Михаил Ефремов (радио-эфир) // "Эхо Москвы", 20 мая 2012 года
You can watch this video on www.livejournal.com
Михаил Ефремов в программе ДИФИРАМБ
вещущая -- Ксения Ларина
<...>
Ксения Ларина: Начинаем программу «Дифирамб». В Москве 13 часов 17 минут, и сегодня дифирамб мы поем Михаилу Ефремову!
Михаил Ефремов: Добрый день. Очень приятно, что мне поете сегодня дифирамб.
Ксения Ларина: Ну, конечно же.
Михаил Ефремов: Но неловко немного, потому что с какой стати.
Ксения Ларина: Ну ладно. Куда тебя звать? В какую еще передачу, ну? (смеется)
Михаил Ефремов: Ну, не знаю. В какую-нибудь там...
Ксения Ларина: «Человек и закон» уже, как бы, все уже в прошлом.
Михаил Ефремов: «Человек и закон» в прошлом. Теперь... Ну, не знаю.
<...>
Миш, я под огромным впечатлением после вечера «Коммерсанта», который был на прошедшей неделе.
Михаил Ефремов: Ты имеешь в виду радио «Коммерсантъ»?
Ксения Ларина: Радио «Коммерсантъ», двухлетие. которое целиком и полностью проводил как раз «Гражданин Поэт» в трех видах - это Михаил Ефремов, это Андрей Васильев и это Дмитрий Быков. Стихи, которые уже знают, по-моему, наизусть все, цитируют их (проект очень успешный и любимый). Но тем не менее, когда это все происходит вживую, это производит какое-то невероятное впечатление. Я впервые увидела, как вы вместе с Никитой Ефремовым уже вышли на площадку и разыграли на двоих практически сцену из Гамлета. И я понимаю, что, вот, как бы, ничего не прерывается, все длится и длится.
Ксения Ларина: На «Дожде», да?
Михаил Ефремов: На «Дожде». И сразу мы пришли и на «Эхо Москвы», и на F5. Может быть, потому, что мы знали, что мы точно не будем дольше работать, дольше 5-го июня и потом либо закроемся, либо паузу возьмем. Вот сейчас мы решаем, мы закрылись или паузу взяли.
Ксения Ларина: Но такой успех. Да, посмотрим. Я думаю, что, конечно же, это будет пауза и вы что-нибудь новое придумаете, потому что компания получилась хорошая.
Михаил Ефремов: Компания получилась хорошая в определенный исторический момент на определенном настрое людей. И на определенной пустоте, ну, вот, в той же ниве, вот мне не нравится это название, но политической сатиры.
Ксения Ларина: А вот скажи мне, пожалуйста, а ты до этого проекта так ориентировался в политической жизни? Следил за новостями?
Михаил Ефремов: Я до этого проекта следил за новостями, я после этого проекта перестал следить за новостями. (смеется)
Ксения Ларина: Тебе и так все расскажут, да?
Михаил Ефремов: Я, действительно, устал. Я не думал, что так можно следить за новостями. Но когда мы завелись уже, когда уже там пошел месяц третий или четвертый, то, действительно, у меня стало, что, что там произошло. Ничего там не произошло такого, что, может быть, Быкову звонить и говорить «Вот, отличная новость, давай там что-то»? У меня вот такое увлечение новостями, конечно, было в первый раз. Но я не могу назвать себя таким человеком, который бы не знал ничего.
Ксения Ларина: Которому все пофигу было.
Михаил Ефремов: Ну, которому все пофигу было бы, я бы как раз таким бы мог назвать себя.
Ксения Ларина: Да. Да-да-да.
Михаил Ефремов: А вот чтобы я не знал ничего, это вряд ли.
А вопрос мой такой: а что тебе лично как артисту, как человеку, как Ефремову дал этот проект?
Михаил Ефремов: Как человеку он мне дал работу с друзьями, с Быковым и с Васильевым. Не только с друзьями, а с людьми, ну, скажем так, иронично-саркастического склада ума, к коим я себя тоже сумею хоть как-то причислить. И с тем, что Быковские стихи, и вообще придумал, чтобы я читал, это Гусман.
Ксения Ларина: А, вот так?
Михаил Ефремов: Ведь, это жанр «Смешно о грустном». Читаю я, писал Диман, в конце концов, придумал Гусман. Мы говорили это даже на одной «Нике», потому что я Быкова-то стал читать на «Нике» года 4 назад.
Ксения Ларина: Открывал. И это стало традицией.
Михаил Ефремов: Да. И потом Быков пришел к нам на «Дождь», на «Бай-бай, нулевые», и там мы придумали, что «Вот давай чего-нибудь такое придумаем?» Но как-то мы не... Я не скажу, что это очень было серьезно, и вообще мы не ожидали такого резонанса. Наверное, куда-то...
