Беседа Дмитрия Быкова и не только с Владимиром Зеленским // «Новая газета», 20 августа 2021 года
Владимир Зеленский: «Украина живет в present continuous. Мир - тоже»
Президент Украины ответил на вопросы спецкора «Новой» Дмитрия Быкова.
Владимир Зеленский провёл встречу с журналистами в почти нормандском формате: американка, немец, француз, украинец и русский. С немецкой стороны - Майкл Бакфиш [«Funke Media»], с американской - Изабель Хуршудян [«Washington Post»], с французской - Стефан Сиоан [«Libération»], с украинской - Виталий Сыч [«НВ»], а с русской - я, грешный.
Разговор был общий, и в «Вашингтон пост» уже появились некоторые его фрагменты. Я тоже цитирую всё самое интересное - плюс вопросы, которые персонально предложила «Новая газета». Никакого их предварительного согласования не было, карантина - тем более, мобильники не отбирали.
Зеленский производит впечатление человека быстроумного, хитрого, профессионально лицедействующего, реагирующего на все реплики и чрезвычайно памятливого. Мне всегда казалось, что в столь переломный момент украинской истории актёр на президентском посту - рискованный выбор, но после этого двухчасового разговора мне представляется, что против братца Медведя наиболее эффективен братец Лис, умеющий играть, превращаться и насмехаться.
Здесь есть важное стилистическое возражение той тошнотворной серьёзности, с которой мы сталкиваемся в России.
[Майкл Бакфиш:]
- Ангела Меркель собирается посетить Владимира Путина. Вас не беспокоит, что она сначала едет к нему?
[Владимир Зеленский:]
- Меня вообще не беспокоит, когда люди путешествуют самолётами. Мне скорее приятно, что это будет прямой рейс из Москвы в Киев - их давно не было.
[Майкл Бакфиш:]
- Какие послания, по-вашему, она привезёт вам?
[Владимир Зеленский:]
- Я не Ванга и не могу предсказать, о чём они будут говорить. Я - президент Украины и думаю прежде всего о своей стране. О том, чтобы обеспечить её безопасность. Думаю, прежде всего они будут обсуждать нашу долгожданную встречу, намеченную ещё в Нормандии. Моя позиция была - обсудить вопрос о «Северном потоке» ещё в нормандском составе. Канцлер Меркель всегда выступала за диалог с Путиным. И при этом всегда хотела поддерживать тёплые, добрые отношения с Украиной: многие говорят, что с её стороны это только прагматизм, но я так не считаю. При этом мне кажется, что за двумя зайцами в этом случае гнаться бессмысленно. Я не думаю, что она везёт нам какой-то подарок из Москвы. Вероятно, что у неё есть предложения - возможно, какие-то гарантии России по объёму газа, который пойдёт через украинскую трубу. В любом случае она летит не просто поговорить - конфетно-букетный период, когда нас радовал сам факт встречи, давно миновал.
[Майкл Бакфиш:]
- Как вы относитесь к перспективе появления в результате немецких выборов представителя партии зелёных на посту немецкого канцлера?
[Владимир Зеленский:]
- Мне кажется, было бы симметрично, если бы во главе Украины стоял Зеленский, а во главе Германии - «зелёный». Насколько я знаю этого кандидата, он очень хороший человек.
[Изабель Хуршудян:]
- Каковы перспективы принятия Украины в НАТО?
[Владимир Зеленский:]
- Когда-то, когда я учился в спецшколе, мне казалось, что я знаю английский, с годами это представление скорректировалось, но основы грамматики я помню: так вот, процесс приёма в НАТО находится в герундии, в present continuous. Я только хочу заметить, что чем дольше Украину не берут в НАТО и в Евросоюз, тем больше и ярче показывают всему миру, что Россия является самым влиятельным мировым лидером. С каждым годом, на который затягивается принятие Украины в НАТО, влияние России растёт, и это кажется мне неоправданным. Если Украина воспринимается как равноправная - почему некоторые страны все-таки равнее? Но, с другой стороны, пребывание в процессе, в фазе роста - всегда лучше стагнации.
[Стефан Сиоан:]
- Считаете ли вы, что западные партнёры предали Украину, договорившись о «Северном потоке»?
