Теодор ФОНТАНЕ. Арчибальд Дуглас
Оригинал взят у favorite_verses в Теодор ФОНТАНЕ. Арчибальд Дуглас
Перевод с немецкого Александра Голембы
«Я прожил семь лет от дома вдали,
Их груз на моей спине!
Пленительные края земли
Пустынней казались мне.
Хочу я теперь предстать перед ним:
Былая гордыня мертва.
Он глух не останется к просьбам моим -
Седа ведь моя голова.
Коль злоба взор застилает ему,
В глазах от гнева темно,
Пускай свершится то, чему
Свершиться суждено».
Граф Дуглас умолк. У дороги большой
Он на камень присел, утомлен.
Он в поля и леса уносился душой,
И вскоре сморил его сон.
На нем был простой пилигрима наряд
Поверх проржавевшей брони.
Но, чу! Рога недалече трубят,
Борзых созывают они.
Псари отдуваются, свору собрав.
Смиряется пыльный шквал.
И, прежде чем поднялся на ноги граф,
Гордый всадник к нему подскакал.
Иаков-король был угрюм и взбешен:
Король сурово молчал.
Граф Дуглас, отвесив глубокий поклон,
В лицо королю закричал:
«Яви свою милость, Иаков-король,
Безгневно послушать сумей!
Пусть братья мои принесли тебе боль,
В том нету вины моей.
Что в зависти Дугласов? Тщетно они
Сразить собирались тебя.
Припомни, как в давние детские дни
Тебя я лелеял, любя.
А Стирлингский замок, где я дотемна
Игрушки тебе мастерил,
Где я на отцовского скакуна
Впервые тебя посадил?
Подумай о замке в Линлитгов,
Где дремлет недвижная заводь,
Где я - охотник и рыболов -
Учил тебя прыгать и плавать.
Подумай о том, чего уже нет,
Пусть смягчится душа твоя;
Я сам сокрушался семь долгих лет
О том, что из Дугласов я». -
«Граф Арчибальд, я не вижу тебя,
Твоих я не слышу слов;
Иль ветер в лесу пролетает, трубя
О славе былых годов?
Пусть речи твои шелестят, как листва,
И пусть чужда тебе ложь.
Твержу я ответ на такие слова:
«Ты Дуглас, ты Дуглас все ж!
Тебя я не вижу под солнцем дня,
Тебя не увижу вовек:
Любой из Дугласов для меня
Конченый человек».
Иаков пришпорил коня своего.
Но, рядом шагая с конем,
Граф Дуглас схватил за поводья его.
Был крут и труден подъем.
Дорога шла в гору, и солнце пекло,
И зной под кольчугу проник,
Кольчуга на плечи легла тяжело,
Но шагу прибавил старик.
«Король, я был сенешалем твоим,
Мне это теперь ни к чему,
Теперь меня конюхом сделай своим,
Приставь к скакуну своему!
Такая судьба не страшна мне ничуть,
Готов я в хлеву прозябать,
Лишь воздух отчизны позволь мне вдохнуть,
Отчизну увидеть опять!
А если ты гневен, то зря не грози,
Умру я в отеческом стане:
Широким мечом мне сердце пронзи,
Оно благодарно заране!»
Иаков-король с коня соскочил.
Он выслушал скорбную речь,
Гнев больше чела его не мрачил.
Он графу вручил свой меч:
«Возьми этот меч, закаленный в огне,
Возьми - он достоин тебя:
Я знаю - до гробы ты предан мне,
Отчизну душою любя.
Садись на коня - ты покончил с бедой,
Поскачем с тобой в Линлитгов,
Там вспомним былое, мой старый, седой
Охотник и рыболов!»
