123. Вновь открывшиеся обстоятельства. Враг может и наказать за инициативу, не зная о ней.
Оригинал взят у wlad_ladygin в 123. Вновь открывшиеся обстоятельства. Враг может и наказать за инициативу, не зная о ней.
О гибели стрелка Григория Петрушина я уже писал в http://wlad-ladygin.livejournal.com/9909.html. Тем более, что к тем событиям был причастен мой отец. И Мукатай Жандаев этот трагический полет описал полно и эмоционально впечатляюще. Вряд ли что может добавить к этому непосредственный участник того полета штурман Иван Зуенко, выдержки письма которого я все же приведу. Но вот второй фрагмент этого же письма, но связанного с событиями в Заполярье 44-го, наталкивают на одну малозаметную закономерность, с которой и хочется поделиться. И так слово Ивану Зуенко:
«Боевой вылет 21 июня 1944 г. на помощь окруженным белорусским партизанам в районе г. Борисов. Немцы тогда бросили против партизан большие силы - большое количество танков, артиллерии с тем, чтобы уничтожить партизан.
Осипов Василий Васильевич, 1942 год
После пролета линии фронта в районе Смоленска экипаж был атакован ночным истребителем противника. Отбивать атаки было очень трудно, т.к. самолет перегружен. Огнем крупнокалиберного пулемета стрелка-радиста атаки удалось отразить, истребитель получил прямое попадание и атаки прекратил. В этом бою был ранен в голову командир Осипов В.В. , убит стрелок Петрухин, ранен в бедро стрелок-радист Жилин. Самолет получил много пулевых пробоин. Мы сбросили бомбы на ближайшую за линией фронта запасную цель и с большим трудом довели самолет до аэродрома и благополучно его посадили. Я к этому времени хорошо пилотировал самолет со своей штурманской кабины. Мог самостоятельно взлетать, садиться и длительно пилотировать самолет в полете, выполняя одновременно функции штурмана. Здесь я летчику оказал неоценимую помощь - самолет был спасен, и экипажу не пришлось выбрасываться на парашютах. Летчик сам не смог бы пилотировать самолет.
3 марта 1944 г. Заполярье. Вылет на бомбометание по линкору «Тирпиц», который после торпедирования нашей подводной лодкой встал на ремонт в одном из фиордов на западе Норвегии. (Почему 3 марта, когда налет на «Тирпиц» состоялся 10 февраля? Тогда три экипажа: Платонова, Романова и Осипова, были направлены на это задание. Надо заметить, что Платонов, его штурман Владимиров, Романов, его штурман Прокудин, Осипов и его штурман Зуенко в дальнейшем становятся ГСС. Wlad.)
После пролета траверзы полуострова Рыбачий, начал барахлить правый мотор. С командиром Осиповым В.В. решили бомбить аэродром Хебуктен, что возле ВМБ Киркенес. Аэродром и военно-морская база были сильно прикрыты ЗА. И вот вся мощь ЗА была направлена на единственный наш самолет.
Я много раз был в огне ЗА, но такого еще не видел. В кабине самолета отчетливо слышны разрывы снарядов, пахнет пороховой гарью, по обшивке стучат осколки снарядов. Но мы не свернули с боевого курса, пока не сбросили бомбы. Прямым попаданием - только прямым - были уничтожены два бомбардировщика Ю-88. После посадки на самолете насчитали более 50 пробоин.
Самолет имел на борту три бронебойных бомбы калибра 250 кг каждая (наружная подвеска), 5 шт. ФАБ-100 и 5шт. ЗАБ -100-ЦК (внутренняя подвеска).
Серия бомб точно легла по стоянке самолетов и взрывы зажигательных бомб отчетливо дали возможность увидеть прямые попадания в самолеты. Конечно, там не обошлось и без повреждения недалеко стоящих других самолетов».
О налете на «Тирпиц» 10.02.44 г я писал на форумах http://www.a2m.ru/ и http://sk16.ru/ следующее:
«Хочу обратить внимание на http://igor-ktb.livejournal.com/8221.ht ... 69&#t16669, но в основном на комментарии.
Речь идет о бомбардировки линкора «Тирпиц» 10.2.44 г экипажами Платонова и Романова из оперативной группы «Север-3» 36 ад ДД.
