Почему немецкий суд предпочел матери- отца?
С игрушками - на выход
В конце мая поздняя переселенка Лилия Ванзидлер, проживающая в Касселе, должна стоять на пороге дома, в котором живет, с шестилетним сыном Самиром и всеми его вещами, вплоть до игрушек.
Так постановил высший земельный суд во Франкфурте-на-Майне, то есть суд второй инстанции. Ребенок должен быть передан на воспитание своему отцу, Амиджаду Али. Матери будет позволено встречаться с мальчиком лишь пару раз в неделю. Но она не без оснований опасается, что, передав ребенка, и вовсе будет лишена возможности контакта с сыном - отец ребенка и на суде признавался, что расчитывает на помощь своих родственников в воспитании Самира. Часть его близких живет в разных городах Германии. Остальные - в Пакистане, гражданином которого является Амиджад.
Первое заседание апелляционного суда прошло еще прошлым летом. Была назначена экспертиза для родителей Самира, чтобы установить способность каждого из них воспитывать ребенка (Erziehugsfähigkeit). Назначенный судебными органами эксперт, д-р Поттхоф увидел, что ребенок растет, окруженный любовью, что мать заботится о его разностороннем развитии. Живой и любознательный малыш, тогда - пятилетний, умел говорить по- немецки, по-русски, по-татарски и уже читал по слогам.
А дальше - самое интересное. Мать произвела на эксперта впечатление человека стойкого, решительного, но, по его мнению, слишком уж
бескомпромиссного. Именно поэтому эксперт пришел к выводу, что «для блага ребенка» будет лучше его у матери отобрать и передать на воспитание отцу. Мнение эксперта, назначенного судом, как правило, решающее. И все же Амина Кракке, адвокат Лилии Ванзидлер, не сдалась. Она попросила суд отложить рассмотрение дела, чтобы организовать альтернативную экспертизу. Это оказалось сложней, чем тогда казалось! Нужно было найти в Германии специалистов, психолога и психиатра, не только имеющих право проводить такую экспертизу, но и понимающих язык и ментальность обследуемых. Это должны были быть русскоязычные выходцы из постсоветского пространства. И такие люди нашлись! Экспертизу провели высококвалифицированный психотерапевт и психолог Татьяна Юнгблут и заведующий отделением окружной больницы Кауфбройена, официальный консультант отдела психиатрической экспертизы, доктор медициныских наук Виталий Кажин. Они поставили ряд простых и конкретных вопросов: «Правильны ли выводы предыдущей экспертизы и, если нет, то почему? С кем из родителей ребенок интенсивней связан? Кто из них в большей мере способен подобающим образом воспитывать ребенка? Кто из них в большей мере способен создать ребенку лучшие условия для правильного развития? Кто из родителей более склонен поддерживать необходимые контакты со вторым родителем?» Выводы оказались противоположны первоначальной экспертизе. И рекомендация однозначна: для блага ребенка его следует оставить на воспитании матери.Однако суд второй инстанции не принял во внимание выводы альтернативной экспертизы и оставил в силе предыдущее решение. У матери мальчика остается еще надежда - возможность обращаться в Федеральный суд Германии. На этом этапе интересы Лилии Ванзидлер будет защищать адвокат Маркус Бенке (Markus Behnke). Он уже подготовил протест против необъективного отношения суда к его подзащитной, вследствие чего были нарушены ее права и права ребенка. Адвокат указал, что Амиджад в качестве единственной причины своего желания забрать ребенка назвал противодействие Лилии общению сына с ним. Суд не поверил словам Лилии, что она не мешала встречам сына с Амиджадом. А она даже завела тетрадку, где записывала даты и продолжительность этих свиданий! Встречи Самира с отцом срывались, как правило, по серьезным причинам: несколько раз - по болезни ребенка, несколько раз - из-за того, что мальчик в это время был на курсах немецкого языка. Но даже предъявленные записи не изменили негативного отношения суда к матери ребенка. А ведь полностью встречи ребенка с отцом были прекращены лишь тогда, когда Лилия узнала о развратных действиях по отношению к мальчику одного из ближайших родственников Амиджада! Тут бы суду и вспомнить, что главный и безусловный принцип в любом таком процессе - благо ребенка! Однако суд счел, что мать оговорила не названного в статье родственника Амиджада, чтобы не отдавать сына. И никак не отреагировал на этот тревожный сигнал. В документе, составленном адвокатом Маркусом Бенке, отмечено, что суд меньше всего интересовался, насколько способен Амиджад воспитывать сына и какое влияние на формирование характера малыша окажет этот человек, в недавнем прошлом имевший проблемы с наркотиками и алкоголем. Не учел суд и желание самого Самира, для которого расставание с матерью может оказаться тяжелейшим стрессом.