[Дмитрий Быков:]
- К политике трудно подходить с моральными категориями.
[Владимир Зеленский:]
- Тоже верно. Что ж, мы не скрываем, нас не удовлетворяет позиция по «Северному потоку». Во время переговоров с президентом Байденом я ему это скажу. Но вообще-то Украина будет делать всё, что от неё зависит, потому что ситуация далека от разрешения. Одно дело - построить «Северный поток» (а он построен пока на 99 процентов, у нас остаётся процент)…
[Стефан Сиоан:]
- Это и есть масштаб возможного влияния на ситуацию.
[Владимир Зеленский:]
- Не скажите, посмотрим. Совсем другое дело - ввести его в действие, имплементировать. Компенсация - миллиард долларов, но мы считаем её недостаточной, там много вопросов. В целом ситуация - как плохое кино, когда мы знаем, чем фильм закончится, но до последнего надеемся, что в нём появится неожиданный поворот. Россия однозначно уверена в хеппи-энде. Она создаёт на газовом рынке искусственный дефицит, доводит стоимость газа до 585. Нам, однако, кажется, что процентов на тридцать-сорок есть шанс повлиять на развитие этого сюжета.
[Майкл Бакфиш:]
- Простите за провокационный вопрос, но не стоит ли вам использовать эту ситуацию как шанс прорыва в зелёной экономике? Солнце, ветер… Эта история может стать вашим благословением!
[Владимир Зеленский:]
- У Украины, слава богу, есть атомная энергетика. Кроме того, мы будем продолжать переговоры о поставках сжиженного газа танкерами LNG через Босфор. На сегодняшний день Украина практически втрое перекрывает свои потребности в тепле. Что до солнца - несмотря на уникальные условия, в особенности на юге, солнечных дней у нас не так уж много. То ли дело ветер, в особенности на море. Мы тратим сотни миллионов долларов на разработку накопительных систем для ветровой и солнечной энергии. Это очень дорого. Мы компенсируем затраты бизнесу, всем, кто работает с зелёной энергетикой: у нас самая большая компенсация в Европе. Мы будем делать всё, чтобы использовать упомянутый вами шанс, но не упустим и ту синицу, что у нас в руках.
[Дмитрий Быков:]
- Простите, коллеги, я должен напомнить, что Russia still exists. По-русски можно?
[Владимир Зеленский:]
- У нас свободная страна, разве вы ещё не поняли?
[Дмитрий Быков:]
- От этого вопроса зависят сотни судеб. Что можно сказать о судьбе пленных, ожидающих обмена в «ДНР-ЛНР»? Людей там набирают для обменного фонда, по надуманным обвинениям, за любую реплику в сетях или в общественном месте, они содержатся в чудовищных условиях, прогресса в обмене давно нет, а после случая Сенцова казалось…
[Владимир Зеленский:]
- У меня тоже было ощущение, что после возвращения Олега Сенцова, Эдема Бекирова, 25 моряков, всего, насколько помню, 177 человек, это сдвинется. Я продолжаю настаивать, что нормандская встреча была тяжёлая, драматичная, но позитивная, она внушала осторожный оптимизм. И прорыв был в первую очередь в том, что мы вернули людей из Москвы. С боевиками обмениваться уже удавалось, а вот с Москвой - впервые. И все это умерло, птица не взлетела. Ужасно проводить игровую аллегорию, но сейчас мяч на стороне президента России. Лично. У нас была гуманитарная нормандская договорённость, вынесенная в отдельный пункт: Прежде всего нужно прекратить огонь, затем обеспечить доступ Красного Креста. Мы забрали тогда Станислава Асеева, писателя, журналиста - он был в концентрационном лагере. Так что условия, которые там созданы, мы представляли. Чтобы не бить горшки, мы сказали: пусть зайдёт Красный Крест, мы не настаиваем, чтобы это были мы… Пусть они зайдут во все тюрьмы и проверят их состояние. За это время мы приготовим второй список. Об этом мы договорились лично - с Меркель, Макроном и Путиным. И - ничего. Красный Крест туда не пустили, а машины Красного Креста, которые показывают боевики на своей территории,- это совсем другие машины, они гуманитарную помощь везут. Потом нас втянули в долгую, длинную, медленную историю. Медведчука, кстати, ещё и близко не было. Мы передали список. Приняли список, который нам передали русские и дэнээровцы. Договорились, что передаём всё в ОБСЕ, они делают верификацию, отпускаем людей и открываем КПВВ (Контрольные пункты въезда-выезда). А они списка не передали, и я не знаю, с чем это связано. Из моего опыта - это связано только с нежеланием одного человека. Нас долго кормили обещаниями - якобы у них нет технической возможности достроить КПВВ. Но у них есть техническая возможность. Мы специально проверяли, все грузы проходят прекрасно. Они могли открыть и КПВВ для людей, могли дать людей на обмен, могли впустить Красный Крест. Ни малейшего желания реально разменять пленных мы с той стороны не видим.
