(no subject)
В честь Дня рождения Рихарда - две очередные картины Пьесы (осторожно, политика!:)) и рисунок.
7 картина
(Мальборо, неделя спустя. Парламент Бармия - законосовещательный орган при Императоре. Большой шикарный зал, по форме напоминающий театр, но оборудованный по последнему слову электронной техники. Хрустальные люстры ослепляют сиянием. На возвышении, лицом к Парламенту, сидит его руководство - спикер и вице-спикеры. Спикеру 50 лет, его имя - Гори Сван, он член Великой левой партии, имеющей в Парламенте формальное большинство. Среднего роста, одет в простой, строгий костюм тёмных тонов; грушевидное лицо, мягкий, вкрадчивый голос. По обе стороны от спикера сидят его замы - представители остальных парламентских партий.
Молодой человек с прямой чёлкой и оттопыренными ушами, 32-33 лет, одетый в светло-коричневый костюм - представитель партии «Правый Центр Бармия», наиболее лояльной к Кабинету министров. Его имя Вольдемар Реус. Замашки пижонские.
Единственная женщина среди вице-спикеров - Вильгельмина Хантер, 41 год, короткая стрижка, тёмная, смуглая, очень стильная, один из лидеров Правой партии. Одета во что-то красное.
Совершенно замечательная личность - известный политик-популист, лидер партии «Процветающий Бармий» Линдон Вольфрам Линустайг, известный, в частности, попыткой присвоения власти, после которой сидел в тюрьме, рядом эксцентричных выражений, книг и манерами вообще. На нём яркий салатовый пиджак, малиновая рубашка, широкий разноцветный галстук, которому позавидовал бы любой стиляга. 53 года, крупный, осанистый, русые кудрявые волосы, крупные черты лица, очень живой взгляд - и очень высокомерный. Видно, что здесь к нему относятся, как к парвеню, но вынуждены терпеть.
Наконец, ещё один вице-спикер - Марио Грег Лазаронис, 39 лет, лидер Либеральной партии. У этого парламентария вид почти брезгливый, он то и дело подносит к лицу шёлковый платочек. Вообще, косит под «свободного художника» - грива вьющихся волос, ракурсы под теле- и фотокамеры, лицо широкое - эдакого «старого мальчика», глаза синие, волосы каштановые, зубки крупные, одет в синее, галстук-бабочка.
Парламент сидит по фракциям. Слева - Великая левая партия, самая многочисленная. Строгие мрачные костюмы, красные флажки на лацканах, преобладает пожилой контингент. Выделяется лидер - Гуго Гремлин, 55 лет, высокий, здоровый, лобастый, на редкость некрасивое лицо с тяжёлой челюстью, курносым носом. Маленькие глазки, взгляд недобрый.
Далее - «Правый Центр Бармия», цвета светлее, народ чуть моложе, женщин чуть побольше, на лацканах - значки государственного бело-синего диколора.
Затем - «Процветающий Бармий». Сборище оригиналов и маргиналов, на костюмах, словно бы украденных из гардероба провинциального театра, значки с портретами Линустайга.
Ещё правее сидят представители Правой партии. Стильные современные костюмы, часы и причёски, значки выпускников престижных университетов и колледжей. Поскольку у правых проблемы с единым и единственным, то, помимо вице-спикера Вильгельмины Хантер и «неформального лидера» Акселя Рипичипа у них имеется ещё Бернард Нектарин, 38 лет, высокий, курчавый, смазливый молодой человек, темноволосый, темноглазый, пользующийся большим успехом у женщин, и Фаустино Ромеро, 35 лет, невысокий, коротко стриженный, очкарик, похожий на Знайку из «Незнайки», одёт в тёмное.
Наконец, крайне правый фланг занят либералами Лазарониса - немногочисленной, но чрезвычайно шумной фракцией, соревнующейся с правыми дороговизной и модностью костюмов и престижностью университетских значков.
В этот день депутаты собрались по весьма важному поводу - они выслушали ежегодную Тронную речь Императора и теперь обсуждают, как Кабинет министров собирается её исполнять.
Император и члены Кабинета расположились в Императорской Ложе, расположенной за креслами спикера и его замов. Император - на Малом Троне, несколько в глубине (по бокам адъютанты-охранники), министры - полукругом перед ним, словно первый рубеж обороны. Специальным указом парламентариям и министрам в этот день разрешено сидеть в присутствии Императора.
Император - в короне и синей мантии, подбитой горностаем. После произнесения длительной речи он выглядит несколько утомлённым. Среди министров - Канцлер Сарториус, одетый в строгий костюм серого цвета, почти пунцовый от волнения, нервно перебирает папки; Аксель Рипичип, в белом, сидит, закинув ногу на ногу, с лёгкой улыбкой озирая зал; министр обороны Перси Клодий в парадном мундире, при всех регалиях; министр т/с Ринге в обычном сером мундире, спокойный и сосредоточенный; министр финансов Марион Менетий, 40 лет, высокий, солидный, очень ладно одетый, красиво причёсанный (волосы каштановые, пышные), глаза карие, шикарная голливудская улыбка; министр иностранных дел Йон Риенцони, 50 лет, почти лысый, невысокий, смуглый, одет хорошо, большие южные чёрные глаза. Присутствует и Айрод Скаггеррак - он в голубом прокурорском мундире, настороженно смотрит то в Зал, то на Кабинет, выглядит неважно (можно подумать - с похмелья). Обсуждение продолжается уже не первый час - все устали, в Зале, изначально освежённом сильным кондишеном, стало душно.)
Спикер: Вопрос от Левой… Простите, Великой левой партии. Язык уже заплетается…
Линустайг: Правильно! У всех заплетается, а у меня не заплетается! У меня никогда ничего не заплетается! Уступите мне место спикера, Сван, я буду спикировать!
Спикер: О, Господи! Прошу Вас, Линустайг, помолчите. Я уж как-нибудь справлюсь… Итак, вопрос. Вы, Гуго?
Гремлин: А то кто же. У меня вопрос к Министру финансов (Менетий встаёт, жизнерадостность временно его покидает, он бросает на «товарищей по несчастью» едва ли не жалобный взгляд). В своём послании… ну, речи… Император в очередной раз сетовал на скудость нашего бюджета. В то же время известно, что некоторые партии, например, Правый центр, напрямую финансируются из Имперского бюджета. Не пора ли прикрыть эту лавочку и сформировать наконец-то народный бюджет, отдать деньги народу - врачам, учителям, пенсионерам?
Менетий: Понимаете, г-н Гремлин, бюджетное финансирование партий предусмотрено законом, мы не можем формировать бюджет, игнорируя законы…
Скаггеррак (неожиданно влезает, перебивая Менетия): Уважаемый Гуго Гремлин прав в том, что партии поставлены в неравные условия. Несмотря на то, что закон предписывает выделять им одинаковое финансовое обеспечение, бюджет выполняет свои обязательства перед лояльной Кабинету партией, а также перед карманной партией Линустайга (в стане «Процветающего Бармия» - возмущённые вопли, спикер усталым, привычным движением поднимает руку). В то же время остальные партии держатся на «голодном пайке», а деньги, предназначенные для них, утекают неизвестно куда и оседают неизвестно в чьём кармане. Если вы дадите нам такое поручение, прокуратора выведет преступников на чистую воду. Даже тех лжецов, что сидят в Минфине! (В зале снова - шум, в рядах министров - недовольный ропот, многие смотрит на Скаггеррака возмущённо. Ринге незаметно оглядывается на Императора, который не может скрыть досадливо-болезненную гримасу. Менетий откровенно злится, но эмоции мешают ему собраться с мыслями и ответить достойно.)
