Дети насилуют детей. Как будем жить дальше?
В Забайкалье школьники изнасиловали девочку. Младшему мальчику было десять лет, второму - одиннадцать и третьему - двенадцать.
Click to viewЭлина Жгутова: Здравствуйте. 16 декабря состоится расширенное заседание Совета при Уполномоченном при Президенте РФ по правам ребенка Павле Астахове, на котором обсуждаться профилактика жестокости в подростковой среде, формы профилактики, такие как медиация, практика сегодняшних законов применительно к несовершеннолетним и профилактические меры, которые на сегодняшний день существуют. В связи с предстоящим заседанием нам хотелось бы обсудить один вопиющий случай, такой информационный повод, который опубликовало интернет-издание LifeNews, а именно: в Забайкалье в одном маленьком городке, где всего на всего одна школа, 10-летнюю девочку изнасиловали ее одноклассник и еще двое мальчишек, которым было 9, 10 и 11 лет. Девочка вынуждена продолжать обучение в той же школе, каждый раз сталкиваться со своими насильниками, которые не только не осознали своей вины, но и обращаются с ней до сих пор насмешливо, задирают ее и глумятся над ней. Они избежали ответственности в силу своего малолетнего возраста, также ответственности избежали и их родители. Сейчас существует такая тяжелая ситуация и она законна с точки зрения наших законов, которые еще не подвергались никаким пересмотрам западной системы ювенальной юстиции. Сегодня у нас в гостях Ирина Яковлевна Медведева, детский психолог, известный общественный деятель. Я хотела бы, чтобы она прокомментировала этот случай.
http://lifenews.ru/news/146143
Ирина Медведева: Я хочу сказать, что Вы немного ошиблись. Там младшему мальчику было десять лет, второму - одиннадцать и третьему - двенадцать. Случилось это на какой-то заброшенной стройке после школьных уроков. Мы имеем дело с очень яркой и страшной, просто омерзительной иллюстрацией того, что есть ювенальная юстиция. Ювенальная юстиция, как известно по множеству западных случаев, а теперь и на нашей практике, хотя у нас законодательно еще ювенальная юстиция не введена - это всегда защита малолетних преступников, а не защита малолетней жертвы. Я хочу подчеркнуть, что это девочка тоже несовершеннолетняя. Кто ее защитил? А права трех малолетних подонков, трех тяжелых преступников, так как они совершили особо тяжкое преступление, надежно защищены этой якобы самой гуманной ювенальной юстицией. Что же они не проявляют гуманизм по отношению к жертве?Ведь это ее должно быть очень жалко. Просто нормальным людям, я уж не говорю о людях, которые занимаются этим законодательно. У них что, вместо сердца кусок льда? Девочка так страшно пострадала, так страшно пострадали ее родители - и ничего. Мальчики ходят в эту же школу, они в своем праве, их даже не отправили, как раньше это делалось, в какое-то закрытое специальное учебное заведение для малолетних преступников, которых еще нельзя отправить в колонию. Хотя старшего, думаю, уже можно было, насколько я помню, с 12-ти лет в колонию отправляют.
Элина Жгутова: По-моему, у нас ответственность наступает с 14-ти лет, а уголовная - с 16-ти, если я не ошибаюсь.
Ирина Медведева: Мне кажется, что в случае особо тяжких преступлений раньше в 12 лет уже можно было попасть в колонию. В прочем, я не очень уверена в том, что я говорю. Я уверена в другом, что такое безобразие терпеть невозможно. А если еще будет то, что Вы называете медиация, что собственно есть в ювенальной юстиции...
Элина Жгутова: А что это такое? Что предусматривает эта медиация?
