не влезает в твиттер
Знаете, я ведь крещëная.
Только как-то нелегально.
Дело было в районе моего восьмилетия. Я, ещë до "дела" вдруг ударилась в религию.
Ну, вот, попалась мне в руки детская библия. Проглотилась. Потом я перешла на большие формы библии взрослой. Читала взахлëб. Маму попросила сводить меня в церковь на службу.
Церковь эта была тогда полуразрушенной, еë только нашли и начали восстанавливать. Ну, то есть леса соорудили только на тот момент.
Окна в той части, где простые молельщики собираются, заложены были оргалитом, или как он там называется. Вместо пола - каменное крошево, местами набросанные доски и трава. Сочная, зелëная. Часовня вообще дикая ещë стояла. Выщербленные ступени, осыпаясь под ногами, вели на высоту полëта ленивой вороны и открывали взору ветхую площадку, где начинали свою жизнь два молоденьких деревца. А за чудом сохранившейся оградкой бежали поля (обычно с горохом), а за ними поднималась буйная зелень разношëрстных деревьев.
Там была благодать. Вот именно то ощущение, которое я считаю правильным для этого слова. Это была свобода пути, взгляда, возможность всë увидеть неприкрытым каким-то, наивным слегка, но искренне очень.
Вот, если я сейчас начну вспоминать образы, всякую там утренню дымку, прохладу росы на голых пятках, мягкость травы (под ними же), радостные крики стрижей, сонность воскресного утра в городе и какое-то противостающее ему нетерпеливое ожидание чего-то важного, незаметного даже, но по разумению очень правильного...то сама же себе скажу, что такой нетерпеливости, открытости и, не знаю, чистоте(?) в детских воспоминаниях самое место.
Нравилось мне это. Сама, сознательно, захотела креститься. А дальше - не помню детали.
Почему-то в той восстанавливаемой церкви это было нереализуемо. Или для меня только нереализуемо, потому что есть у меня тëтя...
Нет, это, конечно, не препятствие на пути к крещению, просто она у нас на тот момент была самая продвинутая в вопросах церковных телодвижений и взяла на себя крест миссию по моей легализации. Как-то так.
И поехали мы крестить меня к ней. Километров за двести. Это я сейчас понимаю, что крëстные родители - это не приписка на полях, это, ну, как бы духовные родители такие. К ним и с жизненными вопросами можно про вселенную и вообще, и среди ночи позвонить в слезах, и просто денег попросить. А тогда вроде бы самым грамотным в этой процедуре тëтя была. Ну, покрестили меня. Папой стал батюшка тамошней церкви, мамой - непосредственно сама тëтя.
А нелегальность моя заключается в том, что теперь тëтя с пеной у рта отрицает таковое событие в моей жизни вообще и своë в нем какое-либо участие в частности. Батюшку, пожалуй, ещë в "жди меня" или "ищу тебя" (как бы оно там не именовалось) порыскать можно, однако не интересно. Не было в том крещении ни искренности, ни чистоты. Помню, в сторонке мы стояли в ожидании таинства, как за невидимой чертой. И увидела я, что полотно покрывающее чашу (купель?) сползать начало. Рванулась подхватить, переступила, видимо, ту самую невидимую черту...
И тут, как из под земли выскочили передо мной две злобных демонши бабки, зашипели, по рукам отшлëпали, гадостями заругали, гневно зыркая. Сами всë подняли и сгинули.
Меня крестили. Я не помню, как. Бабок вот помню, а крещения не помню. Моего сознательного крещения.
Какое-то время носила крестик. Уже давно не ношу. Я не помню, как меня крестили, моя крëстная мать не помнит, что меня крестили, мой крëстный отец неизвестен. Детдомовский случай, не находите? Факт рождения был, но я его не помню, мать от меня отказалась, отца и в свидетельстве о рождении не указано.
Задумалась и вспомнила это всë я потому, что моя мама. Которая МАМА. Попросила меня сходить в церковь, помолиться за еë здоровье. А я не знаю, как КТО идти. Как турист, как приблудыш? Крестик надевать, нет? Самой себе его купить, если да? И по какому праву?..
Хотя, знаете, была я в той "моей" церкви, ну с гороховыми полями которая, после еë тотального восстановления. Там тоже завелись злобные демоны бабки...