Менетий: Скаггеррак, вот Вас только не спросили! (выкрики из зала: «Факты!», «Опровержения!», «Поясните слова Скаггеррака!») Я могу заверить вас, господа депутаты, что при формировании бюджета на финансирование всех партий, имеющих фракции в Парламенте, выделяется равное количество средств, за это Минфин отвечает (снова шум в зале, особенно усердствуют левые и правые с либералами. Ринге, сидящий рядом с Менетием, тихо окликает его и что-то говорит.) Господа депутаты, Министр т/с хочет кое-что добавить.
Ринге (легко подымаясь и держа перед собой какие-то листы): Господа депутаты, с вашего позволения я проясню картину, несколько замутнённую Генеральным прокурором. Наше экономическое управление буквально на днях занималось проверкой финансирования партий. Я держу в руках распечатку с цифрами. Если вам будет интересно - можно распространить её в зале. Проверка наглядно показала, что не только сами статьи бюджета, но и их исполнение соответствует закону. Все пять парламентских партий получили равный бюджетный транш, о чём свидетельствуют и подписи их казначеев. Однако дальше имеются любопытные отличия. Если у «Правого Центра» и «Процветающего Бармия» прочие поступления от жертвователей достаточно незначительны, то коммерческие структуры, подконтрольные бизнесмену Бендеру, перечислили Великой левой партии такое количество денежных средств, которое не только в разы превышает бюджетное финансирование, но и значительно превосходит лимиты, установленные законом. Немного странно для партии, провозгласившей основным лозунгом борьбу за социальную справедливость, Вы не находите, г-н Гремлин? (смех в зале, левые возмущённо вопят, Ринге немного повышает голос) Ровно то же самое я могу сказать об отношениях Правой партии и Либеральной партии с бизнесменом Густавом. Все установленные факты будут основанием для нашего расследования. Но если Прокуратура настаивает, мы можем поделиться... (смех в зале, «Процветающий Бармий» и центристы аплодируют, Гремлин пытается кричать что-то о клевете, справа - возмущённый шум, Менетий прочувственно жмёт Ринге руку, Император делает знак адъютанту, тот подаёт ему бумагу и перо).
Спикер: Тише, тише, господа. Г-н Гремлин, Вам ответили, присаживайтесь. У «Правого Центра» будут вопросы? Нет. Тогда - «Процветающий Бармий». Пожалуйста, г-н Линустайг. (В зале худо-бедно устанавливается тишина. Скаггеррак бросает злобно-пламенные взгляды в сторону Ринге, но тот их совершенно игнорирует, словно бы позабыв о существовании Генерального прокурора.)
Линустайг: Вопрос у меня будет к Министру обороны и Министру тайной службы. (Клодий и Ринге поднимаются.) А, ну да, и к Канцлеру, само собой. (Сарториус, с гримасой досады на лице, поднимается тоже - он явно уязвлён.) Мы вот, партия наша, люди все, народ, хотим узнать, что там у нас в Криптонии-то происходит - и на границе с нею тем паче. А то вы что-то там по кулуарам шушукаетесь, разводы разводите, а может, Отечество спасать уже пора, дело делать... (Ринге и Клодий смотрят на Сарториуса, изображая субординацию.)
Сарториус: Ситуация на границе Криптонии была предметом отдельного обсуждения на заседании Кабинета. Был подготовлен доклад Тайной службы, где акцент был сделан на сведениях об активизации вооружённых формирований, в том числе незаконных, о нарушениях административной границы и мелких провокациях, а также об опасности религиозного экстремизма. Доклад был всесторонне изучен, обсуждён, Ваш покорный слуга лично выезжал на административную границу с Криптонией, прощупывал обстановку на местности. Кабинет министров поручил Министерству обороны и Тайной службе отслеживать ситуацию и провести ряд мероприятий для обеспечения безопасности населения и объектов. В то же время считаю, и со мною согласно большинство Кабинета, что ситуацию драматизировать не следует. Поэтому мы отказались от таких радикальных предложений, как объявление мобилизации на приграничных территориях, эвакуация населения, организация укрепрайонов и так далее, а также запрет на деятельность ряда религиозных «экстремистских» организаций, о которых говорилось в докладе Тайной службы. Вот, вкратце, и всё.
Клодий: Армия, как известно, выполняет приказы. Мы готовы выполнить любой приказ. Пока что мы отслеживаем ситуацию, бдим, усилили караулы и больше внимания уделяем разведке.
Ринге: Уважаемый спикер, уважаемые парламентарии! Ситуация, как представляется руководству Тайной службы, крайне серьёзна. Те силы - бандитские силы - которые в своё время захватили власть в Криптонии и, не получив надлежащего отпора, укрепились там, в настоящее время превратили несчастную провинцию в плацдарм для вооружённых провокаций против Империи. Анализ оперативной обстановки позволяет предположить, что провокациями дело не ограничится. У них гораздо более серьёзные и далеко идущие цели. И начнут они, как представляется, с попытки захвата приграничных территорий. Тем более что там у них есть союзники. Также у них имеются иностранные покровители и финансирование - как из-за границы, так и по внутрибармийским каналам. В целом мы считаем, что это часть заговора против Империи, за которым стоят силы международного экстремизма, заинтересованного в ослаблении и падении Бармия и организации на его территории чего-то вроде Халифата крайне радикального толка. (Шум в зале.) В таких условиях Тайная служба отслеживает обстановку, в том числе на территории Криптонии, и оперативно докладывает руководству Кабинета; мы пресекаем деятельность экстремистов - потенциальных союзников бандитов, вычисляем и перекрываем финансовые потоки, каналы снабжения криптонских банд оружием; ведём работу по линии контрразведки и вообще действуем по принципу «хочешь мира - готовься к войне».
Сарториус: Кабинет следит за тем, чтобы деятельность спецслужб проходила исключительно в рамках закона, в русле решений, принятых коллективно и по надлежащей процедуре, и не послужила провоцирующей причиной для более активных действий криптонской... гхм... стороны. (Шум в зале, Сарториус и Ринге смотрят друг на друга, Скаггеррак улыбается.)
Спикер: Спасибо, господа министры, присаживайтесь. И Вы, г-н Линустайг. (Продолжая что-то довольно громко бурчать, Линустайг садится.) Вопрос от Правой партии (смотрит на Вильгельмину Хантер). Кто у вас будет задавать вопрос?
Хантер: Э... ну... у нас все равны... Пусть вот Бернард Нектарин задаст.
Спикер: Пожалуйста, г-н Нектарин.
