"Быт и нравы" военнопленных американских и французских моряков на британском блокшиве, 1813.
Источник: https://dzen.ru/a/Y2k-689CxkO6ebv-
Гавань Портсмута с выстроенными британскими блокшивами (старыми несамоходными судами), на которых содержались военнопленные. Картина, написанная бывшим французским пленным Луи Гарнре, который находился там в 1813-16 гг.
Бенджамин Уотерхаус, "Журнал молодого человека из Массачусетса, судового врача на борту американского капера, который был схвачен в море британцами в мае 1813 года и сначала был заключен в тюрьму на острове Мелвилл, Галифакс, затем в Чатеме, в Англии, и потом в Дартмурской тюрьме". 1816 г., Бостон. (Benjamin Waterhouse. A Journal, of a Young man of Massachusetts, Late a Surgeon on Board an American Privateer, who was Captured at sea by the British ... and was Confined ... and Last, at Dartmoor Prison). Текст книги на англ. яз. - ЗДЕСЬ.
Доктор Бенджамин Уотерхаус, помимо неудачного примера службы морским врачом, более известен смелыми опытами в области вакцинации от оспы.
Шхуна, на которой ходил во время Англо-американской войны 1812-15 гг. доктор Бенджамин Уотерхаус (1754-1846) до захвата в плен британцами ("молодым человеком" его на момент сдачи никак не назовешь, 49 лет), была типичным "приватиром", переделанным из гражданского судна. Доктор сам описывает ее как "только 4 лафетных пушки и 90 человек". По некоторым данным, название шхуны было - Enterprise, хотя Уотерхаус ее в своих записках никак не называет. Это не одноименный американский военный бриг (кстати, ранее тоже шхуна) USS Enterprise, который как раз действовал против британцев удачно.
Шхуну Бенджамина Уотерхауса 20 мая 1813 г. преследовал и принудил к сдаче корабль Его величества Tenedos в паре с неназванным британским бригом.
38-пушечный корабль 5-го класса НMS Tenedos, захвативший автора в плен. Современная реконструкция.
Итак, слово д-ру Уотерхаусу, вдоволь познакомившемуся с британским военно-морским гостеприимством для военнопленных:
"На нашем тюремном корабле имелось довольно хорошо организованное сообщество. Нам было разрешено создать внутреннюю полицию для нашего собственного комфорта и самоуправления. И в этом начинании мы придерживались форм нашей обожаемой конституции, ибо вместо создания короля, принцев, герцогов, графов и лордов мы избрали президента и двенадцать советников. Они обладали как исполнительной, так и законодательной властью, и мы называли их членами Комитета . Но вместо четырех лет они должны были занимать свои должности всего четыре недели, и в конце этого срока общим голосованием всех заключенных избирался новый состав нашего правительства...
Типичный британский блокшив, использовавшийся в качестве тюремного корабля (англ: hulk) в период Наполеоновских войн.
То, что можно принять за сигнальные флаги - на самом деле сушащееся на веревках стиранное белье заключенных. Палуба обросла надстройками - караульное помещение (охрану если обычно королевкие морпехи), кухня, прачечная, мастерская (военнопленным разрешалось зарабатывать небольшую денежку, а мастерить всякие поделки и моряки, и солдаты - большие умельцы).
...Я уже упоминал, что на тюремном корабле присутствовали французские военнопленные. Вместо того, чтобы заняться созданием конституции и свода законов, установлением видов преступлений, назначением наказаний, проведением судов, выступлением за и против обвиняемого, эти французы завели бильярдные столы и рулетки, или колеса фортуны, не только для собственного развлечения, но и чтобы вовлечь американцев рискнуть своими деньгами, и очень редко эти французы оставались в накладе.
Часть французов проявляли немалую долю изобретательности, трудолюбия и терпения, корпя над своими поделками из кости, соломы и волос. Они все время работали, чтобы выручить деньги, продавая свои безделушки, однако у многих из них был гораздо более быстрый способ получения денег, а именно игра на бильярдных столах и колесах фортуны. Французы намного превосходили американцев в мастерстве и умении играть в эти рискованные игры.