Из воспоминаний штурмана Владимирова, который делал эти записи на следующий день после атаки на «Тирпиц»:
« Вот только что пришел из столовой, там рубанул 100 грамм, заработанные мной в честном бою. Нынешняя ночь была для меня полностью рабочей, увидел «Тирпиц», поджег и взорвал что-то в Киркенесе.
Но по заводу, душу мать, целился, промахнулся, метров 100 не попал. Но когда стали отходить от цели, пожар больше, еще больше взрыв, другой и я его видел за 100 км. Свою работу. Обратно летел и думал - это за Томку. Полетел третий раз и все настроение испортилось из-за того, что режима не выдержал Платонов, я промахнулся и не попал в корабль. А он такой хороший, большой, наверно гансов много на нем было, а осветил - как и первый вылет видел своими глазами. Живой корабль и не попал, ай-яй-яй! Как обидно. Все мои старания сорвались одним неправильным действием, а сам не поправил ошибку».
Вот что пишет Ткачев А.В. «Охота на «Тирпица»:
«САБы горят недолго. Сброшенные Платоновым «люстры» экипаж второго бомбардировщика увидел, когда выскочил из облака. Прибавлять скорость было поздно. «Тирпица» опять накрыла тьма. Прицеливание по нему штурман старший лейтенант Прокудин производил, больше угадывая, чём различая местонахождение линкора. После режущего света САБов глаза не сразу привыкли к темноте. Далеко или близко от «Тирпица» взорвались бронебойные бомбы и тысячекилограммовая фугаска, экипаж не знал... Обидно было, что из ударной тройки выбыл бомбардировщик Осипова.
И все же надежда теплилась... Через несколько суток в полк позвонили из штаба флота: имеются, данные о попаданиях в линкор, тяжесть повреждений уточняется...»
На мой вопрос, был ли TIRPITZ задет нашей авиацией, автора поста «Неизвестный TIRPITZ» отвечает:
«Нет, не был задет, хотя, несомненно, атакован. Я так понимаю, речь идет о вылете 10 февраля? Вот что записано у немцев (время перевел в московское):
20.17 доклад с НП "Банак" (165 км на СВ): шум самолетов на курсе ЮЗ. Вскоре после этого было доложено о цели в 95 км, и затем в 35 км северо-восточнее.
21.03 Аускарснесед доложил: шум самолета над Ланг-фьордом. Персонал правых зениток на боевые посты.
21.04 Шум самолета над кораблем. Воздушная тревога для всего корабля.
21.05 4 осветительные бомбы над кораблем. Оптические и акустические сигналы для начала постановки дымзавесы.
21.13 Сброс бомб в направлении 260 град.
21.26 Взрыв двух бомб в направлении 80 град. в скалах.
21.51 Цели улетают на восток.
21.59 Отбой воздушной тревоги.
А далее уточняет:
« Я так понимаю, первый самолет сбросил бомбы в 21.13, второй в 21.26. Сколько было заходов и точный состав бомб? По Хронике два самолета сбросили вместе 13 САБов, 1 ФАБ-500 и 2 БРАБ-220. Т.о., ФАБ упала в 21.13, БРАБы в 21.26.»
Как видно данные советской разведки расходятся с немецкими донесениями по Тирпицу. И должно быть, немцы, просто зафиксировав воздушный налет советской авиации в своих донесениях по ходу событий, оказались правы - линкор не был поврежден русскими бомбами…»
Однако следует принять во внимание, что Гитлера «оберегали» от негативной информации локального значения. А попадание советской бомбы в «Тирпица» именно таким локальным происшествием и был.
К тому же со слов дочери штурмана Прокудина Людмилы Мальковой, отец ее уверял после разговора с Ткачевым, что промахнуться он не мог, уж больно точно он вывел Романова на цель. Да и наша разведка подтвердила, что «Тирпиц» после этого налета в море не выходил, правда, добрался своим ходом до другого фиорда и встал на ремонт.
Однако давайте вернемся к Ивану Зуенко и обратимся к «Охоте на Тирпеца» Ткачева:
«В 18.00 закончился, согласно графику освещенности, период сумерек, вступила в права ночь. В 18.01 самолет старшего лейтенанта Платонова, назначенный осветителем цели, взлетел с предельной бомбовой нагрузкой на внутренней и внешней подвесках.