Нектарин (встаёт развязно, едва ли не жуя жвачку, принимает небрежную позу): У меня вопрос к г-ну Ринге, Министру (почему-то с сарказмом) тайной службы. (Ринге, едва успев сесть, снова встаёт, спокойно смотрит на Нектарина - тот жевать-таки перестаёт.) Г-н Ринге, у меня два вопроса в одном флаконе - общий и частный, так сказать. От ответа на этот двойной вопрос во многом зависит, как мне... как нам (широкий жест) оценивать моральный климат в обществе и способность нашего государства развиваться по пути прогресса, демократии, уважения к правам человека. Итак, общий вопрос - Ваше отношение к проблеме люстрации.
Ринге: Отрицательное. (Шум в зале.) Да, на мой взгляд это не оправдано ни с профессиональных, деловых позиций, ни с позиций морально-этических. Мы не имеем права так поступать с людьми, которые приносили или пытались приносить пользу безопасности государства, подвергать опасности их жизни, спокойствие их семей...
Нектарин: Какая забота о стукачах!
Ринге (спокойно): Нет, о людях, таких же подданных Империи, таких же людях, как Вы и я, о правах которых так же надлежит заботиться. О людях, которые в силу тех или иных обстоятельств сотрудничали со спецслужбами. И потом - люстрация может взорвать гражданское общество. Лучше без этого.
Нектарин: Вы глубоко разочаровали меня, г-н министр. Но я всё же задам вопрос, связанный с прозвучавшим и вытекающий из него. Может, для одного частного случая Вы всё-таки сделаете исключение... По крайней мере нам здесь, в Парламенте, крайне любопытно знать, был ли осведомителем т/с Линдон Вольфрам Линустайг? (Ужасный шум, «Процветающий Бармий» свистит, топочет и кричит: «Позор!», сам Линустайг рвётся из Президиума - похоже, бить Нектарину морду, спикеру едва-едва удаётся навести подобие порядка.)
Ринге: Я Вами более чем разочарован, г-н Нектарин. (Ропот и одобрительный смех в зале.) Вы задали абсолютно некорректный и неэтичный вопрос - как с правовой, так и с нравственной точки зрения. (Линустайг смотрит на него, откровенно раскрыв рот.)
Нектарин (раздражённо): Не учите меня жить! Не можете нарушить гос. тайну - так и скажите. Очень забавно наблюдать, как т/с-овец разглагольствует от нравственности. (Император заметно злится.)
Ринге: Ну, пока ваша партия не объявила монополию на нравственность, оставляю за собой право говорить о том, о чём считаю нужным. И чтобы прекратить все возможные спекуляции, заявляю: Линдон Линустайг никогда, ни в формальном, ни в неформальном качестве, не имел отношения к Тайной службе Бармия. («Процветающий Бармий» аплодирует, правые свистят, Линустайг показывает Нектарину «комбинацию пальцев».)
Спикер: Хорошо, все успокоились. Присядьте. Следующий вопрос - от Либеральной партии. Пожалуйста, г-н Лазаронис.
Лазаронис: Вопрос Министру тайной службы. (Смех и ропот в зале, Ринге невозмутимо поднимается.) Мой вопрос также касается конкретного случая, но я не могу его не задать. Правда ли то, что г-н Максимилиан Кураций, будучи Канцлером, поручил Вам организовать слежку за мною, и этого не случилось лишь потому, что Вы отказались? Насколько спецслужбы Бармия практикуют слежку за известными людьми, в частности, политиками?
Ринге (сухо): Это уже два вопроса, а не один. На первый я отвечаю - «нет». На второй - «не практикуют». И советую Вам поменьше читать жёлтую прессу. (Разочарованный, Лазаронис садится.) (спикеру) Мне, может быть, пока не садиться? (Смешки в зале, спикер улыбается.)
Спикер: Да, господа парламентарии. Напоминаю вам, что Кабинет министров состоит не из одного г-на Ринге. И предостерегаю от того, чтобы задавать частные вопросы. Мы здесь собрались не для выяснения отношений. Давайте ещё по вопросу от фракций - и будем закругляться. (Шум в зале.) Хорошо, проголосуем, проголосуем... От Великой левой партии - пожалуйста, Гуго Гремлин.
Гремлин: Вопрос к Министру обороны. (Клодий поднимается.) Нас интересует армейская реформа...
(Гремлин говорит, Клодий отвечает что-то про реформу. Ринге почти одновременно получает две записки - одну ему подаёт адъютант Императора, другая поступает явно из зала. Сперва Ринге разворачивает и читает императорскую, в которой написано:
«За «финансирование партий» спасибо.
Они Вас не очень замучили?
Почему покрываете Курация?
Лгать Вам не идёт.»
Ринге с улыбкой оборачивается, Император шутливо грозит ему пальцем. Скаггеррак наблюдает за ними подозрительно и злобно. Ринге поворачивается и читает вторую записку. «В перерыве, вторая кадка слева в переходе. Нечто важное.» Подписи нет. Ринге пристально, но незаметно оглядывает зал, потом прячет записки.)
Спикер: Вопрос от «Правого Центра»...
Затемнение.
8 картина
(Мальборо, Парламент Бармия, тот же день, примерно полчаса спустя. Ринге ждёт возле кадки в переходе. Непонятно откуда выныривает Линустайг в сопровождении двух амбалов. На ходу зачем-то срывает галстук, запихивает в карман.)
Линустайг: Фу-ух, ну и жарища! (берёт Ринге за обшлаг рукава) Пойдёмте, министр. Здесь говорить не хочу. И без того - слыхали, что болтают про меня?
Ринге (пряча улыбку): Слыхал.
(Они идут по коридору, сворачивают в неприметную дверь и поднимаются по ступенькам. Здесь ещё одна дверь, а рядом - ещё один амбал.)
Линустайг (хвастливо): Резиденция моей фракции. Простите, что с чёрного хода.
Ринге: Ничего.
Линустайг: Вы-то не боитесь себя скомпрометировать, со мной общаясь? Ась?
Ринге: Нет.
(Они проходят в помещение. Это такая «штаб-квартира» - столы, стулья, телефоны, компьютеры, кипы бумаг. Линустайн ведёт Ринге в кабинет - здесь более изысканная и богатая обстановка: стол, мягкие кресла, безделушки, шкафы с книгами - и не только авторства самого Линустайга.)
Линустайг (по дороге): Вы вообще ничего не боитесь... Уважаю. Но (они уже в кабинете и стоят лицом друг к другу) это неправильно. Есть, чего бояться. Садитесь (небрежным жестом указывает на кресло, сам тянется к шкафчику. Ринге садится, с любопытством оглядывается, осматривается, смотрит на фотографии. Линустайг достаёт бутылку и два бокала, лимон, нарезанный кружочками). Выпьем?
Ринге: Я на службе.
Линустайг: Я тоже. Ладно, ничего страшного, я же по чуть-чуть. Не то обижусь! (поскольку Ринге молчит, разливает коньяк по бокалам)
Ринге: Занятный Вы человек, Линустайг.