Пленные французские моряки. Британская карикатура времен Наполеоновских войн.
Здесь они являют собой живое воплощение страданий и лишений, и никак не похожи оборотистых деляг из приводимых воспоминаний американского доктора. Условия содержания на британских тюремных блокшивах, действительно, были тяжелыми, а смертность от болезней и т.п. - высокой.
Казалось, они созданы быть игроками. Их бойкость, легкость и вечные признания в дружбе были прекрасно приспособлены для того, чтобы вкрасться в доверие к неподозревающему подвоха простому американскому моряку, который не облает никакими выдающимися способностями к играм. Большинство пленных американцев пытались заработать хоть немного денег, но почти все они были обчищены французскими игроками. У наших людей не было ни единого шанса, обычно французы обыгрывали их до последнего цента в кармане, когда игра шла всерьез.
Я часто становился свидетелем, как француз кривляется, мурлычет под нос песенку и ухмыляется, когда лишит одного из наших моряков всех его денег, а наш скоромный Джек-Тар либо чешет голову, либо пытается небрежно свистеть, либо медленно уходит, засунув обе руки в карманы, и выглядит как Джон Буль после заключения мирного договора с Луи Бабуином (Джек-Тар - прозвище моряков парусного флота, Джон Буль - кличка собирательного образа англичанина, Луи Бабуин (Baboon) - кличка собирательного образа француза).
Набор Королевским флотом Великобритании "контингента" для тюремных блокшивов.
Экипаж захваченного американского судна уныло тащится в плен мимо спущенного звездно-полосатого флага под насмешливыми взглядами гротескных британских офицеров. Рисунок современного американского художника.
Я восхищаюсь французами и желаю их нации обладать и наслаждаться миром, свободой и счастьем, но я не могу сказать, что любил этих французских военнопленных. Кроме простых матросов, здесь было несколько офицеров в звании капитанов, лейтенантов и, я полагаю, мичманов, и именно они - самые пронырливые игроки. Мы все старались уважать их, но в их поведении было что-то настолько похожее на шулерство, что я едва знаю, что о них сказать.
Когда они узнали, что мы получили деньги за работу, которую нам разрешили выполнить, они были очень внимательны, любезны и льстивы. Некоторые из них были или притворялись, что были в Америке. Они приходили и говорили: "Ах! Бостон прекрасный город, очень красивый, Кейп-Код прекрасный город, очень прекрасный. Город Род-Айленд превосходен. Бристоль-Ферри очень красивый. Женераль Вашингтон великий человек! Женераль Мэдисон храбрый человек!".
Я должен либо ничего не говорить об этих французах, офицерах и всех остальных, либо говорить о них так, каковыми я их нашел. Я надеюсь, что они не являлись образцом всей своей нации, ибо эти господа готовы на любое надувательство, и даже на внушение того, чего не было на самом деле, лишь бы только отнять у нас с таким трудом заработанные деньги Если бы они проявили хоть каплю щедрости, как простые британские моряки, я бы просто опустил любое упоминание об их поведении, но не могу молчать после следующего диалога, который состоялся, когда французы лишили американцев последнего фартинга.
"Месье, вы выиграли все наши деньги, теперь одолжите нам немного мелочи, чтобы купить кофе и сахар, и мы заплатим вам, когда заработаем еще". "Ах, мон ами", говорит месье, пожимая плечами: "Мне жаль, действительно очень жаль. Это военная удача. Если вы проиграли свои деньги, вы должны отыграть их обратно. Такова мода в моей стране - мы не даем взаймы. Это не мода".
Внутреннее устройство тюремного корабля Depence. Рисунок нач. ХХ в.
Я заметил, что эти французы - фаталисты. Удача или неудача, для них это все судьба. То же самое касается их национальных несчастий. Они пожимают плечами и приписывают все неизбежному року судьбы. В этом американцы очень сильно отличаются. Они приписывают все благоразумию или безрассудству, силе или слабости. Наши люди говорили, что если они боролись, играли в мяч или футбол, стреляли по мишени, гребли или бегали наперегонки, то это была бы игра с равными шансами.