1854
«В основу баллады легли события истории Шотландии XV века. Арчибальд IV из рода Дугласов (умер в 1438 г.) был воспитателем малолетнего короля Шотландии Иакова II (1430-1460, годы правления 1437-1460) и пользовался почти неограниченной властью в стране. Его братья восстали против короля, но были разбиты. Род Дугласов подвергался затем преследованиям со стороны Иакова II. Стирлингский замок - королевский замок в Шотландии, в котором воспитывался Иаков II; позже он в этом же замке убил Вильяма Дугласа, племянника Арчибальда IV, претендовавшего на независимую власть. Сенешаль - высший придворный чин в средние века» (С. КОРЫТНАЯ и Л. КОПЕЛЕВ, с. 287). На текст баллады Фонтане написана известная песня Карла Лёве (1796-1869).
Немецкие баллады. - М.: Гос. изд. детской литературы, 1958. - С. 226-228. - (Школьная библиотека).
Арчибальд Дуглас
Перевод с немецкого Альберта Карельского
«Нести этот крест нету сил моих,
Семь лет я его носил.
Где мир этот раем был для других,
Мне он лишь пустыней был.
Пред королем хочу я предстать,
Чтоб дрогнул суровый лик.
Не сможет он просьбе моей отказать -
Я нищ, и я уж старик.
А коли гнев,
Разожженный давно,
Так и не смог остыть -
Пускай свершится, чему суждено,
Знать, так уж тому и быть».
Так рек граф Дуглас. И голову он
На камень положил -
Прилег отдохнуть, в печаль погружен,
И сон ему веки смежил.
Был панцирь на нем ржав и тяжел,
Поверх - пилигрима плащ.
Вдруг трубный клич до него дошел -
Охотничий рог из чащ.
И вот уж пыль заклубилась столом,
Лай псов звенит в тишине,
Уж рядом с графом весь гам и гром -
И всадник на гордом коне.
Иаков-король на коне перед ним.
Граф отдал низкий поклон -
И видит, что гневом король тесним,
И так ему молвит он:
«Яви мне милость, Иаков-король,
Мольба у меня одна:
Тебе причинили Дугласы боль,
Но то не моя вина.
Забудь, что мой род в былые года
Враждой тебе докучал.
Припомни детство - тебя я тогда
На этих коленях качал.
Припомни, как в замке Стерлинг меня
Искал повсюду пострел,
А я помогал ему сесть на коня,
Чинил наконечники стрел.
А озеро в Литлингоу - ужель
Ты мог и это забыть?
Кто там учил тебя метиться в цель,
И плавать, и рыбу удить?
Ужели хоть в память о радостях тех
Прощения я не дождусь?
Семь лет искупал я этот грех,
Что Дугласом зовусь».
«Граф Арчибальд, и слух мой и взгляд
Закрыты для жалоб твоих.
Мне мнится лишь, будто сосны шумят
О тех временах былых.
Как шум тот сладостен! Я и сейчас
Им словно заворожен.
Но громом в него врывается глас:
А все-таки Дуглас он!
Не вижу, не слышу тебя - ты прах!
Иного не жди вовек:
Всякий Дуглас в моих глазах -
Конченый человек».
Пришпорил коня - и, взор отвратив,
По склону вверх поскакал.
А Дуглас, коня за уздечку схватив,
Так обочь его и бежал.
Как солнце палит, как крут этот склон,
Как кровь закипает в ушах!
Из сил совсем выбивается он,
Но не отстает ни на шаг.
«Я был твоим сенешалем, король, -
О том уж не смею просить.
В твоей конюшне мне быть дозволь,
За буланым твоим ходить.
Солому буду сам ему стлать,
Корм сыпать своею рукой.
Ты только позволь мне снова вдыхать
Воздух отчизны родной.
А нет, так решись - я спасибо скажу,
Пусть даже в аду мне гореть:
Свой меч обнажи - я грудь обнажу -
И дай мне здесь умереть».
Тут спрыгнул король Иаков с коня,
И взор его заблистал.
И меч сверкнул, как вспышка огня, -
Но ударом не пал.
«Возьми, возьми и носи его вновь,
И мой охраняй покой.
В том преданный дух и верная кровь,
Кто край так любит родной.
В седло! Нам одной дорогой скакать -
В Литлингоу ведет она.
Будем рыбу удить и оленя гнать,
Как в давние времена».