[Дмитрий Быков:]
- Но почему вы думаете, что всё зависит лично от Путина?
[Владимир Зеленский:]
- Когда с ним сидели за столом и договорились, через неделю сто человек ушли, не глядя ни на какие законодательные моменты. Когда у него есть желание - сразу есть результат. Если вы не доверяете нам - пусть пленных считает и оценивает международная организация. И когда Путин лично даёт команду - всё немедленно двигается.
[Дмитрий Быков:]
- Может, стоит перейти к плану «B»? Была идея кластеров, дорожной карты…
[Владимир Зеленский:]
- Я считаю, что ещё не исчерпан план «А». Но сто тысяч российских военнослужащих сохраняются на наших границах. Выстрелов меньше, смертей меньше, напряжение сохраняется. Был сигнал от президента России - якобы мы готовы к двухстороннему диалогу, но теперь Россия делает всё, чтобы эта встреча не состоялась. Песков говорит: нужно утвердить повестку. Но повестку мы знаем назубок.
[Дмитрий Быков:]
- Может быть, Украина могла бы стать центром свободного славянского мира, принять оппозицию, показать России альтернативу? Закон о языке, мне кажется, этому не способствует, а рост национализма вообще как-то странен в XXI веке.
[Владимир Зеленский:]
- Но вы ведь знаете - мы очень открыты. Мы принимаем людей из России, Белоруссии, даём убежище, мы особенно заинтересованы в притоке интеллектуалов, в гуманитарной сфере… Вы, кстати, приехали на эту встречу из Одессы - кто там мешает говорить по-русски? И работать там вам тем более никто не воспрепятствует. Мы исходим из того, что живём рядом и границу не передвинешь. Но, видите ли, есть вещи необратимые. Я лично знаю нескольких журналистов, которые всегда говорили только по-русски. После начала войны они отказались от русского языка: больше нельзя. Особенно когда смотришь пропаганду на российском телевидении. Это даже не заслуживает названия вранья, потому что враньё должно быть хоть сколько-то профессионально. А это просто бред, бред наглый, с полным сознанием безнаказанности и государственной востребованности. Никто больше не повредил русскому языку в Украине, чем российская пропаганда. Что касается национализма - он есть везде в мире, присутствует практически в любом парламенте, но в украинском никого из радикальных националистов нет. Не найдёте вы их тут при всём желании, и это отражение реального выбора народа. И президента Украины, уж простите, вы никак националистом не назовёте. И говорить, что здесь запрещают русские каналы… Их запрещают не за то, что они русские, и тем более не за язык. CNN никто не запрещает. Идёт ведь не просто война. Это война многослойная: горячая, информационная, газовая, теперь добавили к ней ещё религиозную… Давайте закончим войну. И тогда уже договоримся о языке и обо всём остальном. Пока этот пазл не складывается, и чем дольше - тем ситуация необратимее. А жить всё равно придётся рядом, это данность, которую не отменить.