Ксения Ларина: А как думаешь, почему это попало? Попало, вот, невероятно.
Михаил Ефремов: Я думаю, потому что мы не думали о том, что это попадет и что это вот так вот выстрелит. Когда не думаешь и не ожидаешь, вот именно тогда такие вещи, наверное, и получаются.
Ксения Ларина: Это же какой-то особый род публицистики поэтической и артистической.
Михаил Ефремов: Ну, мысли такие, хорошие, о нас если говорить, то мы вышли на площадку самодеятельности, коей является интернет, и вот мы тоже занялись художественной самодеятельностью. Но поскольку мы в этой самодеятельности все профессионалы в своей области (Быков в литературе, я, смею надеяться, в лицедействе, а Андрей Васильев, все-таки, знает, что такое новость и какую лучше новость выбрать, то есть он - медиа-менеджер десятилетия, все-таки), то есть мы оказались все профессионалами в чем-то. Может быть, поэтому. И, может быть, потому что нас закрыли после, там, 5-го выпуска.
Ксения Ларина: На «Дожде», да?
Михаил Ефремов: На «Дожде». И сразу мы пришли и на «Эхо Москвы», и на F5. Может быть, потому, что мы знали, что мы точно не будем дольше работать, дольше 5-го июня и потом либо закроемся, либо паузу возьмем. Вот сейчас мы решаем, мы закрылись или паузу взяли.
Ксения Ларина: Но такой успех. Да, посмотрим. Я думаю, что, конечно же, это будет пауза и вы что-нибудь новое придумаете, потому что компания получилась хорошая.
Михаил Ефремов: Компания получилась хорошая в определенный исторический момент на определенном настрое людей. И на определенной пустоте, ну, вот, в той же ниве, вот мне не нравится это название, но политической сатиры.
Ксения Ларина: А вот скажи мне, пожалуйста, а ты до этого проекта так ориентировался в политической жизни? Следил за новостями?
Михаил Ефремов: Я до этого проекта следил за новостями, я после этого проекта перестал следить за новостями. (смеется)
Ксения Ларина: Тебе и так все расскажут, да?
Михаил Ефремов: Я, действительно, устал. Я не думал, что так можно следить за новостями. Но когда мы завелись уже, когда уже там пошел месяц третий или четвертый, то, действительно, у меня стало, что, что там произошло. Ничего там не произошло такого, что, может быть, Быкову звонить и говорить «Вот, отличная новость, давай там что-то»?
У меня вот такое увлечение новостями, конечно, было в первый раз. Но я не могу назвать себя таким человеком, который бы не знал ничего.
Ксения Ларина: Которому все пофигу было.
Михаил Ефремов: Ну, которому все пофигу было бы, я бы как раз таким бы мог назвать себя.
Ксения Ларина: Да. Да-да-да.
Михаил Ефремов: А вот чтобы я не знал ничего, это вряд ли.
Ксения Ларина: А вы сейчас, когда были всякие протестные гуляния, принимали участие в них?
Михаил Ефремов: Да. Вчера я встречался с приехавшей из Берлина Татьяной Беркович как раз в Восточном квартале - это за памятником Окуджавы. И там было очень много милиции. Но я там живу рядом, там очень много сейчас милиции. Там никогда не было так много милиции. Но при этом там вокруг Окуджавы стоят какие-то люди. Ну, может, они Окуджаву поют. Я не знаю, может, это уже тоже протест?
Ксения Ларина: Нет-нет-нет, это лагерь там стоит кочевой.
Михаил Ефремов: Я знаю, что там лагерь стоит, потому что мне подарили майку «А царь-то ненастоящий», я вчера ходил на Ночь музеев в этой майке. Ну, Васильеву хотели дать майку «Я раскачиваю лодку», но он очень нервничал, как-то он не взял ее.
Ксения Ларина: Ну вот видишь? Я думаю, что, все-таки, «Гражданин Поэт» оказал и влияние на атмосферу в стране - я вот в этом уверена. Мы же это знаем по нашей прошлой жизни, что самое опасное - это смех.
Михаил Ефремов: То есть мы можем считать себя атмосферными осадками.
Ксения Ларина: Абсолютно точно. Я бы сказала даже больше, атмосферным давлением.
Михаил Ефремов: Я не думаю, что... Смех - это, действительно, хорошее оружие, это, действительно, люди часто, смеясь, прощаются со своим прошлым.
Ксения Ларина: Или меняют настоящее, да.
Михаил Ефремов: Да. Да вот оно такое настоящее, которое, ну, как прошлое прям. Я вспомнил вчера как раз на этой встрече со зрителями. У нас же выходит фильм «Прогон года», «Гражданин Поэт. Прогон года».