Линустайг: Можно - Линдон. А то Вы не занятный, господин-товарищ Ринге. И откуда Вы только взялись такой... странный...
Ринге: Из Сен-Винсента.
Линустайг: Да знаю я (толкает к Ринге бокал, берёт себе другой). Знаю. Вы мне нравитесь, Ринге. И не только потому, что... Нет. Вы в этой шайке единственный порядочный человек.
Ринге (с улыбкой): Один порядочный человек - прокурор. Да и тот - свинья...
Линустайг (хохочет): И с чувством юмора у Вас порядок... И вообще Вы - патриот, да. А нас мало. Я вот... хотел страну спасти. Спасти, да. Народу помочь. Колбасу дать и пиво...
Ринге: Ой-ой, Линдон, давайте про это не будем.
Линустайг (неожиданно легко): Ладно, чего там... Времена другие были. Я сам - другой был. Народ другой. Страна. На Гамильтона Вашего я давно не злюсь. Хотя если б он тогда не выпендрился, поддержал меня, кто знает! Ладно, ладно. Вижу, разговор неприятный. Я к чему? Не только колбаса и пиво народу-то нужны. Им сильную страну подавай, величие, понимаешь, Отечества. Вы это поняли, Ринге. Но я бы посоветовал пожёстче, пожёстче. Криптонцев этих - к ногтю! Давайте выпьем за процветающий Бармий!
Ринге: За процветание Бармия.
Линдон: Ах, хитрец! (выпивают, Ринге морщится, торопливо жуёт кружочки лимона, Линустайг с удовлетворением крякает) Хорошо пошло... А теперь к делу. Нет, сперва... Сначала... Спасибо, в общем.
Ринге (отдышавшись): За что?
Линустайг: Как за что? Нектарина кто срезал? Долго утираться будет... Людишки гадкие, гадкие они, дерьмократы, одно слово... Меня не любят, страну не любят... Они и Вас, Ринге, не любят.
Ринге: Да чего меня любить-то? Кто любит Тайную службу?
Линустайг: Я люблю. Уважаю. Обожаю. Службу тайную, да (неожиданно выходит из роли и говорит совершенно нормально) Как глава Тайной службы, Вы должны знать - в стране существует заговор. Это, по всему судя, разветвлённый, крупный и хорошо законспирированный заговор. Похоже, в нём принимают участие представители элиты - если не политической, так финансовой, самого высокого уровня. Конкретные имена не известны... кроме одного. Цель заговора - смещение Императора и переход власти к заговорщикам. По моим сведениям, активное участие в заговоре принимает Генеральный прокурор Скаггеррак.
Ринге (невольно вздрогнув): Прокурор? Вы говорите это, потому что знаете, что я...
Линустайг: Нет. Я говорю это потому, что мне так рассказали. Я всё думал, как бы эту информацию использовать. И в итоге - видите, что делаю? Совершенно бескорыстно, бесплатно помогаю Тайной службе... (неожиданно вздыхает) Теперь Вы бы не смогли сказать, что я никогда не имел к вам отношения и не оказывал содействия.
Ринге (меланхолично, но спокойно): Теперь бы не смог. Благодарю, Линдон. Но откуда у Вас эти сведения?
Линустайг (очень довольно и жизнерадостно): О, г-н Ринге, это история любопытная, да-с. Вот Вы отказываетесь следить за разными личностями, даже своими врагами. Это, наверное, очень благородно - мне не понять, но иногда от этого дело страдает, Вы имейте в виду, Ринге, мотайте на ус, повышайте квалификацию. Вот Нортон Хлэбб Гардинг не так щепетилен, как Вы, и добился неплохих успехов. Как Вам известно, когда-то Гардинг и Скаггеррак дружили, если это, конечно, можно назвать дружбой. После «ливонского дела» - пардон, конечно, что вспоминаю - пути их разошлись. Гардинг отчего-то подал назад, начал извиняться перед Гамильтоном, прославлять Линду и так далее. Ну, а не так давно эта парочка окончательно расплевалась - что конкретно у них случилось, я не вникал, но конфликт вышел жестокий. Гардинг решил не дожидаться, пока Скаггеррак вытащит на свет Божий какой-нибудь компромат, и сам надыбать что-нибудь на прокурора. На эти дела он большой мастак. Короче, он всё устроил - и прослушку, и скрытую камеру, и чего там ещё ему надо было. Ну, сначала, как водится, бабы пошли - собственно, на это Гардинг и рассчитывал. И вдруг, совершенно случайно, он увидел и услышал такое, что заставило его о лирике забыть. Он узнал о заговоре. А потом рассказал мне. Вернее, продал информацию - так получилось.
Ринге: Ну и ну! Это вместо того, чтобы обратиться к нам!
Линустайг: Думаю, он ещё хотел последить лично, побольше разузнать. Возможно, затем он пришёл бы к вам. А может (подмигивает), он заранее знал, что я Вам расскажу.
Ринге: Может быть... Но, г-н Линустайг, то, что Вы мне рассказали - это всё, что рассказал Вам Гардинг?
Линустайг: Да. Я знаю факт, но не знаю деталей. Копайте.
Ринге: Спасибо. Большое спасибо. Я этого не забуду. Я подумаю над вознаграждением...
Линустайг: Нет, не нужно. Позвольте мне хоть что-то сделать бескорыстно.
Ринге (с улыбкой): Предупреждаю, г-н Линустайг, если мне говорят «нет», я понимаю это как «нет».
Линустайг (тоже улыбаясь): Вы всё-таки очень забавный, Ринге. (серьёзно) Действительно «нет, не нужно». Мне не нужно падение Императора и падение Империи. Мне не нужен Скаггеррак в качестве Верховного Правителя. Так что - спасти Империю и Императора, и меня, и мою партию можете только Вы, эта миссия на Вас возлагается. Смотрите, не подкачайте. Не церемоньтесь с ними. И сами не подставляйтесь. Раскрывать заговоры - дело небезопасное...
Ринге (с мягкой иронией): Спасибо, я учту Ваши пожелания.
Линустайг: Теперь Вы понимаете, почему прежде чем сообщить Вам эти сведения, я угостил Вас коньячком... Для амортизации.
Ринге: Благодарю за заботу, Линдон (поднимается). Что ж, я пошёл работать.
Линустайг: Вас ждут великие дела! Надеюсь, моё имя хотя бы временно не будет публично связано с этим делом.
Ринге: Даю Вам слово.
Линустайг: Верю. Вам - верю. Ладно, я Вас до двери провожу, дальше - сами. (Идут по прежнему маршруту обратно, у дверей Линустайг останавливается.) До свидания, г-н министр. Ручку пожать не погнушаетесь?
Ринге (спокойно, будто не замечая этого внешнего ёрничества): Нет (пожимает руку Линустайгу). До свидания. И, пожалуйста, больше никому не рассказывайте то, что рассказали сейчас мне. Не будем множить сущности.
Линустайг: Красиво. Согласен. (Ринге кивает, открывает дверь и исчезает за ней.) На такого человека можно положиться. Сам умрёт, но других замочит!
Затемнение.
