(no subject)
А у нас сегодня - ещё один праздник :D - годовщина начала Пьесы!
В честь этого - аж две новые картины;)
16 картина
(Мальборо, тот же день, практически тот же час. Императорский Дворец, покои принцессы Арианской, кабинет, выдержанный в светлых тонах. Мягкое голубое кресло, голубой диванчик с белыми подушками, большое арочное окно, за которым - балкончик. Розовый куст в огромной кадке. Книжные шкафы, книги, кассеты, торшер с голубым абажуром, на стенах - рисунки карандашом и акварелью. Джеки с ногами сидит в голубом кресле на колёсиках, которое, повинуясь её капризам, крутится и ездит туда-сюда. Джеки одета в потёртые джинсы и футболку с надписью «10 Maron» на спине. Она в задумчивости грызёт ручку, перед ней - большая тетрадь, её дневник. Над столом - большой плакат с видом Сен-Винсента, на столе, кроме книг, фотографии родных. Джеки перестаёт грызть ручку и, резко подъехав к столу, быстро набрасывает что-то в тетради - штрих за штрихом. Это рисунок - портрет Ринге, кстати, очень похожий. Какое-то время Джеки смотрит на него, потом выводит под наброском большую букву «Р» - и ещё «Р», обводит их с очень серьёзным выражением лица. Из задумчивости её выводит негромкий, но настойчивый стук в дверь.)
Джеки (вздрогнув, поднимает голову): Кто?
Голос Тарианы: Я, Джеки!
Джеки (со вздохом): Входи! (захлопывает тетрадку, садится в кресле нормально)
(Тариана входит. На ней синяя юбка и белая блузка, весь ансамбль очень лёгкий - в помещениях, да и на улице, довольно жарко. Увидев «прикид» дочери, с изумлением и иронией поднимает брови.)
Тариана: Хм! Я-то думала, Марон - это давно и хорошо забытое прошлое!
Джеки (как ни в чём не бывало): Надо же в чём-то дома ходить, мам! Кстати… раз уж мы заговорили о тряпках (Тариана улыбается), хочу спросить совета: что мне надеть сегодня вечером?
Тариана: А что, мы сегодня куда-то идём?
Джеки: Я иду. Маркел Густав пригласил меня в театр.
Тариана: Густав? В театр? Что-то в лесу сдохло! Он же отродясь в театр не ходил… Погоди! Пригласил… тебя?
Джеки: Да. А что?
Тариана: Нет, ничего. Дело твоё, Джеки. Просто я бы с этим Густавом не то, что в театр…
Джеки: Знаю! Знаю-знаю-знаю! Мне он тоже не шибко нравится. Но что делать… если больше никто никуда не приглашает!
Тариана: Пригласи сама.
Джеки: Да ты что?! Никогда!
Тариана: А можно тебе задать вопрос… личного характера?
Джеки (быстро): Нет!
Тариана: Ты рассказала Министру тайной службы о досье Скаггеррака?
Джеки (вскидывает на неё глаза, бледнеет): Да… Я… Я думала, как лучше. Думала, вдруг он сможет нам помочь… Больше ведь некого было попросить, а мне так хотелось что-то исправить…
Тариана: У тебя получилось. Вернее, у Ринге, но значит, и у тебя. Спасибо, Джеки. Дай, я тебя обниму.
Джеки (в шоке, машинально позволяет себя обнять): Получилось? Получилось?! Ты хочешь сказать, что… что он нашёл досье?!
Тариана: Да. Нашёл, частью уничтожил, а частью вернул мне.
Джеки (в сильном волнении): О, Господи! (пауза, тихо) Вот почему… Вот почему он арестовал Скаггеррака! А я-то подумала… Что я ему наговорила!
Тариана: Ему - это Ринге?
Джеки (в отчаянии): Да! (вдруг хватает Тариану за руку, едва ли не со слезами) Что мне делать? Он мне так нравится, но я не знаю, что мне делать?! Он ко мне абсолютно равнодушен, я для него - пустое место!
Тариана (мягко и ласково): Дурочка-дурочка… Это тебе только кажется, Джеки. На самом деле всё совсем не так. Г-н Ринге, конечно, совсем не из тех, кого можно читать, как открытую книгу. Он очень сдержан. Но кое-что понять всё же можно. Я вижу, Джеки, что равнодушия тут нет и в помине.
Джеки (тщетно пытаясь скрыть счастливую улыбку): Правда?
Тариана: Да. Иначе зачем бы он просил, чтобы я ничего тебе не говорила о его роли в обезвреживании Скаггеррака и о его досье?
Джеки: Он об этом просил? Вот как! Но… почему?
Тариана: Думаю, ты и сама понимаешь. Не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной, не хотел связывать тебя благодарностью. Но я - видишь - посчитала по-другому, решила быть с тобой честной.
Джеки: Спасибо, мама. (Неожиданно решившись) Знаешь, он ведь очень переменился ко мне, когда узнал, что я - принцесса. Говорил, что у людей королевской крови, и у меня тоже - особая судьба, и что никакой дружбы между нами быть не может. Я ужасно расстроилась и ужасно обиделась. Я решила, что это - только предлог, что ему не интересно со мной общаться и не хочется меня видеть. Ведь если человек тебе нравится, не должно быть никакой разницы, кто он - принц или нищий, это уже ничего не значит, это отступает перед чем-то гораздо более важным, правда? А если нет… (хмурится, вздыхает)
Тариана: Всё так, Джеки. За исключением одного «но». Тебе простительно потерять голову, но Ринге приходится думать за вас обоих. Поверь, это нелегко - помнить об ответственности и долге в то время, когда хочется думать и помнить лишь о своих чувствах… Я не смогла… Но Ринге не позволил себе забыть о том, о чём забыть было так легко и удобно. Прости, Джеки, но путь к твоему сердцу неотделим от пути к твоей руке, а значит, и пути к трону. (Джеки вспыхивает, потрясённо смотрит на мать.) Боюсь, что самоустранение Министра тайной службы означает отнюдь не отсутствие чувств. Но это я так. Ты, естественное, можешь оставаться при своём мнении.