Ксения Ларина: Это Вера Кричевская этот фильм сделала, 22-го числа премьера.
Михаил Ефремов: А Вера Кричевская помимо того, что она режиссер этого фильма, она еще являлась тогда креативным продюсером и она вообще крестный отец этого проекта «Гражданин Поэт».
Ксения Ларина: Крестная мать.
Михаил Ефремов: «Поэт и гражданин», Ну, мы же васильевские выкормыши, мы же панки внутри, поэтому крестный отец. И потому что только она своей силой воли и даром убеждения могла убедить и Быкова, и меня, и Васильева заниматься этим на «Дожде» 5-6 выпусков. Мы относились, все-таки, к этому легче, ну, нам нравилось это, а так был прикол.
Ксения Ларина: А фильм про что?
Михаил Ефремов: Фильм про... Там 3 наших мамы есть, и они рассказывают, как это все.
Ксения Ларина: Как вы такие получились, да?
Михаил Ефремов: Там есть и наши тоже синхроны, и Быковский, и мой, и Васильевский, и Ковальского Максима, и многих там. И там Вера, надо сказать, очень ответственно подошла к съемкам этого документального фильма. Она могла бы проехать с нами пару городов, она ездила с нами, городов 5, по-моему, она с нами проехала или 6.
Ксения Ларина: Вот, с концертами?
Михаил Ефремов: Да-да-да. И она... Как Андрюха Васильев вчера говорил, она начала снимать, ездить с нами и, в основном, она снимала там, в зале. Там она со зрителями говорила. И потом сказала Васильеву, что «я вообще снимаю фильм не про вас, а про протестные настроения России». Но фильм все равно вышел про нас. Так что...
Ксения Ларина: Я смотрела там некоторые отрывки.
Михаил Ефремов: ...с 22-го «Прогон года» в кинотеатрах страны.
Ксения Ларина: То есть он будет в прокате (этот фильм), да?
Михаил Ефремов: Да, да.
Ксения Ларина: Прекрасно. Надо будет обязательно посмотреть.
Михаил Ефремов: 35 кинотеатров.
Ксения Ларина: Там, кстати, вот я просто видела фрагменты, там Алла Покровская, мама Михаила Ефремова как раз говорит о том генетическом страхе, который в ней лично сидит как в человеке советском, который знает, что такое репрессии, потому что семьи это коснулось, да?
<...>
Ксения Ларина: Скажи мне, пожалуйста, а вот когда вы придумывали все эти стихи. Во-первых, мой вопрос (я не знаю, наверняка, ты на него уже отвечал, но, все-таки), вот это коллективное творчество - оно заключается в том, что вы все участвуете в создании продукта? Или, все-таки, пишет, играет, снимает?
Михаил Ефремов: Нет, пишет, конечно, Быков. Но, может быть, он и не один пишет, может быть, какие-то... Потом идет редактура Васильева - вот в книге нашей там есть раздел, где показано, как Васильев редактировал.
Ксения Ларина: А ты - только как исполнитель?
Михаил Ефремов: Я редактирую иногда тоже, иногда что-то. Потому что я честно скажу, хоть Быков и лучший поэт современности, но он иногда бывает... Он очень многословный человек иногда бывает. И он иногда пишет-пишет-пишет, и очень много получается. То есть мы можем вылезти из формата.
Ксения Ларина: Только с этой точки зрения?
Михаил Ефремов: Ну и с этой точки зрения. Потом дыхания не хватает.
Ксения Ларина: А с точки зрения осторожности некоей? Не было таких опасений?
Михаил Ефремов: С точки зрения осторожности мы несколько вещей вырезали, когда мы видим, что это личное оскорбление, когда переходишь на такие, нижепоясные личные вещи.
Ксения Ларина: Ну, послушай, любая политическая сатира - это в какой-то степени личное оскорбление.
Михаил Ефремов: Нет, есть-есть грань.
Ксения Ларина: Вон когда Шендерович написал про Крошку Цахеса, это тоже было воспринято как личное оскорбление. Вот с тех пор и нету ни Шендеровича, ни «Кукол», да?
Михаил Ефремов: Но зато есть еще этот фильм «Властелин колец» - там такой ходит еще.
Ксения Ларина: Там тоже Добби есть, да-да-да.
Михаил Ефремов: Да. Видели бы вы Хомерики лысым - он очень похож тоже.
<...>
Ксения Ларина: Давай дальше спрошу. «Скажите, Михаил, как вам удается работать при том, что вы так открыто стебетесь над Путиным? Бытует мнение, что совместить успех у народа и нелояльность к власти сейчас невозможно. Ведь, именно так оправдывают себя ваши коллеги. Вы же это мнение опровергаете своим поведением».
