого опасного вида мошенников - государственного бандита, который, понятное дело, лишь уверится в эффективности «института заложников».
Что с этим делать, конечно, сложный этический вопрос. Но расчеты говорят, что более эффективной является та система, где не просто наказывают мошенников, но также наказывают тех, кто не наказывает мошенников (!!!). Поэтому с сугубо рациональной точки зрения правы те, кто устраивает травлю Хаматовой и прочих прекраснодушных деятелей, уличенных в альтруистическом коллаборационизме.
И, кажется, неправы те, кто утверждает, будто таким образом мы затаптываем немногие слабые ростки российской благотворительности. Верно лишь то, что ростки действительно слабые - Россия находится на 123-м месте мирового рейтинга филантропии, уступая таким странам как Афганистан, Малайзия и Нигерия. В общем, плакать о тяжких судьбах российской благотворительности не стоит - ее, считайте, и нет вообще. Но стоит задуматься, почему такие страны как США, Великобритания или Австралия находятся на первых местах этого рейтинга, чем они так отличаются?
Сразу отбросим разговоры о менталитете, духовности, нравственности, протестантской этике и прочих не имеющих отношения к реальной жизни вещам. В западном обществе благотворительность - это прежде всего то, что окупается. Американский медиамагнат Тед Тернер по этому поводу сказал: «Чем больше добра я делаю, тем больше денег получаю». Бизнесмен Роберт Лорш даже посчитал, что получает от 1.01 до 2 долларов на каждый доллар вложенный в благотворительность - 100% чистой прибыли. Благотворительность - вложение в репутацию, а репутация приносит деньги.
В общем, люди занимаются помощью другим потому, что это выгодно им самим. Компании могут прорекламировать себя в процессе благотворительной деятельности. Для будущих студентов волонтерская активность является серьезным аргументом при поступлении в университет. Да это же то самое большинство, которое живет по принципу «око-за-око» (или реципрокного альтруизма), - они делают что-то для общества, а общество отвечает взаимностью. Такой нехитрый секрет филантропии.
Но филантропия может быть выгодной лишь там, где существует развитый институт репутации, рыночная экономика, конкурентная среда, социальные лифты. А в обществе, замкнутом на государственного бандита, есть свои эффективные способы добиться успеха и благополучия - по большей части они заключаются в том, чтобы присосаться к самому государственному бандиту тем или иным способом. Поэтому у нас так мало благотворителей и так много радетелей о патриотизме, борьбе с экстремизмом, воспитании подрастающего поколения, духовности и прочих важных материях, под которые легко и приятно пилить бюджет.
Филантропия как массовое явление может появиться у нас лишь в том случае, если наше общество станет подобным американскому (демократия, рынок, свободы там всякие, вот это все). Однако отечественные альтруисты своей готовностью идти на уступки государственного бандиту отдаляют наступление этих прекрасных времен (ну, не всё так шоколадно в Америке, как это кажется автору статьи). В сухом остатке мы получаем, что филантропы сегодняшние душат филантропов завтрашних. Такой парадокс альтруизма.
Михаил Пожарский
Отсюда: http://r-e-e-d.com/altruism/
Недавно актриса Чулпан Хаматова заявила, что готова сняться в новом ролике в поддержку Владимира Путина, если Владимир Путин построит еще одну детскую больницу. Это заявление вызвало вал обвинений в коллаборационизме - иначе говоря, повторение аналогичного скандала образца 2012 года, когда был снят первоначальный ролик.
Другой интересный кейс (на первый взгляд, никак не связанный с первым) - фонд «Династия» внесли в список «иностранных агентов». Фонд занимался поддержкой молодых ученых, издавал научно-популярную литературу, спонсировал просветительские интернет-проекты. По этому поводу в Москве недавно состоялся митинг - точнее, говорили на митинге больше о необходимости защиты абстрактной науки от неназванных мракобесов, каждый раз не забывая добавлять важную ремарку о том, что «наука вне политики». Сигнал был подан простой: мы не станем мешать жуликам и бандитам стоять во главе нашего общества, лишь бы они нас не трогали.
Таким образом, элита российского общества (причем элита без кавычек - научная и культурная) занимает позицию тотального конформизма и отказа от борьбы, а оправданием такой позиции является… альтруизм. Мол, мы хотим быть «вне политики» потому, что у нас есть фонд «Династия» и фонд «Подари жизнь». Не хотим вступать в конфронтацию - ведь тогда нам будут мешать творить добро на нашем отдельно взятом огороженном пятачке, заниматься просвещением и благотворительностью.