(Джеки пребывает в сильном волнении. Какое-то время она сидит, опустив голову и прижав ладони к лицу. Пауза длится так долго, что Тариана даже вздрагивает, когда вновь слышит голос дочери.)
Джеки (тихо, голос слегка дрожит): Почему ты сказала: «боюсь»?
Тариана: Что, Джеки?
Джеки: «Боюсь». Разве это подходящее слово? Ведь если ты права, надо не бояться, а радоваться, потому что это такая огромная радость, когда сбываются мечты, особенно мечты о человеке, который был бы... Понятно. Понимаешь, я ведь тоже думала об этом, я пыталась объяснить себе и понять, почему он так поступил. Я столько всего передумала... Иногда мне хотелось верить именно в то, о чём сказала ты, но страх разочарования оказался сильнее. Может, я просто не доверяю себе, и мне хотелось, чтобы мои мысли озвучил кто-то другой, вот как ты сегодня, и тогда я поняла бы, что это не пустые грёзы, а правда, пусть я её и не заслужила… Спасибо тебе, теперь я верю. Но это ещё не всё. Потому что это значит, что можно не только радоваться, но и грустить. Грустить, потому что я знаю, что никогда до него не дотянусь, и наделала кучу глупостей, и ещё наделаю... А плохо будет прежде всего ему. Ведь роль обиженной представляется такой выигрышной, себя так приятно жалеть. Ты этого боишься, да? Что я его недостойна?
Тариана (очень мягко): Ну, что ты. Просто могу предположить, что вам обоим придётся нелегко.
Джеки: Как мне переубедить его? Как объяснить, что не надо заглядывать так далеко, что нужно немедленно забыть об этом дурацком троне...
Тариана: Джеки! Побольше уважения к трону твоих предков!
Джеки (запальчиво): Если он стоит между мной и человеком, которого я люблю, он мне не нужен!
Тариана (грустно): Не повторяй чужих ошибок. А «люблю» - не слишком ли преждевременное слово? Ты не очень торопишься?
Джеки: Нет! Я люблю его с первого взгляда!
Тариана (с лёгкой иронией): Ага. А это у нас так принято - издеваться над теми, кого любим?
Джеки (краснея): Почему - «издеваться»?
Тариана: А как ещё назвать вальсирование с г-ном Густавом на глазах у человека, которого ты «любишь с первого взгляда», и у которого, смею заметить, тоже есть сердце?
Джеки (покраснев сильнее и чуть не плача): Мама! Что ты такое говоришь!
Тариана: И, более того, ты собираешься с тем же Густавом в театр! Это, конечно, прекрасный способ привлечь к себе внимание г-на Ринге, только, боюсь, не совсем то, на которое ты рассчитываешь.
Джеки: Я вовсе не потому... Ладно, признаю, это глупо, это ужасно, но я ведь от отчаяния! Ну, не ругайся, скажи, что ещё не всё потеряно, что ещё есть время всё исправить, ведь правда?
Тариана: Время? Вот со временем-то как раз проблема.
Джеки: Почему?
Тариана: Потому что своего героя ты теперь долго не увидишь.
Джеки: Почему?! О, Господи, ты меня пугаешь!
Тариана: Нет, пугаться не надо. Просто г-н Ринге сегодня отправляется на границу с Криптонией.
Джеки (в полном трансе): Сегодня?! На границу? Как это? Зачем? Туда нельзя! Там же опасно!
Тариана: Именно поэтому он и едет.
Джеки (вскочив, бегает по комнате): Надо ему запретить!
Тариана: Джеки, дорогая, его послал туда Император. Ты, наверное, знаешь, если, конечно, общение с г-ном Густавом не отвлекло тебя от проблем Империи, что Министр тайной службы выступал за военное решение криптонской проблемы - и вызвался решить её сам. Думаю, решение Императора его обрадовало - он получил возможность исполнить долг - так, как он его понимает.
Джеки: Ой! Ой-ой-ой! Мне это не нравится! Мне это не нравится!
Тариана: Джеки! Успокойся...
Джеки: И почему ты мне об этом сказала только сейчас?! И откуда ты это узнала? Это точно? Может, дедушка ещё передумает?
Тариана: Когда Император принимает важное решение, ему срочно нужно с кем-нибудь этим поделиться - похвастать, грубо говоря. Когда в фаворе Рипичип, он делится с ним, в противном случае - со мной. Он позвонил мне сейчас, в перерыве заседания Кабинета, а я решила поделиться новостью с тобой.
Джеки (останавливаясь посреди комнаты, решительно): Я тоже туда поеду!
Тариана (выразительно стучит пальцем по лбу): Тебе всё-таки не 13 лет, дочь моя.
Джеки (сникнув): Никто меня не понимает... В любом случае… (снова решительно) Я должна его увидеть! (пауза, с сомнением) Но захочет ли он видеть меня? И что я ему скажу?
Тариана: Подумай.
Джеки: Разве это совет? Помоги мне!
Тариана: Что я могу сказать тебе? «Доверяй своему сердцу»? Но ведь и это не застрахует от ошибок...