Михаил Ефремов: Чего я сделал-то? А как стебу Путина? Это литературные изыски по поводу новостей. Если бы не было новостей такого порядка, как они были, да мы бы и не улыбались. Но, ведь, никто ж не заставлял же их на комбайны садиться и в бадминтон играть. Ну, не заставлял же, действительно.
Ксения Ларина: Это смешно.
Михаил Ефремов: Ну, просто иногда, мне кажется, они не очень понимают, что там это очень большая страна и другие сейчас все СМИ - очень быстро всё распространяют.
Ксения Ларина: Здесь вообще удивительно, здесь огромное количество вопросов про Путина почему-то. Вот видишь, все-таки, тебя воспринимают как гражданина поэта, именно так.
Михаил Ефремов: Ну... Да. Я там гражданин, но я только там гражданин. А сейчас я - старинный приятель Ксении Лариной.
Ксения Ларина: Всего лишь. Нет, ты - настоящий гражданин. Спасибо тебе за все, говорят наши слушатели.
Михаил Ефремов: Спасибо большое вам. Ну, вот, ну, правда. Ну, пошутили...
Ксения Ларина: И все очень хотят, чтобы из-за ваших политических взглядов у вас были какие-то неприятности. Они есть? (смеется) Все как-то очень просят этого.
Михаил Ефремов: Неприятностей ни у кого - ни у Быкова, ни у меня, ни у Васильева - слава богу, пока нет. Мы, конечно, не зарекаемся. Но тоже и не думаем, что так... Чего это на нас вдруг ни с того, ни с сего? Мы закрылись уже, мы вообще сейчас только деньги зарабатываем. А они же, кто властьлюбивые, они же понимают, что деньги зарабатывать - это, как бы, сейчас считается благородно и правильно. Сейчас же какая у нас идеология? Деньги-деньги? Вот. И, значит, они нас поэтому и не трогают: «Они деньги зарабатывают? А, ладно». Ну, у них - труба, у нас - тоже труба (медная). Ну...
Ксения Ларина: Но вас, кстати, звали же на какую-то встречу с Путиным, когда вы отказались. Было?
Михаил Ефремов: Ну, это была встреча давно театральных деятелей в Пензе. Тоже позвонили. Я и не понял сначала, я вообще думал, розыгрыш. Потому что как-то странно говорили, какой-то 9-й департамент взаимоотношений с общественностью. Я вообще не разбираюсь в этих штуках. Но потом мне позвонил... Когда я сказал «Ну, я не знаю, какая повестка дня. Чего меня приглашают? Я не государственный...» Потом я-то, может, и... Мне что? Мне интересно даже, может, было б посмотреть бы. А Вася был в Лондоне, сказал «Не надо - вас там используют просто и все, не дадут вам сказать». Потому что Быков-то написал стихотворение и, в принципе, можно было бы там встать и прочесть. Он написал «За все, за все тебя благодарю я». Потому что Владимир Владимирович, по-моему, человек с юмором.
Ксения Ларина: Своеобразным. Да.
Михаил Ефремов: Но у нас тоже может быть своеобразный юмор.
Ксения Ларина: Но не пошли.
Михаил Ефремов: Нет, не пошли, потому что Быков, действительно, был где-то в Челябинске, а у меня уехала жена на гастроли и я остался на хозяйстве.
Ксения Ларина: Один, с тремя детьми.
Михаил Ефремов: Ну, не один с тремя детьми, была няня. На хозяйстве я был.
<...>
Ксения Ларина: Молодец, молодец. Но это работать надо все время. Получается все время работать?
Михаил Ефремов: Все время работать? Получается. А как же. Работы вообще много. С «Гражданином Поэтом» стало чуть меньше. Но концерты-то никуда не делись, они продолжаются. И почему?.. Иосиф Давыдович Кобзон прощался...
Ксения Ларина: И не уходил.
Михаил Ефремов: Сколько он? Года 2 он...
Ксения Ларина: И до сих пор прощается.
Михаил Ефремов: У нас турне прощальное тоже. Мы сейчас пока хороним, поминаем.
Ксения Ларина: Я помню, там были похороны, потом было 9 дней, да?
Михаил Ефремов: Да, у нас есть идея, мы разговаривали с Геннадием Викторовичем Хазановым, он сказал «Вам надо потом завести уголовное дело, эксгумировать труп. И в конце закрыть уголовное дело, что ничего не нашли». (смеется)
Ксения Ларина: Потом можно еще установку памятника.
Михаил Ефремов: Да, памятник. Там масса есть. Фестиваль, в конце концов. (все смеются)
Ксения Ларина: Да. Памяти, да.
Михаил Ефремов: Фестиваль памяти, да.
<...>
.