(внезапно нарисовавшаяся вариация на тему "шестой день осени")
7 картина
(Мальборо, неделя спустя. Парламент Бармия - законосовещательный орган при Императоре. Большой шикарный зал, по форме напоминающий театр, но оборудованный по последнему слову электронной техники. Хрустальные люстры ослепляют сиянием. На возвышении, лицом к Парламенту, сидит его руководство - спикер и вице-спикеры. Спикеру 50 лет, его имя - Гори Сван, он член Великой левой партии, имеющей в Парламенте формальное большинство. Среднего роста, одет в простой, строгий костюм тёмных тонов; грушевидное лицо, мягкий, вкрадчивый голос. По обе стороны от спикера сидят его замы - представители остальных парламентских партий.
Молодой человек с прямой чёлкой и оттопыренными ушами, 32-33 лет, одетый в светло-коричневый костюм - представитель партии «Правый Центр Бармия», наиболее лояльной к Кабинету министров. Его имя Вольдемар Реус. Замашки пижонские.
Единственная женщина среди вице-спикеров - Вильгельмина Хантер, 41 год, короткая стрижка, тёмная, смуглая, очень стильная, один из лидеров Правой партии. Одета во что-то красное.
Совершенно замечательная личность - известный политик-популист, лидер партии «Процветающий Бармий» Линдон Вольфрам Линустайг, известный, в частности, попыткой присвоения власти, после которой сидел в тюрьме, рядом эксцентричных выражений, книг и манерами вообще. На нём яркий салатовый пиджак, малиновая рубашка, широкий разноцветный галстук, которому позавидовал бы любой стиляга. 53 года, крупный, осанистый, русые кудрявые волосы, крупные черты лица, очень живой взгляд - и очень высокомерный. Видно, что здесь к нему относятся, как к парвеню, но вынуждены терпеть.
Наконец, ещё один вице-спикер - Марио Грег Лазаронис, 39 лет, лидер Либеральной партии. У этого парламентария вид почти брезгливый, он то и дело подносит к лицу шёлковый платочек. Вообще, косит под «свободного художника» - грива вьющихся волос, ракурсы под теле- и фотокамеры, лицо широкое - эдакого «старого мальчика», глаза синие, волосы каштановые, зубки крупные, одет в синее, галстук-бабочка.
Парламент сидит по фракциям. Слева - Великая левая партия, самая многочисленная. Строгие мрачные костюмы, красные флажки на лацканах, преобладает пожилой контингент. Выделяется лидер - Гуго Гремлин, 55 лет, высокий, здоровый, лобастый, на редкость некрасивое лицо с тяжёлой челюстью, курносым носом. Маленькие глазки, взгляд недобрый.
Далее - «Правый Центр Бармия», цвета светлее, народ чуть моложе, женщин чуть побольше, на лацканах - значки государственного бело-синего диколора.
Затем - «Процветающий Бармий». Сборище оригиналов и маргиналов, на костюмах, словно бы украденных из гардероба провинциального театра, значки с портретами Линустайга.
Ещё правее сидят представители Правой партии. Стильные современные костюмы, часы и причёски, значки выпускников престижных университетов и колледжей. Поскольку у правых проблемы с единым и единственным, то, помимо вице-спикера Вильгельмины Хантер и «неформального лидера» Акселя Рипичипа у них имеется ещё Бернард Нектарин, 38 лет, высокий, курчавый, смазливый молодой человек, темноволосый, темноглазый, пользующийся большим успехом у женщин, и Фаустино Ромеро, 35 лет, невысокий, коротко стриженный, очкарик, похожий на Знайку из «Незнайки», одёт в тёмное.
Наконец, крайне правый фланг занят либералами Лазарониса - немногочисленной, но чрезвычайно шумной фракцией, соревнующейся с правыми дороговизной и модностью костюмов и престижностью университетских значков.
В этот день депутаты собрались по весьма важному поводу - они выслушали ежегодную Тронную речь Императора и теперь обсуждают, как Кабинет министров собирается её исполнять.
Император и члены Кабинета расположились в Императорской Ложе, расположенной за креслами спикера и его замов. Император - на Малом Троне, несколько в глубине (по бокам адъютанты-охранники), министры - полукругом перед ним, словно первый рубеж обороны. Специальным указом парламентариям и министрам в этот день разрешено сидеть в присутствии Императора.
Император - в короне и синей мантии, подбитой горностаем. После произнесения длительной речи он выглядит несколько утомлённым. Среди министров - Канцлер Сарториус, одетый в строгий костюм серого цвета, почти пунцовый от волнения, нервно перебирает папки; Аксель Рипичип, в белом, сидит, закинув ногу на ногу, с лёгкой улыбкой озирая зал; министр обороны Перси Клодий в парадном мундире, при всех регалиях; министр т/с Ринге в обычном сером мундире, спокойный и сосредоточенный; министр финансов Марион Менетий, 40 лет, высокий, солидный, очень ладно одетый, красиво причёсанный (волосы каштановые, пышные), глаза карие, шикарная голливудская улыбка; министр иностранных дел Йон Риенцони, 50 лет, почти лысый, невысокий, смуглый, одет хорошо, большие южные чёрные глаза. Присутствует и Айрод Скаггеррак - он в голубом прокурорском мундире, настороженно смотрит то в Зал, то на Кабинет, выглядит неважно (можно подумать - с похмелья). Обсуждение продолжается уже не первый час - все устали, в Зале, изначально освежённом сильным кондишеном, стало душно.)
Спикер: Вопрос от Левой… Простите, Великой левой партии. Язык уже заплетается…
Линустайг: Правильно! У всех заплетается, а у меня не заплетается! У меня никогда ничего не заплетается! Уступите мне место спикера, Сван, я буду спикировать!
Спикер: О, Господи! Прошу Вас, Линустайг, помолчите. Я уж как-нибудь справлюсь… Итак, вопрос. Вы, Гуго?
Гремлин: А то кто же. У меня вопрос к Министру финансов (Менетий встаёт, жизнерадостность временно его покидает, он бросает на «товарищей по несчастью» едва ли не жалобный взгляд). В своём послании… ну, речи… Император в очередной раз сетовал на скудость нашего бюджета. В то же время известно, что некоторые партии, например, Правый центр, напрямую финансируются из Имперского бюджета. Не пора ли прикрыть эту лавочку и сформировать наконец-то народный бюджет, отдать деньги народу - врачам, учителям, пенсионерам?
Менетий: Понимаете, г-н Гремлин, бюджетное финансирование партий предусмотрено законом, мы не можем формировать бюджет, игнорируя законы…
Скаггеррак (неожиданно влезает, перебивая Менетия): Уважаемый Гуго Гремлин прав в том, что партии поставлены в неравные условия. Несмотря на то, что закон предписывает выделять им одинаковое финансовое обеспечение, бюджет выполняет свои обязательства перед лояльной Кабинету партией, а также перед карманной партией Линустайга (в стане «Процветающего Бармия» - возмущённые вопли, спикер усталым, привычным движением поднимает руку). В то же время остальные партии держатся на «голодном пайке», а деньги, предназначенные для них, утекают неизвестно куда и оседают неизвестно в чьём кармане. Если вы дадите нам такое поручение, прокуратора выведет преступников на чистую воду. Даже тех лжецов, что сидят в Минфине! (В зале снова - шум, в рядах министров - недовольный ропот, многие смотрит на Скаггеррака возмущённо. Ринге незаметно оглядывается на Императора, который не может скрыть досадливо-болезненную гримасу. Менетий откровенно злится, но эмоции мешают ему собраться с мыслями и ответить достойно.)