Джеки: «Доверяй своему сердцу»... (пауза) Мама, когда он уезжает?
Тариана: Насколько я поняла, сразу же после заседания. То есть уже сейчас.
Джеки: Да что за срочность такая! Он что, без вещей туда поедет?!
Тариана: Полетит.
Джеки: Ну да! А попрощаться?
Тариана: У него нет родных.
Джеки: Ну, с друзьями...
Тариана: Джеки, если ты хочешь попрощаться, лучше поторопись.
Джеки: Где я смогу его найти?
Тариана: Машина обычно подаётся к Парадной лестнице. Той, со львами.
Джеки: Поняла! Спасибо, мама! (бежит к дверям)
Тариана: Джеки! (девушка останавливается)
Джеки: Что?
Тариана: Ты в таком виде собирается прощаться с г-ном Ринге?
Джеки: А что? (смотрит на свою футболку) Чёрт! Ты права! Где? Где моя одежда? Что надеть? Мама! Ну, посоветуй же что-нибудь!
Затемнение.
17 картина
(Мальборо, тот же день, Императорский дворец. Белый Зал. Тот же антураж, ничего не изменилось. Только что закончился перерыв, министры рассаживаются по местам. Хьюберт садится рядом с Ринге, лицо которого задумчиво и непроницаемо. Многие на него косятся, пытаясь угадать, что тут произошло.)
Хьюберт: Что сказал Император? Ты так и не вышел, я не знал, что и думать!
Ринге: Всё куда лучше, чем можно было ожидать.
Хьюберт (скептически): Да?
Ринге (с лёгкой улыбкой): Сейчас сам увидишь и услышишь.
(Все, наконец, усаживаются. У Императора вид заговорщицки-довольный: как ребёнок, он радуется, предвкушая, как сейчас всех удивит и «утрёт нос».)
Император: Господа министры! Ситуация складывается таким образом, что медлить нельзя. Мне пришлось оперативно принять решение с тем, чтобы и дальше всё делалось очень быстро. (Обратив взгляд на Ринге.) Г-н Ринге! (Тот поднимается, все взоры прикованы к нему.) Господа, правом, данным мне моим титулом, я назначаю г-на Ринге, Министра тайной службы, проконсулом Империи в Криптонии. Он наделяется чрезвычайными полномочиями в делах войны и мира. Под его начало поступают все войска Империи, ведущие военные действия на криптонской границе. На него возлагается миссия разбить бандитские формирования и вернуть Криптонию Империи. Обязанности Министра тайной службы временно возлагаются на г-на Паллистера. Г-н Ринге приступает к обязанностям проконсула немедленно и немедленно отправляется на юг. Соответствующие указы подписаны мною пять минут назад.
(Довольный произведённым эффектом, Император оглядывает Зал. После мгновения абсолютной, чистой тишины по рядам министров проносится ропот изумления. Император улыбается. Кто-то глядит на Ринге с завистью, кто-то с сочувствием, кто-то с возмущением.)
Хьюберт (потрясённо): Рихард...
Ринге (тихо, Хьюберту): Я же говорил, всё складывается удачно. Ты, надеюсь, меня проводишь?
Хьюберт (расстроено): Да, конечно.
Ринге: Мой Император, разрешите идти? Если я вылечу сейчас, то буду в районе боевых действий около 15 часов и сразу же приступлю к делу.
Император (на людях он куда более сдержан, чем наедине): Идите, г-н Ринге. И возвращайтесь с победой.
(Ринге, молча поклонившись, выходит из-за стола и оглядывает коллег.)
Ринге: До свидания, господа. (Решительным, энергичным шагом идёи к дверям - остальные молча смотрят ему вслед. В тишине звучат только шаги Ринге. Он открывает двери и скрывается за ними. Двери захлопываются за Ринге с неожиданным грохотом - многие вздрагивают.)
Рипичип (первым приходит в себя): Вот так и создают Бонапартов... своими руками! (Император усмехается и даже не злится.)
Сарториус (опасливо и тихо): Мне кажется, это ссылка! И даже не знаю, насколько почётная.
Рипичип: Что скажет Парламент?!
Император: Аксель, ныть кончай. А то поссоримся. Не порти мне настроение.
Хьюберт (опомнившись, вскакивает): Ваше Величество! Позвольте мне проводить г-на Ринге!
Император (доброжелательно): Конечно, г-н Хьюберт. Идите.
(Сорвавшись с места, Хьюберт едва ли не бегом достигает дверей и скрывается за ними.)
Рипичип (насмешливо): Какая преданность!
Император (громко): Господа, все свободны! Заседание закрыто. (Рипичипу, холодно) Вы что-то имели мне сообщить, г-н Рипичип?
Рипичип: Помяните моё слово, Ваше Величество, добром это не кончится!
* * *
(15 минут спустя. Главный вестибюль Дворца - большой, беломраморный, массивные колонны, по одной стороне - панно, изображающие «сцены из рыцарских времён», по другой - высокие окна, под панно - выступающие из стен мраморные скамьи. Ринге стоит у колонны и разговаривает по телефону. Неподалёку стоят провожающие - это Паллистер, Риенци и Хьюберт.)
Ринге (по телефону): Ничего страшного, не переживай, пожалуйста. Я же не навсегда уезжаю. Я буду регулярно появляться в Мальборо и до завершения операции... Что? Друг мой, ну я же не в передовой окоп отправляюсь, хоть, наверное, и стоило... Ладно, ладно, хорошо, обещаю. Спасибо. До встречи! (Разговор прекращается, Ринге подходит к товарищам.) Йозеф звонил. Переживает, что он на другом конце Мальборо и не успевает приехать.