Клавдия Ротманова
(опубликовано в №22 журнала " Контакт-Шанс" , Германия)
http://www.newsru.nl/readarticle.php?article_id=360
В конце мая поздняя переселенка Лилия Ванзидлер, проживающая в Касселе, должна стоять на пороге дома, в котором живет, с шестилетним сыном Самиром и всеми его вещами, вплоть до игрушек.
Так постановил высший земельный суд во Франкфурте-на-Майне, то есть суд второй инстанции. Ребенок должен быть передан на воспитание своему отцу, Амиджаду Али. Матери будет позволено встречаться с мальчиком лишь пару раз в неделю. Но она не без оснований опасается, что, передав ребенка, и вовсе будет лишена возможности контакта с сыном - отец ребенка и на суде признавался, что расчитывает на помощь своих родственников в воспитании Самира. Часть его близких живет в разных городах Германии. Остальные - в Пакистане, гражданином которого является Амиджад.
Первое заседание апелляционного суда прошло еще прошлым летом. Была назначена экспертиза для родителей Самира, чтобы установить способность каждого из них воспитывать ребенка (Erziehugsfähigkeit). Назначенный судебными органами эксперт, д-р Поттхоф увидел, что ребенок растет, окруженный любовью, что мать заботится о его разностороннем развитии. Живой и любознательный малыш, тогда - пятилетний, умел говорить по- немецки, по-русски, по-татарски и уже читал по слогам.
А дальше - самое интересное. Мать произвела на эксперта впечатление человека стойкого, решительного, но, по его мнению, слишком уж
бескомпромиссного. Именно поэтому эксперт пришел к выводу, что «для блага ребенка» будет лучше его у матери отобрать и передать на воспитание отцу. Мнение эксперта, назначенного судом, как правило, решающее. И все же Амина Кракке, адвокат Лилии Ванзидлер, не сдалась. Она попросила суд отложить рассмотрение дела, чтобы организовать альтернативную экспертизу. Это оказалось сложней, чем тогда казалось! Нужно было найти в Германии специалистов, психолога и психиатра, не только имеющих право проводить такую экспертизу, но и понимающих язык и ментальность обследуемых. Это должны были быть русскоязычные выходцы из постсоветского пространства. И такие люди нашлись! Экспертизу провели высококвалифицированный психотерапевт и психолог Татьяна Юнгблут и заведующий отделением окружной больницы Кауфбройена, официальный консультант отдела психиатрической экспертизы, доктор медициныских наук Виталий Кажин. Они поставили ряд простых и конкретных вопросов: «Правильны ли выводы предыдущей экспертизы и, если нет, то почему? С кем из родителей ребенок интенсивней связан? Кто из них в большей мере способен подобающим образом воспитывать ребенка? Кто из них в большей мере способен создать ребенку лучшие условия для правильного развития? Кто из родителей более склонен поддерживать необходимые контакты со вторым родителем?» Выводы оказались противоположны первоначальной экспертизе. И рекомендация однозначна: для блага ребенка его следует оставить на воспитании матери.Однако суд второй инстанции не принял во внимание выводы альтернативной экспертизы и оставил в силе предыдущее решение. У матери мальчика остается еще надежда - возможность обращаться в Федеральный суд Германии. На этом этапе интересы Лилии Ванзидлер будет защищать адвокат Маркус Бенке (Markus Behnke). Он уже подготовил протест против необъективного отношения суда к его подзащитной, вследствие чего были нарушены ее права и права ребенка. Адвокат указал, что Амиджад в качестве единственной причины своего желания забрать ребенка назвал противодействие Лилии общению сына с ним. Суд не поверил словам Лилии, что она не мешала встречам сына с Амиджадом. А она даже завела тетрадку, где записывала даты и продолжительность этих свиданий! Встречи Самира с отцом срывались, как правило, по серьезным причинам: несколько раз - по болезни ребенка, несколько раз - из-за того, что мальчик в это время был на курсах немецкого языка. Но даже предъявленные записи не изменили негативного отношения суда к матери ребенка. А ведь полностью встречи ребенка с отцом были прекращены лишь тогда, когда Лилия узнала о развратных действиях по отношению к мальчику одного из ближайших родственников Амиджада! Тут бы суду и вспомнить, что главный и безусловный принцип в любом таком процессе - благо ребенка! Однако суд счел, что мать оговорила не названного в статье родственника Амиджада, чтобы не отдавать сына. И никак не отреагировал на этот тревожный сигнал. В документе, составленном адвокатом Маркусом Бенке, отмечено, что суд меньше всего интересовался, насколько способен Амиджад воспитывать сына и какое влияние на формирование характера малыша окажет этот человек, в недавнем прошлом имевший проблемы с наркотиками и алкоголем. Не учел суд и желание самого Самира, для которого расставание с матерью может оказаться тяжелейшим стрессом.
Клавдия Ротманова
(опубликовано в №22 журнала " Контакт-Шанс" , Германия)
http://www.newsru.nl/readarticle.php?article_id=360