"Играйте все этюды Черни!"(с)
Сегодня, 15 июля, исполняется 150 лет со дня кончины одного из самых известных композиторов всех времен и народов!..
Ну, по крайней мере, его уж точно знает (и, не будем уточнять каким словом, поминает) каждый, прошедший горнило начального этапа обучения на фортепиано..
Конечно же, речь о Карле Черни!..:)
Это имя стойко ассоциируется со школьной рутиной, скучной долбежкой и.. детством:).. Т.е. со всем чем угодно, только не с волшебством музыки и чудом вдохновения.. Но, много ли людей действительно знакомы с творчеством (недидактическим) этого композитора? И что мы вообще о нем знаем?..
Воспользуемся сегодняшним торжественным поводом и попробуем, хоть частично, восполнить пробел в этой информации.. А поскольку рассказать лучше и непринужденнее, чем это сделал в своей книге "Великие пианисты" Гарольд Шонберг, сложно, то, думаю, самым правильным будет просто процитировать соответствующий раздел оттуда:
"Известно, что в юности Черни изредка появлялся перед аудиторией, но он испытывал отвращение к путешествиям и не переносил напряжения игры перед публикой. Поэтому он оставался дома в Вене, преподавал и занимался композицией. Ничего другого он не хотел делать.
Он не был женат, не имел братьев, сестер и других близких родственников. Вместо этого у него были кошки. В доме их жило, обычно, от семи до девяти, некоторые из них время от времени рожали. Черни тратил много сил, стараясь устроить котят как можно удобнее.
Когда в 1857 году он скончался, то завещал свое значительное состояние Венской консерватории и на благотворительные цели. Он был невероятно плодовитым композитором: более тысячи сочинений было опубликовано, и огромное количество осталось в рукописях. Со скуфейкой на голове, он работал одновременно над четырьмя или пятью сочинениями, бегая от одного к другому по мере того, как высыхали чернила и можно было перевернуть страницу, и при этом не прекращал оживленный разговор со случившимися посетителями.
Не вся его музыка плоха; в 1940-х годах Владимир Горовиц откопал и исполнил вариации под названием La Ricordanza, весьма эффектные и представляющие достаточный и более чем чисто инструктивный интерес, чтобы рекомендовать их. Другое сочинение, которое, по-видимому, не исполнялось в концертах после 1850 года, но стоит внимания, это Соната-этюд {Senate d'Etude, op. 268). Это блестящая пьеса, удивительно романтичная, ее фактура требует высшей виртуозности.
Меньше вдохновляют сотни и сотни его упражнений, через которые пианистам, начиная с 1830-х годов, приходится пробиваться. Но это не уменьшает их педагогической ценности.
Черни родился в Вене в 1791 году. Отец Черни приехал в Вену из Богемии и устроился там учителем музыки. Он первый начал заниматься с Карлом, который в три года уже играл, в семь сочинял, а в десять мог исполнить что угодно из стандартного репертуара.
Венцель Крумпхольц, вращавшийся в богемной среде, друг и почитатель Бетховена, привел к нему юного Черни зимой 1799-1800 годов. Карл сыграл Патетическую сонату, и Бетховен сказал: «У мальчика есть талант. Я беру его в ученики и буду сам заниматься с ним. Присылайте его ко мне раз в неделю».
В 1805 году великий человек дал мальчику следующую рекомендацию: «Я, нижеподписавшийся, с удовольствием свидетельствую, что юный Карл Черни сделал исключительные успехи в игре на фортепиано, намного превосходящие то, что можно было бы ожидать в возрасте четырнадцати лет. Я считаю, что он заслуживает всяческой поддержки не только вследствие того, о чём я уже сказал, но также из-за его поразительной памяти».
После прекращения занятий с Бетховеном в 1803 году Карл оставался с ним в близких отношениях и исполнял много сочинений композитора - он первым сыграл в Вене концерт Emperor в феврале 1812 года.
Именно педагогическая деятельность Черни имеет первостепенное значение. Самым знаменитым его учеником был Франц Лист, но кроме него были Дёлер, Куллак, Жаель, Лешетицкий, Бельвиль - значительные музыканты следующего поколения. Многие из них преподавали. Лист не занимался этим систематически, Лешетицкий же был профессиональным педагогом, и в своих методах он многое почерпнул от Черни.