Менетий: Скаггеррак, вот Вас только не спросили! (выкрики из зала: «Факты!», «Опровержения!», «Поясните слова Скаггеррака!») Я могу заверить вас, господа депутаты, что при формировании бюджета на финансирование всех партий, имеющих фракции в Парламенте, выделяется равное количество средств, за это Минфин отвечает (снова шум в зале, особенно усердствуют левые и правые с либералами. Ринге, сидящий рядом с Менетием, тихо окликает его и что-то говорит.) Господа депутаты, Министр т/с хочет кое-что добавить.
Ринге (легко подымаясь и держа перед собой какие-то листы): Господа депутаты, с вашего позволения я проясню картину, несколько замутнённую Генеральным прокурором. Наше экономическое управление буквально на днях занималось проверкой финансирования партий. Я держу в руках распечатку с цифрами. Если вам будет интересно - можно распространить её в зале. Проверка наглядно показала, что не только сами статьи бюджета, но и их исполнение соответствует закону. Все пять парламентских партий получили равный бюджетный транш, о чём свидетельствуют и подписи их казначеев. Однако дальше имеются любопытные отличия. Если у «Правого Центра» и «Процветающего Бармия» прочие поступления от жертвователей достаточно незначительны, то коммерческие структуры, подконтрольные бизнесмену Бендеру, перечислили Великой левой партии такое количество денежных средств, которое не только в разы превышает бюджетное финансирование, но и значительно превосходит лимиты, установленные законом. Немного странно для партии, провозгласившей основным лозунгом борьбу за социальную справедливость, Вы не находите, г-н Гремлин? (смех в зале, левые возмущённо вопят, Ринге немного повышает голос) Ровно то же самое я могу сказать об отношениях Правой партии и Либеральной партии с бизнесменом Густавом. Все установленные факты будут основанием для нашего расследования. Но если Прокуратура настаивает, мы можем поделиться... (смех в зале, «Процветающий Бармий» и центристы аплодируют, Гремлин пытается кричать что-то о клевете, справа - возмущённый шум, Менетий прочувственно жмёт Ринге руку, Император делает знак адъютанту, тот подаёт ему бумагу и перо).
Спикер: Тише, тише, господа. Г-н Гремлин, Вам ответили, присаживайтесь. У «Правого Центра» будут вопросы? Нет. Тогда - «Процветающий Бармий». Пожалуйста, г-н Линустайг. (В зале худо-бедно устанавливается тишина. Скаггеррак бросает злобно-пламенные взгляды в сторону Ринге, но тот их совершенно игнорирует, словно бы позабыв о существовании Генерального прокурора.)
Линустайг: Вопрос у меня будет к Министру обороны и Министру тайной службы. (Клодий и Ринге поднимаются.) А, ну да, и к Канцлеру, само собой. (Сарториус, с гримасой досады на лице, поднимается тоже - он явно уязвлён.) Мы вот, партия наша, люди все, народ, хотим узнать, что там у нас в Криптонии-то происходит - и на границе с нею тем паче. А то вы что-то там по кулуарам шушукаетесь, разводы разводите, а может, Отечество спасать уже пора, дело делать... (Ринге и Клодий смотрят на Сарториуса, изображая субординацию.)
Сарториус: Ситуация на границе Криптонии была предметом отдельного обсуждения на заседании Кабинета. Был подготовлен доклад Тайной службы, где акцент был сделан на сведениях об активизации вооружённых формирований, в том числе незаконных, о нарушениях административной границы и мелких провокациях, а также об опасности религиозного экстремизма. Доклад был всесторонне изучен, обсуждён, Ваш покорный слуга лично выезжал на административную границу с Криптонией, прощупывал обстановку на местности. Кабинет министров поручил Министерству обороны и Тайной службе отслеживать ситуацию и провести ряд мероприятий для обеспечения безопасности населения и объектов. В то же время считаю, и со мною согласно большинство Кабинета, что ситуацию драматизировать не следует. Поэтому мы отказались от таких радикальных предложений, как объявление мобилизации на приграничных территориях, эвакуация населения, организация укрепрайонов и так далее, а также запрет на деятельность ряда религиозных «экстремистских» организаций, о которых говорилось в докладе Тайной службы. Вот, вкратце, и всё.
Клодий: Армия, как известно, выполняет приказы. Мы готовы выполнить любой приказ. Пока что мы отслеживаем ситуацию, бдим, усилили караулы и больше внимания уделяем разведке.
Ринге: Уважаемый спикер, уважаемые парламентарии! Ситуация, как представляется руководству Тайной службы, крайне серьёзна. Те силы - бандитские силы - которые в своё время захватили власть в Криптонии и, не получив надлежащего отпора, укрепились там, в настоящее время превратили несчастную провинцию в плацдарм для вооружённых провокаций против Империи. Анализ оперативной обстановки позволяет предположить, что провокациями дело не ограничится. У них гораздо более серьёзные и далеко идущие цели. И начнут они, как представляется, с попытки захвата приграничных территорий. Тем более что там у них есть союзники. Также у них имеются иностранные покровители и финансирование - как из-за границы, так и по внутрибармийским каналам. В целом мы считаем, что это часть заговора против Империи, за которым стоят силы международного экстремизма, заинтересованного в ослаблении и падении Бармия и организации на его территории чего-то вроде Халифата крайне радикального толка. (Шум в зале.) В таких условиях Тайная служба отслеживает обстановку, в том числе на территории Криптонии, и оперативно докладывает руководству Кабинета; мы пресекаем деятельность экстремистов - потенциальных союзников бандитов, вычисляем и перекрываем финансовые потоки, каналы снабжения криптонских банд оружием; ведём работу по линии контрразведки и вообще действуем по принципу «хочешь мира - готовься к войне».
Сарториус: Кабинет следит за тем, чтобы деятельность спецслужб проходила исключительно в рамках закона, в русле решений, принятых коллективно и по надлежащей процедуре, и не послужила провоцирующей причиной для более активных действий криптонской... гхм... стороны. (Шум в зале, Сарториус и Ринге смотрят друг на друга, Скаггеррак улыбается.)
Спикер: Спасибо, господа министры, присаживайтесь. И Вы, г-н Линустайг. (Продолжая что-то довольно громко бурчать, Линустайг садится.) Вопрос от Правой партии (смотрит на Вильгельмину Хантер). Кто у вас будет задавать вопрос?
Хантер: Э... ну... у нас все равны... Пусть вот Бернард Нектарин задаст.
Спикер: Пожалуйста, г-н Нектарин.