Хьюберт (он расстроен и тщетно пытается это скрыть): Я его понимаю! Всё случилось так внезапно! Так неожиданно!
Паллистер (он очень серьёзен и сосредоточен, проникнувшись возложенной на него миссией «остающегося за Ринге»): Однако новости у нас разносятся быстро. Если не ошибаюсь, тебе уже звонили из С-В?
Ринге: Да. Дом и Манрико. А ещё - г-жа Гамильтон. И г-жа Тове. Мне крайне приятно, что меня провожает столь избранный круг. Правда, это действительно важно... (Отводит Паллистера в сторону) Сигурд, я понимаю, это тяжело. Придётся тебе завершить это дело. Но, будучи в Криптонии, я о нём тоже не забуду - буду тянуть за ниточку с другой стороны.
Паллистер: Не беспокойся, Рик, ты и так уже почти всё сделал. Осталось совсем немного. Не каждый день приходится раскрывать заговоры против Императора, но мы справимся. Да и наш герой Скаггеррак сдал почти всех. И записи практически расшифрованы.
Ринге: Будьте бдительны.
Паллистер: А ты будь осторожен. Возможны всякие... провокации.
Ринге (серьёзно): Хорошо. Я понимаю.
Паллистер (громко): Я говорю Рику, что завидую тебе, Риенци, что ты едешь с ним!
Хьюберт: Я тоже!
Риенци (довольно ухмыляясь): Рик, они думают, мы едем на курорт!
(Двери распахиваются, появляется адъютант Ринге, Гаиско Фран.)
Фран (торжественно): Всё готово, г-н Ринге! Машина у подъезда! Ваши вещи в машине. Я в Вашем распоряжении!
Паллистер: Какой молодец.
Ринге: Я вот сомневался, брать ли этого молодца с собой. (Фран краснеет и смотрит в пол.)
Паллистер: А что такое?
Ринге: Г-н Фран следовал за мною, как тень, куда бы я не отправился. Я мог подумать чёрт знает что, но на прямой вопрос он ответил, что охранял меня! Каково?
Риенци: Рик, это мы его попросили.
Ринге: Я так и понял. Пришлось мне поблагодарить Гаиско и сказать, чтобы больше он так не делал. Мы ведь договорились, да?
Фран (с очень скептическим выражением на лице): Вроде того... (Хьюберт смотрит на него выразительно, Паллистер подмигивает. Риенци улыбается.)
Ринге: Ну-ну... (оглядывает вестибюль) Что ж, пора.
Хьюберт (тащит его к скамейке): Давайте всё же присядем...
(Все, теснясь, садятся на одну скамью и сидят молча. Лицо Ринге спокойно и печально, у Гаиско Франа горят глаза, он явно жаждет приключений, Риенци спокоен и доволен, лица Паллистера и Хьюберта - каждое по своему - озабоченны и невеселы.)
Ринге (встаёт): Пойдёмте, друзья мои. Нас ждут.
(Они проходят вестибюль, выходят на крыльцо и спускаются вниз. Это действительно Парадная лестница - мраморные ступени, мраморные львы наверху и внизу. Ринге, а за ним и его компания преодолевают Лестницу очень быстро - едва не вприпрыжку. Внизу ждёт машина - чёрная, с тёмными стёклами, хищная, мощная, с эмблемой т/с Бармия. Риенци, пожав руки Хьюберту и Паллистеру, открывает переднюю дверцу и садится рядом с шофёром.)
Ринге (обнимает Хьюберта): До встречи, Ханс. Не скучай.
Хьюберт (силясь улыбнуться): Ты требуешь невозможного... (серьёзно) Возвращайся, Рик. (Ринге ободряюще кивает и пожимает руку Паллистеру)
Ринге: Держись, Сигурд.
Паллистер: Не подставляйся, Рик.
(Фран уже протягивает руку, чтобы открыть для Ринге дверцу автомобиля, как вдруг случайно поднимает голову...)
Фран: Ой!
(Все смотрят наверх, Ринге вздрагивает. Возле одного из львов стоит Джеки. Она прекрасна - на ней белое с золотом платье, длинное, с широкими рукавами, ветер развевает его - и волосы, распущенные под маленькой диадемой. Джеки в растерянности - видя, что Ринге не один, она не может к нему подойти, но уйти тоже не может. Паллистер, Хьюберт и Фран словно по команде отводят глаза и делают вид, что они тут случайно гуляют. Ринге делает шаг вперёд, выражение лица у него очень странное. Наконец на что-то решившись, Джеки взмахивает рукой - и вниз летит цветок. Это белая роза. Ринге следит за ним, как заворожённый. Потом поднимает цветок, смотрит на Джеки, опускается на колено и прижимает розу к сердцу. Встав и больше не оборачиваясь, возвращается к машине. Улыбкой и глазами попрощавшись с Паллистером и Хьюбертом, он делает знак Гаиско Франу, тот распахивает дверцу. Не выпуская из руки розу, Ринге садится в автомобиль. Фран закрывает дверцу, козыряет остающимся, обегает машину и садится рядом с Ринге с другой стороны. Машина срывается с места, Паллистер и Хьюберт взмахивают ей вслед руками, затем расходятся. Джеки, обнимая за шею каменного льва, наблюдает за машиной, пока она не скрывается из виду. Словно забыв о том, что она в белом платье, Джеки садится на верхнюю ступеньку лестницы и смотрит в небо - бездонное и ярко-синее небо июля.)