Ирина Медведева: Медиация - это примирение сторон. Дескать, не надо маме обращаться в суд, не надо вообще шуметь, давайте помиримся, давайте любить друг друга. Понимаете, это милосердие за чужой счет. Если медиацию введут как закон, специальные люди, которых будут держать на зарплате в школе, будут убеждать эту маму в том, что ничего страшного не произошло, мальчики исправятся, они в сущности хорошие, их надо немножко реабилитировать. Девочку уже реабилитировали, как написано в статье, на которую Вы ссылаетесь, она две недели позанималась с психологом. Вот и психолог при деле, а тут еще один человек будет при деле. Он все время будет убеждать потерпевшую сторону, что надо прощать, что мальчики исправятся, с ними буду игратьв специальные развивающие игры, возможно, с ними будут заниматься тренер каким-нибудь видом спорта, летом этим мальчикам бесплатно выпишут путевки на море или пойдут с ними в поход в горы.
Элина Жгутова: Вы сейчас про западную практику.
Ирина Медведева: А что, у нас все по западному образцу, на Западе именно так реабилитируют, если это можно так назвать, малолетних преступников. Любому нормальному подростку просто захочется стать преступником, потому что нормальными детьми так не занимаются, как занимаются малолетними преступниками. Я хорошо помню, года три назад был круглый стол во французском посольстве. Почему-то там должны были обсуждать введение ювенальной юстиции в России.И выступал французский ювенальный судья, который с большой гордостью сообщил нам, что только в редких случаях совершения особо опасных преступлений, как изнасилование, ограбление с применением огнестрельного оружия, убийство, несовершеннолетний может подвергнуться лишению свободы на целых 3,5 месяца с ежедневным ювенальным сопровождением. А это значит, что особая тетя или особый дядя, которые тоже получают за это деньги, приходит в какое-то закрытое заведение типа тюрьмы, куда попадает этот насильник или убийца 16-17 лет. Детством по Конвенции о правах ребенка, которую мы подписали, будучи еще в СССР в 1989 году, считается возраст до 18 лет включительно. Этот человек проверяет, хорошо ли к ребенку в тюрьме относятся, достаточно ли свежие сливки он получил к утреннему кофе, достаточно ли теплый бассейн ему обеспечили в тюрьме, а то вдруг он насморк подхватит.
Элина Жгутова: Собака бывает кусачей только от жизни собачьей.
Ирина Медведева: Конечно, то-то там так много малолетних преступников. Дело в том, что мы сейчас с Вами обсуждаем вопиющий случай, но бывают и другие. Например, то же самое ограбление с взломом, ограбление машины или просто ограбление человека на улице. Как в прошлом советский, а ныне французский писатель Анатолий Гладилин, пишет в своей книге «Жулики, добро пожаловать в Париж!», которая вышла в издательстве «Слово» в 2007 году. Он сообщает нам, что поскольку ювенальная юстиция не наказывает несовершеннолетних преступников, а это может быть вполне здоровый 17-летний амбал, то за их спинами очень часто стоит взрослая мафия, которая орудует руками несовершеннолетних именно потому, что они ненаказуемы. Вот нас ждет то же самое.
Элина Жгутова: В нашем случае Майдан может быть расшатан таким образом?
Ирина Медведева: Конечно, они могут сколько угодно бросать эти коктейли Молотова в милиционеров, могут избивать прохожих.
Элина Жгутова: Они же дети, это называется.
Ирина Медведева: Они же дети, да. По Украине мы это выражение уже знаем. Они же дети, эти насильники. Интересные комментарии я почитала к этой статье. «Да что может 10-летний мальчик? Разве он взрослый мужчина?» То, что следствие установило изнасилование,это не волнует некоторых читателей. Вообще, людям уже внушается, что надо сочувствовать преступникам, а не жертве. Это самое страшное и это то, что несет в себе ювенальная юстиция. Кстати, Анатолий Гладилин, о котором я упомянула, описывает чудовищные по своей жестокости случаи, когда несовершеннолетний чуть ли не на куски разрезает другого несовершеннолетнего, и ничего ему за это не делается, и нет никакого сочувствия ни к убитому, ни к его родителям. Родители могут лбом прошибать стену, но они ничего не добиваются.
Элина Жгутова: Сторонники ювенальной юстиции в ее классическом понимании говорят, что мы ломаем судьбу, он малолетний, он мог исправиться, а мы ему, раз - колония, тюрьма. А дальше из этого круга не выпутаться, все, уже рецидивист.