https://www.president.gov.ua/ru/news/volodimir-zelenskij-ya-ne-ochikuyu-sho-angela-merkel-priyide-70157
https://www.president.gov.ua/news/volodimir-zelenskij-ya-ne-ochikuyu-sho-angela-merkel-priyide-70157
https://www.president.gov.ua/ru/news/poki-pivnichnij-potik-2-ne-zapushenij-ukrayina-aktivno-vede-70165
https://www.president.gov.ua/news/poki-pivnichnij-potik-2-ne-zapushenij-ukrayina-aktivno-vede-70165
https://www.president.gov.ua/ru/news/ukrayina-za-ostanni-roki-stvorila-antikorupcijnu-infrastrukt-70169
https://www.president.gov.ua/news/ukrayina-za-ostanni-roki-stvorila-antikorupcijnu-infrastrukt-70169
Ahead of White House meeting, Ukraine’s Zelensky expresses frustration with Western allies
Ahead of his meeting with President Biden at the end of the month, Ukrainian President Volodymyr Zelensky has expressed frustration with Western allies' hesitancy to greenlight Kyiv's accession to NATO and taken issue with Biden's comment that the country still has “to clean up corruption” before it can be considered for membership in the military alliance.
In a wide-ranging interview Wednesday with The Washington Post and four other media outlets, Zelensky said the ambiguity over Ukraine’s NATO admittance is “a signal to other countries that you guys are not welcome here, and Russia is just around the corner, increasing its clout.”
Zelensky’s White House visit - something he’s been pushing Washington for since his infamous call with President Donald Trump two years ago prompted impeachment hearings - comes as Zelensky has increasingly voiced his disenchantment with the lack of Western support in Ukraine’s battles with Russia.
Seven years after Russia annexed Ukraine’s Crimean Peninsula and backed separatists in the east of the country, the conflict has shown no signs of ending. About 13,000 people have been killed, though the last large-scale fighting was more than four years ago. Tensions in the region spiked this spring when Russia massed troops and military hardware along the border in what it said were military exercises.
Russia partially pulled back those forces in April. But Zelensky cautioned that the buildup remains, as Russia left behind some equipment near the border and could rapidly ramp up its troop presence “at any given moment.”
Zelensky has said being a NATO nation would offer Ukraine protection from a fresh Russian offensive. Countries in the alliance have a mutual-defense pact, meaning that if one nation is attacked, the others will join in the response. But admitting Ukraine risks provoking Moscow - President Vladimir Putin has called it a “red line,” and he raised the issue in his June summit with Biden in Geneva.
Asked for a “yes or no” about Ukraine’s NATO candidacy in June, Biden said, “School’s out.” He added that Kyiv still needed to address corruption issues and meet other criteria.
“It’s very popular to accuse Ukraine of corruption, and it’s not that I hold these views only since I became president, but I’ve always felt offended by this,” Zelensky said. “Because you know what? No country is free of corruption.”
Zelensky, 43, was a comedian who played a president on his hit sitcom before he swept to a resounding victory in Ukraine’s election two years ago. But while Zelensky ran on an anti-establishment and reformist message, pledging to break the grip that powerful oligarchs have on the country, he’s made little headway.
This summer, Zelensky pushed what’s known as the oligarch bill, which would force tycoons subject to the law to disclose their assets. It would also bar them from financing political parties, holding government posts and taking part in privatizations. The legislation is a step toward appeasing the International Monetary Fund, which has put a $5 billion loan deal on hold because of concerns about reforms.
But critics have said that the two leading oligarchs targeted so far have been Zelensky’s political rivals. Viktor Medvedchuk, a multimillionaire and friend of Putin, was charged with treason. Petro Poroshenko, a confectionary and media magnate and the president defeated by Zelensky in the 2019 election, has also been the target of numerous corruption probes.
Meanwhile, recent polling has shown that support for Zelensky has slumped, though he’s still more favored than other Ukrainian political leaders.
He will take another hit with the soon-to-be-completed Nord Stream 2 pipeline, which will link Russian natural gas directly with Europe, via Germany. Because the pipeline circumvents Ukraine, a current transit partner with Russia, Kyiv could lose some $2 billion in annual payments from Moscow as part of a contract for Russian gas that’s set to end in 2024.
Ukraine had been counting on U.S. measures to halt the controversial project, but in May, the Biden administration said it had decided against imposing sanctions on the company in charge of Nord Stream 2 in an effort to rebuild relations with Germany.
In exchange for an end to U.S. efforts to block Nord Stream 2, the countries agreed that Germany would invest in Ukraine’s green technology infrastructure, and Berlin and Washington would work together on initiatives to mitigate Russia’s energy dominance in Europe.