Затемнение.
В честь этого - аж две новые картины;)
16 картина
(Мальборо, тот же день, практически тот же час. Императорский Дворец, покои принцессы Арианской, кабинет, выдержанный в светлых тонах. Мягкое голубое кресло, голубой диванчик с белыми подушками, большое арочное окно, за которым - балкончик. Розовый куст в огромной кадке. Книжные шкафы, книги, кассеты, торшер с голубым абажуром, на стенах - рисунки карандашом и акварелью. Джеки с ногами сидит в голубом кресле на колёсиках, которое, повинуясь её капризам, крутится и ездит туда-сюда. Джеки одета в потёртые джинсы и футболку с надписью «10 Maron» на спине. Она в задумчивости грызёт ручку, перед ней - большая тетрадь, её дневник. Над столом - большой плакат с видом Сен-Винсента, на столе, кроме книг, фотографии родных. Джеки перестаёт грызть ручку и, резко подъехав к столу, быстро набрасывает что-то в тетради - штрих за штрихом. Это рисунок - портрет Ринге, кстати, очень похожий. Какое-то время Джеки смотрит на него, потом выводит под наброском большую букву «Р» - и ещё «Р», обводит их с очень серьёзным выражением лица. Из задумчивости её выводит негромкий, но настойчивый стук в дверь.)
Джеки (вздрогнув, поднимает голову): Кто?
Голос Тарианы: Я, Джеки!
Джеки (со вздохом): Входи! (захлопывает тетрадку, садится в кресле нормально)
(Тариана входит. На ней синяя юбка и белая блузка, весь ансамбль очень лёгкий - в помещениях, да и на улице, довольно жарко. Увидев «прикид» дочери, с изумлением и иронией поднимает брови.)
Тариана: Хм! Я-то думала, Марон - это давно и хорошо забытое прошлое!
Джеки (как ни в чём не бывало): Надо же в чём-то дома ходить, мам! Кстати… раз уж мы заговорили о тряпках (Тариана улыбается), хочу спросить совета: что мне надеть сегодня вечером?
Тариана: А что, мы сегодня куда-то идём?
Джеки: Я иду. Маркел Густав пригласил меня в театр.
Тариана: Густав? В театр? Что-то в лесу сдохло! Он же отродясь в театр не ходил… Погоди! Пригласил… тебя?
Джеки: Да. А что?
Тариана: Нет, ничего. Дело твоё, Джеки. Просто я бы с этим Густавом не то, что в театр…
Джеки: Знаю! Знаю-знаю-знаю! Мне он тоже не шибко нравится. Но что делать… если больше никто никуда не приглашает!
Тариана: Пригласи сама.
Джеки: Да ты что?! Никогда!
Тариана: А можно тебе задать вопрос… личного характера?
Джеки (быстро): Нет!
Тариана: Ты рассказала Министру тайной службы о досье Скаггеррака?
Джеки (вскидывает на неё глаза, бледнеет): Да… Я… Я думала, как лучше. Думала, вдруг он сможет нам помочь… Больше ведь некого было попросить, а мне так хотелось что-то исправить…
Тариана: У тебя получилось. Вернее, у Ринге, но значит, и у тебя. Спасибо, Джеки. Дай, я тебя обниму.
Джеки (в шоке, машинально позволяет себя обнять): Получилось? Получилось?! Ты хочешь сказать, что… что он нашёл досье?!
Тариана: Да. Нашёл, частью уничтожил, а частью вернул мне.
Джеки (в сильном волнении): О, Господи! (пауза, тихо) Вот почему… Вот почему он арестовал Скаггеррака! А я-то подумала… Что я ему наговорила!
Тариана: Ему - это Ринге?
Джеки (в отчаянии): Да! (вдруг хватает Тариану за руку, едва ли не со слезами) Что мне делать? Он мне так нравится, но я не знаю, что мне делать?! Он ко мне абсолютно равнодушен, я для него - пустое место!
Тариана (мягко и ласково): Дурочка-дурочка… Это тебе только кажется, Джеки. На самом деле всё совсем не так. Г-н Ринге, конечно, совсем не из тех, кого можно читать, как открытую книгу. Он очень сдержан. Но кое-что понять всё же можно. Я вижу, Джеки, что равнодушия тут нет и в помине.
Джеки (тщетно пытаясь скрыть счастливую улыбку): Правда?
Тариана: Да. Иначе зачем бы он просил, чтобы я ничего тебе не говорила о его роли в обезвреживании Скаггеррака и о его досье?
Джеки: Он об этом просил? Вот как! Но… почему?
Тариана: Думаю, ты и сама понимаешь. Не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной, не хотел связывать тебя благодарностью. Но я - видишь - посчитала по-другому, решила быть с тобой честной.
Джеки: Спасибо, мама. (Неожиданно решившись) Знаешь, он ведь очень переменился ко мне, когда узнал, что я - принцесса. Говорил, что у людей королевской крови, и у меня тоже - особая судьба, и что никакой дружбы между нами быть не может. Я ужасно расстроилась и ужасно обиделась. Я решила, что это - только предлог, что ему не интересно со мной общаться и не хочется меня видеть. Ведь если человек тебе нравится, не должно быть никакой разницы, кто он - принц или нищий, это уже ничего не значит, это отступает перед чем-то гораздо более важным, правда? А если нет… (хмурится, вздыхает)
Тариана: Всё так, Джеки. За исключением одного «но». Тебе простительно потерять голову, но Ринге приходится думать за вас обоих. Поверь, это нелегко - помнить об ответственности и долге в то время, когда хочется думать и помнить лишь о своих чувствах… Я не смогла… Но Ринге не позволил себе забыть о том, о чём забыть было так легко и удобно. Прости, Джеки, но путь к твоему сердцу неотделим от пути к твоей руке, а значит, и пути к трону. (Джеки вспыхивает, потрясённо смотрит на мать.) Боюсь, что самоустранение Министра тайной службы означает отнюдь не отсутствие чувств. Но это я так. Ты, естественное, можешь оставаться при своём мнении.