Позиция эта распространена в российском обществе гораздо шире, чем может показаться. Я встречал большое количество людей, которые занимаются бизнесом и страдают от государственной политики, но никогда не пойдут на условную Болотную площадь - лучше поедут помогать детскому приюту. Не меньше я встречал людей, работающих на само российское государство, прекрасно понимающих, как там обстоят дела, но предпочитающих заниматься этим именно ради редкой возможности сделать нечто полезное - например, обеспечить путь хотя бы скромного процента не распиленных средств до конечного получателя в лице больных детей, школ и т.д.
В общем, парадоксальным образом хорошие люди становятся несущей конструкцией плохой системы. Однако, если рассмотреть подробнее этот вопрос, можно выяснить, что никакого парадокса здесь нет: бездумный альтруизм может быть еще вреднее, чем психопатия, социопатия и прочие явно деструктивные модели поведения.
Дабы проиллюстрировать это наилучшим образом, достаточно обратиться к той самой науке, которая якобы вне политики. Классическая политологическая работа Роберта Аксельрода посвящена как раз вопросам развития кооперации, взаимодействия эгоистов и альтруистов, тому, как в условиях отсутствия центральной власти могли сформироваться основанные на взаимопомощи коллективы.
Основой данной работы является игра «дилемма заключенного» (самая известная из тех, что изучают в математической теории игр). Суть ее вкратце заключается в том, что у игроков есть всего две возможности - сотрудничать или обманывать. Когда оба игрока выбирают сотрудничество, выигрыш каждого из них составляет 3$. Когда один выбирает кооперацию, а второй обман, выигрыш обманщика равняется 5$, а обманутый не получает ничего. Если обманывают оба, - оба получают 1$. Известный парадокс данной игры заключается в том, что сотрудничество кажется выгодным вариантом для обоих игроков, но наиболее эффективной (доминантной) стратегией является обман (5$ лучше 3$, а 1$ лучше нуля). И когда оба игрока обманывают, наступает равновесие имени покойного Джона Нэша.
Отсюда следует, что никаких рациональных оснований для сотрудничества у людей нет вообще (это не так, и дальнейшие аргументы это подтверждают!), - и это крайне обнадеживает, особенно учитывая, что изначально данной игрой моделировали возможность ядерной войны.
Но дело меняется, когда игра из одиночной становится итерированной, то есть повторяется неопределенное количество раз. Здесь-то Аксельрод и объявил конкурс - на стратегию игры, которая поможет срубить наибольшее количество денег. Быстро выяснилось, что наиболее эффективной стратегией является та, которая следует принципу «око за око». Она начинает ход с сотрудничества, а затем просто повторяет последний ход другого игрока, - то есть отвечает отказом на отказ, но также способна прощать обманщика, если тот снова выберет сотрудничество.
Это проливает немного света на процесс эволюции сотрудничества как в человеческом обществе, так и во всей остальной живой природе. Главное, чтобы взаимодействие длилось неопределенное количество раз - тогда будет выгодно быть носителем стратегии око-за-око, а мошенником быть, наоборот, невыгодно.
Но по итогам создания модели общества (с сосуществующими в нем различными стратегиями) выяснилось, что даже в условиях доминирования модели «око-за-око» мошенники не исчезают - по той причине, что стратегия «око-за-око» наказывает мошенников, но никак не препятствует существованию альтруистических стратегий формата «божья роса», которые каждый раз выбирают сотрудничество (в том числе в ответ на обман). А уже эти альтруисты становятся кормовой базой для мошенников (вот почему нельзя прощать нераскаявшихся).
По итогам такого моделирования получалось, что система приходила к некому равновесию - большинство живет по принципу «око-за-око», есть также меньшинство гиперальтруистов и эксплуатирующий его «преступный мир». Реальное человеческое общество куда сложнее этой простенькой модели. Однако «сложнее» вовсе не значит «лучше» - в реальности мошенникам живется еще более вольготно, нежели в модели.
Человеческое общество отличается тем, что игра длится неопределенное количество раз лишь в малых группах людей. Как только группа преодолевает размер соседской общины, появляется возможность обмануть доверие и сбежать, повторив при необходимости. В модели стратегии взаимодействуют лишь друг с другом, но в реальности появляется проблема доступных всем общественных благ, от пользования которыми невозможно отстранить мошенников - она же «проблема безбилетника».