Zelensky said Wednesday that he doesn’t “really have much faith” that all of the commitments of the agreement would be met. Asked if he viewed the pact between the United States and Germany as a betrayal, Zelensky shrugged and smiled.
“Certainly, I’m not happy about this arrangement, if I can call it that, and the format in which it was achieved,” he said.
Though construction of the pipeline is scheduled to be completed on Monday, according to German broadcaster Deutsche Welle, Zelensky said he would once again appeal to Biden to intervene during their meeting at the White House on Aug. 31.
Zelensky on Wednesday repeatedly stressed security concerns for Ukraine once Nord Stream 2 becomes operational, noting that Moscow could become more aggressive in its dealings with Kyiv once Ukraine is no longer a transit space for Russian gas.
In July, the Kremlin published a 5,000-word Putin-penned essay titled “On the Historical Unity of Russians and Ukrainians,” in which he claimed that “Ukrainians and Russians are generally one people.”
While some analysts dismissed the article as propaganda, Alexei Venediktov, the prominent editor in chief of the Echo of Moscow radio station, said it will be “the basis of future and current policy of the Russian Federation on Ukraine.”
Venediktov added that “Putin lays out territorial pretensions to Ukraine.”
As for his feelings about Putin, Zelensky described his Russian counterpart as being “irrational” and “emotional, sometimes even highly emotional.”
“He is too emotional when it comes to Ukraine,” Zelensky added.
Isabelle Khurshudyan // «Washington Post», 19.08.2021
Volodymyr Zelensky : «Je me sens dans une attente permanente face à l’Otan et l’UE»
Gazoduc, crise avec la Russie, érosion de la confiance en l’Europe et l’Amérique... A l’occasion des 30 ans de l’indépendance de son pays mardi prochain, le président ukrainien a confié ses doutes mercredi à Kiev à plusieurs médias, dont «Libération».
Mercredi après-midi, Kiev sèche à peine d’un furtif orage qu’un fracas déchire le ciel, le trafic habituel de la ville se fige, dans le tremblement des chenilles, pour laisser place aux répétitions grandeur nature de la grande parade militaire qui ponctuera le 24 août les célébrations des 30 ans de l’indépendance ukrainienne. Au même moment, dans la rue Bankova, siège de la présidence, Volodymyr Zelensky, 43 ans, le seul chef d’Etat d’une république ex-soviétique qui n’était encore qu’un jeune adolescent en 1991, noircit son agenda et entame une des séquences diplomatiques les plus complexes qu’il ait eue à affronter depuis son élection, cruciale pour les 30 prochaines années de son pays.
Dimanche, il accueillera à Kiev la chancelière allemande, Angela Merkel, alors que lundi se tiendra dans la capitale la «plateforme de Crimée», le premier sommet international au sujet de la désoccupation de la péninsule annexée par la Russie en 2014, où seront représentés quelque 35 pays, le ministre des Affaires étrangères, Jean-Yves Le Drian, faisant le déplacement pour la France. Le 24 août, le sixième chef d’Etat ukrainien présidera aux festivités officielles qui commémorent l’indépendance, mais aussi de façon synchrone la fin de sept décennies de domination soviétique. Enfin, le 30 août, Volodymyr Zelensky se rendra à Washington où il sera reçu à la Maison Blanche par son homologue américain Joe Biden.
Le jeune président ukrainien pourrait laisser des plumes dans l’affaire, car les enjeux de ces rendez-vous sont énormes, et Zelensky n’a pas la main. Avant de se rendre à Kiev, la chancelière allemande fera escale à Moscou, et pour son anniversaire, l’Ukraine pourrait recevoir un cadeau empoisonné de la part de ses partenaires. Selon plusieurs sources, les Russes et les Allemands pourraient annoncer le 23 août l’achèvement des derniers tronçons du gazoduc Nord Stream 2, auquel l’Ukraine, premier pays par lequel transite le gaz russe, s’oppose. Et cela 24 heures avant une célébration d’indépendance qui hérisse les Russes au plus haut point, ainsi que le jour anniversaire de la signature du pacte germano-soviétique, en 1939. En guerre avec la Russie depuis sept ans, l’Ukraine perd un de ses leviers géopolitiques, le gaz, et sa confiance en l’Europe et l’Amérique s’érode.