«Практический эмпиризм» - так Куллак описывал преподавание Черни. В отличие от Гуммеля, он не опирался на какие-либо предвзятые идеи относительно фортепианной техники и считал, что в реальной практике невозможен метод, пригодный для всех. Он говорил, что это касалось даже аппликатуры, поскольку руки различаются по размеру, форме и строению. В каждой музыкальной пьесе должен применяться свой, подходящий для нее прием.
В некоторых своих методических пособиях он мог быть дидактичен, как любой теоретик: «Большой палец никогда не должен играть на черных клавишах. Никогда не берите последовательно две или более клавиши одним пальцем. В гаммах мизинец недопустим на черных клавишах». Но в реальной практике он проявлял гибкость.
Подробное описание той роли, которую Черни сыграл в истории пианизма, с учетом вклада Листа и Лешегицкого, еще ждет своего часа. Являлось ли преподавание двух этих Великих учителей отражением принципов Черни (что, кажется, справедливо в отношении Лешетицкого)? Тогда в Черни следует видеть источник современного пианизма.
Подобно Крамеру и некоторым другим старым виртуозам, Черни пережил свое время. Когда Шопен приезжал в Вену, он навестил мастера и даже играл с ним на двух роялях. «Он хороший человек, но и только», - писал Шопен домой. Как всегда, Шопен был остроумен и слегка язвителен: «Он переложил еще одну увертюру на восемь роялей для шестнадцати пианистов и совершенно счастлив этим». Они нежно распрощались друг с другом, и Шопен отметил, что «сам Черни был душевнее, чем любое из его сочинений»."
Написано, конечно же, весьма остроумно, как и все у Шонберга.., но, все же, думается излишне снисходительно.. В реальных творческих способностях Черни легко убедиться, познакомившись хотя бы с его сонатами, ноты которых выложены на сайте - http://imslp.org/wiki/Category:Czerny%2C_Carl
Есть там и упоминаемая в статье Шонберга Соната-этюд (№ 10, ор. 268).. Но и три остальные, имеющиеся там, на мой взгляд заслуживают внимания исполнителей.. Прекрасная, вдохновенная музыка, полная драматизма и неподдельного чувства..
Может быть уже настало время исполнить их публично?)
Ну, по крайней мере, его уж точно знает (и, не будем уточнять каким словом, поминает) каждый, прошедший горнило начального этапа обучения на фортепиано..
Конечно же, речь о Карле Черни!..:)
Это имя стойко ассоциируется со школьной рутиной, скучной долбежкой и.. детством:).. Т.е. со всем чем угодно, только не с волшебством музыки и чудом вдохновения.. Но, много ли людей действительно знакомы с творчеством (недидактическим) этого композитора? И что мы вообще о нем знаем?..
Воспользуемся сегодняшним торжественным поводом и попробуем, хоть частично, восполнить пробел в этой информации.. А поскольку рассказать лучше и непринужденнее, чем это сделал в своей книге "Великие пианисты" Гарольд Шонберг, сложно, то, думаю, самым правильным будет просто процитировать соответствующий раздел оттуда:
"Известно, что в юности Черни изредка появлялся перед аудиторией, но он испытывал отвращение к путешествиям и не переносил напряжения игры перед публикой. Поэтому он оставался дома в Вене, преподавал и занимался композицией. Ничего другого он не хотел делать.
Он не был женат, не имел братьев, сестер и других близких родственников. Вместо этого у него были кошки. В доме их жило, обычно, от семи до девяти, некоторые из них время от времени рожали. Черни тратил много сил, стараясь устроить котят как можно удобнее.
Когда в 1857 году он скончался, то завещал свое значительное состояние Венской консерватории и на благотворительные цели. Он был невероятно плодовитым композитором: более тысячи сочинений было опубликовано, и огромное количество осталось в рукописях. Со скуфейкой на голове, он работал одновременно над четырьмя или пятью сочинениями, бегая от одного к другому по мере того, как высыхали чернила и можно было перевернуть страницу, и при этом не прекращал оживленный разговор со случившимися посетителями.