Все это приводит к необходимости появления той самой центральной власти. А это, в свою очередь, формирует новую проблему контроля над самой властью - ведь что, как не центральная власть, является наилучшим инструментом в руках мошенника?
Таким образом, альтруизм может служить источником многих бед. Можно найти много примеров того, как под флагом безвозмездной помощи, альтруизма и благотворительности кормят самое настоящее зло. Это могут быть государственные социальные программы, благодаря которым большие группы людей в Европе и США становятся профессиональными получателями пособий, формируют анклавы со средневековой религиозной этикой, превращаются в рассадники уличной преступности.
Сюда же можно отнести и международную помощь некоторым регионам Африки и Ближнего Востока - средства в итоге (в смысле, все то, что не было распилено международной бюрократией еще по дороге) идут вовсе не женщинам и детям, а на прокорм радикальных, террористических и военизированных группировок. Тем самым надолго консервируя нездоровую обстановку в данных регионах.
А в России и того хуже. Всякий благонамеренный альтруист, начиная со школьной учительницы (оправдывающей свое участие в фальсификации выборов тем, что она имеет возможность помогать детям) и заканчивая актрисой Хаматовой, является кормовой базой для самого опасного вида мошенников - государственного бандита, который, понятное дело, лишь уверится в эффективности «института заложников».
Что с этим делать, конечно, сложный этический вопрос. Но расчеты говорят, что более эффективной является та система, где не просто наказывают мошенников, но также наказывают тех, кто не наказывает мошенников (!!!). Поэтому с сугубо рациональной точки зрения правы те, кто устраивает травлю Хаматовой и прочих прекраснодушных деятелей, уличенных в альтруистическом коллаборационизме.
И, кажется, неправы те, кто утверждает, будто таким образом мы затаптываем немногие слабые ростки российской благотворительности. Верно лишь то, что ростки действительно слабые - Россия находится на 123-м месте мирового рейтинга филантропии, уступая таким странам как Афганистан, Малайзия и Нигерия. В общем, плакать о тяжких судьбах российской благотворительности не стоит - ее, считайте, и нет вообще. Но стоит задуматься, почему такие страны как США, Великобритания или Австралия находятся на первых местах этого рейтинга, чем они так отличаются?
Сразу отбросим разговоры о менталитете, духовности, нравственности, протестантской этике и прочих не имеющих отношения к реальной жизни вещам. В западном обществе благотворительность - это прежде всего то, что окупается. Американский медиамагнат Тед Тернер по этому поводу сказал: «Чем больше добра я делаю, тем больше денег получаю». Бизнесмен Роберт Лорш даже посчитал, что получает от 1.01 до 2 долларов на каждый доллар вложенный в благотворительность - 100% чистой прибыли. Благотворительность - вложение в репутацию, а репутация приносит деньги.
В общем, люди занимаются помощью другим потому, что это выгодно им самим. Компании могут прорекламировать себя в процессе благотворительной деятельности. Для будущих студентов волонтерская активность является серьезным аргументом при поступлении в университет. Да это же то самое большинство, которое живет по принципу «око-за-око» (или реципрокного альтруизма), - они делают что-то для общества, а общество отвечает взаимностью. Такой нехитрый секрет филантропии.
Но филантропия может быть выгодной лишь там, где существует развитый институт репутации, рыночная экономика, конкурентная среда, социальные лифты. А в обществе, замкнутом на государственного бандита, есть свои эффективные способы добиться успеха и благополучия - по большей части они заключаются в том, чтобы присосаться к самому государственному бандиту тем или иным способом. Поэтому у нас так мало благотворителей и так много радетелей о патриотизме, борьбе с экстремизмом, воспитании подрастающего поколения, духовности и прочих важных материях, под которые легко и приятно пилить бюджет.
Филантропия как массовое явление может появиться у нас лишь в том случае, если наше общество станет подобным американскому (демократия, рынок, свободы там всякие, вот это все). Однако отечественные альтруисты своей готовностью идти на уступки государственного бандиту отдаляют наступление этих прекрасных времен (ну, не всё так шоколадно в Америке, как это кажется автору статьи). В сухом остатке мы получаем, что филантропы сегодняшние душат филантропов завтрашних. Такой парадокс альтруизма.
Михаил Пожарский
Отсюда: http://r-e-e-d.com/altruism/