Выдерживая трехминутный интервал, подняли в воздух свои машины капитан Романов и старший лейтенант Осипов. Еще тройка «Илов» взлетела вслед за ними…
Первая неожиданность подстерегла в воздухе экипаж Осипова. На траверзе Киркенеса левый двигатель самолета стал давать перебои. Винт шел рывками, мотор натужно захлебывался воздушными струями. Послушав его минуту-другую, Осипов крикнул своему штурману: «Пожадничали! Перегруз!..». Ил-4 был надежной, практически безотказной машиной, но его расчетной боевой нагрузкой была тонна - полторы тонны бомб. Лучшим экипажем разрешалось брать до двух тонн. На вылет в Альтен-фьорд Осипов добился разрешения взять предельую норму бронебойных и фугасных бомб - так хотелось угостить «Тирпица» полной порцией гремучих гостинцев. И на тебе...
Тряска крыла усиливалась. Нужно было возвращаться. И нужно было избавляться от бомб. Штурману достаточно было нажать для этого кнопку «сброс». Зуенко ждал одной команды, получил другую:
- Давай, Иван, курс на Хебуктен! Разгрузимся по аэродрому!
Аэродром Хебуктен лежал на кратчайшем возвратном курсе. Идти на бомбежку такой защищенной цели, как военный аэродром, в одиночку - все равно что дразнить смерть. Ни один аэродром гитлеровцев в Заполярье не прикрывался более мощной ПВО, чем Хебуктен.
Они знали это и продолжали лететь. По штурманскому расчету легли на боевой курс. Впереди-кромешная тьма. Но Осипов верил: аэродром появится там, где ему положено быть. Зуенко не ошибался... Истекали последние минуты расчетного времени. Однако зенитки молчали, и прожекторы бездействовали. Это была обычная уловка фашистов. Летчики знали: на земле хорошо слышен звук их моторов.
Зуенко различил, наконец, стоянку самолетов Ю-88 и произвел прицеливание... Оставалось четверть минуты. И в это мгновение десяток прожекторов разом взорвались ослепительными снопами. Мощное световое поле ударило по глазам.
Первые залпы легли близко и плотно. Через пробоины в фюзеляже кабины заполнились взрывной гарью. От взрывов самолет трясло и подбрасывало. Чтобы выйти в расчетную точку сброса бомб, они летели, не маневрируя и не уклоняясь. Это называлось: «лежать на боевом курсе». Так они и лежали четверть минуты.
Когда же бомбы были сброшены, каждый продолжал выполнять свои обязанности. Осипов, чтобы вырваться из клубка разрывов, свалил самолет на крыло, заскользил вниз и вбок, а Зуенко продолжал неотрывно наблюдать за стоянкой Ю-88, чтобы видеть, как лягут бомбы. И легли они вроде бы хорошо - спустя несколько суток поступило подтверждение: уничтожено два вражеских бомбардировщика. Но пока что им не до радости. Надрывая битые моторы, самолет из последних сил тянул домой...»
Читающий заметит расхождения с письмом Зуенко и пересказом данной истории Ткачевым. Трудно теперь установить истину, ведь Ткачев также ссылается на воспоминания Зуенко. Но теперь о закономерности, которую я неожиданно для себя выявил.
Автор книги "Соколы умытые кровью" А. Смирнов сетует на то, что очень редко использовалась на практике технически заявленная бомбовая нагрузка в 2500 кг для Ил-4, и в этом видит одну из причин неэффективности нашей бомбардировочной авиации.
