Деревня Бутово
Бала распускалась, цвела и... сплыла в лужу грязи, досок и панельного хлама.
Ещё осенью заманивала своими дорожками с плохеньким асфальтом, и можно было выбрать: прямо и направо, вдоль железной дороги. Или чуть подальше и прямо до конца, по самой середине, между яблонями за кривыми заборчиками. Но чаще всего с остановки, мимо трехэтажек из кирпича, старого дома с огромной елкой у высоких поржавевших ворот, затем прудик заросший тиной и пластиковыми бутылками, дырка в заборе, рельсы... Сколько прогулок!
Шла из военкомата и только хороший, ценный и долгожданный документ помог ни впасть в полное уныние. Ни "прямо и на право", ни "чуть подальше и до конца" - поле желтой жижи, выдранных кустов, вывороченных корней и тут же из этой помойки торчит новоиспеченное убожество. Цвета грязного снега с бледно цветными квадратиками с заведомо кривыми потолками и стенами они
множились под гигантскими железными кранами, и вот добрались почти до той, третей, сомой любимой "от остановки". Кое как, аккуратно по доскам, где положили, вприпрыжку через лужи, где нет, пробралась за кирпичные домики. А там ещё как прежде: три бабушки стоят, толкуют о чем-то, веревки для белья натянуты, вот только пригодятся ли?
Как будто с июньских тополей, снег мягким пухом слетал с белого неба и кружился, не спеша падать в грязь. Девид Боуи пел. Ещё осталось в этой сцене что-то даже величественное. Паражение после упорной борьбы. но какие-то пол года, год и этого не будет.
Ещё осенью заманивала своими дорожками с плохеньким асфальтом, и можно было выбрать: прямо и направо, вдоль железной дороги. Или чуть подальше и прямо до конца, по самой середине, между яблонями за кривыми заборчиками. Но чаще всего с остановки, мимо трехэтажек из кирпича, старого дома с огромной елкой у высоких поржавевших ворот, затем прудик заросший тиной и пластиковыми бутылками, дырка в заборе, рельсы... Сколько прогулок!
Шла из военкомата и только хороший, ценный и долгожданный документ помог ни впасть в полное уныние. Ни "прямо и на право", ни "чуть подальше и до конца" - поле желтой жижи, выдранных кустов, вывороченных корней и тут же из этой помойки торчит новоиспеченное убожество. Цвета грязного снега с бледно цветными квадратиками с заведомо кривыми потолками и стенами они
множились под гигантскими железными кранами, и вот добрались почти до той, третей, сомой любимой "от остановки". Кое как, аккуратно по доскам, где положили, вприпрыжку через лужи, где нет, пробралась за кирпичные домики. А там ещё как прежде: три бабушки стоят, толкуют о чем-то, веревки для белья натянуты, вот только пригодятся ли?
Как будто с июньских тополей, снег мягким пухом слетал с белого неба и кружился, не спеша падать в грязь. Девид Боуи пел. Ещё осталось в этой сцене что-то даже величественное. Паражение после упорной борьбы. но какие-то пол года, год и этого не будет.