170. Дела Заполярные… Константин Уржунцев вспоминает…
Оригинал взят у wlad_ladygin в 170. Дела Заполярные… Константин Уржунцев вспоминает…
Весна и лето для меня время особое, и проходит в «антагонизме» между работой, дачей и хобби. И, как правило, нигде особыми успехами похвастаться не могу. Вот и ЖЖ свой запустил, хотя материала немерено. И земля, и стройка на дачном участке требуют внимания, не говоря уже о делах на благо семьи и общества… К тому же еще старики беспокоят не на шутку… Одним словом - обыденность заела…
И все же - «пепел Клааса стучит в моем сердце» и не дает покоя.
Как то мой жежешный друг, так же занимающийся историей отдельно взятого авиасоединения во время войны, «намекнул», что посты, где я описываю случаи боевой работы экипажей гораздо интересней, нежели те, в которых обобщаю некий опыт боевой работы. Отчасти я с ним согласен. Все зависит от интересов читающего мои опусы. Поэтому, чтобы заново завладеть вниманием многоуважаемой публики вернусь-ка я к «жаренному», что для всякого интерес представляет, а уж затем начну «грузить» не сразу замечаемыми «закономерностями», что с «научной» точки зрения, как мне представляется, имеет особенный интерес… А так как я еще не закончил тему «Заполярья», то и вернусь к ней, тем более, что у меня есть два «северных» случая из боевой работы Константина Уржунцева…
Я уже описывал один из них в 40. Что было, то было… Стрелок-радист старшина Кулаков вспоминает… А вот, что по этому поводу пишет сам Уржунцев:
«Вы знаете, Анатолий Михайлович (Сергиенко)… мне кажется, что я все вам в первый раз описал. Но вот получил письмо от Бабенко (командир 42-го ап ДД), где он мне пишет, чтоб я развернул один из полетов, а ему написал Кулаков из Тулы, а он в том полете летал со мной радистом.
Это было на севере, т.е. из района Мурманска полет был не сложным, погода хорошая, Ясно. Задание было - бомбить настройки на никелевых рудниках Сальми-Ярви на севере Финляндии. Немцы оттуда вывозили никелевую руду, и вот нужно было этому воспрепятствовать. Цель охранялась очень основательно. Сколько там было зениток, скажу одним словом - много.
Когда был на боевом курсе и в это время мне в мотор попал снаряд. Но штурман успел сбросить бомбы. Самолет сразу мотануло, потому что винт заклинило, верней заклинило поршень в цилиндре. Высота была 4000-4200 метров и расстояние до аэродрома 180-200 км. Снаряд попал в правый мотор, и машину резко развернуло вправо. Так я стал выходить из зоны обстрела с правым разворотом, что было нехорошо, потому что близко находилась другая цель - аэродром Луастари, и я зашел в зону обстрела этого аэродрома. Там еще подсыпали, а я шел на одном моторе. Какой тут маневр? Тут боишься, что резко возьмешь вправо, да левый мотор на полных оборотах и недолго вообще перевернуться верх колесами или завалиться так, что потеряешь высоты 1000-2000 метров, пока выведешь, а она нужна была как воздух, ибо посадка равносильна катастрофе или еще хуже. Вот так и пришлось попотеть и мотаться из одного пепла в другое, без каких либо маневров, всеми силами сохранять высоту в расчете только на свой аэродром. Только отойдя от цели, сразу передал через радиста о случившемся и просил при полете обеспечить посадку вне всякой очереди. Через радиста передавал, где находимся, чтобы на земле были в курсе. И вот высоты мне еле-еле хватило, если еще 15-20 км, я бы до аэродрома бы не дотянул. И так шел в нарушении всяких правил полета к аэродрому прямо мимо Мурманска по Кольскому заливу, что строжайше было запрещено командующим Северного Флота, но обходить, как было указано в нашем маршруте, я не мог. Вроде ничего особенного, а сколько пота пролито, хотя температура была низкая - зима, а страха - над Кольским заливом высота 700-800 метров, если бы наши корабли стали стрелять, тогда точно бы добили. Когда сел, остановился на аэродроме в стороне от полосы, так и не знаю, сколько я просидел в кабине, пока не пришел в себя. Просто устал и перенервничал очень сильно. А моряки нас предупреждали, что если, кто будет уклоняться от маршрута подхода и входа - нужно было идти около острова Кильдин - будут сбивать без предупреждения…
Помню хорошо один из налетов на базу подводных лодок Хаммерфест, находящейся на самой северной точке Норвегии. Основная цель бомбометания - причалы подводных лодок, боевые суда, портовые склады с боеприпасами и продовольствием, и другие портовые сооружения. Мне было приказано вылетать за 30 минут до вылета основной группы бомбардировщиков, передавать погоду по маршруту (а полет проходил по морю), передать погоду в районе цели и доложить командованию результаты боевой работы экипажей и о поражении целей.