Два случая с экипажем Василия Осипова: один в Заполярье в феврале 44-го, другой над Белоруссией в июне того же года, когда будущие Герои Советского Союза прошли по лезвию ножа, связаны были с бомбовой перегрузкой их бомбардировщика. Как видно из выше написанного, Осипов сам напрашивался на использование максимальной бомбовой нагрузки. В первом случае подвел мотор, во втором Осипов был ранен, стрелок вообще погиб, а самолет оказался с такой нагрузкой маломаневренным. И благодаря меткости раненного стрелка-радиста Жилина, отбившегося от вражеского истребителя, и умению штурмана пилотировать машину, что не каждый штурман умел делать, для них этот боевой вылет окончился благополучно. Вот только Грише Петрушину не повезло… и боевые задания не были выполнены…
О гибели стрелка Григория Петрушина я уже писал в http://wlad-ladygin.livejournal.com/9909.html. Тем более, что к тем событиям был причастен мой отец. И Мукатай Жандаев этот трагический полет описал полно и эмоционально впечатляюще. Вряд ли что может добавить к этому непосредственный участник того полета штурман Иван Зуенко, выдержки письма которого я все же приведу. Но вот второй фрагмент этого же письма, но связанного с событиями в Заполярье 44-го, наталкивают на одну малозаметную закономерность, с которой и хочется поделиться. И так слово Ивану Зуенко:
«Боевой вылет 21 июня 1944 г. на помощь окруженным белорусским партизанам в районе г. Борисов. Немцы тогда бросили против партизан большие силы - большое количество танков, артиллерии с тем, чтобы уничтожить партизан.
Осипов Василий Васильевич, 1942 год
После пролета линии фронта в районе Смоленска экипаж был атакован ночным истребителем противника. Отбивать атаки было очень трудно, т.к. самолет перегружен. Огнем крупнокалиберного пулемета стрелка-радиста атаки удалось отразить, истребитель получил прямое попадание и атаки прекратил. В этом бою был ранен в голову командир Осипов В.В. , убит стрелок Петрухин, ранен в бедро стрелок-радист Жилин. Самолет получил много пулевых пробоин. Мы сбросили бомбы на ближайшую за линией фронта запасную цель и с большим трудом довели самолет до аэродрома и благополучно его посадили. Я к этому времени хорошо пилотировал самолет со своей штурманской кабины. Мог самостоятельно взлетать, садиться и длительно пилотировать самолет в полете, выполняя одновременно функции штурмана. Здесь я летчику оказал неоценимую помощь - самолет был спасен, и экипажу не пришлось выбрасываться на парашютах. Летчик сам не смог бы пилотировать самолет.
3 марта 1944 г. Заполярье. Вылет на бомбометание по линкору «Тирпиц», который после торпедирования нашей подводной лодкой встал на ремонт в одном из фиордов на западе Норвегии. (Почему 3 марта, когда налет на «Тирпиц» состоялся 10 февраля? Тогда три экипажа: Платонова, Романова и Осипова, были направлены на это задание. Надо заметить, что Платонов, его штурман Владимиров, Романов, его штурман Прокудин, Осипов и его штурман Зуенко в дальнейшем становятся ГСС. Wlad.)
После пролета траверзы полуострова Рыбачий, начал барахлить правый мотор. С командиром Осиповым В.В. решили бомбить аэродром Хебуктен, что возле ВМБ Киркенес. Аэродром и военно-морская база были сильно прикрыты ЗА. И вот вся мощь ЗА была направлена на единственный наш самолет.
Я много раз был в огне ЗА, но такого еще не видел. В кабине самолета отчетливо слышны разрывы снарядов, пахнет пороховой гарью, по обшивке стучат осколки снарядов. Но мы не свернули с боевого курса, пока не сбросили бомбы. Прямым попаданием - только прямым - были уничтожены два бомбардировщика Ю-88. После посадки на самолете насчитали более 50 пробоин.
Самолет имел на борту три бронебойных бомбы калибра 250 кг каждая (наружная подвеска), 5 шт. ФАБ-100 и 5шт. ЗАБ -100-ЦК (внутренняя подвеска).
Серия бомб точно легла по стоянке самолетов и взрывы зажигательных бомб отчетливо дали возможность увидеть прямые попадания в самолеты. Конечно, там не обошлось и без повреждения недалеко стоящих других самолетов».
О налете на «Тирпиц» 10.02.44 г я писал на форумах http://www.a2m.ru/ и http://sk16.ru/ следующее:
«Хочу обратить внимание на http://igor-ktb.livejournal.com/8221.ht ... 69&#t16669, но в основном на комментарии.
Речь идет о бомбардировки линкора «Тирпиц» 10.2.44 г экипажами Платонова и Романова из оперативной группы «Север-3» 36 ад ДД.