Карельский А. В. Метаморфозы Орфея: Беседы по истории западных литератур. Вып. 3: Немецкий Орфей. - М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2007. - С. 458-460.
Перевод с немецкого Александра Голембы
«Я прожил семь лет от дома вдали,
Их груз на моей спине!
Пленительные края земли
Пустынней казались мне.
Хочу я теперь предстать перед ним:
Былая гордыня мертва.
Он глух не останется к просьбам моим -
Седа ведь моя голова.
Коль злоба взор застилает ему,
В глазах от гнева темно,
Пускай свершится то, чему
Свершиться суждено».
Граф Дуглас умолк. У дороги большой
Он на камень присел, утомлен.
Он в поля и леса уносился душой,
И вскоре сморил его сон.
На нем был простой пилигрима наряд
Поверх проржавевшей брони.
Но, чу! Рога недалече трубят,
Борзых созывают они.
Псари отдуваются, свору собрав.
Смиряется пыльный шквал.
И, прежде чем поднялся на ноги граф,
Гордый всадник к нему подскакал.
Иаков-король был угрюм и взбешен:
Король сурово молчал.
Граф Дуглас, отвесив глубокий поклон,
В лицо королю закричал:
«Яви свою милость, Иаков-король,
Безгневно послушать сумей!
Пусть братья мои принесли тебе боль,
В том нету вины моей.
Что в зависти Дугласов? Тщетно они
Сразить собирались тебя.
Припомни, как в давние детские дни
Тебя я лелеял, любя.
А Стирлингский замок, где я дотемна
Игрушки тебе мастерил,
Где я на отцовского скакуна
Впервые тебя посадил?
Подумай о замке в Линлитгов,
Где дремлет недвижная заводь,
Где я - охотник и рыболов -
Учил тебя прыгать и плавать.
Подумай о том, чего уже нет,
Пусть смягчится душа твоя;
Я сам сокрушался семь долгих лет
О том, что из Дугласов я». -
«Граф Арчибальд, я не вижу тебя,
Твоих я не слышу слов;
Иль ветер в лесу пролетает, трубя
О славе былых годов?
Пусть речи твои шелестят, как листва,
И пусть чужда тебе ложь.
Твержу я ответ на такие слова:
«Ты Дуглас, ты Дуглас все ж!
Тебя я не вижу под солнцем дня,
Тебя не увижу вовек:
Любой из Дугласов для меня
Конченый человек».
Иаков пришпорил коня своего.
Но, рядом шагая с конем,
Граф Дуглас схватил за поводья его.
Был крут и труден подъем.
Дорога шла в гору, и солнце пекло,
И зной под кольчугу проник,
Кольчуга на плечи легла тяжело,
Но шагу прибавил старик.
«Король, я был сенешалем твоим,
Мне это теперь ни к чему,
Теперь меня конюхом сделай своим,
Приставь к скакуну своему!
Такая судьба не страшна мне ничуть,
Готов я в хлеву прозябать,
Лишь воздух отчизны позволь мне вдохнуть,
Отчизну увидеть опять!
А если ты гневен, то зря не грози,
Умру я в отеческом стане:
Широким мечом мне сердце пронзи,
Оно благодарно заране!»
Иаков-король с коня соскочил.
Он выслушал скорбную речь,
Гнев больше чела его не мрачил.
Он графу вручил свой меч:
«Возьми этот меч, закаленный в огне,
Возьми - он достоин тебя:
Я знаю - до гробы ты предан мне,
Отчизну душою любя.
Садись на коня - ты покончил с бедой,
Поскачем с тобой в Линлитгов,
Там вспомним былое, мой старый, седой
Охотник и рыболов!»
1854
«В основу баллады легли события истории Шотландии XV века. Арчибальд IV из рода Дугласов (умер в 1438 г.) был воспитателем малолетнего короля Шотландии Иакова II (1430-1460, годы правления 1437-1460) и пользовался почти неограниченной властью в стране. Его братья восстали против короля, но были разбиты. Род Дугласов подвергался затем преследованиям со стороны Иакова II. Стирлингский замок - королевский замок в Шотландии, в котором воспитывался Иаков II; позже он в этом же замке убил Вильяма Дугласа, племянника Арчибальда IV, претендовавшего на независимую власть. Сенешаль - высший придворный чин в средние века» (С. КОРЫТНАЯ и Л. КОПЕЛЕВ, с. 287). На текст баллады Фонтане написана известная песня Карла Лёве (1796-1869).