Полет совершался под рождество, т.е. 25.12.1943 года. Немцы нас не ждали, да и это далеко было от нашей базы. Они чувствовали себя там совершено спокойно, даже не соблюдали светомаскировку ни города, ни базы. Они были освещены электрическим светом. И непосредственный вход на базу с противоположного берега фиорда все время просматривался прожекторами. Должно быть, немцы больше думали о том, что наши военно-морские корабли могут появиться у них с большей вероятностью, чем наши воздушные корабли.
Погода по маршруту была отличной. Пришли в район цели на высоте 1500 метров. Нам хорошо была видна база и, не доходя до цели километров 50, мы вернулись и ушли в море, теряя время до подхода основной группы. За 3-4 минуты до начала бомбардировки мы зашли на цель и осветили ее. Я развернулся и отошел в сторону, снизился до высоты в 1000 метров, а заданная высота бомбометания была 1200 метров. Нашей группы никакого труда не представляло найти объекты бомбометания, потому что немцы нам сами помогали освещать цели на земле. И мы еще осветили базу с воздуха.
По наблюдениям с нашего самолета экипажи бомбили отлично, цель была полностью разрушена. Это подтвердила агентурная разведка. После того, как отбомбилась основная группа, мы зашли и сбросили свои бомбы и только при отходе от цели немцы погасили свет и начали обстрел из зенитных орудий. Но было поздно. Мы выполнили боевой приказ на отлично, а пожары, возникшие на базе, довершили начатое нами уничтожение складов с боеприпасами. После отхода экипаж наблюдал взрывы в районе цели. По агентурным данным нами была потоплена баржа с никелевой рудой, повреждены две подводные лодки, потоплены три катера-охотника, разрушены причалы, уничтожены склады с боеприпасами, амуницией и другим военным имуществом.
Даже сейчас я этот полет помню во всех подробностях. Описал я его потому, что мне до того странным показалось, что в самом конце 1943 г. пришлось бомбить цель, освещенную с земли самим противником, и такая крупная военно-морская база немцев не произвела ни одного выстрела при бомбометании! И еще сохранилось чувство полного удовлетворения от результатов нашей бомбардировки.
Были и другие полеты, не менее важные. Например, налет на порт Вадсе, где тоже были повреждены две подводные лодки, стоящие у причалов и выведена из строя электростанция. Или налеты на аэродром или порт на севере Норвегии Киркенес. Эти два объекта располагались близко друг от друга и воздушная оборона у них одна и очень мощная, я бы сказал самая мощная, что была у немцев на севере Норвегии и Финляндии.
В порту Киркенес немцы формировали караваны судов с никелевой рудой, и отправляли их в Германию, и порту Киркенес предавалось особое внимание со стороны немцев, как базе по снабжению всем необходимым для ведения войны на севере».
Вот вам абсолютно разные по напряжению боевые вылета, выполненные одним летчиком.
Весна и лето для меня время особое, и проходит в «антагонизме» между работой, дачей и хобби. И, как правило, нигде особыми успехами похвастаться не могу. Вот и ЖЖ свой запустил, хотя материала немерено. И земля, и стройка на дачном участке требуют внимания, не говоря уже о делах на благо семьи и общества… К тому же еще старики беспокоят не на шутку… Одним словом - обыденность заела…
И все же - «пепел Клааса стучит в моем сердце» и не дает покоя.
Как то мой жежешный друг, так же занимающийся историей отдельно взятого авиасоединения во время войны, «намекнул», что посты, где я описываю случаи боевой работы экипажей гораздо интересней, нежели те, в которых обобщаю некий опыт боевой работы. Отчасти я с ним согласен. Все зависит от интересов читающего мои опусы. Поэтому, чтобы заново завладеть вниманием многоуважаемой публики вернусь-ка я к «жаренному», что для всякого интерес представляет, а уж затем начну «грузить» не сразу замечаемыми «закономерностями», что с «научной» точки зрения, как мне представляется, имеет особенный интерес… А так как я еще не закончил тему «Заполярья», то и вернусь к ней, тем более, что у меня есть два «северных» случая из боевой работы Константина Уржунцева…
Я уже описывал один из них в 40. Что было, то было… Стрелок-радист старшина Кулаков вспоминает… А вот, что по этому поводу пишет сам Уржунцев:
«Вы знаете, Анатолий Михайлович (Сергиенко)… мне кажется, что я все вам в первый раз описал. Но вот получил письмо от Бабенко (командир 42-го ап ДД), где он мне пишет, чтоб я развернул один из полетов, а ему написал Кулаков из Тулы, а он в том полете летал со мной радистом.
Это было на севере, т.е. из района Мурманска полет был не сложным, погода хорошая, Ясно. Задание было - бомбить настройки на никелевых рудниках Сальми-Ярви на севере Финляндии. Немцы оттуда вывозили никелевую руду, и вот нужно было этому воспрепятствовать. Цель охранялась очень основательно. Сколько там было зениток, скажу одним словом - много.