Из воспоминаний штурмана Владимирова, который делал эти записи на следующий день после атаки на «Тирпиц»:
« Вот только что пришел из столовой, там рубанул 100 грамм, заработанные мной в честном бою. Нынешняя ночь была для меня полностью рабочей, увидел «Тирпиц», поджег и взорвал что-то в Киркенесе.
Но по заводу, душу мать, целился, промахнулся, метров 100 не попал. Но когда стали отходить от цели, пожар больше, еще больше взрыв, другой и я его видел за 100 км. Свою работу. Обратно летел и думал - это за Томку. Полетел третий раз и все настроение испортилось из-за того, что режима не выдержал Платонов, я промахнулся и не попал в корабль. А он такой хороший, большой, наверно гансов много на нем было, а осветил - как и первый вылет видел своими глазами. Живой корабль и не попал, ай-яй-яй! Как обидно. Все мои старания сорвались одним неправильным действием, а сам не поправил ошибку».
Вот что пишет Ткачев А.В. «Охота на «Тирпица»:
«САБы горят недолго. Сброшенные Платоновым «люстры» экипаж второго бомбардировщика увидел, когда выскочил из облака. Прибавлять скорость было поздно. «Тирпица» опять накрыла тьма. Прицеливание по нему штурман старший лейтенант Прокудин производил, больше угадывая, чём различая местонахождение линкора. После режущего света САБов глаза не сразу привыкли к темноте. Далеко или близко от «Тирпица» взорвались бронебойные бомбы и тысячекилограммовая фугаска, экипаж не знал... Обидно было, что из ударной тройки выбыл бомбардировщик Осипова.
И все же надежда теплилась... Через несколько суток в полк позвонили из штаба флота: имеются, данные о попаданиях в линкор, тяжесть повреждений уточняется...»
На мой вопрос, был ли TIRPITZ задет нашей авиацией, автора поста «Неизвестный TIRPITZ» отвечает:
«Нет, не был задет, хотя, несомненно, атакован. Я так понимаю, речь идет о вылете 10 февраля? Вот что записано у немцев (время перевел в московское):
20.17 доклад с НП "Банак" (165 км на СВ): шум самолетов на курсе ЮЗ. Вскоре после этого было доложено о цели в 95 км, и затем в 35 км северо-восточнее.
21.03 Аускарснесед доложил: шум самолета над Ланг-фьордом. Персонал правых зениток на боевые посты.
21.04 Шум самолета над кораблем. Воздушная тревога для всего корабля.
21.05 4 осветительные бомбы над кораблем. Оптические и акустические сигналы для начала постановки дымзавесы.
21.13 Сброс бомб в направлении 260 град.
21.26 Взрыв двух бомб в направлении 80 град. в скалах.
21.51 Цели улетают на восток.
21.59 Отбой воздушной тревоги.
А далее уточняет:
« Я так понимаю, первый самолет сбросил бомбы в 21.13, второй в 21.26. Сколько было заходов и точный состав бомб? По Хронике два самолета сбросили вместе 13 САБов, 1 ФАБ-500 и 2 БРАБ-220. Т.о., ФАБ упала в 21.13, БРАБы в 21.26.»
Как видно данные советской разведки расходятся с немецкими донесениями по Тирпицу. И должно быть, немцы, просто зафиксировав воздушный налет советской авиации в своих донесениях по ходу событий, оказались правы - линкор не был поврежден русскими бомбами…»
Однако следует принять во внимание, что Гитлера «оберегали» от негативной информации локального значения. А попадание советской бомбы в «Тирпица» именно таким локальным происшествием и был.
К тому же со слов дочери штурмана Прокудина Людмилы Мальковой, отец ее уверял после разговора с Ткачевым, что промахнуться он не мог, уж больно точно он вывел Романова на цель. Да и наша разведка подтвердила, что «Тирпиц» после этого налета в море не выходил, правда, добрался своим ходом до другого фиорда и встал на ремонт.
Однако давайте вернемся к Ивану Зуенко и обратимся к «Охоте на Тирпеца» Ткачева:
«В 18.00 закончился, согласно графику освещенности, период сумерек, вступила в права ночь. В 18.01 самолет старшего лейтенанта Платонова, назначенный осветителем цели, взлетел с предельной бомбовой нагрузкой на внутренней и внешней подвесках.