(Джеки пребывает в сильном волнении. Какое-то время она сидит, опустив голову и прижав ладони к лицу. Пауза длится так долго, что Тариана даже вздрагивает, когда вновь слышит голос дочери.)
Джеки (тихо, голос слегка дрожит): Почему ты сказала: «боюсь»?
Тариана: Что, Джеки?
Джеки: «Боюсь». Разве это подходящее слово? Ведь если ты права, надо не бояться, а радоваться, потому что это такая огромная радость, когда сбываются мечты, особенно мечты о человеке, который был бы... Понятно. Понимаешь, я ведь тоже думала об этом, я пыталась объяснить себе и понять, почему он так поступил. Я столько всего передумала... Иногда мне хотелось верить именно в то, о чём сказала ты, но страх разочарования оказался сильнее. Может, я просто не доверяю себе, и мне хотелось, чтобы мои мысли озвучил кто-то другой, вот как ты сегодня, и тогда я поняла бы, что это не пустые грёзы, а правда, пусть я её и не заслужила… Спасибо тебе, теперь я верю. Но это ещё не всё. Потому что это значит, что можно не только радоваться, но и грустить. Грустить, потому что я знаю, что никогда до него не дотянусь, и наделала кучу глупостей, и ещё наделаю... А плохо будет прежде всего ему. Ведь роль обиженной представляется такой выигрышной, себя так приятно жалеть. Ты этого боишься, да? Что я его недостойна?
Тариана (очень мягко): Ну, что ты. Просто могу предположить, что вам обоим придётся нелегко.
Джеки: Как мне переубедить его? Как объяснить, что не надо заглядывать так далеко, что нужно немедленно забыть об этом дурацком троне...
Тариана: Джеки! Побольше уважения к трону твоих предков!
Джеки (запальчиво): Если он стоит между мной и человеком, которого я люблю, он мне не нужен!
Тариана (грустно): Не повторяй чужих ошибок. А «люблю» - не слишком ли преждевременное слово? Ты не очень торопишься?
Джеки: Нет! Я люблю его с первого взгляда!
Тариана (с лёгкой иронией): Ага. А это у нас так принято - издеваться над теми, кого любим?
Джеки (краснея): Почему - «издеваться»?
Тариана: А как ещё назвать вальсирование с г-ном Густавом на глазах у человека, которого ты «любишь с первого взгляда», и у которого, смею заметить, тоже есть сердце?
Джеки (покраснев сильнее и чуть не плача): Мама! Что ты такое говоришь!
Тариана: И, более того, ты собираешься с тем же Густавом в театр! Это, конечно, прекрасный способ привлечь к себе внимание г-на Ринге, только, боюсь, не совсем то, на которое ты рассчитываешь.
Джеки: Я вовсе не потому... Ладно, признаю, это глупо, это ужасно, но я ведь от отчаяния! Ну, не ругайся, скажи, что ещё не всё потеряно, что ещё есть время всё исправить, ведь правда?
Тариана: Время? Вот со временем-то как раз проблема.
Джеки: Почему?
Тариана: Потому что своего героя ты теперь долго не увидишь.
Джеки: Почему?! О, Господи, ты меня пугаешь!
Тариана: Нет, пугаться не надо. Просто г-н Ринге сегодня отправляется на границу с Криптонией.
Джеки (в полном трансе): Сегодня?! На границу? Как это? Зачем? Туда нельзя! Там же опасно!
Тариана: Именно поэтому он и едет.
Джеки (вскочив, бегает по комнате): Надо ему запретить!
Тариана: Джеки, дорогая, его послал туда Император. Ты, наверное, знаешь, если, конечно, общение с г-ном Густавом не отвлекло тебя от проблем Империи, что Министр тайной службы выступал за военное решение криптонской проблемы - и вызвался решить её сам. Думаю, решение Императора его обрадовало - он получил возможность исполнить долг - так, как он его понимает.
Джеки: Ой! Ой-ой-ой! Мне это не нравится! Мне это не нравится!
Тариана: Джеки! Успокойся...
Джеки: И почему ты мне об этом сказала только сейчас?! И откуда ты это узнала? Это точно? Может, дедушка ещё передумает?
Тариана: Когда Император принимает важное решение, ему срочно нужно с кем-нибудь этим поделиться - похвастать, грубо говоря. Когда в фаворе Рипичип, он делится с ним, в противном случае - со мной. Он позвонил мне сейчас, в перерыве заседания Кабинета, а я решила поделиться новостью с тобой.
Джеки (останавливаясь посреди комнаты, решительно): Я тоже туда поеду!
Тариана (выразительно стучит пальцем по лбу): Тебе всё-таки не 13 лет, дочь моя.
Джеки (сникнув): Никто меня не понимает... В любом случае… (снова решительно) Я должна его увидеть! (пауза, с сомнением) Но захочет ли он видеть меня? И что я ему скажу?
Тариана: Подумай.
Джеки: Разве это совет? Помоги мне!
Тариана: Что я могу сказать тебе? «Доверяй своему сердцу»? Но ведь и это не застрахует от ошибок...
