Евгений Клюев. Давайте напишем что-нибудь
Фанаты Евгения Клюева еще не успели переварить толстенное «Странноведение», как русско-датский писатель выдал на-гора новый объемистый текст. То ли абсурдистский роман, то ли интерактивный эпос, то ли цикл сказочных историй для взрослых, то ли самоучитель по сочинению прозы. Называйте как хотите - а лучше всего пишите продолжение. В этом, собственно, и заключается главный смысл книги-проекта.
Русская литература любит описывать циклопический труд в бескрайнем пространстве. На смену революционным узкоколейкам, гидроцентралям и котлованам пришла Абсолютно Правильная Окружность из спичек. Именно ее сооружают герои Клюева, приняв соответствующее решение на очередных Умственных Игрищах. Практического смысла в Окружности - никакого, зато духовный потенциал несомненен. Опоясав спичечной нитью земной шар, можно, если повезет, излечить швейцарцев от меркантильности, японцев - от вредной привычки чуть что сразу делать харакири… Но это в идеале, на практике же Окружность - чистой воды утопия. «В чем смысл этой грандиозной идеи? - вопрошает Председатель Оргкомитета Игрищ. - В том, что она выдвинута без всякой цели. Мы свободны от всякого побочного интереса… Нам удалось преодолеть меркантильность - главный порок человечества!»
Эту историю в духе классического нонсенса Клюев рассказывает замысловато, с миллионом ремарок, экивоков и автокомментариев. Лингвист и странновед то и дело наступают на горло романисту. Филологические рефлексии обволакивают книгу Клюева, как британские иронические туманы - лимерики Эдварда Лира. Параллельно фабуле тут выстроен целый каталог литературных приемов. Раскрыв композиционные карты в начале каждой главы, Клюев затем добросовестно морочит читателю голову, нанизывая одну небывальщину на другую. Дурацкие эти истории, впрочем, весьма разнообразны, отдают хорошим вкусом и эрудицией.
В итоге, в придачу к спичечно-странноведческому сюжету, читатель получает винегрет дискурсов, калейдоскоп аллюзий, ворох разношерстных (местами забавно переиначенных) цитат. Клюев написал роман с широким культурным контекстом, композиционно рыхловатый и неровный, но местами очень неплохо сфантазированный. Его афоризмы и каламбуры, как и всегда, - в основном филологического свойства: «Блюминги б делать из этих людей», «это вызвало гомерический хохот - сначала пентаметром, потом гекзаметром». Многое построено на реализованных идиомах, созвучиях советских лозунгов, книжных заголовков, идеологических клише. Герои, следуя заветам Кэрролла, Хармса и Гоголя, несут уморительно-глубокомысленную чушь. И призывают к тому читателя.