Не вся его музыка плоха; в 1940-х годах Владимир Горовиц откопал и исполнил вариации под названием La Ricordanza, весьма эффектные и представляющие достаточный и более чем чисто инструктивный интерес, чтобы рекомендовать их. Другое сочинение, которое, по-видимому, не исполнялось в концертах после 1850 года, но стоит внимания, это Соната-этюд {Senate d'Etude, op. 268). Это блестящая пьеса, удивительно романтичная, ее фактура требует высшей виртуозности.
Меньше вдохновляют сотни и сотни его упражнений, через которые пианистам, начиная с 1830-х годов, приходится пробиваться. Но это не уменьшает их педагогической ценности.
Черни родился в Вене в 1791 году. Отец Черни приехал в Вену из Богемии и устроился там учителем музыки. Он первый начал заниматься с Карлом, который в три года уже играл, в семь сочинял, а в десять мог исполнить что угодно из стандартного репертуара.
Венцель Крумпхольц, вращавшийся в богемной среде, друг и почитатель Бетховена, привел к нему юного Черни зимой 1799-1800 годов. Карл сыграл Патетическую сонату, и Бетховен сказал: «У мальчика есть талант. Я беру его в ученики и буду сам заниматься с ним. Присылайте его ко мне раз в неделю».
В 1805 году великий человек дал мальчику следующую рекомендацию: «Я, нижеподписавшийся, с удовольствием свидетельствую, что юный Карл Черни сделал исключительные успехи в игре на фортепиано, намного превосходящие то, что можно было бы ожидать в возрасте четырнадцати лет. Я считаю, что он заслуживает всяческой поддержки не только вследствие того, о чём я уже сказал, но также из-за его поразительной памяти».
После прекращения занятий с Бетховеном в 1803 году Карл оставался с ним в близких отношениях и исполнял много сочинений композитора - он первым сыграл в Вене концерт Emperor в феврале 1812 года.
Именно педагогическая деятельность Черни имеет первостепенное значение. Самым знаменитым его учеником был Франц Лист, но кроме него были Дёлер, Куллак, Жаель, Лешетицкий, Бельвиль - значительные музыканты следующего поколения. Многие из них преподавали. Лист не занимался этим систематически, Лешетицкий же был профессиональным педагогом, и в своих методах он многое почерпнул от Черни.
«Практический эмпиризм» - так Куллак описывал преподавание Черни. В отличие от Гуммеля, он не опирался на какие-либо предвзятые идеи относительно фортепианной техники и считал, что в реальной практике невозможен метод, пригодный для всех. Он говорил, что это касалось даже аппликатуры, поскольку руки различаются по размеру, форме и строению. В каждой музыкальной пьесе должен применяться свой, подходящий для нее прием.
В некоторых своих методических пособиях он мог быть дидактичен, как любой теоретик: «Большой палец никогда не должен играть на черных клавишах. Никогда не берите последовательно две или более клавиши одним пальцем. В гаммах мизинец недопустим на черных клавишах». Но в реальной практике он проявлял гибкость.
Подробное описание той роли, которую Черни сыграл в истории пианизма, с учетом вклада Листа и Лешегицкого, еще ждет своего часа. Являлось ли преподавание двух этих Великих учителей отражением принципов Черни (что, кажется, справедливо в отношении Лешетицкого)? Тогда в Черни следует видеть источник современного пианизма.
Подобно Крамеру и некоторым другим старым виртуозам, Черни пережил свое время. Когда Шопен приезжал в Вену, он навестил мастера и даже играл с ним на двух роялях. «Он хороший человек, но и только», - писал Шопен домой. Как всегда, Шопен был остроумен и слегка язвителен: «Он переложил еще одну увертюру на восемь роялей для шестнадцати пианистов и совершенно счастлив этим». Они нежно распрощались друг с другом, и Шопен отметил, что «сам Черни был душевнее, чем любое из его сочинений»."
Написано, конечно же, весьма остроумно, как и все у Шонберга.., но, все же, думается излишне снисходительно.. В реальных творческих способностях Черни легко убедиться, познакомившись хотя бы с его сонатами, ноты которых выложены на сайте - http://imslp.org/wiki/Category:Czerny%2C_Carl
Есть там и упоминаемая в статье Шонберга Соната-этюд (№ 10, ор. 268).. Но и три остальные, имеющиеся там, на мой взгляд заслуживают внимания исполнителей.. Прекрасная, вдохновенная музыка, полная драматизма и неподдельного чувства..
Может быть уже настало время исполнить их публично?)