Джеки: «Доверяй своему сердцу»... (пауза) Мама, когда он уезжает?
Тариана: Насколько я поняла, сразу же после заседания. То есть уже сейчас.
Джеки: Да что за срочность такая! Он что, без вещей туда поедет?!
Тариана: Полетит.
Джеки: Ну да! А попрощаться?
Тариана: У него нет родных.
Джеки: Ну, с друзьями...
Тариана: Джеки, если ты хочешь попрощаться, лучше поторопись.
Джеки: Где я смогу его найти?
Тариана: Машина обычно подаётся к Парадной лестнице. Той, со львами.
Джеки: Поняла! Спасибо, мама! (бежит к дверям)
Тариана: Джеки! (девушка останавливается)
Джеки: Что?
Тариана: Ты в таком виде собирается прощаться с г-ном Ринге?
Джеки: А что? (смотрит на свою футболку) Чёрт! Ты права! Где? Где моя одежда? Что надеть? Мама! Ну, посоветуй же что-нибудь!
Затемнение.
17 картина
(Мальборо, тот же день, Императорский дворец. Белый Зал. Тот же антураж, ничего не изменилось. Только что закончился перерыв, министры рассаживаются по местам. Хьюберт садится рядом с Ринге, лицо которого задумчиво и непроницаемо. Многие на него косятся, пытаясь угадать, что тут произошло.)
Хьюберт: Что сказал Император? Ты так и не вышел, я не знал, что и думать!
Ринге: Всё куда лучше, чем можно было ожидать.
Хьюберт (скептически): Да?
Ринге (с лёгкой улыбкой): Сейчас сам увидишь и услышишь.
(Все, наконец, усаживаются. У Императора вид заговорщицки-довольный: как ребёнок, он радуется, предвкушая, как сейчас всех удивит и «утрёт нос».)
Император: Господа министры! Ситуация складывается таким образом, что медлить нельзя. Мне пришлось оперативно принять решение с тем, чтобы и дальше всё делалось очень быстро. (Обратив взгляд на Ринге.) Г-н Ринге! (Тот поднимается, все взоры прикованы к нему.) Господа, правом, данным мне моим титулом, я назначаю г-на Ринге, Министра тайной службы, проконсулом Империи в Криптонии. Он наделяется чрезвычайными полномочиями в делах войны и мира. Под его начало поступают все войска Империи, ведущие военные действия на криптонской границе. На него возлагается миссия разбить бандитские формирования и вернуть Криптонию Империи. Обязанности Министра тайной службы временно возлагаются на г-на Паллистера. Г-н Ринге приступает к обязанностям проконсула немедленно и немедленно отправляется на юг. Соответствующие указы подписаны мною пять минут назад.
(Довольный произведённым эффектом, Император оглядывает Зал. После мгновения абсолютной, чистой тишины по рядам министров проносится ропот изумления. Император улыбается. Кто-то глядит на Ринге с завистью, кто-то с сочувствием, кто-то с возмущением.)
Хьюберт (потрясённо): Рихард...
Ринге (тихо, Хьюберту): Я же говорил, всё складывается удачно. Ты, надеюсь, меня проводишь?
Хьюберт (расстроено): Да, конечно.
Ринге: Мой Император, разрешите идти? Если я вылечу сейчас, то буду в районе боевых действий около 15 часов и сразу же приступлю к делу.
Император (на людях он куда более сдержан, чем наедине): Идите, г-н Ринге. И возвращайтесь с победой.
(Ринге, молча поклонившись, выходит из-за стола и оглядывает коллег.)
Ринге: До свидания, господа. (Решительным, энергичным шагом идёи к дверям - остальные молча смотрят ему вслед. В тишине звучат только шаги Ринге. Он открывает двери и скрывается за ними. Двери захлопываются за Ринге с неожиданным грохотом - многие вздрагивают.)
Рипичип (первым приходит в себя): Вот так и создают Бонапартов... своими руками! (Император усмехается и даже не злится.)
Сарториус (опасливо и тихо): Мне кажется, это ссылка! И даже не знаю, насколько почётная.
Рипичип: Что скажет Парламент?!
Император: Аксель, ныть кончай. А то поссоримся. Не порти мне настроение.
Хьюберт (опомнившись, вскакивает): Ваше Величество! Позвольте мне проводить г-на Ринге!
Император (доброжелательно): Конечно, г-н Хьюберт. Идите.
(Сорвавшись с места, Хьюберт едва ли не бегом достигает дверей и скрывается за ними.)
Рипичип (насмешливо): Какая преданность!
Император (громко): Господа, все свободны! Заседание закрыто. (Рипичипу, холодно) Вы что-то имели мне сообщить, г-н Рипичип?
Рипичип: Помяните моё слово, Ваше Величество, добром это не кончится!
* * *
(15 минут спустя. Главный вестибюль Дворца - большой, беломраморный, массивные колонны, по одной стороне - панно, изображающие «сцены из рыцарских времён», по другой - высокие окна, под панно - выступающие из стен мраморные скамьи. Ринге стоит у колонны и разговаривает по телефону. Неподалёку стоят провожающие - это Паллистер, Риенци и Хьюберт.)
Ринге (по телефону): Ничего страшного, не переживай, пожалуйста. Я же не навсегда уезжаю. Я буду регулярно появляться в Мальборо и до завершения операции... Что? Друг мой, ну я же не в передовой окоп отправляюсь, хоть, наверное, и стоило... Ладно, ладно, хорошо, обещаю. Спасибо. До встречи! (Разговор прекращается, Ринге подходит к товарищам.) Йозеф звонил. Переживает, что он на другом конце Мальборо и не успевает приехать.
