Песня пуночки
Чукотка, Коса Двух Пилотов, устье лагуны Кельмантаген, 14 июня 2011
Ясно, но холодно. Ощутимо задувает с моря. Ветер - ледяной. Мы прячемся от него с южной стороны балка, сидим на брёвнах, прислонившись спинами к нагретой солнцем обитой рубероидом стене. За спинами и за балком - узкая песчаная коса с большими пятнами снега, а дальше ледяной припай на километры уходящий в Чукотское море. Ледяная страна с синими и зелёными торосами, с промоинами, нерпами и лахтаками у отдушин, настоящая Арктика. Рядом река Эквыватап пробивает себе дорогу через замытое зимой устье, рушит берег, тащит льдины, позванивает и шуршит битым льдом. В море у устья за эти дни появилось разводье в километр диаметром. Там собираются сотни гаг и десятки гагар, и даже приплывали гренландские киты. А перед нами лагуна Кельмантаген частью подо льдом, частью со светлой покрытой рябью водой, дальше тундра с криками лебедей, журавлей, куликов, гусей - белолобых, белошеев и белых. Но слышим всё это мы слабо - ветер от нас с моря. Щуримся, смотрим дальше на сверкающие за тундрой вершины Чукотского нагорья почти полностью укрытого снегом. Хорошо.
Перелетая с балка на бочку и обратно, поёт самец пуночки, только он один из птиц и рядом. Вот он вдруг забрался в лагуну, смешно окунает в воду то голову, то гузку с хвостиком, а вода ледяная. Вылетел и нырь в снег сушиться, галька вся в серой липкой пыли, и он белобрюхий сушится в снегу. Потом сел на бревно, выброшенное осенними штормами, и запел, споёт, отряхнётся, взъерошится и опять пропоёт.
А самочка его у нас на крыльце балка над дверью сидит в гнезде, насиживает семь горячих яичек. Холодно, она плотно сидит уже несколько дней, почти не слетает. Только самца своего слушает.
Ясно, но холодно. Ощутимо задувает с моря. Ветер - ледяной. Мы прячемся от него с южной стороны балка, сидим на брёвнах, прислонившись спинами к нагретой солнцем обитой рубероидом стене. За спинами и за балком - узкая песчаная коса с большими пятнами снега, а дальше ледяной припай на километры уходящий в Чукотское море. Ледяная страна с синими и зелёными торосами, с промоинами, нерпами и лахтаками у отдушин, настоящая Арктика. Рядом река Эквыватап пробивает себе дорогу через замытое зимой устье, рушит берег, тащит льдины, позванивает и шуршит битым льдом. В море у устья за эти дни появилось разводье в километр диаметром. Там собираются сотни гаг и десятки гагар, и даже приплывали гренландские киты. А перед нами лагуна Кельмантаген частью подо льдом, частью со светлой покрытой рябью водой, дальше тундра с криками лебедей, журавлей, куликов, гусей - белолобых, белошеев и белых. Но слышим всё это мы слабо - ветер от нас с моря. Щуримся, смотрим дальше на сверкающие за тундрой вершины Чукотского нагорья почти полностью укрытого снегом. Хорошо.
Перелетая с балка на бочку и обратно, поёт самец пуночки, только он один из птиц и рядом. Вот он вдруг забрался в лагуну, смешно окунает в воду то голову, то гузку с хвостиком, а вода ледяная. Вылетел и нырь в снег сушиться, галька вся в серой липкой пыли, и он белобрюхий сушится в снегу. Потом сел на бревно, выброшенное осенними штормами, и запел, споёт, отряхнётся, взъерошится и опять пропоёт.
А самочка его у нас на крыльце балка над дверью сидит в гнезде, насиживает семь горячих яичек. Холодно, она плотно сидит уже несколько дней, почти не слетает. Только самца своего слушает.
Click to view