Коты, арбузная война и Аустерлиц с его высоким потолком
Как же приятно беззлобно поржать над котами, когда они свирепо косячат, но на днях кошачий бог им возместил сполна. Они принесли ему обильную жертву - 86 килограмм моей туши. А ведь, столь славный пир духа им ничего, вроде бы, не предвещало.
Люблю я исступленно поточить хавчик прямо за компом. Но аккуратно: салфеточки, тарелочки, изящно отставленный мизинец - культура так и брызжет. Когда несу бутеры к "контуперному" креслу, то по пути делюсь с кухонной стражей - котами Чернухой и Беляшиком. Они получают по кусочку и "таможня дает добро". В этот раз, я нес тарелку с дольками арбуза, полагая, что котам такое блюдо сугубо не интересно. Коты считали кардинально иначе.
Увидев, что я прохожу с чем-то похожим на мясо в руках без внимания к ним, коты решили напомнить о правилах пересечения госграницы в районе кухни и ринулись наперерез, под ноги, слившись в один орущий мохнатый клубок жадности. Радищевское: "Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй" - это о них, в тот момент. Споткнувшись о Чернуху, перешагивая чтобы её не раздавить, я на скорости, чуть было не надел как тапок на босу ногу забежавшего вперед Беляшика.
Это был бы, реально дорогой, дизайнерский тапок из натурального меха, украшенный огромными очумело-голубыми глазами. Но он увернулся и в ужасе вцепился передними клешнями мне в левую ногу чуть выше лодыжки, пытаясь для надежности сцепления доцарапаться когтями до самой берцовой кости. Больно было адски и пока я пытался сохранять равновесие, Беляшик развевался на моей ноге с видом флага крайне независимого государства.
Чтобы стряхнуть с себя не раздавив и этого испуганного котоцефала, я трагически отклонился от расчетной траектории и стал заваливаться. По опыту зная, что падать на пол не очень комфортно, я попытался волевым усилием догнуть траекторию еще вправо и упасть на диван. Но то ли воли не хватило, то ли вес Беляшика вносил коррективы в физику процесса в нашей с ним неинерциальной системе отсчёта и траекторию я, таки, не выдержал.
Арбуз кровавыми лохмотьями покрыл пол вокруг меня, котов накрыла волна восторга, которая тут же угасла, как только они принюхались к этому "красному мясу". Коты ретировались, я остался лежать на поле брани один. Надо мной не было ничего уже, кроме потолка, - высокого потолка, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми трещинками. "Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал", - подумал я и кряхтя стал подниматься.
Люблю я исступленно поточить хавчик прямо за компом. Но аккуратно: салфеточки, тарелочки, изящно отставленный мизинец - культура так и брызжет. Когда несу бутеры к "контуперному" креслу, то по пути делюсь с кухонной стражей - котами Чернухой и Беляшиком. Они получают по кусочку и "таможня дает добро". В этот раз, я нес тарелку с дольками арбуза, полагая, что котам такое блюдо сугубо не интересно. Коты считали кардинально иначе.
Увидев, что я прохожу с чем-то похожим на мясо в руках без внимания к ним, коты решили напомнить о правилах пересечения госграницы в районе кухни и ринулись наперерез, под ноги, слившись в один орущий мохнатый клубок жадности. Радищевское: "Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй" - это о них, в тот момент. Споткнувшись о Чернуху, перешагивая чтобы её не раздавить, я на скорости, чуть было не надел как тапок на босу ногу забежавшего вперед Беляшика.
Это был бы, реально дорогой, дизайнерский тапок из натурального меха, украшенный огромными очумело-голубыми глазами. Но он увернулся и в ужасе вцепился передними клешнями мне в левую ногу чуть выше лодыжки, пытаясь для надежности сцепления доцарапаться когтями до самой берцовой кости. Больно было адски и пока я пытался сохранять равновесие, Беляшик развевался на моей ноге с видом флага крайне независимого государства.
Чтобы стряхнуть с себя не раздавив и этого испуганного котоцефала, я трагически отклонился от расчетной траектории и стал заваливаться. По опыту зная, что падать на пол не очень комфортно, я попытался волевым усилием догнуть траекторию еще вправо и упасть на диван. Но то ли воли не хватило, то ли вес Беляшика вносил коррективы в физику процесса в нашей с ним неинерциальной системе отсчёта и траекторию я, таки, не выдержал.
Арбуз кровавыми лохмотьями покрыл пол вокруг меня, котов накрыла волна восторга, которая тут же угасла, как только они принюхались к этому "красному мясу". Коты ретировались, я остался лежать на поле брани один. Надо мной не было ничего уже, кроме потолка, - высокого потолка, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми трещинками. "Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал", - подумал я и кряхтя стал подниматься.