Нектарин (встаёт развязно, едва ли не жуя жвачку, принимает небрежную позу): У меня вопрос к г-ну Ринге, Министру (почему-то с сарказмом) тайной службы. (Ринге, едва успев сесть, снова встаёт, спокойно смотрит на Нектарина - тот жевать-таки перестаёт.) Г-н Ринге, у меня два вопроса в одном флаконе - общий и частный, так сказать. От ответа на этот двойной вопрос во многом зависит, как мне... как нам (широкий жест) оценивать моральный климат в обществе и способность нашего государства развиваться по пути прогресса, демократии, уважения к правам человека. Итак, общий вопрос - Ваше отношение к проблеме люстрации.
Ринге: Отрицательное. (Шум в зале.) Да, на мой взгляд это не оправдано ни с профессиональных, деловых позиций, ни с позиций морально-этических. Мы не имеем права так поступать с людьми, которые приносили или пытались приносить пользу безопасности государства, подвергать опасности их жизни, спокойствие их семей...
Нектарин: Какая забота о стукачах!
Ринге (спокойно): Нет, о людях, таких же подданных Империи, таких же людях, как Вы и я, о правах которых так же надлежит заботиться. О людях, которые в силу тех или иных обстоятельств сотрудничали со спецслужбами. И потом - люстрация может взорвать гражданское общество. Лучше без этого.
Нектарин: Вы глубоко разочаровали меня, г-н министр. Но я всё же задам вопрос, связанный с прозвучавшим и вытекающий из него. Может, для одного частного случая Вы всё-таки сделаете исключение... По крайней мере нам здесь, в Парламенте, крайне любопытно знать, был ли осведомителем т/с Линдон Вольфрам Линустайг? (Ужасный шум, «Процветающий Бармий» свистит, топочет и кричит: «Позор!», сам Линустайг рвётся из Президиума - похоже, бить Нектарину морду, спикеру едва-едва удаётся навести подобие порядка.)
Ринге: Я Вами более чем разочарован, г-н Нектарин. (Ропот и одобрительный смех в зале.) Вы задали абсолютно некорректный и неэтичный вопрос - как с правовой, так и с нравственной точки зрения. (Линустайг смотрит на него, откровенно раскрыв рот.)
Нектарин (раздражённо): Не учите меня жить! Не можете нарушить гос. тайну - так и скажите. Очень забавно наблюдать, как т/с-овец разглагольствует от нравственности. (Император заметно злится.)
Ринге: Ну, пока ваша партия не объявила монополию на нравственность, оставляю за собой право говорить о том, о чём считаю нужным. И чтобы прекратить все возможные спекуляции, заявляю: Линдон Линустайг никогда, ни в формальном, ни в неформальном качестве, не имел отношения к Тайной службе Бармия. («Процветающий Бармий» аплодирует, правые свистят, Линустайг показывает Нектарину «комбинацию пальцев».)
Спикер: Хорошо, все успокоились. Присядьте. Следующий вопрос - от Либеральной партии. Пожалуйста, г-н Лазаронис.
Лазаронис: Вопрос Министру тайной службы. (Смех и ропот в зале, Ринге невозмутимо поднимается.) Мой вопрос также касается конкретного случая, но я не могу его не задать. Правда ли то, что г-н Максимилиан Кураций, будучи Канцлером, поручил Вам организовать слежку за мною, и этого не случилось лишь потому, что Вы отказались? Насколько спецслужбы Бармия практикуют слежку за известными людьми, в частности, политиками?
Ринге (сухо): Это уже два вопроса, а не один. На первый я отвечаю - «нет». На второй - «не практикуют». И советую Вам поменьше читать жёлтую прессу. (Разочарованный, Лазаронис садится.) (спикеру) Мне, может быть, пока не садиться? (Смешки в зале, спикер улыбается.)
Спикер: Да, господа парламентарии. Напоминаю вам, что Кабинет министров состоит не из одного г-на Ринге. И предостерегаю от того, чтобы задавать частные вопросы. Мы здесь собрались не для выяснения отношений. Давайте ещё по вопросу от фракций - и будем закругляться. (Шум в зале.) Хорошо, проголосуем, проголосуем... От Великой левой партии - пожалуйста, Гуго Гремлин.
Гремлин: Вопрос к Министру обороны. (Клодий поднимается.) Нас интересует армейская реформа...
(Гремлин говорит, Клодий отвечает что-то про реформу. Ринге почти одновременно получает две записки - одну ему подаёт адъютант Императора, другая поступает явно из зала. Сперва Ринге разворачивает и читает императорскую, в которой написано:
«За «финансирование партий» спасибо.
Они Вас не очень замучили?
Почему покрываете Курация?
Лгать Вам не идёт.»
Ринге с улыбкой оборачивается, Император шутливо грозит ему пальцем. Скаггеррак наблюдает за ними подозрительно и злобно. Ринге поворачивается и читает вторую записку. «В перерыве, вторая кадка слева в переходе. Нечто важное.» Подписи нет. Ринге пристально, но незаметно оглядывает зал, потом прячет записки.)
Спикер: Вопрос от «Правого Центра»...
Затемнение.
8 картина
(Мальборо, Парламент Бармия, тот же день, примерно полчаса спустя. Ринге ждёт возле кадки в переходе. Непонятно откуда выныривает Линустайг в сопровождении двух амбалов. На ходу зачем-то срывает галстук, запихивает в карман.)
Линустайг: Фу-ух, ну и жарища! (берёт Ринге за обшлаг рукава) Пойдёмте, министр. Здесь говорить не хочу. И без того - слыхали, что болтают про меня?
Ринге (пряча улыбку): Слыхал.
(Они идут по коридору, сворачивают в неприметную дверь и поднимаются по ступенькам. Здесь ещё одна дверь, а рядом - ещё один амбал.)
Линустайг (хвастливо): Резиденция моей фракции. Простите, что с чёрного хода.
Ринге: Ничего.
Линустайг: Вы-то не боитесь себя скомпрометировать, со мной общаясь? Ась?
Ринге: Нет.
(Они проходят в помещение. Это такая «штаб-квартира» - столы, стулья, телефоны, компьютеры, кипы бумаг. Линустайн ведёт Ринге в кабинет - здесь более изысканная и богатая обстановка: стол, мягкие кресла, безделушки, шкафы с книгами - и не только авторства самого Линустайга.)
Линустайг (по дороге): Вы вообще ничего не боитесь... Уважаю. Но (они уже в кабинете и стоят лицом друг к другу) это неправильно. Есть, чего бояться. Садитесь (небрежным жестом указывает на кресло, сам тянется к шкафчику. Ринге садится, с любопытством оглядывается, осматривается, смотрит на фотографии. Линустайг достаёт бутылку и два бокала, лимон, нарезанный кружочками). Выпьем?
Ринге: Я на службе.
Линустайг: Я тоже. Ладно, ничего страшного, я же по чуть-чуть. Не то обижусь! (поскольку Ринге молчит, разливает коньяк по бокалам)
Ринге: Занятный Вы человек, Линустайг.
Линустайг: Можно - Линдон. А то Вы не занятный, господин-товарищ Ринге. И откуда Вы только взялись такой... странный...