En attendant, depuis son bureau où il a reçu «Libération» ainsi que le «Washington Post», le groupe de presse allemand «Funke» et l’hebdomadaire ukrainien «Novoe Vremia», Volodymyr Zelensky pilote une autre mission délicate - l’exfiltration d’une centaine de ressortissants ukrainiens, dont une douzaine de personnels de sécurité, bloqués en Afghanistan. Aux journalistes, le président sous pression a partagé ses réflexions sur les dossiers diplomatiques, la crise du gaz, le Donbass, mais aussi ses doutes : il dit n’avoir «plus beaucoup confiance» dans les engagements des Occidentaux.
- Angela Merkel a toujours souhaité le maintien du dialogue avec Moscou. Pensez-vous qu’elle ait été trop conciliante dans son approche avec le Kremlin ?
- Je crois qu’elle se trouve dans une situation qui n’est pas simple. Elle a toujours voulu aider l’Ukraine. Mais en même temps elle veut maintenir de bonnes relations humaines ou économiques, ce que nos partenaires allemands appellent des «relations pragmatiques». Or, c’est une position difficile à tenir car la chancelière voudrait que les élections en Allemagne se déroulent sans surprise pour elle, alors qu’il est clair que la Fédération de Russie souhaite jouer de son influence. Plusieurs éléments jouent donc en faveur du caractère plutôt «doux» du dialogue entre l’Allemagne et la Russie. Mais si vous voulez mon avis personnel, je crois que la chancelière n’y arrivera pas : il n’est pas possible de s’asseoir sur deux chaises à la fois, surtout quand la distance entre ces deux chaises augmente de jour en jour.
- Qu’attendez-vous de l’Allemagne mais aussi d’autres partenaires internationaux en compensation de l’achèvement probable de Nord Stream 2 ?
- Je ne crois pas qu’on vienne nous voir pour apporter des cadeaux. Soyons pragmatiques : parfois il vaut mieux obtenir un résultat qui n’est pas très bon, mais qui est concret, plutôt que de ne rien obtenir du tout. Je pense donc que la chancelière Merkel arrivera avec une proposition concernant la possibilité d’assurer la sécurité [de l’Ukraine, ndlr] dans le contexte de Nord Stream 2. C’est en tout cas ce que je comprends. Il pourrait s’agir de certaines garanties que la Russie pourrait proposer concernant le maintien d’un certain volume de gaz transporté par le gazoduc ukrainien après 2024.
- Pensez-vous que l’accord Berlin-Washington sur Nord Stream 2 soit une trahison des intérêts de l’Ukraine par ses partenaires ?
- Disons que nous ne sommes pas d’accord avec le format convenu par tous ces pays, cette solution ne nous satisfait pas. C’est d’ailleurs une des questions de principe que nous allons aborder dans la partie sécuritaire de notre entretien avec le président Biden lors de notre prochaine rencontre à la Maison Blanche le 30 août. Achever la construction de Nord Stream 2, c’est une chose, mais une fois que le gazoduc sera terminé, il faudra le mettre en exploitation, qu’il y ait des assurances. Il y a encore beaucoup de choses à régler. Je pense sérieusement que nous avons encore une marge de manœuvre.
- En compensation de Nord Stream 2, l’Allemagne s’engage à octroyer 1 milliard d’euros à l’Ukraine pour accompagner sa transition énergétique. Cela vous convient-il ?
- En réalité, il s’agit de montants beaucoup plus élevés. Nous connaissons tous les détails de ce que les Allemands veulent nous proposer comme investissements dans le secteur de l’énergie verte. Mais franchement, je ne crois pas en la réalisation de ces engagements. Nous n’acceptons pas le mot «compensation». Ce n’est pas correct. Une compensation de quoi ? De nos risques ? Du fait que notre gazoduc ne fonctionnera plus ? De notre sécurité énergétique ? Il ne s’agit pas seulement de notre sécurité, ce sont aussi des risques pour l’Europe. Et pour l’Ukraine, il s’agira de pertes de revenus de 2 milliards d’euros par an. Nous risquons d’être obligés de payer plus pour le gaz. Nous considérons que Nord Stream 2 est une arme. Les Européens le savent, rien qu’en voyant le déficit artificiel que la Russie crée avec le prix du gaz.