Наши товарищи предложили французам ввести у них следующую игру - взять крепкий холщовый мешок и два куска веревки в четыре фута длиной, а потом один человек должен попытаться засунуть в мешок другого человека, имея право сначала связать ему руки, или ноги, или и то и другое, если он пожелает. Это было бы соревнование на силу и выносливость, но не на хитрость или ловкость. Однако французы в один голос закричали: "Нет! Нет! Нет! В нашей стране не принято завязывать джентльменов в мешок"...
... Если бы французы не показали себя очень храбрым народом, я бы в этом усомнился, судя по тому, что я наблюдал на борту тюрьмы-корабля. Они ругались, ссорились, дрались, давали друг другу пощечины и плакали, как девчонки. Я часто думал, что один из наших янки мог бы одним ударом своего железного кулака отправить месье в небытие. Возможно, такой человек, как Наполеон Бонапарт, мог бы сделать любой народ мужественным, но между мужеством и храбростью есть некоторая разница.
В неволе мне было забавно наблюдать, как переменчивый француз поет, танцует, фехтует, ухмыляется и играет в азартные игры, в то время как американский, просмоленный моряк поднимает к небу свой крепкий лоб и изможденный лик, обманутый, но презирающий их всех до единого. Он так же склонен транжирить свои деньги на девиц и веселье, как и английский моряк, но никогда настолько, чтобы изучать искусство уловок и обмана для получения денег на развлечения.
Временами я удивлялся, что крепко сбитые янки не мстят за обман и не крушат черепа этих малокровных сыновей старого континента. Есть ли в целом мире страна, которая не запутана в цепь принуждений, начиная с Папы Римского и ниже? В Соединенных Штатах такого нет. Это страна законов, и ее матросы полны "правд" и "неправд", "справедливости и несправедливости", определения предела преступлений и установления "границ и линий" национальных и индивидуальных прав".
Гавань Портсмута с выстроенными британскими блокшивами (старыми несамоходными судами), на которых содержались военнопленные. Картина, написанная бывшим французским пленным Луи Гарнре, который находился там в 1813-16 гг.
Бенджамин Уотерхаус, "Журнал молодого человека из Массачусетса, судового врача на борту американского капера, который был схвачен в море британцами в мае 1813 года и сначала был заключен в тюрьму на острове Мелвилл, Галифакс, затем в Чатеме, в Англии, и потом в Дартмурской тюрьме". 1816 г., Бостон. (Benjamin Waterhouse. A Journal, of a Young man of Massachusetts, Late a Surgeon on Board an American Privateer, who was Captured at sea by the British ... and was Confined ... and Last, at Dartmoor Prison). Текст книги на англ. яз. - ЗДЕСЬ.
Доктор Бенджамин Уотерхаус, помимо неудачного примера службы морским врачом, более известен смелыми опытами в области вакцинации от оспы.
Шхуна, на которой ходил во время Англо-американской войны 1812-15 гг. доктор Бенджамин Уотерхаус (1754-1846) до захвата в плен британцами ("молодым человеком" его на момент сдачи никак не назовешь, 49 лет), была типичным "приватиром", переделанным из гражданского судна. Доктор сам описывает ее как "только 4 лафетных пушки и 90 человек". По некоторым данным, название шхуны было - Enterprise, хотя Уотерхаус ее в своих записках никак не называет. Это не одноименный американский военный бриг (кстати, ранее тоже шхуна) USS Enterprise, который как раз действовал против британцев удачно.
Шхуну Бенджамина Уотерхауса 20 мая 1813 г. преследовал и принудил к сдаче корабль Его величества Tenedos в паре с неназванным британским бригом.
38-пушечный корабль 5-го класса НMS Tenedos, захвативший автора в плен. Современная реконструкция.