Когда был на боевом курсе и в это время мне в мотор попал снаряд. Но штурман успел сбросить бомбы. Самолет сразу мотануло, потому что винт заклинило, верней заклинило поршень в цилиндре. Высота была 4000-4200 метров и расстояние до аэродрома 180-200 км. Снаряд попал в правый мотор, и машину резко развернуло вправо. Так я стал выходить из зоны обстрела с правым разворотом, что было нехорошо, потому что близко находилась другая цель - аэродром Луастари, и я зашел в зону обстрела этого аэродрома. Там еще подсыпали, а я шел на одном моторе. Какой тут маневр? Тут боишься, что резко возьмешь вправо, да левый мотор на полных оборотах и недолго вообще перевернуться верх колесами или завалиться так, что потеряешь высоты 1000-2000 метров, пока выведешь, а она нужна была как воздух, ибо посадка равносильна катастрофе или еще хуже. Вот так и пришлось попотеть и мотаться из одного пепла в другое, без каких либо маневров, всеми силами сохранять высоту в расчете только на свой аэродром. Только отойдя от цели, сразу передал через радиста о случившемся и просил при полете обеспечить посадку вне всякой очереди. Через радиста передавал, где находимся, чтобы на земле были в курсе. И вот высоты мне еле-еле хватило, если еще 15-20 км, я бы до аэродрома бы не дотянул. И так шел в нарушении всяких правил полета к аэродрому прямо мимо Мурманска по Кольскому заливу, что строжайше было запрещено командующим Северного Флота, но обходить, как было указано в нашем маршруте, я не мог. Вроде ничего особенного, а сколько пота пролито, хотя температура была низкая - зима, а страха - над Кольским заливом высота 700-800 метров, если бы наши корабли стали стрелять, тогда точно бы добили. Когда сел, остановился на аэродроме в стороне от полосы, так и не знаю, сколько я просидел в кабине, пока не пришел в себя. Просто устал и перенервничал очень сильно. А моряки нас предупреждали, что если, кто будет уклоняться от маршрута подхода и входа - нужно было идти около острова Кильдин - будут сбивать без предупреждения…
Помню хорошо один из налетов на базу подводных лодок Хаммерфест, находящейся на самой северной точке Норвегии. Основная цель бомбометания - причалы подводных лодок, боевые суда, портовые склады с боеприпасами и продовольствием, и другие портовые сооружения. Мне было приказано вылетать за 30 минут до вылета основной группы бомбардировщиков, передавать погоду по маршруту (а полет проходил по морю), передать погоду в районе цели и доложить командованию результаты боевой работы экипажей и о поражении целей.
Полет совершался под рождество, т.е. 25.12.1943 года. Немцы нас не ждали, да и это далеко было от нашей базы. Они чувствовали себя там совершено спокойно, даже не соблюдали светомаскировку ни города, ни базы. Они были освещены электрическим светом. И непосредственный вход на базу с противоположного берега фиорда все время просматривался прожекторами. Должно быть, немцы больше думали о том, что наши военно-морские корабли могут появиться у них с большей вероятностью, чем наши воздушные корабли.
Погода по маршруту была отличной. Пришли в район цели на высоте 1500 метров. Нам хорошо была видна база и, не доходя до цели километров 50, мы вернулись и ушли в море, теряя время до подхода основной группы. За 3-4 минуты до начала бомбардировки мы зашли на цель и осветили ее. Я развернулся и отошел в сторону, снизился до высоты в 1000 метров, а заданная высота бомбометания была 1200 метров. Нашей группы никакого труда не представляло найти объекты бомбометания, потому что немцы нам сами помогали освещать цели на земле. И мы еще осветили базу с воздуха.
По наблюдениям с нашего самолета экипажи бомбили отлично, цель была полностью разрушена. Это подтвердила агентурная разведка. После того, как отбомбилась основная группа, мы зашли и сбросили свои бомбы и только при отходе от цели немцы погасили свет и начали обстрел из зенитных орудий. Но было поздно. Мы выполнили боевой приказ на отлично, а пожары, возникшие на базе, довершили начатое нами уничтожение складов с боеприпасами. После отхода экипаж наблюдал взрывы в районе цели. По агентурным данным нами была потоплена баржа с никелевой рудой, повреждены две подводные лодки, потоплены три катера-охотника, разрушены причалы, уничтожены склады с боеприпасами, амуницией и другим военным имуществом.
Даже сейчас я этот полет помню во всех подробностях. Описал я его потому, что мне до того странным показалось, что в самом конце 1943 г. пришлось бомбить цель, освещенную с земли самим противником, и такая крупная военно-морская база немцев не произвела ни одного выстрела при бомбометании! И еще сохранилось чувство полного удовлетворения от результатов нашей бомбардировки.
Были и другие полеты, не менее важные. Например, налет на порт Вадсе, где тоже были повреждены две подводные лодки, стоящие у причалов и выведена из строя электростанция. Или налеты на аэродром или порт на севере Норвегии Киркенес. Эти два объекта располагались близко друг от друга и воздушная оборона у них одна и очень мощная, я бы сказал самая мощная, что была у немцев на севере Норвегии и Финляндии.
В порту Киркенес немцы формировали караваны судов с никелевой рудой, и отправляли их в Германию, и порту Киркенес предавалось особое внимание со стороны немцев, как базе по снабжению всем необходимым для ведения войны на севере».
Вот вам абсолютно разные по напряжению боевые вылета, выполненные одним летчиком.