- Vous avez souhaité que le président américain, Joe Biden, apporte une réponse concrète aux aspirations de l’Ukraine à rejoindre l’Otan. Avez-vous reçu une réponse et quel est votre ressenti sur les perspectives atlantiques de l’Ukraine ?
- La question de l’adhésion à l’Otan, pour nous, c’est un peu comme le temps du présent progressif en grammaire anglaise ! Ce moment de l’attente permanente. C’est dans cet état que je me trouve vis-à-vis de l’Otan et de l’Union européenne. Je ne peux pas admettre qu’on ne propose pas un plan d’action pour l’adhésion à l’Otan à l’Ukraine. Plus on attend, plus des pays hésitent sur cette question, et plus ça confirme l’influence de la Russie sur des Etats au niveau économique, politique, comme sur le plan des relations personnelles. De manière générale, beaucoup de pays aiment nous dire que «l’Ukraine fait déjà partie depuis longtemps de l’Europe», que «l’Ukraine est un membre à part entière de la famille» ou bien que «l’Ukraine correspond aux standards de l’Otan». Le problème de cette rhétorique, c’est le mot «membre», car si nous sommes membres de la famille, nous devons être membres de l’UE ou de l’Otan, alors que nous le souhaitons, que notre peuple adhère à cette idée et que le pays le soutient de manière globale.
- Dans le Donbass, le cessez-le-feu négocié il y a un an n’est plus qu’un souvenir et les combats continuent de manière régulière sur la ligne de front. Quel est l’état des négociations avec la Russie et y a-t-il un plan B pour mettre fin à la guerre ?
- Ce cessez-le-feu a fonctionné huit mois. Ensuite nous avons connu trois mois très compliqués, au printemps. Il y a toujours 100 000 soldats russes près de nos frontières. Et s’il y a moins de bombardements aujourd’hui qu’il y a trois ou quatre mois, la situation reste tendue. Le plan A, ce serait une rencontre [entre présidents] au format Normandie. Nous l’attendons toujours. Je crois que nous avons déjà lancé un plan B. Il y a eu des signes de la part du président russe montrant qu’il é;tait prêt à un dialogue bilatéral. Mais nous observons que la Russie fait tout son possible pour que cette rencontre n’ait pas lieu. Ils disent qu’ils sont prêts, mais ils freinent en permanence.
- Vladimir Poutine a passé une partie de son été à essayer d’expliquer que les Russes et les Ukrainiens ne sont en réalité qu’un seul peuple. Quels sentiments provoque chez vous votre homologue russe ?
- Honnêtement, je n’éprouve pas vraiment de sentiments envers lui. Je cherche juste à obtenir le meilleur pour mon pays. En tant que citoyen, je peux avoir des sentiments, mais je vais les garder pour moi, parce qu’au moins, pour les deux années à venir [de ma présidence], je ne m’appartiens pas. Je défends mon pays. A titre personnel, je suis une personne assez sensible, et très émotive, mais j’essaie d’être rationnel, tout du moins pendant que je serai président. Or, je dirais que le président de la Fédération de Russie est trop émotif pour la responsabilité qu’il occupe. Surtout vis-à-vis de l’Ukraine. Là-dessus, il est en dehors de la rationalité. Et c’est ça le plus grand problème, parce que les émotions mènent parfois à des résultats irréversibles.
Stéphane Siohan // «Libération», 19.08.2021
Selenskyj: «Deutschland sollte unsere Marine ausstatten»
Der ukrainische Präsident Wolodymyr Selenskyj kritisiert die Russlandpolitik der Bundesregierung - und das vor Merkels Moskau-Reise.
[далее платно]
Michael Backfisch // «Westdeutsche Allgemeine Zeitung», 20.08.2021
«Путін нераціональний». Володимир Зеленський про президента РФ, зустріч із Меркель і Байденом і російську мову в Україні - інтерв'ю
Віталій Сич // «НВ», 20.08.2021