Хьюберт (он расстроен и тщетно пытается это скрыть): Я его понимаю! Всё случилось так внезапно! Так неожиданно!
Паллистер (он очень серьёзен и сосредоточен, проникнувшись возложенной на него миссией «остающегося за Ринге»): Однако новости у нас разносятся быстро. Если не ошибаюсь, тебе уже звонили из С-В?
Ринге: Да. Дом и Манрико. А ещё - г-жа Гамильтон. И г-жа Тове. Мне крайне приятно, что меня провожает столь избранный круг. Правда, это действительно важно... (Отводит Паллистера в сторону) Сигурд, я понимаю, это тяжело. Придётся тебе завершить это дело. Но, будучи в Криптонии, я о нём тоже не забуду - буду тянуть за ниточку с другой стороны.
Паллистер: Не беспокойся, Рик, ты и так уже почти всё сделал. Осталось совсем немного. Не каждый день приходится раскрывать заговоры против Императора, но мы справимся. Да и наш герой Скаггеррак сдал почти всех. И записи практически расшифрованы.
Ринге: Будьте бдительны.
Паллистер: А ты будь осторожен. Возможны всякие... провокации.
Ринге (серьёзно): Хорошо. Я понимаю.
Паллистер (громко): Я говорю Рику, что завидую тебе, Риенци, что ты едешь с ним!
Хьюберт: Я тоже!
Риенци (довольно ухмыляясь): Рик, они думают, мы едем на курорт!
(Двери распахиваются, появляется адъютант Ринге, Гаиско Фран.)
Фран (торжественно): Всё готово, г-н Ринге! Машина у подъезда! Ваши вещи в машине. Я в Вашем распоряжении!
Паллистер: Какой молодец.
Ринге: Я вот сомневался, брать ли этого молодца с собой. (Фран краснеет и смотрит в пол.)
Паллистер: А что такое?
Ринге: Г-н Фран следовал за мною, как тень, куда бы я не отправился. Я мог подумать чёрт знает что, но на прямой вопрос он ответил, что охранял меня! Каково?
Риенци: Рик, это мы его попросили.
Ринге: Я так и понял. Пришлось мне поблагодарить Гаиско и сказать, чтобы больше он так не делал. Мы ведь договорились, да?
Фран (с очень скептическим выражением на лице): Вроде того... (Хьюберт смотрит на него выразительно, Паллистер подмигивает. Риенци улыбается.)
Ринге: Ну-ну... (оглядывает вестибюль) Что ж, пора.
Хьюберт (тащит его к скамейке): Давайте всё же присядем...
(Все, теснясь, садятся на одну скамью и сидят молча. Лицо Ринге спокойно и печально, у Гаиско Франа горят глаза, он явно жаждет приключений, Риенци спокоен и доволен, лица Паллистера и Хьюберта - каждое по своему - озабоченны и невеселы.)
Ринге (встаёт): Пойдёмте, друзья мои. Нас ждут.
(Они проходят вестибюль, выходят на крыльцо и спускаются вниз. Это действительно Парадная лестница - мраморные ступени, мраморные львы наверху и внизу. Ринге, а за ним и его компания преодолевают Лестницу очень быстро - едва не вприпрыжку. Внизу ждёт машина - чёрная, с тёмными стёклами, хищная, мощная, с эмблемой т/с Бармия. Риенци, пожав руки Хьюберту и Паллистеру, открывает переднюю дверцу и садится рядом с шофёром.)
Ринге (обнимает Хьюберта): До встречи, Ханс. Не скучай.
Хьюберт (силясь улыбнуться): Ты требуешь невозможного... (серьёзно) Возвращайся, Рик. (Ринге ободряюще кивает и пожимает руку Паллистеру)
Ринге: Держись, Сигурд.
Паллистер: Не подставляйся, Рик.
(Фран уже протягивает руку, чтобы открыть для Ринге дверцу автомобиля, как вдруг случайно поднимает голову...)
Фран: Ой!
(Все смотрят наверх, Ринге вздрагивает. Возле одного из львов стоит Джеки. Она прекрасна - на ней белое с золотом платье, длинное, с широкими рукавами, ветер развевает его - и волосы, распущенные под маленькой диадемой. Джеки в растерянности - видя, что Ринге не один, она не может к нему подойти, но уйти тоже не может. Паллистер, Хьюберт и Фран словно по команде отводят глаза и делают вид, что они тут случайно гуляют. Ринге делает шаг вперёд, выражение лица у него очень странное. Наконец на что-то решившись, Джеки взмахивает рукой - и вниз летит цветок. Это белая роза. Ринге следит за ним, как заворожённый. Потом поднимает цветок, смотрит на Джеки, опускается на колено и прижимает розу к сердцу. Встав и больше не оборачиваясь, возвращается к машине. Улыбкой и глазами попрощавшись с Паллистером и Хьюбертом, он делает знак Гаиско Франу, тот распахивает дверцу. Не выпуская из руки розу, Ринге садится в автомобиль. Фран закрывает дверцу, козыряет остающимся, обегает машину и садится рядом с Ринге с другой стороны. Машина срывается с места, Паллистер и Хьюберт взмахивают ей вслед руками, затем расходятся. Джеки, обнимая за шею каменного льва, наблюдает за машиной, пока она не скрывается из виду. Словно забыв о том, что она в белом платье, Джеки садится на верхнюю ступеньку лестницы и смотрит в небо - бездонное и ярко-синее небо июля.)
Затемнение.