Ирина Медведева: Это же тоже ложь. Когда был страх наказания, было гораздо меньше преступлений. А так царит полная безнаказанность. Им хватает наглости, хотя трудно говорить о совести у таких маленьких подонков, издеваться над этой девочкой, смеяться и глумиться над ней. Представляете, какая для нее травма ходить в школу? И кто эту травму и когда изгладит? И изгладит ли?
Элина Жгутова: А какие варианты есть? Как Вы себе видите, что можно было бы сделать в данной конкретной ситуации? Каков должен быть закон? Вот сейчас по закону нельзя сделать ничего.
Ирина Медведева: Нет, по закону эти ублюдки, прости Господи, не могут уже учиться в этой школе. В этой статье говорится, что другой школы там нет. Но ничего, Забайкалье большое,интернаты особого типа есть в другом городе. Родители же тоже должны за это какую-то ответственность понести. У нас за всякую ерунду могут теперь лишить ребенка. Зато, что родители оставили спящего 4-месячного младенца в закрытой машине и пошли купить продукты в магазин - они уже преступники. А то, что родители абсолютно равнодушно реагируют на жуткое преступление своих детей, ведь они, написано в статье, не хотят их забирать из школы, хотя им педагоги предложили перевести мальчиков хотя бы на домашнее обучение, чтобы изолировать их. Все остальные родители теперь уже не живут.
Элина Жгутова: Они охраняют своих детей.
Ирина Медведева: Они только охраняют своих детей. Они работают охранниками собственных детей, там так и написано, что теперь даже детей постарше провожают и забирают из школы, а все остальное время волнуются, как бы ничего не случилось. Волнуются педагоги, волнуются другие дети. Жизни нет ни у кого, но зато очень гуманное отношение к малолетним преступникам.
Элина Жгутова: А это ведь еще старый закон действует, нового нет.
Ирина Медведева: Да, это просто под шумок внесены какие-то поправки в старый закон. А если будет еще закон о медиации? На самом деле, это будет не добровольное примирение, это так говорится. По западному опыту мы знаем, что это принудительное примирение. Вот эту несчастную мать, которая рыдает, ходит в школу, умоляет хоть куда-нибудь деть этих преступников, потому что ей страшно за свою дочь, а 10-летней дочери страшно ходить в школу. А другой школы нет. Вот ее надо переводить на домашнее обучение, вероятно так ей скажут эти медиаторы. Мамаша, если Вы волнуетесь, их же трое, подумайте об их судьбе. Хотя судьба их страшная, потому что их не наказали, и они будут по мере своего взросления все с большей уверенностью и с большими физическими возможностями совершать подобные преступления. А когда они дорастут до 18 лет, тут их и посадят за особо тяжкое преступление очень надолго. Вот это им и сломает жизнь, на самом деле. Опять же, Анатолий Гладилин в своей книге рассказывает о малолетнем преступнике, и что парижские полицейские считали минуты до его 18-летия, потому что он совершил столько преступлений, а посадить его нельзя, потому что это ребенок. Когда ему, наконец, исполнилось 18 лет, это было настоящее торжество для парижской полиции.Вероятно,забыв, что он уже вышел из возраста ювенальной защиты, он совершил очередное преступление.И когда его арестовали, кто-то из полицейских заглянул в компьютер: за время своего «детства»он совершил более 500 преступлений. Иногда он совершал от пяти до семи преступлений в день, и как справедливо замечает автор, такой «работоспособности» мог бы позавидовать взрослый преступник.
Элина Жгутова: Конечно, молодая кровь, столько энергии.
Ирина Медведева: Да. Так что ни в коем случае нельзя соглашаться на эту медиацию, хотя я представляю, под каким гуманистическим соусом все это будет подаваться. Как хорошо, будет человек, который сумеет примирить враждующие стороны и все будут счастливы, и все простят друг друга. Я еще раз хочу сказать, не надо быть милосердным за чужой счет. Это только право матери: простить или не простить трех малолетних насильников ее 10-летней дочери. Пусть она сама решает без всяких медиаторов.
Короткая ссылка на новость: http://ivan4.ru/~LCQ0g