Выдерживая трехминутный интервал, подняли в воздух свои машины капитан Романов и старший лейтенант Осипов. Еще тройка «Илов» взлетела вслед за ними…
Первая неожиданность подстерегла в воздухе экипаж Осипова. На траверзе Киркенеса левый двигатель самолета стал давать перебои. Винт шел рывками, мотор натужно захлебывался воздушными струями. Послушав его минуту-другую, Осипов крикнул своему штурману: «Пожадничали! Перегруз!..». Ил-4 был надежной, практически безотказной машиной, но его расчетной боевой нагрузкой была тонна - полторы тонны бомб. Лучшим экипажем разрешалось брать до двух тонн. На вылет в Альтен-фьорд Осипов добился разрешения взять предельую норму бронебойных и фугасных бомб - так хотелось угостить «Тирпица» полной порцией гремучих гостинцев. И на тебе...
Тряска крыла усиливалась. Нужно было возвращаться. И нужно было избавляться от бомб. Штурману достаточно было нажать для этого кнопку «сброс». Зуенко ждал одной команды, получил другую:
- Давай, Иван, курс на Хебуктен! Разгрузимся по аэродрому!
Аэродром Хебуктен лежал на кратчайшем возвратном курсе. Идти на бомбежку такой защищенной цели, как военный аэродром, в одиночку - все равно что дразнить смерть. Ни один аэродром гитлеровцев в Заполярье не прикрывался более мощной ПВО, чем Хебуктен.
Они знали это и продолжали лететь. По штурманскому расчету легли на боевой курс. Впереди-кромешная тьма. Но Осипов верил: аэродром появится там, где ему положено быть. Зуенко не ошибался... Истекали последние минуты расчетного времени. Однако зенитки молчали, и прожекторы бездействовали. Это была обычная уловка фашистов. Летчики знали: на земле хорошо слышен звук их моторов.
Зуенко различил, наконец, стоянку самолетов Ю-88 и произвел прицеливание... Оставалось четверть минуты. И в это мгновение десяток прожекторов разом взорвались ослепительными снопами. Мощное световое поле ударило по глазам.
Первые залпы легли близко и плотно. Через пробоины в фюзеляже кабины заполнились взрывной гарью. От взрывов самолет трясло и подбрасывало. Чтобы выйти в расчетную точку сброса бомб, они летели, не маневрируя и не уклоняясь. Это называлось: «лежать на боевом курсе». Так они и лежали четверть минуты.
Когда же бомбы были сброшены, каждый продолжал выполнять свои обязанности. Осипов, чтобы вырваться из клубка разрывов, свалил самолет на крыло, заскользил вниз и вбок, а Зуенко продолжал неотрывно наблюдать за стоянкой Ю-88, чтобы видеть, как лягут бомбы. И легли они вроде бы хорошо - спустя несколько суток поступило подтверждение: уничтожено два вражеских бомбардировщика. Но пока что им не до радости. Надрывая битые моторы, самолет из последних сил тянул домой...»
Читающий заметит расхождения с письмом Зуенко и пересказом данной истории Ткачевым. Трудно теперь установить истину, ведь Ткачев также ссылается на воспоминания Зуенко. Но теперь о закономерности, которую я неожиданно для себя выявил.
Автор книги "Соколы умытые кровью" А. Смирнов сетует на то, что очень редко использовалась на практике технически заявленная бомбовая нагрузка в 2500 кг для Ил-4, и в этом видит одну из причин неэффективности нашей бомбардировочной авиации.
Два случая с экипажем Василия Осипова: один в Заполярье в феврале 44-го, другой над Белоруссией в июне того же года, когда будущие Герои Советского Союза прошли по лезвию ножа, связаны были с бомбовой перегрузкой их бомбардировщика. Как видно из выше написанного, Осипов сам напрашивался на использование максимальной бомбовой нагрузки. В первом случае подвел мотор, во втором Осипов был ранен, стрелок вообще погиб, а самолет оказался с такой нагрузкой маломаневренным. И благодаря меткости раненного стрелка-радиста Жилина, отбившегося от вражеского истребителя, и умению штурмана пилотировать машину, что не каждый штурман умел делать, для них этот боевой вылет окончился благополучно. Вот только Грише Петрушину не повезло… и боевые задания не были выполнены…