Ринге: Из Сен-Винсента.
Линустайг: Да знаю я (толкает к Ринге бокал, берёт себе другой). Знаю. Вы мне нравитесь, Ринге. И не только потому, что... Нет. Вы в этой шайке единственный порядочный человек.
Ринге (с улыбкой): Один порядочный человек - прокурор. Да и тот - свинья...
Линустайг (хохочет): И с чувством юмора у Вас порядок... И вообще Вы - патриот, да. А нас мало. Я вот... хотел страну спасти. Спасти, да. Народу помочь. Колбасу дать и пиво...
Ринге: Ой-ой, Линдон, давайте про это не будем.
Линустайг (неожиданно легко): Ладно, чего там... Времена другие были. Я сам - другой был. Народ другой. Страна. На Гамильтона Вашего я давно не злюсь. Хотя если б он тогда не выпендрился, поддержал меня, кто знает! Ладно, ладно. Вижу, разговор неприятный. Я к чему? Не только колбаса и пиво народу-то нужны. Им сильную страну подавай, величие, понимаешь, Отечества. Вы это поняли, Ринге. Но я бы посоветовал пожёстче, пожёстче. Криптонцев этих - к ногтю! Давайте выпьем за процветающий Бармий!
Ринге: За процветание Бармия.
Линдон: Ах, хитрец! (выпивают, Ринге морщится, торопливо жуёт кружочки лимона, Линустайг с удовлетворением крякает) Хорошо пошло... А теперь к делу. Нет, сперва... Сначала... Спасибо, в общем.
Ринге (отдышавшись): За что?
Линустайг: Как за что? Нектарина кто срезал? Долго утираться будет... Людишки гадкие, гадкие они, дерьмократы, одно слово... Меня не любят, страну не любят... Они и Вас, Ринге, не любят.
Ринге: Да чего меня любить-то? Кто любит Тайную службу?
Линустайг: Я люблю. Уважаю. Обожаю. Службу тайную, да (неожиданно выходит из роли и говорит совершенно нормально) Как глава Тайной службы, Вы должны знать - в стране существует заговор. Это, по всему судя, разветвлённый, крупный и хорошо законспирированный заговор. Похоже, в нём принимают участие представители элиты - если не политической, так финансовой, самого высокого уровня. Конкретные имена не известны... кроме одного. Цель заговора - смещение Императора и переход власти к заговорщикам. По моим сведениям, активное участие в заговоре принимает Генеральный прокурор Скаггеррак.
Ринге (невольно вздрогнув): Прокурор? Вы говорите это, потому что знаете, что я...
Линустайг: Нет. Я говорю это потому, что мне так рассказали. Я всё думал, как бы эту информацию использовать. И в итоге - видите, что делаю? Совершенно бескорыстно, бесплатно помогаю Тайной службе... (неожиданно вздыхает) Теперь Вы бы не смогли сказать, что я никогда не имел к вам отношения и не оказывал содействия.
Ринге (меланхолично, но спокойно): Теперь бы не смог. Благодарю, Линдон. Но откуда у Вас эти сведения?
Линустайг (очень довольно и жизнерадостно): О, г-н Ринге, это история любопытная, да-с. Вот Вы отказываетесь следить за разными личностями, даже своими врагами. Это, наверное, очень благородно - мне не понять, но иногда от этого дело страдает, Вы имейте в виду, Ринге, мотайте на ус, повышайте квалификацию. Вот Нортон Хлэбб Гардинг не так щепетилен, как Вы, и добился неплохих успехов. Как Вам известно, когда-то Гардинг и Скаггеррак дружили, если это, конечно, можно назвать дружбой. После «ливонского дела» - пардон, конечно, что вспоминаю - пути их разошлись. Гардинг отчего-то подал назад, начал извиняться перед Гамильтоном, прославлять Линду и так далее. Ну, а не так давно эта парочка окончательно расплевалась - что конкретно у них случилось, я не вникал, но конфликт вышел жестокий. Гардинг решил не дожидаться, пока Скаггеррак вытащит на свет Божий какой-нибудь компромат, и сам надыбать что-нибудь на прокурора. На эти дела он большой мастак. Короче, он всё устроил - и прослушку, и скрытую камеру, и чего там ещё ему надо было. Ну, сначала, как водится, бабы пошли - собственно, на это Гардинг и рассчитывал. И вдруг, совершенно случайно, он увидел и услышал такое, что заставило его о лирике забыть. Он узнал о заговоре. А потом рассказал мне. Вернее, продал информацию - так получилось.
Ринге: Ну и ну! Это вместо того, чтобы обратиться к нам!
Линустайг: Думаю, он ещё хотел последить лично, побольше разузнать. Возможно, затем он пришёл бы к вам. А может (подмигивает), он заранее знал, что я Вам расскажу.
Ринге: Может быть... Но, г-н Линустайг, то, что Вы мне рассказали - это всё, что рассказал Вам Гардинг?
Линустайг: Да. Я знаю факт, но не знаю деталей. Копайте.
Ринге: Спасибо. Большое спасибо. Я этого не забуду. Я подумаю над вознаграждением...
Линустайг: Нет, не нужно. Позвольте мне хоть что-то сделать бескорыстно.
Ринге (с улыбкой): Предупреждаю, г-н Линустайг, если мне говорят «нет», я понимаю это как «нет».
Линустайг (тоже улыбаясь): Вы всё-таки очень забавный, Ринге. (серьёзно) Действительно «нет, не нужно». Мне не нужно падение Императора и падение Империи. Мне не нужен Скаггеррак в качестве Верховного Правителя. Так что - спасти Империю и Императора, и меня, и мою партию можете только Вы, эта миссия на Вас возлагается. Смотрите, не подкачайте. Не церемоньтесь с ними. И сами не подставляйтесь. Раскрывать заговоры - дело небезопасное...
Ринге (с мягкой иронией): Спасибо, я учту Ваши пожелания.
Линустайг: Теперь Вы понимаете, почему прежде чем сообщить Вам эти сведения, я угостил Вас коньячком... Для амортизации.
Ринге: Благодарю за заботу, Линдон (поднимается). Что ж, я пошёл работать.
Линустайг: Вас ждут великие дела! Надеюсь, моё имя хотя бы временно не будет публично связано с этим делом.
Ринге: Даю Вам слово.
Линустайг: Верю. Вам - верю. Ладно, я Вас до двери провожу, дальше - сами. (Идут по прежнему маршруту обратно, у дверей Линустайг останавливается.) До свидания, г-н министр. Ручку пожать не погнушаетесь?
Ринге (спокойно, будто не замечая этого внешнего ёрничества): Нет (пожимает руку Линустайгу). До свидания. И, пожалуйста, больше никому не рассказывайте то, что рассказали сейчас мне. Не будем множить сущности.
Линустайг: Красиво. Согласен. (Ринге кивает, открывает дверь и исчезает за ней.) На такого человека можно положиться. Сам умрёт, но других замочит!
Затемнение.
(внезапно нарисовавшаяся вариация на тему "шестой день осени")