Итак, слово д-ру Уотерхаусу, вдоволь познакомившемуся с британским военно-морским гостеприимством для военнопленных:
"На нашем тюремном корабле имелось довольно хорошо организованное сообщество. Нам было разрешено создать внутреннюю полицию для нашего собственного комфорта и самоуправления. И в этом начинании мы придерживались форм нашей обожаемой конституции, ибо вместо создания короля, принцев, герцогов, графов и лордов мы избрали президента и двенадцать советников. Они обладали как исполнительной, так и законодательной властью, и мы называли их членами Комитета . Но вместо четырех лет они должны были занимать свои должности всего четыре недели, и в конце этого срока общим голосованием всех заключенных избирался новый состав нашего правительства...
Типичный британский блокшив, использовавшийся в качестве тюремного корабля (англ: hulk) в период Наполеоновских войн.
То, что можно принять за сигнальные флаги - на самом деле сушащееся на веревках стиранное белье заключенных. Палуба обросла надстройками - караульное помещение (охрану если обычно королевкие морпехи), кухня, прачечная, мастерская (военнопленным разрешалось зарабатывать небольшую денежку, а мастерить всякие поделки и моряки, и солдаты - большие умельцы).
...Я уже упоминал, что на тюремном корабле присутствовали французские военнопленные. Вместо того, чтобы заняться созданием конституции и свода законов, установлением видов преступлений, назначением наказаний, проведением судов, выступлением за и против обвиняемого, эти французы завели бильярдные столы и рулетки, или колеса фортуны, не только для собственного развлечения, но и чтобы вовлечь американцев рискнуть своими деньгами, и очень редко эти французы оставались в накладе.
Часть французов проявляли немалую долю изобретательности, трудолюбия и терпения, корпя над своими поделками из кости, соломы и волос. Они все время работали, чтобы выручить деньги, продавая свои безделушки, однако у многих из них был гораздо более быстрый способ получения денег, а именно игра на бильярдных столах и колесах фортуны. Французы намного превосходили американцев в мастерстве и умении играть в эти рискованные игры.
Пленные французские моряки. Британская карикатура времен Наполеоновских войн.
Здесь они являют собой живое воплощение страданий и лишений, и никак не похожи оборотистых деляг из приводимых воспоминаний американского доктора. Условия содержания на британских тюремных блокшивах, действительно, были тяжелыми, а смертность от болезней и т.п. - высокой.
Казалось, они созданы быть игроками. Их бойкость, легкость и вечные признания в дружбе были прекрасно приспособлены для того, чтобы вкрасться в доверие к неподозревающему подвоха простому американскому моряку, который не облает никакими выдающимися способностями к играм. Большинство пленных американцев пытались заработать хоть немного денег, но почти все они были обчищены французскими игроками. У наших людей не было ни единого шанса, обычно французы обыгрывали их до последнего цента в кармане, когда игра шла всерьез.
Я часто становился свидетелем, как француз кривляется, мурлычет под нос песенку и ухмыляется, когда лишит одного из наших моряков всех его денег, а наш скоромный Джек-Тар либо чешет голову, либо пытается небрежно свистеть, либо медленно уходит, засунув обе руки в карманы, и выглядит как Джон Буль после заключения мирного договора с Луи Бабуином (Джек-Тар - прозвище моряков парусного флота, Джон Буль - кличка собирательного образа англичанина, Луи Бабуин (Baboon) - кличка собирательного образа француза).
Набор Королевским флотом Великобритании "контингента" для тюремных блокшивов.
Экипаж захваченного американского судна уныло тащится в плен мимо спущенного звездно-полосатого флага под насмешливыми взглядами гротескных британских офицеров. Рисунок современного американского художника.
Я восхищаюсь французами и желаю их нации обладать и наслаждаться миром, свободой и счастьем, но я не могу сказать, что любил этих французских военнопленных. Кроме простых матросов, здесь было несколько офицеров в звании капитанов, лейтенантов и, я полагаю, мичманов, и именно они - самые пронырливые игроки. Мы все старались уважать их, но в их поведении было что-то настолько похожее на шулерство, что я едва знаю, что о них сказать.
