Дмитрий Быков (опрос) // "Московские новости", 23 декабря 2011 года
СЕМЬ РАЗ ОТМЕРИЛИ
Колумнисты «МН» рассказали о самом важном, самом ярком, самом незабываемом,самом личном в 2011 году.
Редакция попросила постоянных авторов «МН», колумнистов «Свободного времени», высказаться на сей раз нетрадиционно кратко - рассказать об одном событии уходящего года. Самом ярком, самом незабываемом, самом важном. При этом напомнив авторам, что название «Свободное время» редакция понимает как «Время свободы» (совершенно, впрочем, излишнее уточнение для каждого, кто входит в этот круг). Одно ограничение свободы высказывания все же пришлось сделать - в нескольких случаях мы попросили вынести за скобки воспоминания и размышления о митингах на Чистых прудах и на Болотной. Дело в том, что впечатления оказались не только очень яркими, но и очень похожими, - удивительное и весьма радующее единодушие для столь разных людей. Все остальное - очень личное.
Дмитрий Быков, писатель:
Выйти из себя
2011 год запомнится многими славными и не слишком славными событиями, но я хочу сказать об уходе Юрия Карякина - не только для того, чтобы почтить его память, но и чтобы напомнить о некоторых его высказываниях, сегодня более чем актуальных. В последние годы Карякин тяжело болел, печатались в основном его ранние записи «для себя», потому и уход его оказался мало кем замечен. В его судьбе, как часто бывает в России, политика и биографические обстоятельства заслонили собственно литературную деятельность, а литературовед и историк он был первоклассный, не говоря уж о том, что само понятие «мыслитель» у нас почти упразднилось за ненадобностью, а Карякин был в первую очередь именно мыслитель, думатель, называтель вещей своими именами.
Его заблуждения и догадки, иллюзии и разочарования сами по себе ценны, независимо от того, сбывались или нет его прогнозы, принимались или отвергались коллегами его концепции. Драматична сама история его мысли, прекрасна сама по себе его страсть к истине - которая для него всегда была важнее и прагматики, и репутации. Карякин был честный страдающий человек, таким и останется для всех, кто его хоть раз видел, - а это больше литературы и политики. Но вспомнился он мне сейчас по вполне конкретной причине. 22 августа 1991 года я его интервьюировал - он читал доклад на философском конгрессе по сновидениям, проходившем где-то под Москвой. Путч не помешал этому конгрессу благополучно начаться, да и вообще все вокруг было здорово похоже на сон. Там я и настиг Карякина, и у него нашлось полчаса для разговора. Высказанная им тогда мысль кажется мне сегодня главной.
- Сейчас наш шанс выйти из круга, - сказал он. - Хватит возмездий. Надо поименно назвать всех мерзавцев - и помиловать. Никаких репрессий. Полная амнистия. Никакой мести - только позор. Чтобы все знали, кто есть кто.
- Они бы нас никогда не помиловали, - сказал я в тогдашней баррикадной запальчивости.
- В этом наша трагедия, - сказал он. - И даже не наша, а общая трагедия. Именно поэтому мы должны ее наконец прервать.
Вот об этом я думаю все чаще. По понятным причинам этот старый рецепт Карякина кажется мне сегодня гарантией слома той пресловутой матрицы, которая многим представляется уже непобедимой. Тому, что отжило, надо дать спокойно уйти, не прибегая к физическим воздействиям, - пора уже поверить в силу слова, иначе мы никогда не выберемся из самих себя. А только выход за пределы себя и есть нормальная, достойная человека цель.
Карякина стоит вспомнить по многим причинам. Но по этой в первую очередь: он - вышел.
.