Страх в музыке: штудия по теме
открыл для себя арию Сусанны из одноименной оратории Генделя. в моём случае она вписалась в контекст нескольких других произведений, говорящих о страхе на музыкальном языке. все они, клипами или отсылками, приведены ниже. мне кажется, что тематическое единство очень заметно. предлагаю к прослушиванию в заданном порядке, добавляю поэтические тексты оригиналов и свои мысли по поводу.
1.
Пёрселл, "Гений холода" из оперы "Король Артур". Барочная риторика в действии, парадокс мольбы о смерти в устах "абстракции" (?):
What power art thou who from below
Hast made me rise unwillingly and slow
From beds of everlasting snow?
See'st thou not how stiff how stiff and wondrous old
Far far unfit to bear the bitter cold.
I can scarcely move or draw my breath...
Let me, let me, let me freeze again to death.
Еще не сама тема страха, но некое "пограничное состояние"...
2.
Пёрселл, несравненный "Плач Дидоны". парадокс памяти и забывания:
When I am laid, am laid in earth, May my wrongs create
No trouble, no trouble in thy breast;
Remember me, remember me, but ah! forget my fate.
Remember me, but ah! forget my fate.
3.
Собственно, вышеупомянутый Гендель:
Faith displays her rosy wing,
Cherubs songs of gladness sing,
Virtue clad in bright array,
Streaming with eternal day,
Whispers in my ravish'd ear:
"Innocence shall never fear,
Welcome to this bright abode,
Seat of angels, seat of God."
контекст можно вспомнить здесь: оклеветанная женщина готовится к смерти. те же риторические приёмы, как будто одно произведение помножено на другое... парадокс спокойствия в страхе.
4.
см. "Литания против страха" на Википедии
Наконец, в качестве обобщения, "Волшебная флейта": Spiel du die Zauberflöte an Sie schütze uns auf unsrer Bahn.
(Come, now, and play the flute! It will guide us on the dread path)
Мне кажется, что совмещение библейской, литургической и аллегорической тематики более чем закономерно - хотя трактовать не берусь. Стоит ли списывать любовь к парадоксам на барочную эстетику, или это нечто более общее?
Буду рад другим показательным примерам к штудии подобного рода.
1.
Click to viewПёрселл, "Гений холода" из оперы "Король Артур". Барочная риторика в действии, парадокс мольбы о смерти в устах "абстракции" (?):
What power art thou who from below
Hast made me rise unwillingly and slow
From beds of everlasting snow?
See'st thou not how stiff how stiff and wondrous old
Far far unfit to bear the bitter cold.
I can scarcely move or draw my breath...
Let me, let me, let me freeze again to death.
Еще не сама тема страха, но некое "пограничное состояние"...
2.
Пёрселл, несравненный "Плач Дидоны". парадокс памяти и забывания:
When I am laid, am laid in earth, May my wrongs create
No trouble, no trouble in thy breast;
Remember me, remember me, but ah! forget my fate.
Remember me, but ah! forget my fate.
3.
Собственно, вышеупомянутый Гендель:
Faith displays her rosy wing,
Cherubs songs of gladness sing,
Virtue clad in bright array,
Streaming with eternal day,
Whispers in my ravish'd ear:
"Innocence shall never fear,
Welcome to this bright abode,
Seat of angels, seat of God."
контекст можно вспомнить здесь: оклеветанная женщина готовится к смерти. те же риторические приёмы, как будто одно произведение помножено на другое... парадокс спокойствия в страхе.
4.
см. "Литания против страха" на Википедии
Наконец, в качестве обобщения, "Волшебная флейта": Spiel du die Zauberflöte an Sie schütze uns auf unsrer Bahn.
(Come, now, and play the flute! It will guide us on the dread path)
Мне кажется, что совмещение библейской, литургической и аллегорической тематики более чем закономерно - хотя трактовать не берусь. Стоит ли списывать любовь к парадоксам на барочную эстетику, или это нечто более общее?
Буду рад другим показательным примерам к штудии подобного рода.