О дальних берегах
Оригинал взят у drevo_z в О дальних берегах
В любой стране каждый приличный пляж наряду с зонтиками, лежаками и матрасами комплектуется толстым мальчиком и недовольной тётей.
Толстый мальчик с весёлым визгом сваливается откуда-то сверху на голову ничего не подозревающим пловцам.
Недовольная тётя рассказывает желающим и нежелающим, что вообще-то она всё больше по семизвёздочным отелям, а тут вот угораздило - ни тебе свежих устриц во льду, ни мраморной говядины, песочек не просеян, водоросли не выполоты, море не подогрето до комфортной для тёти температуры.
Мне кажется, это везде один и тот же мальчик.
И одна и та же тётя.
У стоек с турецкими сладостями дородная дама держит тарелку, на которой этих сладостей уже с горкой, как только помещаются.
Шёпотом, самой себе: - Худеем, худеем!
И после очевидной внутренней борьбы решительно снимает с тарелки самое маленькое печеньице.
К завтраку приходит кошка.
Садится рядом с моим стулом и смотрит не мигая.
Затем приступает к звуковому воздействию.
Кошки безошибочно угадывают, у кого из сотни едоков требовательным мявом можно разбудить дремлющую совесть.
Ещё о кошках.
В древнем городе Эфесе их не меньше, чем туристов.
Ничего не просят.
Презрев суету, в царственных позах невозмутимо возлежат на мраморных плитах.
Становится понятно, в кого вселился надменный патрицианский дух.
Люди-то измельчали.
Бары открываются в одиннадцать утра.
Измученный отдыхом мужик просит колу.
С тоской и отвращением глядит на стакан.
На лице крупно написано «кого я обманываю?!»
Вздыхает и говорит: - Друг, лучше налей-ка мне водочки.
Дама кричит в трубку, на польском: - Яцек, приеду узнаю, что эта курва была в нашем доме, я тебе не позавидую, Яцек, ты сам себе не позавидуешь!
Вконец обнаглевшим родителям лень встать и пройти десять метров до стойки бара.
Да и некогда им, они следят за тем, правильно ли опускается в море огромное оранжевое солнце.
И за виски посылают абсолютно непьющего мальчика.
Когда через неделю мальчик попросил спрайт со льдом, бармен страшно удивился и на всякий случай налил виски.
Спрашиваю у молодой пары, как им здесь нравится.
Муж: - Не очень, мне б чего экстремального.
Я: - Так вон же, и на парашюте можно, и машину напрокат взять, и что далеко ходить - справа от отеля такое дивное море, и поплавать, и понырять.
Муж: - Ну, это ж идти надо, мы лучше у бассейна.
Снизу бирюзово, сверху лазорево, на размытой линии горизонта цвета смешиваются, неуловимо для глаза переходят друг в друга, белый парусник плывёт то ли по небу, то ли по морю, и паруса не алы, и не за мной, мимо, мимо, а всё равно счастье.
В любой стране каждый приличный пляж наряду с зонтиками, лежаками и матрасами комплектуется толстым мальчиком и недовольной тётей.
Толстый мальчик с весёлым визгом сваливается откуда-то сверху на голову ничего не подозревающим пловцам.
Недовольная тётя рассказывает желающим и нежелающим, что вообще-то она всё больше по семизвёздочным отелям, а тут вот угораздило - ни тебе свежих устриц во льду, ни мраморной говядины, песочек не просеян, водоросли не выполоты, море не подогрето до комфортной для тёти температуры.
Мне кажется, это везде один и тот же мальчик.
И одна и та же тётя.
У стоек с турецкими сладостями дородная дама держит тарелку, на которой этих сладостей уже с горкой, как только помещаются.
Шёпотом, самой себе: - Худеем, худеем!
И после очевидной внутренней борьбы решительно снимает с тарелки самое маленькое печеньице.
К завтраку приходит кошка.
Садится рядом с моим стулом и смотрит не мигая.
Затем приступает к звуковому воздействию.
Кошки безошибочно угадывают, у кого из сотни едоков требовательным мявом можно разбудить дремлющую совесть.
Ещё о кошках.
В древнем городе Эфесе их не меньше, чем туристов.
Ничего не просят.
Презрев суету, в царственных позах невозмутимо возлежат на мраморных плитах.
Становится понятно, в кого вселился надменный патрицианский дух.
Люди-то измельчали.
Бары открываются в одиннадцать утра.
Измученный отдыхом мужик просит колу.
С тоской и отвращением глядит на стакан.
На лице крупно написано «кого я обманываю?!»
Вздыхает и говорит: - Друг, лучше налей-ка мне водочки.
Дама кричит в трубку, на польском: - Яцек, приеду узнаю, что эта курва была в нашем доме, я тебе не позавидую, Яцек, ты сам себе не позавидуешь!
Вконец обнаглевшим родителям лень встать и пройти десять метров до стойки бара.
Да и некогда им, они следят за тем, правильно ли опускается в море огромное оранжевое солнце.
И за виски посылают абсолютно непьющего мальчика.
Когда через неделю мальчик попросил спрайт со льдом, бармен страшно удивился и на всякий случай налил виски.
Спрашиваю у молодой пары, как им здесь нравится.
Муж: - Не очень, мне б чего экстремального.
Я: - Так вон же, и на парашюте можно, и машину напрокат взять, и что далеко ходить - справа от отеля такое дивное море, и поплавать, и понырять.
Муж: - Ну, это ж идти надо, мы лучше у бассейна.
Снизу бирюзово, сверху лазорево, на размытой линии горизонта цвета смешиваются, неуловимо для глаза переходят друг в друга, белый парусник плывёт то ли по небу, то ли по морю, и паруса не алы, и не за мной, мимо, мимо, а всё равно счастье.