Немецкие баллады. - М.: Гос. изд. детской литературы, 1958. - С. 226-228. - (Школьная библиотека).
Арчибальд Дуглас
Перевод с немецкого Альберта Карельского
«Нести этот крест нету сил моих,
Семь лет я его носил.
Где мир этот раем был для других,
Мне он лишь пустыней был.
Пред королем хочу я предстать,
Чтоб дрогнул суровый лик.
Не сможет он просьбе моей отказать -
Я нищ, и я уж старик.
А коли гнев,
Разожженный давно,
Так и не смог остыть -
Пускай свершится, чему суждено,
Знать, так уж тому и быть».
Так рек граф Дуглас. И голову он
На камень положил -
Прилег отдохнуть, в печаль погружен,
И сон ему веки смежил.
Был панцирь на нем ржав и тяжел,
Поверх - пилигрима плащ.
Вдруг трубный клич до него дошел -
Охотничий рог из чащ.
И вот уж пыль заклубилась столом,
Лай псов звенит в тишине,
Уж рядом с графом весь гам и гром -
И всадник на гордом коне.
Иаков-король на коне перед ним.
Граф отдал низкий поклон -
И видит, что гневом король тесним,
И так ему молвит он:
«Яви мне милость, Иаков-король,
Мольба у меня одна:
Тебе причинили Дугласы боль,
Но то не моя вина.
Забудь, что мой род в былые года
Враждой тебе докучал.
Припомни детство - тебя я тогда
На этих коленях качал.
Припомни, как в замке Стерлинг меня
Искал повсюду пострел,
А я помогал ему сесть на коня,
Чинил наконечники стрел.
А озеро в Литлингоу - ужель
Ты мог и это забыть?
Кто там учил тебя метиться в цель,
И плавать, и рыбу удить?
Ужели хоть в память о радостях тех
Прощения я не дождусь?
Семь лет искупал я этот грех,
Что Дугласом зовусь».
«Граф Арчибальд, и слух мой и взгляд
Закрыты для жалоб твоих.
Мне мнится лишь, будто сосны шумят
О тех временах былых.
Как шум тот сладостен! Я и сейчас
Им словно заворожен.
Но громом в него врывается глас:
А все-таки Дуглас он!
Не вижу, не слышу тебя - ты прах!
Иного не жди вовек:
Всякий Дуглас в моих глазах -
Конченый человек».
Пришпорил коня - и, взор отвратив,
По склону вверх поскакал.
А Дуглас, коня за уздечку схватив,
Так обочь его и бежал.
Как солнце палит, как крут этот склон,
Как кровь закипает в ушах!
Из сил совсем выбивается он,
Но не отстает ни на шаг.
«Я был твоим сенешалем, король, -
О том уж не смею просить.
В твоей конюшне мне быть дозволь,
За буланым твоим ходить.
Солому буду сам ему стлать,
Корм сыпать своею рукой.
Ты только позволь мне снова вдыхать
Воздух отчизны родной.
А нет, так решись - я спасибо скажу,
Пусть даже в аду мне гореть:
Свой меч обнажи - я грудь обнажу -
И дай мне здесь умереть».
Тут спрыгнул король Иаков с коня,
И взор его заблистал.
И меч сверкнул, как вспышка огня, -
Но ударом не пал.
«Возьми, возьми и носи его вновь,
И мой охраняй покой.
В том преданный дух и верная кровь,
Кто край так любит родной.
В седло! Нам одной дорогой скакать -
В Литлингоу ведет она.
Будем рыбу удить и оленя гнать,
Как в давние времена».
Карельский А. В. Метаморфозы Орфея: Беседы по истории западных литератур. Вып. 3: Немецкий Орфей. - М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2007. - С. 458-460.