Только как-то нелегально.
Дело было в районе моего восьмилетия. Я, ещë до "дела" вдруг ударилась в религию.
Ну, вот, попалась мне в руки детская библия. Проглотилась. Потом я перешла на большие формы библии взрослой. Читала взахлëб. Маму попросила сводить меня в церковь на службу.
Церковь эта была тогда полуразрушенной, еë только нашли и начали восстанавливать. Ну, то есть леса соорудили только на тот момент.
Окна в той части, где простые молельщики собираются, заложены были оргалитом, или как он там называется. Вместо пола - каменное крошево, местами набросанные доски и трава. Сочная, зелëная. Часовня вообще дикая ещë стояла. Выщербленные ступени, осыпаясь под ногами, вели на высоту полëта ленивой вороны и открывали взору ветхую площадку, где начинали свою жизнь два молоденьких деревца. А за чудом сохранившейся оградкой бежали поля (обычно с горохом), а за ними поднималась буйная зелень разношëрстных деревьев.
Там была благодать. Вот именно то ощущение, которое я считаю правильным для этого слова. Это была свобода пути, взгляда, возможность всë увидеть неприкрытым каким-то, наивным слегка, но искренне очень.
Вот, если я сейчас начну вспоминать образы, всякую там утренню дымку, прохладу росы на голых пятках, мягкость травы (под ними же), радостные крики стрижей, сонность воскресного утра в городе и какое-то противостающее ему нетерпеливое ожидание чего-то важного, незаметного даже, но по разумению очень правильного...то сама же себе скажу, что такой нетерпеливости, открытости и, не знаю, чистоте(?) в детских воспоминаниях самое место.
Нравилось мне это. Сама, сознательно, захотела креститься. А дальше - не помню детали.
Почему-то в той восстанавливаемой церкви это было нереализуемо. Или для меня только нереализуемо, потому что есть у меня тëтя...
Нет, это, конечно, не препятствие на пути к крещению, просто она у нас на тот момент была самая продвинутая в вопросах церковных телодвижений и взяла на себя крест миссию по моей легализации. Как-то так.
И поехали мы крестить меня к ней. Километров за двести. Это я сейчас понимаю, что крëстные родители - это не приписка на полях, это, ну, как бы духовные родители такие. К ним и с жизненными вопросами можно про вселенную и вообще, и среди ночи позвонить в слезах, и просто денег попросить. А тогда вроде бы самым грамотным в этой процедуре тëтя была. Ну, покрестили меня. Папой стал батюшка тамошней церкви, мамой - непосредственно сама тëтя.
А нелегальность моя заключается в том, что теперь тëтя с пеной у рта отрицает таковое событие в моей жизни вообще и своë в нем какое-либо участие в частности. Батюшку, пожалуй, ещë в "жди меня" или "ищу тебя" (как бы оно там не именовалось) порыскать можно, однако не интересно. Не было в том крещении ни искренности, ни чистоты. Помню, в сторонке мы стояли в ожидании таинства, как за невидимой чертой. И увидела я, что полотно покрывающее чашу (купель?) сползать начало. Рванулась подхватить, переступила, видимо, ту самую невидимую черту...
И тут, как из под земли выскочили передо мной две злобных демонши бабки, зашипели, по рукам отшлëпали, гадостями заругали, гневно зыркая. Сами всë подняли и сгинули.
Меня крестили. Я не помню, как. Бабок вот помню, а крещения не помню. Моего сознательного крещения.
Какое-то время носила крестик. Уже давно не ношу. Я не помню, как меня крестили, моя крëстная мать не помнит, что меня крестили, мой крëстный отец неизвестен. Детдомовский случай, не находите? Факт рождения был, но я его не помню, мать от меня отказалась, отца и в свидетельстве о рождении не указано.
Задумалась и вспомнила это всë я потому, что моя мама. Которая МАМА. Попросила меня сходить в церковь, помолиться за еë здоровье. А я не знаю, как КТО идти. Как турист, как приблудыш? Крестик надевать, нет? Самой себе его купить, если да? И по какому праву?..
Хотя, знаете, была я в той "моей" церкви, ну с гороховыми полями которая, после еë тотального восстановления. Там тоже завелись злобные демоны бабки...