Когда они узнали, что мы получили деньги за работу, которую нам разрешили выполнить, они были очень внимательны, любезны и льстивы. Некоторые из них были или притворялись, что были в Америке. Они приходили и говорили: "Ах! Бостон прекрасный город, очень красивый, Кейп-Код прекрасный город, очень прекрасный. Город Род-Айленд превосходен. Бристоль-Ферри очень красивый. Женераль Вашингтон великий человек! Женераль Мэдисон храбрый человек!".
Я должен либо ничего не говорить об этих французах, офицерах и всех остальных, либо говорить о них так, каковыми я их нашел. Я надеюсь, что они не являлись образцом всей своей нации, ибо эти господа готовы на любое надувательство, и даже на внушение того, чего не было на самом деле, лишь бы только отнять у нас с таким трудом заработанные деньги Если бы они проявили хоть каплю щедрости, как простые британские моряки, я бы просто опустил любое упоминание об их поведении, но не могу молчать после следующего диалога, который состоялся, когда французы лишили американцев последнего фартинга.
"Месье, вы выиграли все наши деньги, теперь одолжите нам немного мелочи, чтобы купить кофе и сахар, и мы заплатим вам, когда заработаем еще". "Ах, мон ами", говорит месье, пожимая плечами: "Мне жаль, действительно очень жаль. Это военная удача. Если вы проиграли свои деньги, вы должны отыграть их обратно. Такова мода в моей стране - мы не даем взаймы. Это не мода".
Внутреннее устройство тюремного корабля Depence. Рисунок нач. ХХ в.
Я заметил, что эти французы - фаталисты. Удача или неудача, для них это все судьба. То же самое касается их национальных несчастий. Они пожимают плечами и приписывают все неизбежному року судьбы. В этом американцы очень сильно отличаются. Они приписывают все благоразумию или безрассудству, силе или слабости. Наши люди говорили, что если они боролись, играли в мяч или футбол, стреляли по мишени, гребли или бегали наперегонки, то это была бы игра с равными шансами.
Наши товарищи предложили французам ввести у них следующую игру - взять крепкий холщовый мешок и два куска веревки в четыре фута длиной, а потом один человек должен попытаться засунуть в мешок другого человека, имея право сначала связать ему руки, или ноги, или и то и другое, если он пожелает. Это было бы соревнование на силу и выносливость, но не на хитрость или ловкость. Однако французы в один голос закричали: "Нет! Нет! Нет! В нашей стране не принято завязывать джентльменов в мешок"...
... Если бы французы не показали себя очень храбрым народом, я бы в этом усомнился, судя по тому, что я наблюдал на борту тюрьмы-корабля. Они ругались, ссорились, дрались, давали друг другу пощечины и плакали, как девчонки. Я часто думал, что один из наших янки мог бы одним ударом своего железного кулака отправить месье в небытие. Возможно, такой человек, как Наполеон Бонапарт, мог бы сделать любой народ мужественным, но между мужеством и храбростью есть некоторая разница.
В неволе мне было забавно наблюдать, как переменчивый француз поет, танцует, фехтует, ухмыляется и играет в азартные игры, в то время как американский, просмоленный моряк поднимает к небу свой крепкий лоб и изможденный лик, обманутый, но презирающий их всех до единого. Он так же склонен транжирить свои деньги на девиц и веселье, как и английский моряк, но никогда настолько, чтобы изучать искусство уловок и обмана для получения денег на развлечения.
Временами я удивлялся, что крепко сбитые янки не мстят за обман и не крушат черепа этих малокровных сыновей старого континента. Есть ли в целом мире страна, которая не запутана в цепь принуждений, начиная с Папы Римского и ниже? В Соединенных Штатах такого нет. Это страна законов, и ее матросы полны "правд" и "неправд", "справедливости и несправедливости", определения предела преступлений и установления "границ и линий" национальных и индивидуальных прав".