Пасхи бывают разные.
Оригинал взят у fedorohotnick в Анна Танеева (Вырубова). Пасха в Трубецком бастионе Петропавловской крепости
Пасха в Трубецком бастионе Петропавловской крепости.
Как часто человек сетует на судьбу и проявляет недовольство и в большом и в малом. Как мало в душе бывает благодарности за всё. То не так, это не так. А ведь милость и щедрость Господа безмерна. Какая радость великая просто так дарована современному человеку: возможность быть в храме в Пасхальную ночь и славить Воскресшего Христа! Вот истинное счастье, вожделенное сокровище, пред которым меркнут все мнимые радости мира, пред которым отступают все житейские нестроения и скорби. А ведь это не наша заслуга. Мы ничего не сделали, чтобы заслужить эту милость. Она дана нам просто так. Но так было не всегда, и этого может и не быть, если мы будем неблагодарны, слепы и мелочны.
Анна Александровна Танеева (Вырубова) «Страницы моей жизни».
Весна 1917 года. Пасха.
"Не знаю, как описать этот светлый праздник в тюрьме. Я чувствовала себя забытой Богом и людьми. В Светлую Ночь проснулась от звона колоколов и села на постели, обливаясь слезами. Ворвалось несколько человек пьяных солдат, со словами «Христос Воскресе!» похристосовались. В руках у них были тарелки с пасхой и кусочком кулича; но меня они обнесли. «Ее надо побольше мучить, как близкую к Романовым», - говорили они. Священник просил позволения у правительства обойти заключенных с крестом, но ему отказали. В Великую Пятницу нас всех исповедовали и причащали Святых Тайн; водили нас по очереди в одну из камер, у входа стоял солдат. Священник плакал со мной на исповеди. Никогда не забуду ласкового отца Иоанна Руднева; он ушел в лучший мир. Он так глубоко принял к сердцу непомерную нашу скорбь, что заболел после этих исповедей.
Была Пасха, и я в своей убогой обстановке пела пасхальные песни, сидя на койке. Солдаты думали, что я сошла с ума, и, войдя, под угрозой побить потребовали, чтобы я замолчала. Положив голову на грязную подушку, я заплакала... Но вдруг я почувствовала под подушкой что-то крепкое, и сунув руку, ощупала яйцо. Я не смела верить своей радости. В самом деле, под грязной подушкой, набитой соломой, лежало красное яичко, положенное доброй рукой моего единственного теперь друга, нашей надзирательницы. Думаю, ни одно красное яичко в этот день не принесло столько радости: я прижала его к сердцу, целовала его и благодарила Бога... Еще пришло известие, которое бесконечно меня обрадовало: по пятницам назначили свиданье с родными. Была надежда увидеть дорогих родителей, которых, я думала, что никогда в жизни больше не увижу".
Пасха в Трубецком бастионе Петропавловской крепости.
Как часто человек сетует на судьбу и проявляет недовольство и в большом и в малом. Как мало в душе бывает благодарности за всё. То не так, это не так. А ведь милость и щедрость Господа безмерна. Какая радость великая просто так дарована современному человеку: возможность быть в храме в Пасхальную ночь и славить Воскресшего Христа! Вот истинное счастье, вожделенное сокровище, пред которым меркнут все мнимые радости мира, пред которым отступают все житейские нестроения и скорби. А ведь это не наша заслуга. Мы ничего не сделали, чтобы заслужить эту милость. Она дана нам просто так. Но так было не всегда, и этого может и не быть, если мы будем неблагодарны, слепы и мелочны.
Анна Александровна Танеева (Вырубова) «Страницы моей жизни».
Весна 1917 года. Пасха.
"Не знаю, как описать этот светлый праздник в тюрьме. Я чувствовала себя забытой Богом и людьми. В Светлую Ночь проснулась от звона колоколов и села на постели, обливаясь слезами. Ворвалось несколько человек пьяных солдат, со словами «Христос Воскресе!» похристосовались. В руках у них были тарелки с пасхой и кусочком кулича; но меня они обнесли. «Ее надо побольше мучить, как близкую к Романовым», - говорили они. Священник просил позволения у правительства обойти заключенных с крестом, но ему отказали. В Великую Пятницу нас всех исповедовали и причащали Святых Тайн; водили нас по очереди в одну из камер, у входа стоял солдат. Священник плакал со мной на исповеди. Никогда не забуду ласкового отца Иоанна Руднева; он ушел в лучший мир. Он так глубоко принял к сердцу непомерную нашу скорбь, что заболел после этих исповедей.
Была Пасха, и я в своей убогой обстановке пела пасхальные песни, сидя на койке. Солдаты думали, что я сошла с ума, и, войдя, под угрозой побить потребовали, чтобы я замолчала. Положив голову на грязную подушку, я заплакала... Но вдруг я почувствовала под подушкой что-то крепкое, и сунув руку, ощупала яйцо. Я не смела верить своей радости. В самом деле, под грязной подушкой, набитой соломой, лежало красное яичко, положенное доброй рукой моего единственного теперь друга, нашей надзирательницы. Думаю, ни одно красное яичко в этот день не принесло столько радости: я прижала его к сердцу, целовала его и благодарила Бога... Еще пришло известие, которое бесконечно меня обрадовало: по пятницам назначили свиданье с родными. Была надежда увидеть дорогих родителей, которых, я думала, что никогда в жизни больше не увижу".